Десять ночевок (Расследование Эм Хэнсен): Глава десятая

[geonasledie]

Спальня трейлера вызывала клаустрофобию, а не сон. Стоило закрыть глаза, как предсказуемо мерещились мертвые тела. Теперь, когда я твердо уверена, что гибель Уилли не была рядовым несчастным случаем, удвоилось мое беспокойство по поводу смерти Билла и всюду ощущалась угроза. Я изо всех сил старалась выбросить эти картинки из головы, но полная луна в пасхальную ночь просовывала свои сверкающие пальцы сквозь щель в занавесках, снова и снова заставляя меня открыть глаза. Вздремнуть удалось от силы часа три с половиной.

На ночное дежурство пришлось заступать издерганной и разбитой. К счастью, никто из мужчин ночной смены не расспрашивал об увиденном в прериях. Фрэнк Барнс поприветствовал кивком и какое-то время смотрел на меня типичным для него задумчивым взглядом, вызвав во мне нежелательное искушение заговорить с ним.


Аликс поднялась несколько позже обычного. Мельком глянув на меня опухшими глазами, она вернулась к журналу бурения и продолжила обсуждать с Джонни детали утреннего отчета, который требовалось передать по телефону в Денвер. Рабочие дневной смены попробовали было завязать с ней разговорчик, но геологичка ограничилась тем, что проворчала «доброе утро», и, пошатываясь, вернулась в трейлер, после чего не высовывалась наружу в течение следующих двух часов.

Моя совесть или, не знаю, другой какой-то орган все настойчивее пинал меня под зад, побуждая сообщить шерифу о странной встрече с Уилли и о наблюдениях по поводу крови. К полудню я уже по крайней мере раз шесть проделала путь от внушений вроде «Занимайся своим делом» до «Лучше убедиться, что шериф в курсе». Поздний визит Уилли в трейлер Билла казался ужасно личным, несмотря на все его очевидные последствия, и я не решалась опорочить усопших. Хронически неспособная избегать неприятностей, я нашла компромисс в виде поездки в город за местными пересудами, которую мотивировала всего лишь желанием удостовериться, что шериф, разумеется, заметил отсутствие крови на земле и уже заявил о преступлении и что с минуты на минуту прибудет кавалерия уладить весь этот странный бардак. Дополнительным аргументом служила необходимость проверить, не пришло ли мне чего в почтовом отделении. Проиграв самой себе во внутреннем споре, я направилась в Мититсе.

Дорога в город всегда красива, в тот понедельник - особенно. Над хребтом Абсарока теснились необычайно живописные облака, а на скале, возвышавшейся неподалеку от дороги, на глаза попалась парочка сурков. Вскоре показались ограждения для скота, протянувшиеся между грунтовкой и обочиной 120-го шоссе; отсюда я продолжила путь на север по холмам, низинам пастбищ, утесам из песчаника. После очередного холма я спустилась мимо заправочной станции и Музея пионеров в тот район Мититсе, где размещались магазины. Деревянные крылечки украшали пешеходные дорожки вдоль проезжей части, а фасады зданий служили укором фальшивым голливудским декорациям. Скот и нефть - вот основа экономики Мититсе, но городок получает пару лишних долларов и от туристов, жаждущих жареного куриного стейка или слишком уставших, чтобы ехать в Коди. Здесь ощущается не то что бы анахронизм, но отсутствие интереса к современным вещам. Полагаю, Мититсе уделяет остальному миру внимания меньше, чем рыбак - рыбам в любом другом ручье, кроме того, где удит рыбу прямо сейчас. Мититсе присел у шоссе в терпеливом ожидании гостей на ужин - в сияющих машинах с номерными знаками другого штата, прибывающих с севера или с юга, в то время как местные движутся либо на восток, либо на запад. Сколь бы странно это не казалось, но изо дня в день город разделывает свой улов и обваливает филе в той же муке и соли, что и накануне, затем бросая жариться на неизменную чугунную сковороду. Если повезет, еда получится сносной, но ужин есть ужин.

Я припарковала пикап под навесом фастфуда «Эй энд Дабл-Ю» и вошла внутрь. Угловатая молодая официантка с гладким веснушчатым яйцевидным лицом вскочила со стула и поспешила ко мне. Я частенько ее здесь встречала и ни разу не слышала, чтобы она произнесла что-то большее, чем «ваш заказ?», но сегодня она уперлась обеими руками в стойку, наклонилась, заглянула мне в лицо, приоткрыла на полдюйма нежные губки и спросила:

- Скажи, ты Эмми Хэнсен с буровой на Бар-Даймонд, ведь так?

