Зарождение отечественного ролевого движения
"Докладная записка комиссии Челябинского обкома ВКП(б)
и ЦК ВЛКСМ Г.Ф. Александрову «О крупных недостатках
в политико-воспитательной работе среди молодежи высших
и средних специальных учебных заведений Челябинской области»
29 сентября 1946 г.
Строго секретно.
(...)
Отдельные группы молодежи, не находя в жизни школы интересных и увлекательных занятий, пытаются создать для себя такие занятия вне организаций, уходя в мир мещанских иллюзий.
Показателен следующий факт, имевший место в Троицкой женской средней школе № 13. Все девушки 10 класса «Б» этой школы создали «тайное» объединение, названное ими «Итальянской республикой». Во главе этого объединения стоял «папа». Все девушки называли себя либо герцогинями, либо виконтессами, либо консулами. «Республика» имела свои «ордена», которыми награждал «папа» за «выдающиеся заслуги» - своевременная выдача завтрака, ловкое подсказывание и т.п. Члены «республики» говорили между собой о самых интимных вопросах: о любви, о дружбе, о своих любимых героях и т.п. «Политикой мы не занимаемся, - заявила одна из школьниц в беседе, - ею мы не увлекаемся. Газеты читаем редко». На вопрос о том, зачем понадобилась эта «республика», та же девушка ответила: «Нам очень всем нравились эти романтичные названия. Они были такими звучными, красивыми, романтичными. В них не было ничего будничного. Мы с удовольствием играли в республику. Это было так увлекательно, что не хотелось уходить из школы. Нас иногда "выгоняли" из школы, так как второй смене надо было заниматься».
В эту «республику» входили и комсомолки класса. Когда мы спросили, почему они не принимают активного участия в комсомольской работе, они ответили, что в комсомольской организации очень скучно, за год не было ни одного интересного собрания, а на тех собраниях, которые происходили, разговор шел преимущественно об успеваемости и дисциплине".
Но, в общем, девушкам ещё повезло. Были и те, кто начинал серьёзно играть в подобные игры. И заканчивалось это для них серьёзно.
"Справка Верховного суда РСФСР о деятельности «антисоветских групп» среди молодежи г. Челябинска
16 сентября 1946 г.
(...)
Второе дело - на студента Заочного литературного института Плебейского Освальда Лаврентьевича, 1924 года рождения, поэта, несколько стихов которого было напечатано в журнале «Знамя»; студентов Челябинского педагогического института - Сорокина Геннадия Александровича, 1923 года рождения, Левицкого Абрама Исааковича, 1926 года рождения, Брук Бориса Яковлевича, 1924 года рождения, и их знакомых: Малахова Ярослава Александровича, 1926 года рождения, Лыткина Германа Михайловича, 1915 года рождения, Ружевского Освальда Оскаровича, 1924 года рождения, и Михайлова Бориса Федоровича, 1922 года рождения, осужденных Челябинским облсудом 31 июля 1946 года по ст.ст. 58-10 ч. II и 58-11 УК РСФСР к разным срокам лишения свободы.
В начале 1945 года осужденные по этому делу Плебейский и Малахов организовали из студентов Челябинского педагогического института нелегальное антисоветское общество под названием «Снежное вино».
Сблизившись на почве общности антисоветских взглядов и убеждений, осужденные Плебейский, Малахов, Левицкий, Сорокин и другие члены общества начали издавать и распространять среди студентов нелегальный альманах (выпустили два номера и подготовили к выпуску третий), в котором открыто выступали против социалистического реализма и восхваляли символизм как направление в литературе, помещали статьи с контрреволюционным содержанием, маскируя это содержание с помощью символических приемов, устраивали в своих квартирах нелегальные собрания для разработки организованных мероприятий по распространению антисоветского влияния на молодежь и созданию в институтах сети подпольных ячеек из морально и политически неустойчивых студентов с целью развертывания широкой борьбы против существующего строя в СССР, систематически проводили между собой контрреволюционные разговоры, направленные против ВКП(б) и советского правительства, их внешней и внутренней политики и конкретных мероприятий в области хозяйственного и культурного строительства, восхваляли буржуазную демократию Англии и Америки и высказывали клеветнические измышления о советской демократии, в чем полностью признали себя виновными.
