Александр Вершинский. Иномарочник в СССР. Продолжение расшифровки.
Александр Николаевич Вершинский.
Первая часть тут
АСЛАНЯН: Вершинский Александр Николаевич, в советское время позволявший себе недозволенное - иномарки. И после «Chevrolet Bel Air» вы купили себе «Dodge Dart», и он в каком состоянии был? Ну, понятно, что утиль…
ВЕРШИНСКИЙ: Сережа, они все были утиль, но у каждой были какие-то свои особенности, которые требовали каждый раз новых технологий и новых придумок.
АСЛАНЯН: Восстановления?
ВЕРШИНСКИЙ: Да, что на трезвую голову не всегда удавалось. Скажем, вот этот «Dodge» - он был гнилой настолько, что руку можно было просунуть в крыло. Первым делом надо разобрать же все, да, чтобы там подварить все, и все, что я снял с машины - это все было выкинуто в помойку, потому что это «кружева», какие-то куски. Нормальный человек так делает, и я так сделал.
На вторые сутки я вернулся на помойку, и к счастью, ничего не утащили. А форму-то мне где взять, чтобы восстановить, по каким обводам? Поэтому все это я принес назад. А где взять железо? Купить же ничего нельзя, это же специальное железо - декопир, из которого делались автомобильные крылья, и так далее - это же ничего купить было нельзя. И что делать?
Как всегда, помогает бог счастливым и пропащим. В подъездах во всем доме меняли лампы дневного света, длинные, если помните, они накрыты были белым кожухом, отражателем. Так вот этот металл, выкинутый из подъездов, пошел на восстановление американской машины.
АСЛАНЯН: Так вот из чего, оказывается.
ВЕРШИНСКИЙ: Вот из чего эта машина была сделана, да.
АСЛАНЯН: Кузов вы восстановили из отходов после ремонта осветительных приборов в подъезде?
ВЕРШИНСКИЙ: Их выкинули на помойку, я их все выровнял, поскольку они были конусной формы, отстучал, и так далее. Но это была сложная технология, это было много работы, конечно.
АСЛАНЯН: Вы, как жестянщик, ножницами по металлу все это резали, подгоняли по мерке, болванки какие-то делали?
ВЕРШИНСКИЙ: Без конца, да, оказалось, что очень хороший строительный ботинок на ноге, у него же металлический носок, и поэтому вокруг носка любая форма выгибалась очень легко.
АСЛАНЯН: Как на зик-машине раньше люди тоже делали, созидали кузова. Как хорошо, что наша наука готова к отражению империалистического натиска.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, о чем вы говорите?! Я же предлагал и в те времена, и не понимаю, почему меня не услышали - поставлять бесплатно «Москвичи» в Америку. Жители бы их чинили с утра до ночи, и все, империализм бы развалился весь.
АСЛАНЯН: Ну там есть и другие, в общем, способы подкопаться под этих ребят, сейчас как раз один из них рассматривается.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, но согласитесь, что это нам бы ничего не стоило, «Москвичи» мы бы гнали туда, они бы с утра до ночи опаздывали на работу, потому что он бы не заводился, и хана бы им - мы бы их победили в два счета.
АСЛАНЯН: Да, можно было бы, кстати, еще что-нибудь интересное. Я бы начал с русской водки, это надежней - Америка просто легла бы, один раз пристрастившись, потом уже так бы и осталась на четвереньках, не смогла бы встать с колен, как Россия.
ВЕРШИНСКИЙ: Нет, Сережа, моя идея богаче, к водке все-таки у них нет национальной тяги такой, понимаете, а машины у всех, они все ездят на работу. А она же, мерзавка, не заводится.
АСЛАНЯН: Ни в какую погоду.
ВЕРШИНСКИЙ: И хана, конвейеры встали бы все там.
АСЛАНЯН: Вот железо вы стали гнуть, пройдя по подъезду и собрав выброшенные железки, всякие жестянки и прочее, а пластик, фары - вот с этим что?
