БОЛЕЗНЬ
(Двоечник - 2)
(Начало - Благотворительность)
С совещания я вернулся разбитым напрочь. Налицо были все симптомы отравления: учащенное сердцебиение, бледность, головокружение и тошнота. С трудом доехав до дома и бросив машину на стоянке как попало, наискосок, я по стеночке дополз до входной двери и долго пугал унитаз позывами к рвоте. Перебравшись под душ, несколько раз замерзал и отогревался, постепенно приходя в себя. Через какое-то время я почувствовал себя в силах доползти до спальни. На ощупь добрел до кровати и рухнул навзничь. И наткнулся рукой на чью-то руку.
Электрические жалюзи не пропускали вовнутрь ни одного фотона. Вот что значит - сделано от души! Мне их установил бесплатно, в подарок, владелец фирмы, изготавливающей и продающей их. Это был один из первых заказов, полученных нами - сделать им сайт, с магазином и бухгалтерией, и с высокой степенью защиты. Хозяин завода был почему-то уверен, что кто-то из конкурентов шпионит за ним и вредит. Он оказался прав. Через два дня после открытия кто-то попытался сайт фирмы взломать. Правда, крутой взломщик использовал известные, скачанные из сети программы, и не достаточно озаботился собственной безопасностью. По моему, он так и не понял, почему его компьютер внезапно замедлилися. А это я, разбуженный среди ночи программой, зафиксировавшей попытку взлома, и потому злой и невыспавшийся, скачивал с его жесткого диска всю мало-мальски ценную информацию. Наутро я передал заказчику распечатки. Там были и поддельные заставки с телефонными номерами фирмы-конкурента, и чаты с репликами возмущенных и обманутых клиентов. Самая главная распечатка была - айпи адрес и физический адрес горе-взломщика. Он работал с домашнего компьютера, через провайдера, которому платил под собственным именем. Ну что тут сказать? Все это было настолько примитивно, что даже не смешно. Уровень неандертальца. Хотя, не исключено, сработай все, как он планировал, такая неандертальская дубина могда расшибить вдребезги и сайт, и саму фирму. Хакер оказался племянником хозяина, поработавшим на дядю и решившим его свалить, воздвигнув на руинах дядиного бизнеса свою империю.
Не знаю, как хозяин разобрался с подлым родственником, но меня он отблагодарил по королевски. Теперь во всем доме жалюзи автоматически закрывались или открывались одним кликом в телефоне. Этой ночью мне очень пригодилась эта опция, когда я дрожал, как заяц, ожидая увидеть на себе зайчик лазерного прицела…
В спальне было темно, как в могиле. Но рука была теплой. Она выскользнула из-под моей и взъерошила мне мокрые после душа волосы. Я сразу вспомнил этот жест.
Марина, моя бывшая подруга. Почти жена. Первая из длинной череды неудач и разочарований. Если принять точку зрения, что каждая следующая была хуже предыдущей, то она была почти ангел, по крайней мере, так мне сейчас вспоминалось. Мы прожили с ней целых шесть месяцев - рекорд, не превзойденный больше ни с кем. У меня не было никаких отрицательных чувств к ней, но увидеть почувствовать ее сейчас в своей кровати - это было очень неожиданно. Я замер, соображая, что к чему. И с облегчением вспомнил, что она уехала с ключами от дома.
- Ах ты, заяц, ушки на макушке!
Она потрепала меня еще раз по голове, и перекатилась, плюхнулась на меня сверху, как волна, не разбирая, куда и как. Опа вся была, как волна, своенравная и непостоянная, гибкая и текучая, и ей шло имя Марина - морская. От нее пахло пылью, бензином, дорогой, ментоловыми сигаретами, и еще чем-то, неуловимым, родным, знакомым до дрожи - ею самой. У меня перехватило дух. Я забарахтался снизу, пытаясь высвободить рот и вдохнуть воздуха, но она позволила мне это только на мгновенье, запечатав рот жарким поцелуем. Я не сопротивлялся, да и как сопротивляться стихии? Время кончилось.
Оторвавшись, наконец, от ее рта, я с удивлением обнаружил, что моя головная боль прошла напрочь. Привет, Оптальгин - таким было ее тайное имя во времена нашего романа.
Марина отстранилась от меня и села, что-то делая с одеждой. Я вспомнил, что у меня в умном доме есть голосовое управление, и скомандовал - Свет! Жалюзи плавно раскрылись, и девушка предстала передо мной во всей красе. Она несильно хлестнула меня по лицу чем-то из белья и умчалась с криком: - О, как же я хочу купаться! Я осмотрел развал одежды на ковре, дорожную сумку и сумочку, босоножки на невообразимых каблуках - и вздохнул счастливо. Оказывается, вот так оно выглядит, счастье, развалом на полу и смятой постелью. Я встал, оделся до бермуд, нашел ее купальный халат в шкафу (будем надеяться, что стирка стерла с него запахи преемниц) и отнес в ванную. Там полюбовался за стеклом душевой кабины знакомым силуэтом и пошел готовить кофе.
Когда Марина выплыла из ванной, в халате и с тюрбаном из полотенца (она не признавала фенов и сушила волосы природно), я уже потягивал крепкий кофе, устроившись на диване. Схватив радостно предложенную ей чашку с молочным напитком, который она считала настоящим кофе, Марина устроилась клубочком в кресле и стала разглядывать меня, как свежеустановленную новогоднюю елку. Я забеспокоился.
- Что такого со мной случилось? - не выдержал я. Эта девушка умудрялась в любом положении оставаться естественной и органичной, а я всегда чувствовал себя рядом с ней неуклюжим болваном. За прошедшие годы ничего, как выяснилось, не изменилось. Или это я сам, как актер, позволил себе влезть еще раз в ту, давнюю роль, как в любимые домашние тапочки?
Она нахмурилась, думая о чем-то неприятном. И заговорила просто и по существу, как всегда.
- Мне нужна твоя помощь, и срочно. Я проехала пол страны, весь день была за рулем. Это не мой возврат к тебе, а просто очень важное дело. И не телефонное, иначе я бы просто позвонила. Считай это предложением работы, по твоей Основной специальности…
Я заколебался, но кивком пригласил ее в компьютерную комнату. Только там у меня была полноценная защита от любых прослушек, акустических и электронных. Вслух же я произнес: - Потом о делах, давай сперва выпьем чего-нибудь. Сейчас я найду твои любимые записи. Марина подыграла мне сходу, отправляясь за мной - Погоди, я сама выберу! Когда дверь за нами закрылась, Марина посмотрела мне в глаза и сказала, посерьезнев:
- Дело идет о жизни и смерти. Жизни моих родителей.