Плебейский был президентом, а Малахов - главным редактором общества. Они совместно разработали цели, задачи и устав общества.
Своим влиянием Плебейский, Левицкий, Малахов, Сорокин и др. охватили значительное количество студентов.
В Челябинском педагогическом институте под руководством члена общества «Снежное вино» в октябре 1945 года было организовано другое общество - «Барабанщик», и также был намечен выпуск нелегального альманаха для бесцензурного печатания стихов и прозы, искаженно рисующих советскую действительность в мрачных красках. Но это общество до разоблачения его участников органами Министерства государственной безопасности не успело выпустить ни одного номера намеченного альманаха.
В отношении 18 человек, причастных к антисоветской деятельности общества «Снежное вино», материалы выделены из этого дела в отдельные производства".
Из книги Е.Ю.Зубковой, "Послевоенное советское общество: политика и повседневность, 1945-1953":
"Если говорить об общих тенденциях в развитии молодежных кружков и групп, то здесь со временем определились два направления. Первое продолжало традицию самообразования - в духе «катакомбной культуры». «Никаких политических задач мы перед собой не ставили, да и политических концепций у нас не было, - вспоминает участник одного из таких “самообразовательных” кружков, впоследствии известный скульптор Э.Неизвестный. - Я не был даже комсомольцем, а один из моих друзей был членом партии. Однако все мы понимали, что самообразовываться надо хорошо и что чтение, скажем Троцкого, или Святого Августина, или Орвелла, или Бердяева наказуемо. Поэтому и нужна была конспирация (...). Еще до Самиздата мы частично доставали, а частично копировали весь круг “веховцев” (...). Кроме того, мы слушали доклады по теософии, по генетике, по тем дисциплинам, которые считались запретными в Советском Союзе. Если бы нас власти спросили - занимаемся ли мы политикой, мы вынуждены были бы ответить искренне, что нет (...)».
Другие кружки и группы молодежи, особенно в течение 1948, 1949 гг., приобретали политическую направленность, в их деятельности усиливался политический акцент. Благодаря автобиографической повести А.Жигулина «Черные камни» стала известна история Коммунистической партии молодежи (КПМ) - молодежной группы, созданной в 1947 г. в Воронеже. В Москве в конце 40-х - начале 50-х гг. действовали аналогичные кружки старшеклассников и студентов: «Армия революции» и Союз борьбы за дело революции (СБДР). Есть информация о работе молодежных кружков в Ленинграде, Челябинске, Свердловске, других городах России. Что же представляли собой эти группы, которые в следственных материалах квалифицировались как «антисоветские» и даже «террористические»?
Начнем с возраста «террористов». Как правило, это были школьники старших классов, студенты, учащиеся техникумов, т.е. в основном молодежь от 16 до 20 лет. Иногда, правда, встречались и моложе. В Челябинске, например, была арестована группа подростков - учащихся 7-го класса, которые занимались тем, что писали, размножали от руки (печатными буквами - только на такую «конспирацию» хватило детской фантазии) и расклеивали на домах листовки с призывами к свержению правительства. Обычно кружок или группа были очень немногочисленны - от 3 до 0 человек, редко больше. Исключение составляет воронежская КПМ, которая насчитывала более 50 членов. Уже из названий перечисленных групп ясно, что это были объединения, основанные на марксистской, коммунистической платформе, хотя далеко не каждая группа имела документы, которые с полным основанием можно было бы считать программными. Речь шла скорее об общей ориентации. Самостоятельное изучение работ Маркса, Энгельса, Ленина, теории социализма, с одной стороны, наблюдение за реальной жизнью - с другой, стали главным источником сомнения, побудительным мотивом к действию.
«Да, мы были мальчишки 17-18 лет, - вспоминает А.Жигулин. - И были страшные годы - 1946-й, 1947-й. Люди пухли от голода и умирали не только в селах и деревнях, но и в городах, разбитых войною, таких, как Воронеж. Они ходили толпами - опухшие матери с опухшими от голода малыми детьми. Просили милостыню, как водится на великой Руси, Христа ради. Но дать им было нечего: сами голодали. Умиравших довольно быстро увозили. И все внешне было довольно прилично (...). Да, мы пережили тот страшный голод. И отвратительно было в это время читать газетные статьи о счастливой жизни советских людей (...). Вот от чего дрогнули наши сердца. Вот почему захотелось нам, чтобы все были сыты, одеты, чтобы не было лжи, чтобы радостные очерки в газетах совпали с действительностью».
