Невермор или Трудности перевода

[garbichev]

 

В 1845-м году Эдгар Алан По написал свое самое знаменитое произведение. Нет, это было не «Убийство на улице Морг» и не «Падение дома Ашеров». Это был «Ворон», стихотворение, которое перевернуло каноны англоязычной поэзии. Одним из первых, По решил воздействовать на читателя не только содержанием, но и звуком, самим построением произведения. Сначала он разработал ритмический рисунок стихотворения, и только потом наложил на него текст. Вот, что Эдгар сам написал об этом труде: «ни один из моментов в его создании не может быть отнесён на счёт случайности или интуиции, работа ступень за ступенью шла к завершению с точностью и жёсткой последовательностью, с какими решают математические задачи». Эффект в результате был достигнут потрясающий. А повторяющееся рефреном «nevermore» («больше никогда»), жуткий монотонный ответ ворона на все вопросы героя стихотворения, стало, как сейчас говорится, мемом. Невермор, именно в такой транскрипции это слово вошло в наш язык, — демон, ворон, синоним безысходности и отчаянья.

Среди всей мировой литературы это произведение По является самым часто переводимым, чаще, чем «Быть или не быть» Шекспира. Существует более пятидесяти его переводов на русский. Первым стихотворение перевел в 1878 году Сергей Андреевский, известный как блестящий адвокат и гораздо менее как поэт, сконцентрировавшись на содержании и полностью проигнорировав оригинальную ритмику. «Nevermore» было передано буквальным аналогом «больше никогда». Следующие переводы, Мережковского, Бальмонта и Брюсова, считающиеся классическими, уже соответствовали ритмическому рисунку оригинала и оставляли рефрен неизменным: «больше никогда», либо просто «никогда». А дальше началась отсебятина.

Зачастую многие поэты-переводчики не знают языка в совершенстве, пользуясь предоставленным кем-нибудь подстрочником (как говорят сами поэты, «ключом»). Видимо, именно в такой среде и родилась красивая идея о том, что «невермор» — это не просто нагнетающее мрачное настроение слово, но еще и имитация вороньего карканья. Хотя любой человек, изучавший английский язык, знает, что произносится это как «нэвэмо» и ничего общего с карррканьем не имеет. Вот, например, послушайте «Ворона» в замечательном исполнении Джона Эстина, актера известного у нас по роли Гомеса из сериала «Семейка Адамс»:

Click to view

Первым осуществил эту концепцию писатель, журналист и переводчик Зеев (Владимир) Жаботинский, один из энтузиастов возрождения иврита. Его версия была опубликована в 1907 году, обогатив русский язык новым словом. Не долго думая, он оставил все, как есть, просто написав кириллицей «невермор». Несколько следующих поэтов изобрели компромисс: «никогда» в сочетании со словами, содержащими звук «р» или с уточнением «каркнул». «Никогда» — он мне в отпор, каркнул Ворон: «Никогда!» и тому подобное. А потом понеслась. Уже в ущерб содержанию, переводчики сохраняли якобы правильную фонетику. «Не вернуть», «возврата нет», «всё прошло», «приговор» и даже «крах». Множество последователей Жаботинского вкладывали в уста ворона неологизм «невермор» или, в лучшем случае, «nevermore», латиницей, упорно рифмуя его, однако, с «до сих пор», «простор» и «топор».

Также было написано немало пародий, где рефрен стал совсем неузнаваем, от «а на фига» Андрея Вознесенского, до «нахуй, блять» некоего Диаса, но это, как говорится, уже совсем другая история. Здесь можно почитать все известные русские переводы. А если мой пост показался вам слишком серьезным, то утешьтесь просмотром «Ворона» в исполнении Симпсонов. При дубляже использован сокращенный перевод Михаила Зенкевича 1946-го года. С невермором.