Мы сели, и она рассказала свою историю.
Жила Марина все эти годы на юге страны, с небольшом курортном городе. Работала в гостиничном бизнесе, менеджером-управителем большого отеля. Перевезла поближе к себе родителей-пенсионеров. Снимала для них жилье, оплачивала коммунальные услуги и дополнительные медицинские страховки. Старики были очень довольны, благодарили дочь за заботу, ходили на море зимой и летом, радовались жизни. И вдруг, на ровном, как говорится, месте, безо всяких причин, у них начались большие проблемы со здоровьем. Онкология, понимаешь? - она рассказывала, куря одну за одной тонкие сигаретки с ментолом. Начиналось стандартно, у папы - простата, у мамы - рак молочной железы. Все операбельное, вовремя, на ранних стадиях обнаруженное. Больничная касса обратилась ко мне - меня там все знают. Я предоставила им дополнительные страховые полисы, покрывающие все расходы. Все было в порядке. Начали готовить их к операциям. И вдруг, в последний момент, сообщение из лаборатории, где проверяют пробы тканей. Оказывается, и у мамы, и у папы каккие-то редчайшие виды опухолей. И неоперабельные, и лечение страховки не покрывают. Мало того, еще и лекарства нужны редчайшие, дорогущие, по индивидуальному заказу из какого-то исследовательского центра в США, единственного в мире. Один месячный заказ съел половину моих сбережений, и перспектив на улучшение никаких, только затормозить немного течение болезни. Что дальше делать, не представляю, вот и кинулась к тебе. Не за деньгами, а за помощью. Хочу, чтобы ты проверил потихоньку кое-какие мои подозрения.
Я ошалело потряс головой. Расскажи мне эту историю кто угодно другой, я стряхнул бы с ушей лапшу и рассмеялся. Так просто не бывает, это сюжет для дешевой теленовеллы, мыльной оперы! Но Марина - умный и трезвый человек, несмотря на всю свою экстравагантность. Не зря же сделала карьеру в своем гостиничном гадюшнике. Если она говорит что-то, значит, проверила и перепроверила информацию всеми возможными способами. И все равно что-то в ее рассказе выглядело ненатурально, неестественно. Прежде всего - сам факт синхонности столь редких заболеваний. И еще один вопрос не давал мне покоя, и я спросил.
- А отчего такая секретность? И почему ты потратила день жизни, чтобы поговорить со мной именно таким способом? В чем твои догадки, выкладывай!
Она взглянула на меня исподлобья, прикидывая что-то, а потом вздохнула, как будто бросаясь в воду.
- Мне кажется, что меня обманывают, и не только меня. В нашем городке уже несколько десятков таких уникальных заболевших, и уже было два самоубийства на этой почве - люди не могли оплатить расходы, и предпочли уйти самостоятельно, чтобы не разорить близких. И я боюсь за родителей, этот пример у них перед глазами. Это были их хорошие знакомые, соседи. Все врачи и медработники на моей стороне, но сами в растерянности. А по документам все железно, комар носа не подточит…
- Комар, говоришь?
Марина озвучила мои смутные подозрения. Меня начинала разбирать злость. Ну, если только кто-то действительно решил нажиться на страданиях и боли несчастных больных!..
Но тут мой поток праведного гнева внезапно иссяк, как воздух из развязавшегося воздушного шарика. Я беспомощно посмотрел на бывшую подругу. Она, как всегда, правильно прочитала мое состояние.
- Ты что, сменил профессию? Или совсем разучился искать? Ты ведь был лучшим, я потому и обратилась к тебе. Да что с тобой произошло, черт возьми?!.
Я вдохнул и начал рассказывать. По закону подлости, еще вчера я был тем самым человеком, который мог распутать весь клубок и получить нужную информацию. Более того, моя новая программа будто специально была создана для решения подобных загадок. Если бы только не сегодняшняя утренняя встреча!..
Мы с начальником приехали заранее, с солидным запасом времени, и, как оказалось, не зря. Нашли платную стоянку, заплатили, не торгуясь, за полный день, забрали из машин лептопы с материалами, и пошли искать место встречи. Но тут начались чудеса. Согласно невнятного адреса, наше министерство находилось во дворе какого-то обшарпанного небоскреба, в трехэтажной пристройке. На табличке у входа значилось нечто совсем несуразное - Государственный институт изучения общественного мнения. Хорошо, хоть не общество помощи домашним животнм!
После третьего безуспешного круга по округе мы все-таки зашли в вестибюль пристройки. И обалдели. То, что снаружи выглядело, как захудалая контора по сбору рогов и копыт, внутри пахло очень большими деньгами. Черный мрамор полов, затененные толстенные стекла до пола, сверхчувствительные камеры наблюдения, рамка металлоискателя с телеэкраном возле дежурного. На месте обычного охранника - офицер в форме. Задержав на секунду взгляд на экране, он небрежно махнул мне проходить дальше. Не проверяя документы - значит, проверка была многоуровневой и быстрой. Дальше был лифт, соответствующий обстановке. Он молча открылся, принимая нас, и так же молча довез до неизвестного этажа. Кнопок внутри вообще не было - эта деталь особенно поразила меня. Ехали недолго, но с солидными ускорениями. На этаже нас ждала секретарша, в штатском, но с выправкой как минимум капитана, проводившая нас в большой и светлый зал для совещаний. Там вокруг стола размером с линкор сидели несколько мужчин в штатском и боевой генерал в форме и с орденскими плашками на груди. По моему, я видел его по телевизору.
Девушка попросила нас не включать компьютеры, а отдать ей флешки с материалами. Через минуту над столом вспыхнуло приветствие нашей программы. Голографический экран, с уважением подумал я, с диагональю как минимум метра полтора. Будущее уже здесь.
Представлял Программу шеф. Он был старше меня всего на пол года, но за эти полгода умудрился закончить первый выпуск офицерских курсов по киберзащите, и меня уже обучал в ранге командира взвода. Так у нас и остались отношения старший-младший, хотя в тридцать лет разница в возрасте выглядела микроскопической. Он ушел из армии совсем недавно, в отличие от меня, лоботряса, и успел дослужиться до неплохих чинов. Его тут явно знали, и бравый генерал с удовольстием пожал ему руку. Мне, впрочем, тоже, но уже без удовольствия, формально.
Я удрал из армии при первой возможности, и в мутных водах свободного рынка успел сколотить и просадить небольшое состояние. Что делать, невозможно быть одновременно и компьютерным гением, и гением финансов. От дней процветания у меня остался только неплохой дом в хорошем районе и бесценный опыт того самого битого, который идет по курсу два к одному.