Пропаганда контрастировала с реальностью - и молодежь стала искать объяснения этих контрастов в теории. Тогда и возникла идея - «нас обманули!»: сталинский режим на деле означает вовсе не то, за что он себя выдает. Дальнейшие интерпретации этой позиции могли быть различными, но конкретная цель - борьба против режима-«оборотня» - была опять одна, как были общими позитивные принципы - верность социалистическому выбору, демократии, коммунистическим идеалами. В программе московского Союза борьбы за дело революции существующая в стране ситуация определялась как ничего общего не имеющая с идеями коммунизма, диктатура Сталина - как бонапартистская, внутренняя политика была названа тиранией, внешняя - противостоянием двух империалистических систем. «Общенародная собственность как как таковая в СССР отсутствует, - говорилось в программе СБДР, - а есть государственный капитализм, при котором государство в лице правящей верхушки выступает как коллективный эксплуататор». Антисталинскую направленность имела программа Коммунистической партии молодежи (Воронеж), в которой осуждалась практика «обожествления» вождя (понятие «культ личности» появится много позднее). Участники аналогичной группы в Челябинске приняли воззвание «Манифест идейной коммунистической молодежи», в котором говорилось о перерождении коммунистической партии в партию буржуазного типа, о бюрократическом перерождении советского правительства, его неспособности руководить страной, об отсутствии демократии в СССР.
По-разному формулировали молодежные группы свои конечные цели. Для КПМ это было «построение коммунистического общества во всем мире». Челябинцы объединились для «борьбы против существующего советского строя». Но это не значит, что они исповедовали насилие, террор как способ достижения поставленной задачи. Напротив, как правило, методы террора отрицались участниками групп в принципе, как безнравственные, в первую очередь, и политически неэффективные. Поэтому их главным методом стал метод разъяснения и убеждения. Члены молодежных групп мечтали о том времени, когда по мере развития движения и по мере «прозрения» людей за ними будет большинство. «Мы не ставили целью союза насильственное свержение сталинского строя, - рассказывала одна из участниц СБДР С.Печуро, - а считали первой задачей разъяснение как можно большему количеству людей, что их жестоко обманули, что “это” - хорошо обставленная контрреволюция». Обвинение в предательстве тогда, после войны было, пожалуй, самым страшным. Поэтому идея «предательства интересов революции» и связанное с ней стремление «восстановить справедливость» - это не только конструктивный принцип, позволяющий рассматривать деятельность разрозненных и малочисленных групп как определенное явление, но и своего рода эмоциональный символ, выдвигающий на первый план чувство, а не разум.
Могло ли быть иначе - у семнадцатилетних? В тех первых порывах к справедливости, освобождению от окружающей лжи вообще много романтичного. Конспиративные встречи, псевдонимы, тайные проверки для вновь принятых членов организаций - наверное, можно было бы все это назвать еще полуигрой. Если бы не то обстоятельство, что мера наказания была более чем «настоящей», чудовищно несовместимой со степенью содеянного. Участники московского Союза борьбы за дело революции (СБДР) были приговорены: к высшей мере наказания (расстрелу) 3 человека, к 25 и 10 годам лишения свободы - соответственно 10 и 3 человека. Среди членов Марксистской рабочей партии (Ленинград) были осуждены к высшей мере наказания (3 человека), 25 годам лишения свободы (7 человек), 10 годам лишения свободы (2 человека) и три человека получили по одному году лишения свободы за «недоносительство». Аналогичные приговоры были вынесены в отношении других участников и членов молодежных групп. Подобные акции власти старались не афишировать. Поэтому для большинства непосвященных судьба участников антисталинских молодежных групп оставалась неизвестной, так же, как и само существование этих групп".
В девяностые годы такие люди становились ролевиками.
Но в те времена, за неимением Толкиена, приходилось играть в Маркса и Ленина.