- Да-да, верно, я бывала здесь раньше, - ответила я, задаваясь вопросом, какое тщеславие овладело девушкой, чтобы ходить без очков.

- Слушай, может, ты нам расскажешь - эй, Мария, иди сюда! - что там вчера произошло? О, я Синди Финк, рада познакомиться. - И она одарила меня застенчивой улыбкой и приветственным кивком головы вбок, помахав жесткими прядями коротких, сильно растрепанных волос.

Из задней комнаты, вытирая ладони о фартук, быстро вошла вторая женщина неопределенного возраста. Она остановилась за прилавком и, равнодушно глядя на меня бесцветными глазами, издала звук вроде «хммм», и ее язык на мгновение высунулся на четверть дюйма, прежде чем исчез из поля зрения.

- Это Мария, моя кузина, она гостит у меня ненадолго. Джилли, женщины, которая обычно здесь, сейчас нет, так что Мария вроде как помогает.

Меня приятно удивило, как уроженка Вайоминга умеет прямо-таки стрелять словами, отчего и мысли не успело прийти что-либо ответить девушке. А Синди, сделав длительную паузу для вдоха, продолжила.

- В общем, все, что мы услышали за утро, так это то, что Уилли вроде как растоптали там и все такое, понимаете? Я знала его по старшим классам, хотя он на год старше, все равно, город у нас не большой, у нас не бывает такого, чтоб не знать соседей, хоть он жил на ранчо, а я живу в городе, вон там, у заправки.

Я кивнула головой, отяжелевшей от усталости, и молилась о возвращении Джилли.

Мария полировала столешницу краем фартука, не сводя с меня глаз и ни разу не моргнув. Пора покидать корабль, подумалось мне.

- Эй, ну так что тебе предложить? - спросила Синди, наклоняясь вперед к стойке. - Это так ужасно, просто ужасно, могу себе представить, я раньше видела мертвое тело, моей бабушки, когда она умерла, но это не то же самое, вряд ли.

- «Поплавок», мама-бургер, картошка фри, - заказала я.

- Гриль не работает, поэтому у нас сегодня никого, но я принесу рутбир. - Синди распрямилась над стойкой, чтобы выкрикнуть «Мария», и снова повернулась ко мне. - Я слыхала, его нашла та леди, новый геолог. Она и Чет Хокинс. Разве он не красавчик, разве ей не повезло? Этим Хокинсам досталась вся эта земля и нефть. Все, конечно, старика Гарта. Парень только лишь унаследовал все богатства, самому ни разу не пришлось работать.

Мария быстро прошаркала вдоль прилавка и налила кружку.

- Доллар двадцать шесть, - объявила Синди.

Я расплатилась. Мария принесла мой «поплавок» в большой охлажденной кружке, пока Синди болтала о Чете Хокинсе. Успев сделать глотка два, я услышала, как где-то за складом с грохотом открылась и захлопнулась дверь. Синди оборвалась на полуслове, со скоростью и мастерством буддийского монаха вернувшись к внутреннему самосозерцанию.

Послышались приближающиеся шлепающие шаги и тяжелое астматическое дыхание. Вернулась Джилли.

- Салют, Эмми, как житуха? - бросила она. Ее квадратное лицо раскраснелось от усилий. - Похоже, вам на буровой досталось беспокойства, а? Такая досада из-за Уилли, скажи? - Она возложила на стойку крупные руки и повела головой туда-сюда, осматривая закусочную, а когда остановилась на Марии, то поджала губы и резко повернула голову в сторону кладовой. Мария скрылась из виду, после чего раздался звук жалобно скрипящей под ее весом мебели. Синди предавалась думам о своих ногтях.

- У тебя есть все, что нужно? - спросила Джилли. Прядь выцветших светлых волос упала с виска на квадратные скулы, и женщина попыталась вернуть их на место, подув уголком рта. - Гриль поломался, поэтому я не могу приготовить тебе гамбургер. Завтра починим. Ну так что, Эмми? Говорят, ты прогулялась с мальчиками, когда шериф возил вас за Уилли. Молодец, правильно сделала. А еще говорят, типа, дамочка-геолог малость разнюнилась, когда мертвеца увидала.