Выйдя в запас, шеф первым делом нашел немногих оставшихся в стране гениев из нашего выпуска, и предложил нам совместно поработать на светлое будущее. Согласилось трое, но отсеялись в процессе, и в итоге мы с шефом остались вдвоем. Ничего, утешал он меня в тяжелые дни безденежья, зато как удобно будет потом делить барыши! Тебе половина и мне пополам))
Мы недолго перебивались с хлеба на воду. Пускай рынок и забит предложениями, но добрая слава о двух не жадных волшебниках сформировала нам вскоре немалую очередь заказов. Причем хитрые менеджеры старались подписать нас на продолжительное сотрудничество - каждому хочется иметь лучшего из лучших защитника корпоративных секретов. Так что финансовое благополучие мы себе обеспечили на много лет вперед. Но тут у нас появилась идея Программы, и мы бросились ее воплощать в жизнь.
В самой идее индексации информации нет ничего нового. Этим ежедневно занимаются всякие гуглы с яндексами, и десятки других поисковых машин. Фишка нашей программы заключалась в умении осмысливать громадные массивы данных и отбирать из них важные, руководствуясь заданными критериями поиска. Таких программ тоже немало, но - все дело в мелочах, в деталях… Без лишней скромности скажу, что несколько моих алгоритмов, захоти я открыто опубликовать их, принесли бы мне мгновенную славу среди профессионалов, а также неисчислимые проклятия от держателей секретов, банкиров и политиков. Благодаря некоторым не совсем законно действующим блокам Программа умела забираться в поисках нужной информации невообразимо глубоко, в такие уголки, которые хозяева компьютеров и сетей считали совершенно неуязвимыми. Можно было бы, конечно, попробовать слегка обогатиться на этих знаниях, но мы с шефом решили однозначно, что останемся честными людьми, и в поте лица своего будем зарабатывать себе на хлеб с икрой и шампанским.
Шеф закончил презентацию. Вопросов было немного, и все по делу. Чувствовалось, что люди собрались тут не случайные. Программу явно оценили по достоинству, хотя похвал я и не услышал. Все как будто чего-то ждали. Последним слово взял генерал. Он открыл тощую папку, пролежавшую закрытой перед ним с начала совещания, и начал зачитывать оттуда бумажки, одну за другой. Я увидел, как шеф белеет, впрочем, я и сам, наверное, выглядел не лучше. Мы молча слушали.
В папке содержались аудиторские отчеты о нашей работе. Но на таком уровне, о каком мы и подумать не могли в самых страшных снах. Кто-то разобрал каждую строчку кода, и вылущил оттуда все вкусненькие орешки.
- Фирма А, скучно читал генерал. Обратилась тогда-то с просьбой организовать полную защиту плюс сопровождение. Получила все через месяц согласно техзадания, подписала документ о полном удовлетворении, выплатила премиальные. Также получила скрытым бонусом две форточки для проникновения на сервер, и одного шпиона-крота, отслеживающего сетевую активность всех подразделений фирмы. При аномальных скачках активности крот просыпается и отправляет сообщение с логами авторам защиты. Я правильно излагаю?, - он поднял на нас глаза от бумаг. Шеф возмущенно уставился на меня - мы договаривались только об одной форточке, но лучше, как известно, перебдеть… Я задумчиво уставился в нарисованное подсвеченное окно, вычисляя, кто из моих бывших друзей мог выловить все эти примочки. По всему выходило, что кто-то из наших, хорошо знающих мой почерк. Вторая форточка, замаскированная в калькуляторе статистики, была не по зубам даже моему шефу. Кто же этот гений, мучительно перебирал я своих коллег?
А генерал тем временем продолжил чтение. Его доклад продолжался недолго, меньше получаса, но мне казалось, что время остановилось. Тугой комок в районе солнечного сплетения мешал дышать. Я выпил стакан воды, но стало только хуже - меня начало тошнить. Такого унижения я не испытывал со школы. К тому же нас сейчас вполне могли заковать в наручники и отвезти к судье, за ордером. Содержимое папки тянуло на хороший срок, в свете борьбы с компьютерным пиратством. Я готовился к самым худшим вариантам, просчитывая свои небогатые возможности защиты. Ощущал я себя лягушкой, распятой на столе и оперируемой без наркоза. Аплодисментов ждал, идиот! - вспомнил я со злостью.
Генерал закончил читать и закрыл папку. Обвел глаами стол и спросил:
- Ну, кто хочет высказаться по существу?
Руку поднял немолодой человек в коричневом костюме.
- Я считаю, что этих господ можно считать прошедшими первичную проверку. Ни в одном случае не был причинен вред заказчикам, а все дополнения и недокументированные возможности можно объяснить заботой о безопасности и защищенности клиентов.
Я несколько успокоился. Сажать нас вроде бы не собирались.
Тут слова попросил молодой очкарик в форме, младший лейтенант, явно выраженный ботаник. Он говорил тихо и быстро, и я понимал не все, а только самую суть. Он рассказывал о собственном исследовании возможностей нашей Программы. У него она получалась всесильным монстром, которого нельзя было выпускать из рук, а следовало немедленно уничтожить. В интересах всего человечества. Я задумался - а что же тогда делать с нами, создателями? Расстрелять, наверное…
На наше счастье, с гением не согласились. Совместно порешили, что деваться нам теперь некуда, и следует нас поливать и подкармливать, желательно - в защищенной теплице, под круглосуточным надзором профессиональных садовников. На устройство личных дел нам дали неделю, с категорическим запретом использовать в это время нашу Программу. Исходники и исполняемый код у нас забрали, на всякий случай - вместе с лептопами.
Слушая меня, Марина сидела очень прямо, будто навытяжку, а когда я дошел до конца рассказа, вдруг разрыдалась. Впервые на моей памяти. Смотреть на нее было тяжело.
- Ты был моя последняя надежда, говорила она в ладони, уткнувшись в них лицом. Я не знаю, к кому еще обратиться и что делать. Они умирают, понимаешь, а я ничего не могу для них сделать, ничего…
Я понимал. Мои родители ушли неожиданно, вдвоем, в автокатастрофе, когда мне было пятнадцать. Они все делали вдвоем, дружно - работали в одном институте, ходили в походы, готовили, обустраивали дом… Я понял вдруг, насколько их мне не хватает. Какой совет они дали бы мне сейчас? Мама, конечно, принялась бы плакать совместно с Мариной, а папа, почесав затылок, выдал бы несколько сумасшедших идей, одна из которых наверняка оказалась бы гениальной и идеально подходящей. Но их не было рядом, и я понял, что решать прийдется самому.
- Ладно, не плачь, я попробую что-то придумать. Только не сейчас, а завтра с утра, идет?