...Или уходить "в мир мещанских иллюзий".
и ЦК ВЛКСМ Г.Ф. Александрову «О крупных недостатках
в политико-воспитательной работе среди молодежи высших
и средних специальных учебных заведений Челябинской области»
29 сентября 1946 г.
Строго секретно.
(...)
Отдельные группы молодежи, не находя в жизни школы интересных и увлекательных занятий, пытаются создать для себя такие занятия вне организаций, уходя в мир мещанских иллюзий.
Показателен следующий факт, имевший место в Троицкой женской средней школе № 13. Все девушки 10 класса «Б» этой школы создали «тайное» объединение, названное ими «Итальянской республикой». Во главе этого объединения стоял «папа». Все девушки называли себя либо герцогинями, либо виконтессами, либо консулами. «Республика» имела свои «ордена», которыми награждал «папа» за «выдающиеся заслуги» - своевременная выдача завтрака, ловкое подсказывание и т.п. Члены «республики» говорили между собой о самых интимных вопросах: о любви, о дружбе, о своих любимых героях и т.п. «Политикой мы не занимаемся, - заявила одна из школьниц в беседе, - ею мы не увлекаемся. Газеты читаем редко». На вопрос о том, зачем понадобилась эта «республика», та же девушка ответила: «Нам очень всем нравились эти романтичные названия. Они были такими звучными, красивыми, романтичными. В них не было ничего будничного. Мы с удовольствием играли в республику. Это было так увлекательно, что не хотелось уходить из школы. Нас иногда "выгоняли" из школы, так как второй смене надо было заниматься».
В эту «республику» входили и комсомолки класса. Когда мы спросили, почему они не принимают активного участия в комсомольской работе, они ответили, что в комсомольской организации очень скучно, за год не было ни одного интересного собрания, а на тех собраниях, которые происходили, разговор шел преимущественно об успеваемости и дисциплине".
Но, в общем, девушкам ещё повезло. Были и те, кто начинал серьёзно играть в подобные игры. И заканчивалось это для них серьёзно.
"Справка Верховного суда РСФСР о деятельности «антисоветских групп» среди молодежи г. Челябинска
16 сентября 1946 г.
(...)
Второе дело - на студента Заочного литературного института Плебейского Освальда Лаврентьевича, 1924 года рождения, поэта, несколько стихов которого было напечатано в журнале «Знамя»; студентов Челябинского педагогического института - Сорокина Геннадия Александровича, 1923 года рождения, Левицкого Абрама Исааковича, 1926 года рождения, Брук Бориса Яковлевича, 1924 года рождения, и их знакомых: Малахова Ярослава Александровича, 1926 года рождения, Лыткина Германа Михайловича, 1915 года рождения, Ружевского Освальда Оскаровича, 1924 года рождения, и Михайлова Бориса Федоровича, 1922 года рождения, осужденных Челябинским облсудом 31 июля 1946 года по ст.ст. 58-10 ч. II и 58-11 УК РСФСР к разным срокам лишения свободы.
В начале 1945 года осужденные по этому делу Плебейский и Малахов организовали из студентов Челябинского педагогического института нелегальное антисоветское общество под названием «Снежное вино».
Сблизившись на почве общности антисоветских взглядов и убеждений, осужденные Плебейский, Малахов, Левицкий, Сорокин и другие члены общества начали издавать и распространять среди студентов нелегальный альманах (выпустили два номера и подготовили к выпуску третий), в котором открыто выступали против социалистического реализма и восхваляли символизм как направление в литературе, помещали статьи с контрреволюционным содержанием, маскируя это содержание с помощью символических приемов, устраивали в своих квартирах нелегальные собрания для разработки организованных мероприятий по распространению антисоветского влияния на молодежь и созданию в институтах сети подпольных ячеек из морально и политически неустойчивых студентов с целью развертывания широкой борьбы против существующего строя в СССР, систематически проводили между собой контрреволюционные разговоры, направленные против ВКП(б) и советского правительства, их внешней и внутренней политики и конкретных мероприятий в области хозяйственного и культурного строительства, восхваляли буржуазную демократию Англии и Америки и высказывали клеветнические измышления о советской демократии, в чем полностью признали себя виновными.