ВЕРШИНСКИЙ: Две технологии. Первая и самая простая: ходишь по магазинам и покупаешь все фонари, которые продаются - от «Волги», от «Москвича», от «Победы».
АСЛАНЯН: Все эти стекляшки красные, желтые?
ВЕРШИНСКИЙ: Уже была пластмасса тогда, да, и из них кусочками аппроксимируешь, склеиваешь и образуешь новую форму.
АСЛАНЯН: «Аппроксимируешь» - я так понимаю, это синоним мозаики?
ВЕРШИНСКИЙ: Да-да, всегда форму примерную можно угадать, и вот от этого вырезаешь этот кусочек, от этого - этот, это очень кропотливая работа, но она, в общем, приносила успех.
АСЛАНЯН: А потом он смотрелся единым целым, или все-таки сегментирован был визуально?
ВЕРШИНСКИЙ: Если хорошо склеить, отполировать - это надо быть сугубо профессионалом, чтобы что-то заметить.
АСЛАНЯН: 35-й стоп-сигнал в биографии доводит до ювелирного мастерства Фаберже.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, такие вещи, конечно.
АСЛАНЯН: Это первая технология, а вторая?
ВЕРШИНСКИЙ: Ну, иногда размеры не находились подходящие, и вторая технология - она сложнее, это надо делать пресс-форму и выдавить новый фонарик, и это мы делали.
АСЛАНЯН: Вы аккуратненько дома на кухне делали…
ВЕРШИНСКИЙ: Ну, это больше в гараже, это же делаешь обычно один, первую пресс-форму обычно не угадываешь, размеры не те, это же греть все надо, давить, это все у меня рухнуло, он начал гореть, и первым делом я бросился спасать, конечно, машину, потому что она загорелась. Это обычный, в общем-то, трудовой процесс. С первого раза не угадываешь, это же надо быть мастером, а с третьего-четвертого угадываешь и привинчиваешь, и опять никаких проблем.
АСЛАНЯН: И получаешься шикарным американцем в итоге.
ВЕРШИНСКИЙ: Это я делал у немца.
АСЛАНЯН: У какого?
ВЕРШИНСКИЙ: У того самого «Porsche».
АСЛАНЯН: Так, это еще одно пятно в биографии, еще один момент. А вот у тех американцев - «Dodge Dart», коробка-автомат - по коробке вопросов не было, а по двигателю? Ведь «Bel Air» же стучал?
ВЕРШИНСКИЙ: Стучали распредвалы, как мы, в общем, это выяснили, сняли крышку клапана и посмотрели, он был изношен, ну как обычно, но только пробег у него был - машины тех лет ходили безумное количество километров - 400 тысяч, это вот то, что мне доставалось. Долго мучился, но придумали, наварили сверло, эта сталь оказалась самая нужная, обточили форму кулачка на точиле, и прекрасно со свистом ушла машина, еще годы ездила.
АСЛАНЯН: Ну сталь на сверле - это да.
ВЕРШИНСКИЙ: Очень хорошая.
АСЛАНЯН: А варили в домашних условиях?
ВЕРШИНСКИЙ: Ну прямо на полу.
АСЛАНЯН: Просто взяли и сделали аргоном каким-нибудь.
ВЕРШИНСКИЙ: Никаким не аргоном, прикурил, зажег горелку третий номер, и все.
АСЛАНЯН: Да…
ВЕРШИНСКИЙ: Какой аргон?
АСЛАНЯН: Я представляю, сколько людей сейчас тихо икнули, стоя на обочине в машинах и слушая вас, о том, как вы это делали.
ВЕРШИНСКИЙ: Ну что ж делать?
АСЛАНЯН: А салоны шили?
ВЕРШИНСКИЙ: С салоном, кстати, шить не так сложно, но, во-первых, это опять же деньги, это расходы. Самое гениальное было найдено решение с салоном - ну, лето, машина была вся разобрана. Долго ходил вокруг - салон совсем никуда. Налил нитрокраски в распылитель от пылесоса и покрасил его - салон был во.