Она с готовностью кивнула. Залаканные глаза глядели на меня с надеждой, как на всемогущего волшебника. Я вдохнул.
- Идем спать, утро вечера мудренее.
Захватил несколько компакт дисков со стойки и вышел в салон, напевая Богему Азнавура. Марина любила французский шансон.
Утро было тихим и ясным. Утро было добрым. Я валялся на кровати, закинув руки за голову, и обдумывал ситуацию. Положение мое было сложным, но парочка идей уже проявилась. Марина вкусно сопела под боком, на месте кота, изгнанного на пол. Решив, что сдаваться мне еще рано, я выскочил за булочками к завтраку и прикупил заодно у пекаря по цене нового его старый лептоп. Хорошо, что у меня там кредит, как у постоянного покупателя, и покупка засветится только увеличением платежа за выпечку, и то через месяц. Осторожность наше все. После завтрака Марина унеслась в город навещать подружек, а я заперся в компьютерной, прихватив ее бумаги. Программы у меня не было, но навыки-то остались! Через пару часов я обнаружил, наконец, щель в защите страховой компании и начал серьезное исследование. Обнаружилась интересная вешь - в случаях заболеваний, застрахованных дополнительно (всякие Голды и Суперы, якобы со стопроцентным покрытием), диагнозы, как по волшебству, изменялись и ухудшались до такой степени, что страховки их не покрывали. Следы вели в лабораторию по исследованию тканей, но туда я сходу пробиться не сумел. Защита была на высочайшем уровне, и даже приближаться к ней было небезопасно. Оставив лабораторию в покое, я пошел в другом направлении, к производителям и поставщикам лекарств. И тут-то меня ожидала удача. Поставщиков было несколько, с разными названиями и в разных странах, а вот производитель был всегда один и тот же. Но так ведь не бывает - разновидностей рака множество, и разные лаборатории и институты выпускают лекарства для отдельных форм болезни, а тут - всего одна лаборатория! Запахло жаренным. Я закопался, проверяя все доступные мне способы проверки, и через час нашел разгадку. Эта лаборатория заказывала по всему миру стандартные лекарства для нескольких самых распостраненных форм рака. А отправляла собственные лекарства для излечения самых редких разновидностей. Патентованные лекарства, с уникальными названиями, и очень, очень дорогие…
Сложив два и два, я успокоился. Даже не взрывая эту явно преступную схему, я уже мог помочь Марине. Достаточно было перевезти ее родителей в другое место и там потребовать лечения первоначально диагностированного заболевания стандартными лекарствами. Им тут же стало бы легче. Но себе я пообещал разобраться при первой же возможности с этими негодяями. Уж больно мерзкую схему они избрали для обогащения.
Марина поняла мое объяснение сразу. Прочитала приготовленную мной распечатку, кивнула молча и сожгла ее в пепельнице. Обсуждать тут было нечего. Только крепкое пожатие и поцелуй вместо Спасибо. Я подумал, что это не такая уж плохая валюта, особенно, если получать ее не часто. Марина бегом собралась. Она торопилась обратно, к себе, и я не стал бы ее останавливать. Действительно, здоровье родителей было сейчас самым важным. На прощанье она взяла с меня обещание приехать, и умчалась, оставив в доме и в душе некоторый кавардак. Я еще раз подумал, что до сих пор не понимаю, отчего мы расстались.
Прибравшись немного, я отправился в сеть искать место рыжему. Мое пребывание в теплице могло продолжиться месяцы или даже годы, и никакой пансион мне не подходил. В конце концов я нашел подходящий дом для этой наглой морды, и перевел хозяйке сумму, достаточную для многолетненго кормления кота самыми лучшими кормами. Упаковал рыжего в дорожную пластмассовую клетку и отвез по указанному адресу. Хозяйка с сияющими глазами (видимо, успела увидеть перевод) приняла животное и пообещала любить и лелеять. Ну-ну, подумал я, пять килограмм рыжей независимости - не самый удачный объект любви. Впрочем, на вкус и цвет, как говорится - я же его любил?
На обратном пути я решил заехать в супер, забить холодильник. Все-таки до теплицы мне предстояло прожить почти неделю дома. Но, уже заруливая на стоянку, вспомнил урок благотворительности, преподанный мне здесь, и передумал. Черт с ними со всеми, закажу по телефону из магазинчика по соседству, с доставкой на дом. Береженого и бог бережет.
Звякнул телефон. Я прочитал сообщение со скрытого номера.
"Излишнее любопытство до добра не доводит. Любопытной Варваре нос оторвали."
Подписи не было. У меня заныло под ложечкой. Лишь бы не Маринка, взмолился я про себя. И тут увидел густой белый с черным дым над деревьями. Как раз над моим домом. Точнее, над местом, где раньше стоял мой дом. Улица была забита машинами. Легковушки соседей, полицейские машины, пожарные, скорая. Я припарковался у обочины и пошел пешком. "Слава тебе, господи!", подумал я. Хорошо, что взял деньгами!
Смысл послания был предельно ясен. Большие деньги защищаются, как могут. Оперативно, даже слишком. Опять подумалось, что меня пасет кто-то, слишком хорошо меня знающий. Крепло желание найти этого искусника и пообщатьсся с ним. Но не сейчас, конечно, не сгоряча. Ладно, всему свое время.
Возле дома меня ждали полицейские и шеф - откуда только узнал. Они ввели меня в курс дела. Соседи увидели на участке посторонних, а потом - огонь, и вызвали полицию и пожарных. Пока они приехали, все было кончено. Прогрессивное строительство, подумал я, деревянный каркас и фанерные стены. Осталось от дома немного, стены рухнули вовнутрь, и мой дом моя крепость исходил в небеса белым паром и серым дымом. Искать на пепелище что-либо не имело смысла. Я молча попрощался с прошлым.
Формальности не заняли много времени, тем более, что разбросанные вокруг канистры не оставляли сомнений в причине пожара. Я пообещал приехать в участок подписать бумаги, и меня отпустили. Шеф щедро предожил поехать к нему, на всю оставшуюся неделю, но я не хотел напрягать его семью. Тут позвонила секретарша генерала, и объявила, что для меня уже приготовлена служебная квартира, и пропуск в закрытый городок заказан и ждет на КПП. Я подумал и согласился. Делать мне здесь все равно было нечего. Пора было начинать новую жизнь с нового листа. Да, нужно будет как-нибудь попросить у генерала взвод спецназа, поговорить кое с кем насчет больных, и лекарств, и страховок, и насчет моего дома тоже. Ребятам все равно надо на ком-то тренироваться, а мне вредно носить такой камень за пазухой.