Плебейский был президентом, а Малахов - главным редактором общества. Они совместно разработали цели, задачи и устав общества.
Своим влиянием Плебейский, Левицкий, Малахов, Сорокин и др. охватили значительное количество студентов.
В Челябинском педагогическом институте под руководством члена общества «Снежное вино» в октябре 1945 года было организовано другое общество - «Барабанщик», и также был намечен выпуск нелегального альманаха для бесцензурного печатания стихов и прозы, искаженно рисующих советскую действительность в мрачных красках. Но это общество до разоблачения его участников органами Министерства государственной безопасности не успело выпустить ни одного номера намеченного альманаха.
В отношении 18 человек, причастных к антисоветской деятельности общества «Снежное вино», материалы выделены из этого дела в отдельные производства".
Из книги Е.Ю.Зубковой, "Послевоенное советское общество: политика и повседневность, 1945-1953":
"Если говорить об общих тенденциях в развитии молодежных кружков и групп, то здесь со временем определились два направления. Первое продолжало традицию самообразования - в духе «катакомбной культуры». «Никаких политических задач мы перед собой не ставили, да и политических концепций у нас не было, - вспоминает участник одного из таких “самообразовательных” кружков, впоследствии известный скульптор Э.Неизвестный. - Я не был даже комсомольцем, а один из моих друзей был членом партии. Однако все мы понимали, что самообразовываться надо хорошо и что чтение, скажем Троцкого, или Святого Августина, или Орвелла, или Бердяева наказуемо. Поэтому и нужна была конспирация (...). Еще до Самиздата мы частично доставали, а частично копировали весь круг “веховцев” (...). Кроме того, мы слушали доклады по теософии, по генетике, по тем дисциплинам, которые считались запретными в Советском Союзе. Если бы нас власти спросили - занимаемся ли мы политикой, мы вынуждены были бы ответить искренне, что нет (...)».
Другие кружки и группы молодежи, особенно в течение 1948, 1949 гг., приобретали политическую направленность, в их деятельности усиливался политический акцент. Благодаря автобиографической повести А.Жигулина «Черные камни» стала известна история Коммунистической партии молодежи (КПМ) - молодежной группы, созданной в 1947 г. в Воронеже. В Москве в конце 40-х - начале 50-х гг. действовали аналогичные кружки старшеклассников и студентов: «Армия революции» и Союз борьбы за дело революции (СБДР). Есть информация о работе молодежных кружков в Ленинграде, Челябинске, Свердловске, других городах России. Что же представляли собой эти группы, которые в следственных материалах квалифицировались как «антисоветские» и даже «террористические»?
Начнем с возраста «террористов». Как правило, это были школьники старших классов, студенты, учащиеся техникумов, т.е. в основном молодежь от 16 до 20 лет. Иногда, правда, встречались и моложе. В Челябинске, например, была арестована группа подростков - учащихся 7-го класса, которые занимались тем, что писали, размножали от руки (печатными буквами - только на такую «конспирацию» хватило детской фантазии) и расклеивали на домах листовки с призывами к свержению правительства. Обычно кружок или группа были очень немногочисленны - от 3 до 0 человек, редко больше. Исключение составляет воронежская КПМ, которая насчитывала более 50 членов. Уже из названий перечисленных групп ясно, что это были объединения, основанные на марксистской, коммунистической платформе, хотя далеко не каждая группа имела документы, которые с полным основанием можно было бы считать программными. Речь шла скорее об общей ориентации. Самостоятельное изучение работ Маркса, Энгельса, Ленина, теории социализма, с одной стороны, наблюдение за реальной жизнью - с другой, стали главным источником сомнения, побудительным мотивом к действию.
«Да, мы были мальчишки 17-18 лет, - вспоминает А.Жигулин. - И были страшные годы - 1946-й, 1947-й. Люди пухли от голода и умирали не только в селах и деревнях, но и в городах, разбитых войною, таких, как Воронеж. Они ходили толпами - опухшие матери с опухшими от голода малыми детьми. Просили милостыню, как водится на великой Руси, Христа ради. Но дать им было нечего: сами голодали. Умиравших довольно быстро увозили. И все внешне было довольно прилично (...). Да, мы пережили тот страшный голод. И отвратительно было в это время читать газетные статьи о счастливой жизни советских людей (...). Вот от чего дрогнули наши сердца. Вот почему захотелось нам, чтобы все были сыты, одеты, чтобы не было лжи, чтобы радостные очерки в газетах совпали с действительностью».