АСЛАНЯН: Кожица заблестела. И дверные панели, торпедо?
ВЕРШИНСКИЙ: Некоторые дверные панели приходилось изготавливать, конечно - делать шаблон, если они совсем обтрепанные, совсем обломанные. Делаешь шаблон из картона, обшиваешь его, и так далее. Дверные панели как раз были проще.
АСЛАНЯН: А ведь машины той поры были уже с гидроусилителями руля.
ВЕРШИНСКИЙ: Практически все.
АСЛАНЯН: И, соответственно, они тоже текли, потому что сальники вечными не бывают, и тоже нужно было подбирать и как-то выкручиваться
ВЕРШИНСКИЙ: С гидроусилителем проблем не было, кроме жидкости - где ее взять? Мы же сами понятия не имели, что там налито. Поэтому я лил веретенку, и это вполне устраивало - она имеет широкий температурный диапазон. Работало.
АСЛАНЯН: Вот потом эти шедевры - они у вас были круглогодичными по эксплуатации - зима и лето? Сел, поехал - или только лето, только сберечь потомкам, комиссионкам?
ВЕРШИНСКИЙ: Нет, ну, согласитесь, если ты год или полтора, или два восстанавливал машину до состояния «Rolls-Royce» Ленина, где там у меня блестели каждые ручечки, гаечки, при той соли, которую сыпал, у меня сердце обливалось кровью, тем более при том гололеде. Вы помните вообще зимние улицы в те времена?
АСЛАНЯН: Помню, конечно.
ВЕРШИНСКИЙ: Это же, извините, влететь в сугроб - 30 секунд, либо в тебя кто-то влетит. Поэтому зимой - нет.
АСЛАНЯН: А резина? Ведь достаточно нестандартные размеры были, у американцев же колеса огромные. Советская власть не позволяла такую резину на нашей технике.
ВЕРШИНСКИЙ: Знаете, иногда должно же с чем-то везти. У этой мотор застучал, у этой кузов гнилой - в общем, с резиной практически я так и ездил - очень большая ходимость ведь у тех резин была, она ходила, по-моему, годами, всю жизнь. А все равно ее купить негде.
АСЛАНЯН: Научиться варить каучук в гараже, потом резать стамеской, например, протектор.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, вы мне напомнили - были и такие случаи. Когда она становилась неприлично лысой, а милиция же на светофоре видит, если у тебя лысые резины, она могла тебя остановить, ты не имеешь права ездить, то был выдуман такой способ: снимаешь колесо, естественно, в хорошую погоду, зажимаешь ее между ног, мелом чертишь диагональные полосочки, ножовочкой пилишь в одну сторону, потом переворачиваешь колесо, мелом в другую, делаешь видимость рисунка - ну, на миллиметр я могу пропилить ножовочкой, болгарок тогда не было. И мне еще на один сезон хватало. Я ножовочкой пропиливал видимость шашечек - и уже этого было достаточно.
АСЛАНЯН: А какая была самая оригинальная проблема, не решаемая в лоб сразу, но решенная потом под аплодисменты тех, кто понимает?
ВЕРШИНСКИЙ: Ой, нет, аплодисментов мне не надо, все равно никто ничего не понимает.
АСЛАНЯН: Но ведь были какие-то еще более нетривиальные задачи, чем ножовкой рисовать протектор.
ВЕРШИНСКИЙ: Да были, конечно.
АСЛАНЯН: Ведь каждая машина была с таким сюрпризом, который наверняка ставил в тупик.
ВЕРШИНСКИЙ: Но каждый раз ты должен был умереть, но решить его, потому что иначе бы ты выкинул деньги - зачем ты тогда все купил?