Продолжение следует...
(Начало - Благотворительность)
С совещания я вернулся разбитым напрочь. Налицо были все симптомы отравления: учащенное сердцебиение, бледность, головокружение и тошнота. С трудом доехав до дома и бросив машину на стоянке как попало, наискосок, я по стеночке дополз до входной двери и долго пугал унитаз позывами к рвоте. Перебравшись под душ, несколько раз замерзал и отогревался, постепенно приходя в себя. Через какое-то время я почувствовал себя в силах доползти до спальни. На ощупь добрел до кровати и рухнул навзничь. И наткнулся рукой на чью-то руку.
Электрические жалюзи не пропускали вовнутрь ни одного фотона. Вот что значит - сделано от души! Мне их установил бесплатно, в подарок, владелец фирмы, изготавливающей и продающей их. Это был один из первых заказов, полученных нами - сделать им сайт, с магазином и бухгалтерией, и с высокой степенью защиты. Хозяин завода был почему-то уверен, что кто-то из конкурентов шпионит за ним и вредит. Он оказался прав. Через два дня после открытия кто-то попытался сайт фирмы взломать. Правда, крутой взломщик использовал известные, скачанные из сети программы, и не достаточно озаботился собственной безопасностью. По моему, он так и не понял, почему его компьютер внезапно замедлилися. А это я, разбуженный среди ночи программой, зафиксировавшей попытку взлома, и потому злой и невыспавшийся, скачивал с его жесткого диска всю мало-мальски ценную информацию. Наутро я передал заказчику распечатки. Там были и поддельные заставки с телефонными номерами фирмы-конкурента, и чаты с репликами возмущенных и обманутых клиентов. Самая главная распечатка была - айпи адрес и физический адрес горе-взломщика. Он работал с домашнего компьютера, через провайдера, которому платил под собственным именем. Ну что тут сказать? Все это было настолько примитивно, что даже не смешно. Уровень неандертальца. Хотя, не исключено, сработай все, как он планировал, такая неандертальская дубина могда расшибить вдребезги и сайт, и саму фирму. Хакер оказался племянником хозяина, поработавшим на дядю и решившим его свалить, воздвигнув на руинах дядиного бизнеса свою империю.
Не знаю, как хозяин разобрался с подлым родственником, но меня он отблагодарил по королевски. Теперь во всем доме жалюзи автоматически закрывались или открывались одним кликом в телефоне. Этой ночью мне очень пригодилась эта опция, когда я дрожал, как заяц, ожидая увидеть на себе зайчик лазерного прицела…
В спальне было темно, как в могиле. Но рука была теплой. Она выскользнула из-под моей и взъерошила мне мокрые после душа волосы. Я сразу вспомнил этот жест.
Марина, моя бывшая подруга. Почти жена. Первая из длинной череды неудач и разочарований. Если принять точку зрения, что каждая следующая была хуже предыдущей, то она была почти ангел, по крайней мере, так мне сейчас вспоминалось. Мы прожили с ней целых шесть месяцев - рекорд, не превзойденный больше ни с кем. У меня не было никаких отрицательных чувств к ней, но увидеть почувствовать ее сейчас в своей кровати - это было очень неожиданно. Я замер, соображая, что к чему. И с облегчением вспомнил, что она уехала с ключами от дома.
- Ах ты, заяц, ушки на макушке!
Она потрепала меня еще раз по голове, и перекатилась, плюхнулась на меня сверху, как волна, не разбирая, куда и как. Опа вся была, как волна, своенравная и непостоянная, гибкая и текучая, и ей шло имя Марина - морская. От нее пахло пылью, бензином, дорогой, ментоловыми сигаретами, и еще чем-то, неуловимым, родным, знакомым до дрожи - ею самой. У меня перехватило дух. Я забарахтался снизу, пытаясь высвободить рот и вдохнуть воздуха, но она позволила мне это только на мгновенье, запечатав рот жарким поцелуем. Я не сопротивлялся, да и как сопротивляться стихии? Время кончилось.
Оторвавшись, наконец, от ее рта, я с удивлением обнаружил, что моя головная боль прошла напрочь. Привет, Оптальгин - таким было ее тайное имя во времена нашего романа.
Марина отстранилась от меня и села, что-то делая с одеждой. Я вспомнил, что у меня в умном доме есть голосовое управление, и скомандовал - Свет! Жалюзи плавно раскрылись, и девушка предстала передо мной во всей красе. Она несильно хлестнула меня по лицу чем-то из белья и умчалась с криком: - О, как же я хочу купаться! Я осмотрел развал одежды на ковре, дорожную сумку и сумочку, босоножки на невообразимых каблуках - и вздохнул счастливо. Оказывается, вот так оно выглядит, счастье, развалом на полу и смятой постелью. Я встал, оделся до бермуд, нашел ее купальный халат в шкафу (будем надеяться, что стирка стерла с него запахи преемниц) и отнес в ванную. Там полюбовался за стеклом душевой кабины знакомым силуэтом и пошел готовить кофе.
Когда Марина выплыла из ванной, в халате и с тюрбаном из полотенца (она не признавала фенов и сушила волосы природно), я уже потягивал крепкий кофе, устроившись на диване. Схватив радостно предложенную ей чашку с молочным напитком, который она считала настоящим кофе, Марина устроилась клубочком в кресле и стала разглядывать меня, как свежеустановленную новогоднюю елку. Я забеспокоился.
- Что такого со мной случилось? - не выдержал я. Эта девушка умудрялась в любом положении оставаться естественной и органичной, а я всегда чувствовал себя рядом с ней неуклюжим болваном. За прошедшие годы ничего, как выяснилось, не изменилось. Или это я сам, как актер, позволил себе влезть еще раз в ту, давнюю роль, как в любимые домашние тапочки?
Она нахмурилась, думая о чем-то неприятном. И заговорила просто и по существу, как всегда.
- Мне нужна твоя помощь, и срочно. Я проехала пол страны, весь день была за рулем. Это не мой возврат к тебе, а просто очень важное дело. И не телефонное, иначе я бы просто позвонила. Считай это предложением работы, по твоей Основной специальности…
Я заколебался, но кивком пригласил ее в компьютерную комнату. Только там у меня была полноценная защита от любых прослушек, акустических и электронных. Вслух же я произнес: - Потом о делах, давай сперва выпьем чего-нибудь. Сейчас я найду твои любимые записи. Марина подыграла мне сходу, отправляясь за мной - Погоди, я сама выберу! Когда дверь за нами закрылась, Марина посмотрела мне в глаза и сказала, посерьезнев:
- Дело идет о жизни и смерти. Жизни моих родителей.