- С ней все в порядке, Джилли.

С чего я вообще защищала Аликс? Джилли наклонила голову вперед и подняла брови.

- Я тут слыхала, она вроде как была на воскресной прогулке с сынком Гарта Хокинса. Ты в курсе? Хотела поиграть в ковбоев, так что ли?

Я хитро подмигнула, посасывая соломинку.

- Странно это все, что мальчики подняли такую шумиху из-за Уилли, - продолжала Джилли. - При жизни-то он от них не видел хорошего отношения. Особенно от этого Уэйна. Черт, они подрались здесь, за баром «Ковбой», две недели назад. А вот Билл Крецмер, тот проявлял к Уилли побольше уважения.

- Ого? - вставила я, стараясь выглядеть безразлично, хотя сердце мое внезапно заколотилось. Ни разу прежде я не видела, чтобы эти двое хотя бы узнавали друг друга на буровой.

- Ну да. Ведь он даже приглашал Уилли выпить содовой прямо перед закрытием. И не раз, и не два, - добавила она для пущей важности, а затем приподнялась на локтях и взглянула на Марию так, будто той не следовало подслушивать, чем девушка явно занималась. - Сидели вон там, у двери, и о чем-то тихо говорили.

Джилли поджала губы и состроила многозначащую мину. Интересно получается. Стало быть, Билл и Уилли встретились за стаканчиком содовой поздним вечером, хотя большинство дел мужчины вели в местных барах. Либо Уилли был безудержным сластеной, либо они оба пытались не привлекать лишнего внимания.

- Ты уловила хоть что-нибудь из того, о чем они болтали? - спросила я как шпионка шпионку.

Джилли разочарованно раздула ноздри, силясь придумать, чего бы добавить к своему рассказу. Было ясно, что мужчинам удалось шептаться так, чтобы посторонние не расслышали их голосов.

- Ну, когда они уходили, Билл, такой, говорит: «Спасибо, Уилли», как будто очень благодарен, но, знаешь, он не казался радостным. Выглядел так, словно у него любимая собака околела.

Я сообразила, что сижу с открытым ртом и быстро захлопнула его на соломинке. Итак, Билл и Уилли были в некотором роде союзниками. С потрясением я пришла к осознанию, что каким бы странным ни было поведение Уилли в ночь смерти Билла, мне тогда и на мгновение не подумалось, что паренек делает нечто дурное, неуважительное, что ли. Так что же он там забыл?

Джилли вещала дальше, наполняя воздух звуком своего голоса:

- ...и такое горе для Дайны, молоденькой жены Уилли. Бедная простушка. Вот ведь огорчение! Остаться с малышом на руках и все такое. Без Уилли ей придется несладко. - Внезапно Джилли выпрямилась и хлопнула ладонью по столешнице. - Слушай, тебе надо сходить повидать Дайну, она будет рада услышать кого-то, кто был там. Расскажи ей, как это было, и все. Пошли!

Во рту у меня было ванильное мороженое да пластиковая ложечка в придачу, так что я не могла ответить, но мне удалось округлить глаза в тревоге. Мне вовсе не хотелось, чтобы дело приняло такой оборот: моя миссия - быть наблюдателем, а не участником событий, и, как бы я ни сочувствовала Дайне, уверена, что неуместно знакомиться с ней на следующий день по ее вступлению во вдовство. Но когда Джилли испытывала мотивацию, то становилась на удивление проворной. Я только собралась проглотить мороженое, как она уже достигла конца стойки и сняла фартук.

- Пошли, - повторила она, - это рядом, дальше по улице.

- Вау, Джилли! - взмолилась я. - Вряд ли ей действительно нужен посетитель прямо сейчас, не считаешь? Я хочу сказать...

Но Джилли уже вышла за дверь. Ничего не поделаешь. Я кинулась следом, проклиная маму за то, что научила меня манерам. Сейчас было бы здорово выплюнуть мороженое на прилавок.

Свистящее дыхание Джилли усилилось.

- Это... пойдет Дайне на пользу, - говорила она, шаркая ногами по асфальту. - Она перенесла это... очень тяжело. Ей мама не разрешает... увидеть тело. Ты... расскажи ей, как... все было... на самом деле.