АСЛАНЯН: Это понятно - Берлин должен был быть взят по-любому абсолютно, и он был взят. Но Институт океанологии Академии Наук СССР, Энергетический институт за плечами, гараж во дворе, и совместить это все с инженерным шедевром, который будет, как новый, ездить по Москве. Там же было много, над чем поубиваться.
ВЕРШИНСКИЙ: Очень много. А в этом весь интерес, вы же понимаете, если я сегодня решил одну задачу (скажем, нет ручки дверной, значит, я должен придумать, как ее отфрезеровать, сварить, потом отникелировать. Скажем, ушел месяц или два на дверную ручку - и она уже привинчена.
АСЛАНЯН: Готов шедевр?
ВЕРШИНСКИЙ: Да, при этом у меня нет бампера.
Новости. Реклама
АСЛАНЯН: Антисоветчик и иномарочник со стажем Вершинский Александр Николаевич упомянул, что сделал он дверную ручку, а бампера-то нет на «Dodge Dart». В советские-то времена, на дворе 1970-е годы стоят. А вы, кстати, партбилет в кармане держали? Мрачный момент биографии - куда же без него? Иначе - невыездной, все понятно.
ВЕРШИНСКИЙ: Нет, никакого билета у меня, слава богу, никогда не было, всегда обходился без него.
АСЛАНЯН: Это эквилибристика фантастического уровня - не все мастера могли себе позволить иметь такую биографию без партбилета, как Вершинский Александр Николаевич. Это позволяли очень немногим. Все-таки бампер.
ВЕРШИНСКИЙ: Проблем, возникающих по ходу, было очень много. В общем, у нас же существовали заводы огромные - «ЗИЛ» рядом, я нашел мастеров - совершенно гениальные люди. Я им принес кусок от бампера - где-то там встретились около завода, он так покурил, посмотрел, сказал: «Через месяц приходи». Изготовили заново - лучше, чем новый. Я когда его увидел - я три дня ходил в магазин, Сережа, это полный атас - это никелированная хрень высотой сантиметров 30 и длиной метра два.
АСЛАНЯН: Ну да, на всю улыбку автомобиля.
ВЕРШИНСКИЙ: Я его как пер на себе - они его сделали так, как на заводе не делали.
АСЛАНЯН: Штучная работа.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, это представляете, какая технология. Это из железки делается, потом медь наносится, потом она полируется на шкурочном кругу, потом окунается в гальваническую ванну и многократным методом наслоения доводится до этого идеального состояния. Я рыдал.
АСЛАНЯН: Великолепно!
ВЕРШИНСКИЙ: Но если бы этим кончилось - это можно было бы прикрутить два рантика, все, но ведь те машины, которые мне доставались, были передовых технологий, и у этого бампера, у мерзавца, сверху вторая половина была обрезиненная, и вот тут я загрустил. Как ее сделать?
АСЛАНЯН: Из чего, от какого забора оторвать этот кусок резины?
ВЕРШИНСКИЙ: Это, представляете, сечением сантиметров 10 на 15 и той же длиной в 2 метра - вот из чего это сделать?
АСЛАНЯН: И все это - хитрые формы, а потом как вместе держать?
ВЕРШИНСКИЙ: Конечно, очень сложно, она облегает всю машину. Как всегда, помог случай. В этот момент начали капитальный ремонт дома напротив, где я жил. Это панельный дом - и они какой-то хренью вонючей замазывали швы.
АСЛАНЯН: Мастикой, да - гидроизоляция.
ВЕРШИНСКИЙ: Это было финское - такие красные банки. Очень острый запах - он меня и привлек. Я попросил у них баночку, а потом купил у них ящик. И методом наращивания я изготовил эту резину лучше, чем она новая. Сначала нанес миллиметр, сделал каркасик. Я делал эту резину, конечно, месяц.
АСЛАНЯН: А цвет совпал - она черная была?
ВЕРШИНСКИЙ: Нет, она была отвратительная, я ее еще и покрасил.