Мы сели, и она рассказала свою историю.
Жила Марина все эти годы на юге страны, с небольшом курортном городе. Работала в гостиничном бизнесе, менеджером-управителем большого отеля. Перевезла поближе к себе родителей-пенсионеров. Снимала для них жилье, оплачивала коммунальные услуги и дополнительные медицинские страховки. Старики были очень довольны, благодарили дочь за заботу, ходили на море зимой и летом, радовались жизни. И вдруг, на ровном, как говорится, месте, безо всяких причин, у них начались большие проблемы со здоровьем. Онкология, понимаешь? - она рассказывала, куря одну за одной тонкие сигаретки с ментолом. Начиналось стандартно, у папы - простата, у мамы - рак молочной железы. Все операбельное, вовремя, на ранних стадиях обнаруженное. Больничная касса обратилась ко мне - меня там все знают. Я предоставила им дополнительные страховые полисы, покрывающие все расходы. Все было в порядке. Начали готовить их к операциям. И вдруг, в последний момент, сообщение из лаборатории, где проверяют пробы тканей. Оказывается, и у мамы, и у папы каккие-то редчайшие виды опухолей. И неоперабельные, и лечение страховки не покрывают. Мало того, еще и лекарства нужны редчайшие, дорогущие, по индивидуальному заказу из какого-то исследовательского центра в США, единственного в мире. Один месячный заказ съел половину моих сбережений, и перспектив на улучшение никаких, только затормозить немного течение болезни. Что дальше делать, не представляю, вот и кинулась к тебе. Не за деньгами, а за помощью. Хочу, чтобы ты проверил потихоньку кое-какие мои подозрения.
Я ошалело потряс головой. Расскажи мне эту историю кто угодно другой, я стряхнул бы с ушей лапшу и рассмеялся. Так просто не бывает, это сюжет для дешевой теленовеллы, мыльной оперы! Но Марина - умный и трезвый человек, несмотря на всю свою экстравагантность. Не зря же сделала карьеру в своем гостиничном гадюшнике. Если она говорит что-то, значит, проверила и перепроверила информацию всеми возможными способами. И все равно что-то в ее рассказе выглядело ненатурально, неестественно. Прежде всего - сам факт синхонности столь редких заболеваний. И еще один вопрос не давал мне покоя, и я спросил.
- А отчего такая секретность? И почему ты потратила день жизни, чтобы поговорить со мной именно таким способом? В чем твои догадки, выкладывай!
Она взглянула на меня исподлобья, прикидывая что-то, а потом вздохнула, как будто бросаясь в воду.
- Мне кажется, что меня обманывают, и не только меня. В нашем городке уже несколько десятков таких уникальных заболевших, и уже было два самоубийства на этой почве - люди не могли оплатить расходы, и предпочли уйти самостоятельно, чтобы не разорить близких. И я боюсь за родителей, этот пример у них перед глазами. Это были их хорошие знакомые, соседи. Все врачи и медработники на моей стороне, но сами в растерянности. А по документам все железно, комар носа не подточит…
- Комар, говоришь?
Марина озвучила мои смутные подозрения. Меня начинала разбирать злость. Ну, если только кто-то действительно решил нажиться на страданиях и боли несчастных больных!..
Но тут мой поток праведного гнева внезапно иссяк, как воздух из развязавшегося воздушного шарика. Я беспомощно посмотрел на бывшую подругу. Она, как всегда, правильно прочитала мое состояние.
- Ты что, сменил профессию? Или совсем разучился искать? Ты ведь был лучшим, я потому и обратилась к тебе. Да что с тобой произошло, черт возьми?!.
Я вдохнул и начал рассказывать. По закону подлости, еще вчера я был тем самым человеком, который мог распутать весь клубок и получить нужную информацию. Более того, моя новая программа будто специально была создана для решения подобных загадок. Если бы только не сегодняшняя утренняя встреча!..
Мы с начальником приехали заранее, с солидным запасом времени, и, как оказалось, не зря. Нашли платную стоянку, заплатили, не торгуясь, за полный день, забрали из машин лептопы с материалами, и пошли искать место встречи. Но тут начались чудеса. Согласно невнятного адреса, наше министерство находилось во дворе какого-то обшарпанного небоскреба, в трехэтажной пристройке. На табличке у входа значилось нечто совсем несуразное - Государственный институт изучения общественного мнения. Хорошо, хоть не общество помощи домашним животнм!
После третьего безуспешного круга по округе мы все-таки зашли в вестибюль пристройки. И обалдели. То, что снаружи выглядело, как захудалая контора по сбору рогов и копыт, внутри пахло очень большими деньгами. Черный мрамор полов, затененные толстенные стекла до пола, сверхчувствительные камеры наблюдения, рамка металлоискателя с телеэкраном возле дежурного. На месте обычного охранника - офицер в форме. Задержав на секунду взгляд на экране, он небрежно махнул мне проходить дальше. Не проверяя документы - значит, проверка была многоуровневой и быстрой. Дальше был лифт, соответствующий обстановке. Он молча открылся, принимая нас, и так же молча довез до неизвестного этажа. Кнопок внутри вообще не было - эта деталь особенно поразила меня. Ехали недолго, но с солидными ускорениями. На этаже нас ждала секретарша, в штатском, но с выправкой как минимум капитана, проводившая нас в большой и светлый зал для совещаний. Там вокруг стола размером с линкор сидели несколько мужчин в штатском и боевой генерал в форме и с орденскими плашками на груди. По моему, я видел его по телевизору.
Девушка попросила нас не включать компьютеры, а отдать ей флешки с материалами. Через минуту над столом вспыхнуло приветствие нашей программы. Голографический экран, с уважением подумал я, с диагональю как минимум метра полтора. Будущее уже здесь.
Представлял Программу шеф. Он был старше меня всего на пол года, но за эти полгода умудрился закончить первый выпуск офицерских курсов по киберзащите, и меня уже обучал в ранге командира взвода. Так у нас и остались отношения старший-младший, хотя в тридцать лет разница в возрасте выглядела микроскопической. Он ушел из армии совсем недавно, в отличие от меня, лоботряса, и успел дослужиться до неплохих чинов. Его тут явно знали, и бравый генерал с удовольстием пожал ему руку. Мне, впрочем, тоже, но уже без удовольствия, формально.
Я удрал из армии при первой возможности, и в мутных водах свободного рынка успел сколотить и просадить небольшое состояние. Что делать, невозможно быть одновременно и компьютерным гением, и гением финансов. От дней процветания у меня остался только неплохой дом в хорошем районе и бесценный опыт того самого битого, который идет по курсу два к одному.