Ее бедра ходили ходуном вверх и вниз под кромкой свитера, пока она маршировала в направлении вытянутого, узенького, обшитого досками домика с квадратным фасадом и неглубоким крылечком. Во входном проеме, где голые костяшки петель свидетельствовали о снятой двери, виднелась уходящая вверх лестница и две запертые двери с жестяными цифрами. Джилли, хрипя изо всей мочи, шумно перевела дыхание и замерла у лестничных перил. Я остановилась снаружи. Приступ астмы у Джилли усилился.

- Зараза! - произнесла она, опираясь на перила. - Глотаю... по три таблетки... и... ничего. Проклятие.

Я неподвижно ждала. Из дома тянуло слабым запахом старого сухого дерева и сильной вонью протухшей еды. Из верхней комнаты раздавался приглушенный детский плач.

Приступ Джилли постепенно ослаб, теперь она смогла дышать через нос, но все еще стояла, согнувшись пополам и невидяще уставившись на третью ступеньку. Женщина в досаде покачала головой.

Наверху открылась дверь, предоставив нашим ушам полную громкость детских огорчений. Негромкий голос давал строгие указания касательно питания и сна. По доскам с верхней площадки застучали шаги и на лестнице появилась женщина средних лет. Низенькая, но мускулистая, с жесткими губами и широкими глазами, одетая в кроссовки и платье из полиэстера. Она цепко держалась за поручни при ходьбе, от усилий мотаясь взад-вперед на негнущихся ногах. Сквозь дырки в чулках виднелись вздутые красные и синие вены.

- А, Джилли, это ты, - сказала она.

- Вот, Мэри, только что пришла... навестить вашу дочь. Как она, бедняжка?

- Ничего хорошего, Джилли, - жестко ответила Мэри, покачав головой. - Есть не хочет. И плакать не перестает. - Остановившись в двух ступеньках от нас, она, глядя на меня сверху вниз, посмотрела мне в глаза. - Ужасно.

- Бедняжка, - повторила Джилли.

- Малыш тоже не перестает плакать, - продолжала Мэри, все еще глядя на меня.

Джилли перевела взгляд с Мэри на меня и обратно и пояснила:

- Это моя... подруга Эмми. Хочет отдать дань уважения.

- Как поживаете, мэм, - поздоровалась я, все еще выдерживая ее взгляд. Женщина ничего не сказала.

- Эмми... в общем, была с Четом и... с мальчиками, когда они привезли... Уилли.

- Ну, разумеется. - Слова Мэри прозвучали резко и язвительно. - Хокинс, как всегда, в центре событий. Я всегда про него говорила: денег больше, чем мозгов.

Пока я гадала, надолго ли она перегородила лестницу, Мэри стремительно преодолела последние две ступеньки и направилась к двери.

- Что ж, теперь ты попробуй ее успокоить, посмотрим, может получится. Очень жаль. Мне пора обратно на ранчо, ее отца кормить надо. Без обеда он злой, как собака. - И она, не оглядываясь, вышла на крыльцо.

- Ах ты, черт. - В легких Джилли еще звучали тяжелые хрипы. - Пойдешь без меня. Направо. - И она махнула рукой вверх по лестнице.

- Ну, я не уверена... - произнесла я. На самом деле я уже смирилась с визитом к Дайне: когда меня несет в каком-то направлении, мне трудно развернуться. И все же мысль о том, чтобы подняться туда в одиночку, означала вторжение в чужой мир. Джилли снова замахала рукой, на этот раз яростно, так что я начала подниматься по ступенькам. Они слегка прогибались под моим весом, издавая стоны, едва я ставила на них ногу. Уже наверху лестницы я опять взглянула на Джилли, и она махнула мне, как сержант, командующий новобранцу взять полосу препятствий.

Справа была открыта дверь, которая вела в комнату с высоким потолком и высокими узкими окнами с переплетом крест-накрест, задернутыми жесткими белыми занавесками в сборку. На стене высоко, даже очень, висела знакомая фотография в дешевой рамке, изображавшая жениха с невестой. Внутри никто не разговаривал.

- Здравствуйте! - окликнула я.

По деревянному полу процарапал стул. Из-за дверного косяка появилось лицо Дайны, одутловатое и растерянное, но заботливое. Такая маленькая девчушка.

- Да? - спросила она.

- Меня зовут Эм Хэнсен, - сказал я. - С буровой установки Бар-Даймонд Филд. Я зашла, чтобы... - И я остановилась, сама не зная, зачем пришла. Оскорбительно находиться здесь, беспокоить эту бедную хрупкую девушку с комком бумажных салфеток в руке.