АСЛАНЯН: Вы еще подобрали пигмент? Или вы ее сделали, а потом уже снаружи красили?
ВЕРШИНСКИЙ: Снаружи, конечно - она же растворялась, краска растворяла - и все. Помогали все время вот такие уникальные случаи. Он висит в люльке, красит дом, я ему говорю: «Ну-ка дай ее сюда». Практически это было последним штрихом, потому что я уперся, не знал, что делать.
АСЛАНЯН: Как хорошо, что вокруг вас так часто ремонтировали дома.
ВЕРШИНСКИЙ: Да - и все остальное тоже. Свет меняли в подъезде, если вы помните.
АСЛАНЯН: Да, трубы какие-нибудь наверняка выкидывали.
ВЕРШИНСКИЙ: Кучу всего использовали - конечно. Помойка вообще в советские времена - это дом.
АСЛАНЯН: Еще бы - она и по сию пору для многих дом.
ВЕРШИНСКИЙ: Нет, сейчас уже таких нет, они все закрыты и недоступны. В Марьиной роще была помойка, куда я ездил неделю - ну это не помойка, а просто дворец.
АСЛАНЯН: И что там, какие технологии всплывали вдруг, если копнуть строительным ботинком?
ВЕРШИНСКИЙ: Там можно было такое количество латуни и меди набрать, из которой можно сделать все, что угодно - какие-то формы. Я уже забыл, и, кроме того, этот же материал использовали художники - там очень много было вот этих отбросов из цветного металла.
АСЛАНЯН: Совершенно не удивительно, что на данном витке своей биографии вы как раз уже художник.
ВЕРШИНСКИЙ: Я бы попросил - я скульптор.
АСЛАНЯН: Латунь уже не применима?
ВЕРШИНСКИЙ: Применима - да я вам покажу сейчас. Еще как применима.
АСЛАНЯН: А тормозные колодки - вот такие простые вещи? Это от какого грузовика?
ВЕРШИНСКИЙ: Матом нехорошо по радио говорить. Вот я забыл эту тему, как раз взять кусок железа и приклепать кусок феродо - это, в общем, несложно, или болгаркой вырезать из большой грузовичной - это не проблема. Абсолютно не решаемая проблема - качество самого феродо. Вот тут я попадал в аварию неоднократно - оно плывет. Ну, я беру колодку от «Нивы», вырезаю из нее форму (она большая у «Нивы») и ставлю на иномарку. Но надо же быстро ездить - она разогревалась и плыла. И я улетал в повороты. Вот эта проблема - нерешаемая, только тихо ездить.
АСЛАНЯН: Не зря милиционеры перекрывали под вас улицу?
ВЕРШИНСКИЙ: Ну да. Потому что с кем-то заведешься, а феродо не рассчитано на эти температуры.
АСЛАНЯН: По крайней мере, наше.
ВЕРШИНСКИЙ: Ну, те, что мне доставались.
АСЛАНЯН: Опять-таки, масса автомобиля, которую она тащила на себе.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, колодки я делал сам - конечно, все делал сам. И пружины, конечно, и колодки - это все была самоделка. Но такой эффект был неоднократно.
АСЛАНЯН: Ошеломляющий эффект.
ВЕРШИНСКИЙ: Он ошеломляющий, потому что он наступает ровно в тот момент, когда тебе надо повернуть, а они уже разогрелись, они красные - и я так между деревьями уходил.
АСЛАНЯН: И все понимали, что этот американец, видимо, сегодня не в духе, вежливо уступали дорогу, и деревья тоже.
ВЕРШИНСКИЙ: Ну, это всегда было с юмором, потому что я, хохоча, вылетал из машины, из нее шел дым, я останавливал всех - «Вытащите меня», надо было вытащить.
АСЛАНЯН: Русские люди всегда отзывчивые, особенно с вами, с пижонами на иномарках.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, вытаскивали, выталкивали, хохотали.