Выйдя в запас, шеф первым делом нашел немногих оставшихся в стране гениев из нашего выпуска, и предложил нам совместно поработать на светлое будущее. Согласилось трое, но отсеялись в процессе, и в итоге мы с шефом остались вдвоем. Ничего, утешал он меня в тяжелые дни безденежья, зато как удобно будет потом делить барыши! Тебе половина и мне пополам))
Мы недолго перебивались с хлеба на воду. Пускай рынок и забит предложениями, но добрая слава о двух не жадных волшебниках сформировала нам вскоре немалую очередь заказов. Причем хитрые менеджеры старались подписать нас на продолжительное сотрудничество - каждому хочется иметь лучшего из лучших защитника корпоративных секретов. Так что финансовое благополучие мы себе обеспечили на много лет вперед. Но тут у нас появилась идея Программы, и мы бросились ее воплощать в жизнь.
В самой идее индексации информации нет ничего нового. Этим ежедневно занимаются всякие гуглы с яндексами, и десятки других поисковых машин. Фишка нашей программы заключалась в умении осмысливать громадные массивы данных и отбирать из них важные, руководствуясь заданными критериями поиска. Таких программ тоже немало, но - все дело в мелочах, в деталях… Без лишней скромности скажу, что несколько моих алгоритмов, захоти я открыто опубликовать их, принесли бы мне мгновенную славу среди профессионалов, а также неисчислимые проклятия от держателей секретов, банкиров и политиков. Благодаря некоторым не совсем законно действующим блокам Программа умела забираться в поисках нужной информации невообразимо глубоко, в такие уголки, которые хозяева компьютеров и сетей считали совершенно неуязвимыми. Можно было бы, конечно, попробовать слегка обогатиться на этих знаниях, но мы с шефом решили однозначно, что останемся честными людьми, и в поте лица своего будем зарабатывать себе на хлеб с икрой и шампанским.
Шеф закончил презентацию. Вопросов было немного, и все по делу. Чувствовалось, что люди собрались тут не случайные. Программу явно оценили по достоинству, хотя похвал я и не услышал. Все как будто чего-то ждали. Последним слово взял генерал. Он открыл тощую папку, пролежавшую закрытой перед ним с начала совещания, и начал зачитывать оттуда бумажки, одну за другой. Я увидел, как шеф белеет, впрочем, я и сам, наверное, выглядел не лучше. Мы молча слушали.
В папке содержались аудиторские отчеты о нашей работе. Но на таком уровне, о каком мы и подумать не могли в самых страшных снах. Кто-то разобрал каждую строчку кода, и вылущил оттуда все вкусненькие орешки.
- Фирма А, скучно читал генерал. Обратилась тогда-то с просьбой организовать полную защиту плюс сопровождение. Получила все через месяц согласно техзадания, подписала документ о полном удовлетворении, выплатила премиальные. Также получила скрытым бонусом две форточки для проникновения на сервер, и одного шпиона-крота, отслеживающего сетевую активность всех подразделений фирмы. При аномальных скачках активности крот просыпается и отправляет сообщение с логами авторам защиты. Я правильно излагаю?, - он поднял на нас глаза от бумаг. Шеф возмущенно уставился на меня - мы договаривались только об одной форточке, но лучше, как известно, перебдеть… Я задумчиво уставился в нарисованное подсвеченное окно, вычисляя, кто из моих бывших друзей мог выловить все эти примочки. По всему выходило, что кто-то из наших, хорошо знающих мой почерк. Вторая форточка, замаскированная в калькуляторе статистики, была не по зубам даже моему шефу. Кто же этот гений, мучительно перебирал я своих коллег?
А генерал тем временем продолжил чтение. Его доклад продолжался недолго, меньше получаса, но мне казалось, что время остановилось. Тугой комок в районе солнечного сплетения мешал дышать. Я выпил стакан воды, но стало только хуже - меня начало тошнить. Такого унижения я не испытывал со школы. К тому же нас сейчас вполне могли заковать в наручники и отвезти к судье, за ордером. Содержимое папки тянуло на хороший срок, в свете борьбы с компьютерным пиратством. Я готовился к самым худшим вариантам, просчитывая свои небогатые возможности защиты. Ощущал я себя лягушкой, распятой на столе и оперируемой без наркоза. Аплодисментов ждал, идиот! - вспомнил я со злостью.
Генерал закончил читать и закрыл папку. Обвел глаами стол и спросил:
- Ну, кто хочет высказаться по существу?
Руку поднял немолодой человек в коричневом костюме.
- Я считаю, что этих господ можно считать прошедшими первичную проверку. Ни в одном случае не был причинен вред заказчикам, а все дополнения и недокументированные возможности можно объяснить заботой о безопасности и защищенности клиентов.
Я несколько успокоился. Сажать нас вроде бы не собирались.
Тут слова попросил молодой очкарик в форме, младший лейтенант, явно выраженный ботаник. Он говорил тихо и быстро, и я понимал не все, а только самую суть. Он рассказывал о собственном исследовании возможностей нашей Программы. У него она получалась всесильным монстром, которого нельзя было выпускать из рук, а следовало немедленно уничтожить. В интересах всего человечества. Я задумался - а что же тогда делать с нами, создателями? Расстрелять, наверное…
На наше счастье, с гением не согласились. Совместно порешили, что деваться нам теперь некуда, и следует нас поливать и подкармливать, желательно - в защищенной теплице, под круглосуточным надзором профессиональных садовников. На устройство личных дел нам дали неделю, с категорическим запретом использовать в это время нашу Программу. Исходники и исполняемый код у нас забрали, на всякий случай - вместе с лептопами.
Слушая меня, Марина сидела очень прямо, будто навытяжку, а когда я дошел до конца рассказа, вдруг разрыдалась. Впервые на моей памяти. Смотреть на нее было тяжело.
- Ты был моя последняя надежда, говорила она в ладони, уткнувшись в них лицом. Я не знаю, к кому еще обратиться и что делать. Они умирают, понимаешь, а я ничего не могу для них сделать, ничего…
Я понимал. Мои родители ушли неожиданно, вдвоем, в автокатастрофе, когда мне было пятнадцать. Они все делали вдвоем, дружно - работали в одном институте, ходили в походы, готовили, обустраивали дом… Я понял вдруг, насколько их мне не хватает. Какой совет они дали бы мне сейчас? Мама, конечно, принялась бы плакать совместно с Мариной, а папа, почесав затылок, выдал бы несколько сумасшедших идей, одна из которых наверняка оказалась бы гениальной и идеально подходящей. Но их не было рядом, и я понял, что решать прийдется самому.
- Ладно, не плачь, я попробую что-то придумать. Только не сейчас, а завтра с утра, идет?
