932. ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ - 2
С границами научного знания есть ещё одна проблема, менее тривиальная.
В конце концов, проблема умозрительных чукоток решается легко. Нужно только раз навсегда усвоить элементарную истину: на Земле есть территории, подходящие для исторического исследования, и есть территории, для которых сама постановка вопроса об историческом прошлом абсурдна. Прошлое там есть, но оно доисторическое.
Это резко сужает и столь же резко упрощает задачу историка. Если сейчас перед его мысленным взором находится земной шар (за исключением разве что Антарктиды), то уже в конце 18 века добрая половина территории Земли принадлежит к сфере догосударственного существования, и незачем ломать голову, как там обстоят дела в дебрях Амазонки или в центральной Сахаре. НИКАК.
Вероятно, через некоторое время можно будет говорить об истории Луны, когда там появится сеть стационарных населённых пунктов, а потом и автохтонные «лунатики» с соответствующими документами. Но пока это объект космической геологии, а история исследования Луны это история не Луны, а СССР, США и ряда других земных государств. Причём история, может быть, внешне яркая и привлекательная, но подлежащая изучению в рамках вспомогательных исторических дисциплин. Это епархия «истории географических открытий», «истории науки» или даже «истории спортивных игр». Штудии вполне почтенные, но по сравнению с политической или социальной историей неизбежно вторичные.
Если большинство профессиональных историков путается в этих трёх соснах, то только по одной простой причине. Наёмники не могут ни от чего отказываться. Это непрофессионализм. «Партия сказала надо - комсомол ответил есть». Журналисту можно поручить написать статью о куроводстве, палеонтологии или столетии изобретения губной помады. Профи напишет - быстро и легко. И в заранее заказанной тональности.
Точно так же для госисторика (в сущности, того же журналиста) нет проблемы - он быстро и легко должен уметь написать историю любого клочка земли. Какой укажут. И в соответствующем ключе.
Если откажется - «то какой ты тогда, к чёрту, доктор наук?».
Однако, кроме внешней границы контактов культурного мира и доисторической периферии, есть ещё внутренняя граница информационной недостаточности общества.
Отсепарировать чукчей просто, потому что в конце 18 века на Чукотку приплыл Биллингс - имея за плечами английскую и российскую академии наук. В момент начала его исследований появилась местная история - сначала в виде истории исследований, а по мере культурного проникновения и содержательно. Но если в момент первого контакта академии ещё нет? И возникает она ПОСТЕПЕННО? Где граница оптики, если сама оптика параллельно только создаётся, улучшается и просветляется?
В истории нового времени есть «проблема 1648 года». Хотя вряд ли вы об этом слышали. Дело в том, что после 1648 года у историков есть огромный объём информации о западном мире и этот мир совершенен. В общем, он ничем не отличается от современности. Там существует сложная дипломатия, инженерия, промышленность, мировая торговля, академическая наука, литература, театр, живопись и философия. Это мир взрослых. И в этом смысле 1748 или 1848 года ничем не отличаются.
Но если от 1648 года отсчитывать назад десятилетие за десятилетием, то наступает всё более убыстряющаяся информационная дегенерация.
Например, политическая деятельность Мазарини хорошо документирована и не имеет нестыковок (первый министр Франции в 1643-1661 гг.). А политическая деятельность его предшественника Ришелье (первый министр в 1624-1642) наполовину легендарна, как и личность тогдашнего короля Франции Людовика XIII.
История отца последнего, Генриха IV - большей частью художественная литература, правда, реалистическая. А вот судьба его предшественников это средневековый триллер, может быть вообще не имеющий никакого отношения к реальности.
Три из семи мазаринеток - Мария (первая любовь Людовика XIV), Олимпия (мать великого полководца Евгения Савойского) и Гортензия (фаворитка английского короля Карла II)
Мазарини был фактическим главой Франции, потому что являлся ставленником регентши малолетнего Людовика XIV Анны Австрийской. Это было завершение эпохи культурного и политического доминирования итальянцев во Франции. До какой степени оно доходило, можно проследить на судьбе «мазаринеток». Бездетный Мазарини перевёз в Париж семь своих племянниц, все они воспитывались вместе с королём и фактически имели статус принцесс крови.
Мазарини был тогдашним культурным диктатором Франции, по его приказам формировалась официальная французская историография, и в том числе история эпохи Ришелье, которая, кроме всего прочего, должна была представить власть самого Мазарини вещью не только приемлемой, но и характерной для Франции.
