Двор Берковского
Это мероприятие висело на волоске. О нём не оповещали потенциальных участников, так как не было уверенности, что оно вообще состоится. За час до его начала казалось, что оно безнадёжно сорвано.
…Когда Володя Альер сообщил мне (а это было на марше 12 июня) об идее устроить в день 80-летия Виктора Семёновича Берковского «спевку» в его дворе на Земляном Валу, он просил меня по возможности эту информацию пока не распространять. Ближе к дате (13 июля) я сам стал звонить Володе и уточнять, состоится ли Двор. Очень уж хотелось попеть Берковского, редкое удовольствие. Выяснилось, что и у Володи, и у Мишки в этот день мероприятия, что нет гарантии присутствия во дворе необходимых аккомпаниаторов, знающих наизусть песни Берковского, что на хлопоты по организации этого дела времени почти нет (из-за совпадения с фестивальным графиком), а соответственно - рискованно обзванивать людей, которые могли бы в нём участвовать. В худшем случае во Дворе оставалась одна гитара (Володина) - и значит, количество песен сокращалось до нескольких десятков. Количество участников вообще грозило приблизиться к одному (это не шутка - такой «рекорд» был поставлен однажды во дворе Ланцберга).
За сутки до 80-летия Володя сообщил, что мероприятие, видимо, состоится, но в «камерном» формате. «Гитары» обещали быть, но не давали гарантии. Тем не менее людей попытались собрать (летом, на вечер пятницы - то есть на начало выходных, дело малоперспективное). Старт назначили на восемь вечера.
За час до назначенного времени над Москвой грохотал тропический ливень. Я запросил у Володи по мобильнику метеоусловия. Он сказал, что на Земляном льёт как из ведра, но последствия вчерашнего обзвона отменить уже невозможно, поэтому в крайнем случае придётся прятаться в арке дома (где страшно дует с Яузы). У меня перед Двором тоже уже была назначена встреча, и не выходить было нельзя. Я оделся-обулся в то, что было не жалко промочить, и пошёл.
Когда я выходил из дому, дождь практически прекратился. Когда мы подошли к дому Виктора Семёновича, он слабо моросил. Примерно через час он иссяк окончательно, и условия для пения были идеальные.
Володя провёл для нас экскурсию по Двору, рассказал о московских адресах Берковского. О том, что в это же время на его даче собираются «сливки» авторской песни, и передают оттуда нам приветы.
Нас оказалось около десяти человек. Из них трое - с гитарами. Один (Мишка Альтшуллер) подъехал на Двор Берковского, «сбежав» с Дачи Берковского, и проигнорировав одно из назначенных на то же время мероприятий.
Получилось хорошо. Пели примерно с девяти до половины первого ночи. Кайф поймали неслыханный. От дождя прятались под навесом у трансформаторной, прямо под окнами, а когда дождь кончился и местные жители стали выражать недовольство, переместились ближе к храму Покрова на Лыщиковой горе.
Вообще, местные жители «разделились на два лагеря». Многие подходили к нам, просили разрешения поприсутствовать, присоединялись, сочувствовали, слушали, помогали и даже защищали от представителей второй «стороны», кричавших из окон и грозивших вызвать милицию. За что им, кстати, спасибо, ибо если бы они нас не выгнали, то многие опоздали бы на метро.
Реакция жителей была обострена (как нам объяснили) альтернативными «культурными мероприятиями», которые здесь регулярно устаивают местные алкоголики в пять утра. Мы старались петь тихо, но, в отличие от Окуджавы или Визбора, с Берковским это не всегда возможно. Попробуйте-ка спеть тихо «Контрабандистов», «Апрель» или «Памяти Франсуа Рабле»! Я по этому поводу вспомнил реплику Геннадия Гладкова: когда ему предложили написать музыку для спектакля хорошую, но незаметную, то он сравнил такое предложение с просьбой «пострелять, но только тихо». Вот с Берковским «тихо пострелять» получалось плохо.
Тем не менее спето было много, хотя и далеко не всё. И не столько из-за незнания аккомпанемента (по этой причине, к огромному сожалению, не прозвучала, например, песня «Кончена дружба - дороженьки врозь»), сколько из-за нехватки времени. Многим надо было спешить на поезд, остальным - на метро. Некоторые «остатки» допели на ходу, на Садовом, по пути к «Таганской».
Очень украсили вечер комментарии Володи об истории создания песен, о характерных особенностях музыки Берковского, о её мелодических и гармонических «изюминках».
Мне мешала глухота на одно ухо (надеюсь, временная) и не всегда удобный для меня выбор тональности - приходилось скакать через октаву, и вследствие этого иногда даже путать мелодию. Кое-что мне выпало спеть «соло» (к примеру, «Что-то мне недужится»). Некоторые (очень немногие) песни были исполнены «экспромтом» - аккомпаниаторы нетвёрдо знали аккорды и пользовались нотной записью из книги «Я выбрал песню», стараясь подстроиться «на ходу». Но по большей части - «славно нам пелось, и славно жилось» в этот вечер. Такое удовольствие стоило того, чтобы потратить на него ночь. Всего одну ночь в году, к сожалению…
Думаю, у Двора Берковского есть перспективы. В отличие от Двора Сухарева, которому трудно стать традицией из-за климатических особенностей (первое ноября - не лучшее время для многочасового «стояния» на московском морозе). Если эта традиция приживётся, то впоследствии надо будет сразу располагаться подальше от окон и начинать часа на два-три раньше, тогда будет шанс спеть всё до полуночи, а то и до 23-х.