Она с готовностью кивнула. Залаканные глаза глядели на меня с надеждой, как на всемогущего волшебника. Я вдохнул.
- Идем спать, утро вечера мудренее.
Захватил несколько компакт дисков со стойки и вышел в салон, напевая Богему Азнавура. Марина любила французский шансон.
Утро было тихим и ясным. Утро было добрым. Я валялся на кровати, закинув руки за голову, и обдумывал ситуацию. Положение мое было сложным, но парочка идей уже проявилась. Марина вкусно сопела под боком, на месте кота, изгнанного на пол. Решив, что сдаваться мне еще рано, я выскочил за булочками к завтраку и прикупил заодно у пекаря по цене нового его старый лептоп. Хорошо, что у меня там кредит, как у постоянного покупателя, и покупка засветится только увеличением платежа за выпечку, и то через месяц. Осторожность наше все. После завтрака Марина унеслась в город навещать подружек, а я заперся в компьютерной, прихватив ее бумаги. Программы у меня не было, но навыки-то остались! Через пару часов я обнаружил, наконец, щель в защите страховой компании и начал серьезное исследование. Обнаружилась интересная вешь - в случаях заболеваний, застрахованных дополнительно (всякие Голды и Суперы, якобы со стопроцентным покрытием), диагнозы, как по волшебству, изменялись и ухудшались до такой степени, что страховки их не покрывали. Следы вели в лабораторию по исследованию тканей, но туда я сходу пробиться не сумел. Защита была на высочайшем уровне, и даже приближаться к ней было небезопасно. Оставив лабораторию в покое, я пошел в другом направлении, к производителям и поставщикам лекарств. И тут-то меня ожидала удача. Поставщиков было несколько, с разными названиями и в разных странах, а вот производитель был всегда один и тот же. Но так ведь не бывает - разновидностей рака множество, и разные лаборатории и институты выпускают лекарства для отдельных форм болезни, а тут - всего одна лаборатория! Запахло жаренным. Я закопался, проверяя все доступные мне способы проверки, и через час нашел разгадку. Эта лаборатория заказывала по всему миру стандартные лекарства для нескольких самых распостраненных форм рака. А отправляла собственные лекарства для излечения самых редких разновидностей. Патентованные лекарства, с уникальными названиями, и очень, очень дорогие…
Сложив два и два, я успокоился. Даже не взрывая эту явно преступную схему, я уже мог помочь Марине. Достаточно было перевезти ее родителей в другое место и там потребовать лечения первоначально диагностированного заболевания стандартными лекарствами. Им тут же стало бы легче. Но себе я пообещал разобраться при первой же возможности с этими негодяями. Уж больно мерзкую схему они избрали для обогащения.
Марина поняла мое объяснение сразу. Прочитала приготовленную мной распечатку, кивнула молча и сожгла ее в пепельнице. Обсуждать тут было нечего. Только крепкое пожатие и поцелуй вместо Спасибо. Я подумал, что это не такая уж плохая валюта, особенно, если получать ее не часто. Марина бегом собралась. Она торопилась обратно, к себе, и я не стал бы ее останавливать. Действительно, здоровье родителей было сейчас самым важным. На прощанье она взяла с меня обещание приехать, и умчалась, оставив в доме и в душе некоторый кавардак. Я еще раз подумал, что до сих пор не понимаю, отчего мы расстались.
Прибравшись немного, я отправился в сеть искать место рыжему. Мое пребывание в теплице могло продолжиться месяцы или даже годы, и никакой пансион мне не подходил. В конце концов я нашел подходящий дом для этой наглой морды, и перевел хозяйке сумму, достаточную для многолетненго кормления кота самыми лучшими кормами. Упаковал рыжего в дорожную пластмассовую клетку и отвез по указанному адресу. Хозяйка с сияющими глазами (видимо, успела увидеть перевод) приняла животное и пообещала любить и лелеять. Ну-ну, подумал я, пять килограмм рыжей независимости - не самый удачный объект любви. Впрочем, на вкус и цвет, как говорится - я же его любил?
На обратном пути я решил заехать в супер, забить холодильник. Все-таки до теплицы мне предстояло прожить почти неделю дома. Но, уже заруливая на стоянку, вспомнил урок благотворительности, преподанный мне здесь, и передумал. Черт с ними со всеми, закажу по телефону из магазинчика по соседству, с доставкой на дом. Береженого и бог бережет.
Звякнул телефон. Я прочитал сообщение со скрытого номера.
"Излишнее любопытство до добра не доводит. Любопытной Варваре нос оторвали."
Подписи не было. У меня заныло под ложечкой. Лишь бы не Маринка, взмолился я про себя. И тут увидел густой белый с черным дым над деревьями. Как раз над моим домом. Точнее, над местом, где раньше стоял мой дом. Улица была забита машинами. Легковушки соседей, полицейские машины, пожарные, скорая. Я припарковался у обочины и пошел пешком. "Слава тебе, господи!", подумал я. Хорошо, что взял деньгами!
Смысл послания был предельно ясен. Большие деньги защищаются, как могут. Оперативно, даже слишком. Опять подумалось, что меня пасет кто-то, слишком хорошо меня знающий. Крепло желание найти этого искусника и пообщатьсся с ним. Но не сейчас, конечно, не сгоряча. Ладно, всему свое время.
Возле дома меня ждали полицейские и шеф - откуда только узнал. Они ввели меня в курс дела. Соседи увидели на участке посторонних, а потом - огонь, и вызвали полицию и пожарных. Пока они приехали, все было кончено. Прогрессивное строительство, подумал я, деревянный каркас и фанерные стены. Осталось от дома немного, стены рухнули вовнутрь, и мой дом моя крепость исходил в небеса белым паром и серым дымом. Искать на пепелище что-либо не имело смысла. Я молча попрощался с прошлым.
Формальности не заняли много времени, тем более, что разбросанные вокруг канистры не оставляли сомнений в причине пожара. Я пообещал приехать в участок подписать бумаги, и меня отпустили. Шеф щедро предожил поехать к нему, на всю оставшуюся неделю, но я не хотел напрягать его семью. Тут позвонила секретарша генерала, и объявила, что для меня уже приготовлена служебная квартира, и пропуск в закрытый городок заказан и ждет на КПП. Я подумал и согласился. Делать мне здесь все равно было нечего. Пора было начинать новую жизнь с нового листа. Да, нужно будет как-нибудь попросить у генерала взвод спецназа, поговорить кое с кем насчет больных, и лекарств, и страховок, и насчет моего дома тоже. Ребятам все равно надо на ком-то тренироваться, а мне вредно носить такой камень за пазухой.
Продолжение следует...