АСЛАНЯН: За интерес, конечно. А разрушения приводили к тому, что вы по новой шли на «ЗИЛ», делали себе опять бампер.
ВЕРШИНСКИЙ: Был такой случай - я только что сделал машину, молодой был, горячий - дал газ у гаража, и тут же врезался в дерево.
АСЛАНЯН: Может быть, не зря деревья так часто встречаются в гаражных кооперативах.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, оно меня остановило, я бы, конечно, дальше влетел.
АСЛАНЯН: А после этих двух американцев дальше у вас ведь была Европа, «Volvo».
ВЕРШИНСКИЙ: «Volvo 144» - то, о чем мог только мечтать советский человек. Фургон, там могли спать дети, туда влезали собаки. Она гнилая была от окон и донизу…
АСЛАНЯН: Хотя «Volvo» не ржавеет, и мы помним, что именно «Volvo» - эталон иномарки.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, у нее оцинкованное якобы железо.
АСЛАНЯН: Либо из нержавеющей стали.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, и когда я ее притащил домой, я загрустил, потому что я понял, что этот объем сварочных работ превышает мой отпуск, мои возможности, все.
АСЛАНЯН: И нужно, чтобы рядом капитально ремонтировали не дом, а завод.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, там труда было очень много. Ну, глаза боятся, а руки делают - я ее всю зиму на улице так и делал, потому что в гараже эти работы невозможно было делать. Но все равно я потом увидел, что она обита была углом и у нее нарушена геометрия, правое крыло короче левого сантиметра на 4 - понимаете, да?
АСЛАНЯН: Сильно.
ВЕРШИНСКИЙ: Да, удар был очень сильный. Я потом все это увидел. Я применил в то время революционную технологию совершенно.
АСЛАНЯН: Неужели к дереву привязали?
ВЕРШИНСКИЙ: Это я обычную машину привязывал и задним ходом вытягивал, тут это было невозможно - очень сильная деформация. А дерево - да, оно для этого использовалось. Я из пластилина долепил форму всей машины, глядя на одну сторону, нарастив, я уже был скульптором тогда.
АСЛАНЯН: И вы покрасили?
ВЕРШИНСКИЙ: Нет, нет, сверху - стеклоткань.
АСЛАНЯН: И эпоксидная смола?
ВЕРШИНСКИЙ: Ну конечно.
АСЛАНЯН: Ну, эта технология - да. Я теперь понимаю, кто был первым, додумавшимся до этого. Это после этого стали лодки клеить, наконец?
ВЕРШИНСКИЙ: Нет, лодки уже до этого клеили. Пластилин остался внутри, конечно - вес крыла был, вы можете представить, какой. Ну кого это интересует? Она ездила прекрасно.
АСЛАНЯН: И вот эта кривая геометрия, тем не менее, позволяла ей нормально держать дорогу - или уже было не важно, скорости не те, и на иномарке можно было ездить медленно и с фасоном?
ВЕРШИНСКИЙ: Нет, она вполне прилично держала дорогу, там геометрия коснулась только внешнего оперения.
АСЛАНЯН: А базу не повело, как у французов, когда слева и справа база была разная, как на «Renault». Умышлено в свое время, по-моему, «Renault 16» это был.
ВЕРШИНСКИЙ: И насколько была разная?
АСЛАНЯН: У них официально было заявлено - я по справочникам могу посмотреть - у них разница была чуть ли не в пару сантиметров.
ВЕРШИНСКИЙ: Ну, должен вам заметить, что большинство «Жигулей», если вы возьмете и померяете на улице метром, то сантиметр играет у всех. В общем, человек это мало чувствует.
АСЛАНЯН: В следующий раз, когда мы с вами встретимся, мы поговорим об остальных иномарках. Это был Вершинский Александр Николаевич, иномарочник во времена СССР - совершенно фантастическая, недопустимая роль для нашего человека. Спасибо
Читать полностью: http://finam.fm/archive-view/10086/
/lj-cut>