«Спойте мне ещё разочек,
И опять - красиво»!
…Когда Володя Альер сообщил мне (а это было на марше 12 июня) об идее устроить в день 80-летия Виктора Семёновича Берковского «спевку» в его дворе на Земляном Валу, он просил меня по возможности эту информацию пока не распространять. Ближе к дате (13 июля) я сам стал звонить Володе и уточнять, состоится ли Двор. Очень уж хотелось попеть Берковского, редкое удовольствие. Выяснилось, что и у Володи, и у Мишки в этот день мероприятия, что нет гарантии присутствия во дворе необходимых аккомпаниаторов, знающих наизусть песни Берковского, что на хлопоты по организации этого дела времени почти нет (из-за совпадения с фестивальным графиком), а соответственно - рискованно обзванивать людей, которые могли бы в нём участвовать. В худшем случае во Дворе оставалась одна гитара (Володина) - и значит, количество песен сокращалось до нескольких десятков. Количество участников вообще грозило приблизиться к одному (это не шутка - такой «рекорд» был поставлен однажды во дворе Ланцберга).
За сутки до 80-летия Володя сообщил, что мероприятие, видимо, состоится, но в «камерном» формате. «Гитары» обещали быть, но не давали гарантии. Тем не менее людей попытались собрать (летом, на вечер пятницы - то есть на начало выходных, дело малоперспективное). Старт назначили на восемь вечера.
За час до назначенного времени над Москвой грохотал тропический ливень. Я запросил у Володи по мобильнику метеоусловия. Он сказал, что на Земляном льёт как из ведра, но последствия вчерашнего обзвона отменить уже невозможно, поэтому в крайнем случае придётся прятаться в арке дома (где страшно дует с Яузы). У меня перед Двором тоже уже была назначена встреча, и не выходить было нельзя. Я оделся-обулся в то, что было не жалко промочить, и пошёл.
Когда я выходил из дому, дождь практически прекратился. Когда мы подошли к дому Виктора Семёновича, он слабо моросил. Примерно через час он иссяк окончательно, и условия для пения были идеальные.
Володя провёл для нас экскурсию по Двору, рассказал о московских адресах Берковского. О том, что в это же время на его даче собираются «сливки» авторской песни, и передают оттуда нам приветы.
Нас оказалось около десяти человек. Из них трое - с гитарами. Один (Мишка Альтшуллер) подъехал на Двор Берковского, «сбежав» с Дачи Берковского, и проигнорировав одно из назначенных на то же время мероприятий.
Получилось хорошо. Пели примерно с девяти до половины первого ночи. Кайф поймали неслыханный. От дождя прятались под навесом у трансформаторной, прямо под окнами, а когда дождь кончился и местные жители стали выражать недовольство, переместились ближе к храму Покрова на Лыщиковой горе.
Вообще, местные жители «разделились на два лагеря». Многие подходили к нам, просили разрешения поприсутствовать, присоединялись, сочувствовали, слушали, помогали и даже защищали от представителей второй «стороны», кричавших из окон и грозивших вызвать милицию. За что им, кстати, спасибо, ибо если бы они нас не выгнали, то многие опоздали бы на метро.
Реакция жителей была обострена (как нам объяснили) альтернативными «культурными мероприятиями», которые здесь регулярно устаивают местные алкоголики в пять утра. Мы старались петь тихо, но, в отличие от Окуджавы или Визбора, с Берковским это не всегда возможно. Попробуйте-ка спеть тихо «Контрабандистов», «Апрель» или «Памяти Франсуа Рабле»! Я по этому поводу вспомнил реплику Геннадия Гладкова: когда ему предложили написать музыку для спектакля хорошую, но незаметную, то он сравнил такое предложение с просьбой «пострелять, но только тихо». Вот с Берковским «тихо пострелять» получалось плохо.
Тем не менее спето было много, хотя и далеко не всё. И не столько из-за незнания аккомпанемента (по этой причине, к огромному сожалению, не прозвучала, например, песня «Кончена дружба - дороженьки врозь»), сколько из-за нехватки времени. Многим надо было спешить на поезд, остальным - на метро. Некоторые «остатки» допели на ходу, на Садовом, по пути к «Таганской».
Очень украсили вечер комментарии Володи об истории создания песен, о характерных особенностях музыки Берковского, о её мелодических и гармонических «изюминках».
Мне мешала глухота на одно ухо (надеюсь, временная) и не всегда удобный для меня выбор тональности - приходилось скакать через октаву, и вследствие этого иногда даже путать мелодию. Кое-что мне выпало спеть «соло» (к примеру, «Что-то мне недужится»). Некоторые (очень немногие) песни были исполнены «экспромтом» - аккомпаниаторы нетвёрдо знали аккорды и пользовались нотной записью из книги «Я выбрал песню», стараясь подстроиться «на ходу». Но по большей части - «славно нам пелось, и славно жилось» в этот вечер. Такое удовольствие стоило того, чтобы потратить на него ночь. Всего одну ночь в году, к сожалению…
Думаю, у Двора Берковского есть перспективы. В отличие от Двора Сухарева, которому трудно стать традицией из-за климатических особенностей (первое ноября - не лучшее время для многочасового «стояния» на московском морозе). Если эта традиция приживётся, то впоследствии надо будет сразу располагаться подальше от окон и начинать часа на два-три раньше, тогда будет шанс спеть всё до полуночи, а то и до 23-х.
«Спойте мне ещё разочек,
И опять - красиво»!