ангел
когда в детстве нам рассказывали про технический прогресс, часто звучала фраза "в будущем все будет решать одна кнопка". тогда это было сложно понять. то ли имелась в виду ядерная кнопка, то ли какая еще. одно было ясно, как божий день, - кнопка, какой бы она ни была, обязательно будет красной. только попав в будущее, я смогла понять, о какой кнопке велась речь. это левая кнопка компьютерной мыши. в связи с этим я предлагаю левые кнопки всех компьютерных мышей в мире покрасить в красный цвет. это будет символ того, что будущее наступило.
антонина ивановна ни слова не поняла из того, что сказала девочка на соседнем балконе. это было нормально. она никогда не понимала того, что говорят жильцы слева. они были молодыми людьми настоящего, а настоящее антонины ивановны закончилось много лет назад.
она была теперь тихой доброй женщиной накануне восьмидесятилетия, одной из тех, про кого соседи говорят "божий одуванчик". хотя со своими соседями антонина ивановна здоровалась, но не общалась. она вообще ни с кем не общалась, вернее, никто не общался с ней. все ее подруги давно умерли, а новые знакомства в ее возрасте заводить не получалось. раз в месяц почтальон приносил антонине пенсию, и в этот день она надевала свое единственное выходное платье.
сорок лет своей жизни она проработала преподавателем английской литературы в школе. теперь ей казалось, что это было не с ней, как будто она когда-то прочла об этом в книгах. когда-то, потому что теперь книг она почти не читала из-за плохого зрения.
антонина ивановна сложила мелко нарезанный хлеб в кормушку и ушла с балкона. была поздняя осень, и она могла простудиться. а в почти восемьдесят обычная простуда переносится тяжело. где-то в глубине души она хотела заболеть и умереть, но, будучи человеком благих помыслов, приписывала эти мысли дьяволу и от себя их отгоняла.
понаблюдав немного через закрытыю балконную дверь за слетевшимися в кормушку воробьями, антонина ивановна пошла вязать чулки.
на следующий день, высыпая хлеб в кормушку, она снова стала свидетельницей непонятного разговора на балконе слева.
да он тогда какую-то страшную штуку сожрал. до сих пор сидит и ждет, когда выйдет второй килл-билл.
а помнишь, как мы с ним под капельками в мавзолей ходили? когда нас потом из клуба на носилках увезли. и в наручниках.
антонина ивановна даже не пыталась понять, о чем они говорят. но "килл-билл" почему-то засел в ее голове.
ее соседом справа был угрюмый человек, никогда не разговаривающий на балконе. это все, что она про него знала. в тот день он купил сокола.
в ночь на субботу выпал первый снег. днем антонина ивановна, как всегда, вышла на балкон.
кормушка была залита кровью с увязшими в ней перьями. перья были повсюду. а на полу балкона лежал присыпанный хлебной крошкой и припорошенный снегом воробей. вернее то, что от него осталось.
антонина ивановна вздрогнула, - на перила балкона приземлился измазанный в крови сокол.
она быстро зашла в комнату и закрыла за собой дверь. килл-билл. animals kill to live, they don't need religion for explanation. эта мысль пришла к ней на английском. такое бывало, когда она волновалась.
пищевая цепочка, подумала она. воробьи контролируют популяцию хлебных крошек, соколы - воробьев. а кто контролирует популяцию людей? killing kills.
окончательно запутавшись в мыслях, антонина ивановна пошла на кухню и накапала себе валерьянки.
существо, сидевшее на балконных перилах и смотревшее на нее, приподняло перепончатые крылья.
- давай, антонина, пора.
- а вы, собственно, кто?
- я ангел.
- ангел? но ангелы выглядят совсем иначе.
- откуда ты можешь знать? разве ты видела их до этого?
- нет. но я думала, что у них другие крылья. с перьями.
существо вытянуло вперед руку и разжало кулак. на пол балкона посыпались перья.
- теперь все в порядке?
- но дело не только в перьях. вы вообще, как бы лучше выразиться... такой... страшный.
- ты на себя посмотри, антонина. и все, хватит мне зубы заговаривать. полетели.
- да, но ведь я еще не умерла.
- если бы ты не умерла, меня бы здесь не было.
- ну как же? вот же я стою, с вами разговариваю.
- а ты туда посмотри.
существо указало пальцем за спину антонины ивановны. она обернулась и увидела себя лежащей на полу посреди комнаты в усыпанном хлебной крошкой выходном платье.
антонина ивановна открыла глаза. было раннее утро дня ее восьмидесятилетия. она встала, пошла на кухню и поставила чайник на плиту. молодежь слева сходила с ума. пока у антонины ивановны начинался новый день, у них заканчивался предыдущий. в этом она, увы, опережала настоящее.
мы не едем в амстердам -
амстердам приехал к нам!
они скандировали это так громко, что, казалось, они находятся в соседней комнате. антонина ивановна как всегда ничего не поняла, но подумала, что это, должно быть, хорошо, если кто-то к кому-то приехал. прошло много лет с тех пор, как она перестала измерять степень хорошего в жизни его продолжительностью и начала радоваться уже одному факту его нечастого присутствия. сегодня же у нее был повод для радости. пенсию задержали на несколько дней, и визит почтальона чудесным образом совпал с днем ее рождения.
антонина ивановна умылась, причесалась и надела выходное платье. до позднего вечера она просидела в нем на кухне, а потом разделась и легла спать. никто не принес ей пенсию, никто не позвонил, чтобы ее поздравить, никто не пришел за ее душой.
весь следующий день она убирала с балкона замерзшие перья.