Пропаганда контрастировала с реальностью - и молодежь стала искать объяснения этих контрастов в теории. Тогда и возникла идея - «нас обманули!»: сталинский режим на деле означает вовсе не то, за что он себя выдает. Дальнейшие интерпретации этой позиции могли быть различными, но конкретная цель - борьба против режима-«оборотня» - была опять одна, как были общими позитивные принципы - верность социалистическому выбору, демократии, коммунистическим идеалами. В программе московского Союза борьбы за дело революции существующая в стране ситуация определялась как ничего общего не имеющая с идеями коммунизма, диктатура Сталина - как бонапартистская, внутренняя политика была названа тиранией, внешняя - противостоянием двух империалистических систем. «Общенародная собственность как как таковая в СССР отсутствует, - говорилось в программе СБДР, - а есть государственный капитализм, при котором государство в лице правящей верхушки выступает как коллективный эксплуататор». Антисталинскую направленность имела программа Коммунистической партии молодежи (Воронеж), в которой осуждалась практика «обожествления» вождя (понятие «культ личности» появится много позднее). Участники аналогичной группы в Челябинске приняли воззвание «Манифест идейной коммунистической молодежи», в котором говорилось о перерождении коммунистической партии в партию буржуазного типа, о бюрократическом перерождении советского правительства, его неспособности руководить страной, об отсутствии демократии в СССР.
По-разному формулировали молодежные группы свои конечные цели. Для КПМ это было «построение коммунистического общества во всем мире». Челябинцы объединились для «борьбы против существующего советского строя». Но это не значит, что они исповедовали насилие, террор как способ достижения поставленной задачи. Напротив, как правило, методы террора отрицались участниками групп в принципе, как безнравственные, в первую очередь, и политически неэффективные. Поэтому их главным методом стал метод разъяснения и убеждения. Члены молодежных групп мечтали о том времени, когда по мере развития движения и по мере «прозрения» людей за ними будет большинство. «Мы не ставили целью союза насильственное свержение сталинского строя, - рассказывала одна из участниц СБДР С.Печуро, - а считали первой задачей разъяснение как можно большему количеству людей, что их жестоко обманули, что “это” - хорошо обставленная контрреволюция». Обвинение в предательстве тогда, после войны было, пожалуй, самым страшным. Поэтому идея «предательства интересов революции» и связанное с ней стремление «восстановить справедливость» - это не только конструктивный принцип, позволяющий рассматривать деятельность разрозненных и малочисленных групп как определенное явление, но и своего рода эмоциональный символ, выдвигающий на первый план чувство, а не разум.
Могло ли быть иначе - у семнадцатилетних? В тех первых порывах к справедливости, освобождению от окружающей лжи вообще много романтичного. Конспиративные встречи, псевдонимы, тайные проверки для вновь принятых членов организаций - наверное, можно было бы все это назвать еще полуигрой. Если бы не то обстоятельство, что мера наказания была более чем «настоящей», чудовищно несовместимой со степенью содеянного. Участники московского Союза борьбы за дело революции (СБДР) были приговорены: к высшей мере наказания (расстрелу) 3 человека, к 25 и 10 годам лишения свободы - соответственно 10 и 3 человека. Среди членов Марксистской рабочей партии (Ленинград) были осуждены к высшей мере наказания (3 человека), 25 годам лишения свободы (7 человек), 10 годам лишения свободы (2 человека) и три человека получили по одному году лишения свободы за «недоносительство». Аналогичные приговоры были вынесены в отношении других участников и членов молодежных групп. Подобные акции власти старались не афишировать. Поэтому для большинства непосвященных судьба участников антисталинских молодежных групп оставалась неизвестной, так же, как и само существование этих групп".
В девяностые годы такие люди становились ролевиками.
Но в те времена, за неимением Толкиена, приходилось играть в Маркса и Ленина.
...Или уходить "в мир мещанских иллюзий".