- О да, - ответила она тонким голоском. - Спасибо что пришли. Входите, пожалуйста.

Она отступила назад и указала на стальной, с пластиковым сидением стул у столика. Когда я села, девушка вытащила бутылочку из ванночки с горячей водой на плите и дала младенцу, который брыкался и визжал посреди манежа. Она провела рукой по его щечке, легонько коснулась его носика. Затем, собрав всю волю и достоинство, распрямилась и повернулась ко мне.

- Я... я в самом деле рада, что вы пришли.

- Послушайте, Дайна, я очень сожалею о том, что произошло. Это должно быть ужасно для вас. Я могу что-нибудь сделать?

Она подняла глаза, которые снова наполнились влагой. Ее плечи вздрогнули и застыли. Я коснулась ее руки, такой крошечной. Девушка глубоко вздохнула, сложила руки на коленях. Ее губы сжались в тонкую линию, но вскоре вновь открылись. Слова, казалось, с трудом находили выход.

- Да, - ответила она, - есть, э-э... кое-что. Я... они не позволяют мне увидеть... может, вы мне расскажете... нет, это должно быть кошмарно. Простите.

Она быстро поднесла салфетку к носу и начала беззвучно всхлипывать.

Дерьмо. Мне не хотелось оказаться той, кто расскажет Дайне, как выглядели останки Уилли. Лучше бы мне ткнули палкой в глаз. Но я послушно погрузилась в свою память в попытках сформулировать дипломатическую версию отвратительного зрелища.

- В общем, он был... мы нашли его лежащим в траве, Дайна, - начала я, - и в основном он выглядел так, будто дремал. Почти что мирно.

Вновь и вновь я возвращалась к увиденному. Дайна внимательно смотрела на меня, поджав губы, и, по моим ощущениям, готовилась услышать ложь. Я слегка прокашлялась.

- Неприятно было видеть его таким. Он был хорошим человеком. - Я украдкой еще раз взглянула на Дайну. Казалось, она выдержала. - Его лицо было сильно повреждено с этой стороны. - Я приложила ладонь к правой щеке. - Но другая сторона была именно такой, какой ты его помнишь. Веснушки и рыжие волосы. - На лице Дайны мелькнула улыбка, в бесцветных глазах собирались слезы. - В общем, Чет Хокинс накрыл его одеялом... - Я поборола в себе желание сказать, будто он выглядел, как спящий, что оскорбительно исказило бы правду. - И мне сказали, что его грудь сильно разбита, но сама я не видела. Мы как можно бережнее уложили его на одеяло, завернули и поместили в пикап шерифа.

Самое худшее позади, я понемногу расслабилась.

- Это был прекрасный день, Дайна. Он на вершине холма с видом на красивые широкие прерии и на горы. Поднялся легкий ветер и собирались тучи перед грозой. Там было хорошо. - Я остановилась, внезапно испытав смущение.

Дайна снова заплакала, на этот раз тихими, сладкими слезами. Она сидела прямо, высоко подняв голову.

В моей голове кружило множество вопросов, например: когда вы в последний раз видели мужа? знаете ли вы кого-нибудь, с кем у него были трения? Среди этих вопросов был один, который я обязана была задать.

- Дайна, что Уилли делал в трейлере Билла Крецмера в ночь, когда Билл умер?

Глаза Дайны расширились от удивления.

- Не знаю. Он никогда не говорил мне, что был там. Я хочу сказать, я знала, что он ушел, но... понимаете, Билл обычно приходил к нам, если они хотели поговорить.

Меня аж подкинуло.

- О чем они говорили?

- Не знаю. Они говорили без меня. - Глаза Дайны опять наполнились слезами. Я встала, собираясь уйти.

- Спасибо, что пришли, - произнесла она и улыбнулась, храбро блеснув брекетами. - Я очень рада, что вы это сделали.

- Я тоже, - сказала я и была при этом искренней. Я направилась к двери.

- Стойте, Эм!

- Да?

- Пожалуйста, приходите снова. Пожалуйста. - Она по-прежнему выглядела встревоженной.

- Хорошо, - пообещала я и направилась вниз по лестнице.

Подруга сидела на нижней ступеньке, ее дыхание значительно успокоилось.

- Как там? - спросила Джилли, глядя на меня с нетерпением.

- Все хорошо, Джилли, просто отлично, - ответила я, двигаясь к выходу.

Вернуться в оглавление