Ришелье и Мазарини
Однако, между кардиналом №1 и кардиналом №2 была существенная разница. Ришелье был временщиком не регента, и, тем более, не регентши, а полновластного короля Людовика XIII, и уже поэтому его власть не шла ни в какое сравнение с властью Мазарини. Кроме того, Ришелье был французом, и у него не было бонуса культурного преобладания. Реально он был лишь вывеской самостоятельного и коварного Людовика XIII, который начал свою политическую карьеру с того, что в возрасте 16 лет отдал приказ убить Кончино Кончини - любовника и временщика своей матери Марии Медичи. Убийца выстрелил в Кончини прямо во дворе Лувра, за что был произведён в маршалы, а тело Кончини науськанная толпа вырыла из могилы, поджарила и съела. Тут же была обезглавлена его вдова - тоже итальянка и ближайшая подруга Медичи.
Поскольку молодому королю ещё была нужна нянька (хотя формально он был совершеннолетнем с 14 лет), Мария Медичи во всё более ограниченном объёме продолжала управлять государством. Она, конечно, поплакала, но действия сына в целом оценила положительно. Сама она пришла к власти так. В 1610 году Генрих IV после многолетних просьб согласился короновать её королевой (королева это не жена короля, а «король» - так и писали, в мужском роде). А на следующий день Генриха убил религиозный фанатик.
В обстоятельствах сложных взаимоотношений между Марией Медичи и её волчёнком-сыном и появился Ришелье. Он вроде бы работал на маму, но фактически был агентом сына. Сначала он её предавал исподтишка, а потом открыто встал в оппозицию. Окончательная развязка наступила в 1630, когда Людовик XIII внезапно отстранил мать от власти и назначил на её место свою марионетку - Ришелье. Это т.н. «день дураков» - 10 ноября (в 1917 году русские дату этого праздника сместили на три дня раньше).
К этому следует добавить, что сам Ришелье, в отличие от Мазарини, довольно плохо разбирался в хитросплетениях большой политики и практическую работу выполнял его секретарь - «серый кардинал» Жозеф.
Ришелье несомненно существовал на самом деле, несомненно принимал участие в высшей политике Франции, но его роль сильно искажена.
Ещё большее искажение, уже на уровне огромных лакун и огромного же «сочинительства» мы видим при сравнении другой пары: Екатерины Медичи (годы жизни 1519-1589) - фактической главы Франции 1560-1589, и Мария Медичи (1575-1642) - фактической главы Франции в 1610-1630.
Екактерина и Мария Медичи
Несмотря на одинаковые фамилии, родства между ними не прослеживается (генеалоги прыгают до потолка несколько столетий, чтобы что-то доказать, но там всё так плохо, что даже не буду останавливаться - посмотрите сами).
История Марии в целом вполне приемлема. В 1600 году она вышла замуж за Генриха IV и стала главой итальянской партии во Франции. Период её абсолютной власти 1610-1617, когда она была регентшей при малолетнем Людовике XIII, период большой, но ограниченной власти 1621-1630, сопровождаемой предательством её же ставленника Ришелье, а далее опала и выезд за границу.
С Екатериной Медичи всё гораздо праздничней. Если Мария Медичи была племянницей герцога Тосканы Фердинанда, то с Екатериной всё очень сложно и запутано, начиная с того, что после её рождения родители будто бы в течение месяца умирают. При этом матери 18 лет, а отцу - 27. Умирают непонятно от чего, может быть даже от нехорошей болезни. Далее со всеми остановками: отец - Медичи, но не совсем, у него есть не совсем сын, но Медичи и т.д. и т.п.
Екатерина выходит замуж за Генриха II (ещё до его восшествия на престол), дальше начинается кибертроника. Появляется Нострадамус, предрекающий королю гибель в 40 лет на рыцарском турнире от раны в глаз - и что вы себе думаете, так и происходит. Екатерина становится регентшей при 15-летнем сыне Франциске II. В 17 лет он умирает от воспаления уха. Что предсказано Нострадамусом. Женат Франциск II был на литературном персонаже «Мария Стюарт». Претерпевшей последующую красочную историю (см. Шиллера и Доницетти).
Екатерина становится регентшей 10-летнего сына - Карла IX. Он умер в 24 года, якобы отравившись книгой. Устроил «Варфоломеевскую ночь», начавшуюся после бракосочетания его сестры - «Королевы Марго» и короля Наварры Генриха (будущего Генриха IV). Сам брак будто бы был символом примирение католиков (Марго) и протестантов (джигит из Наварры).
Всего считается, что во второй половине 16 веке во Франции было 9(!) религиозных гражданских войн, все они досконально описаны, и все имеют очень мало привязок к реальности. И к истории соседних государств - такой же «религиозной» и бессмысленной. Например, в Германии существует развитая мифология «Мартина Лютера» и соответствующих пертурбаций. Беда в том, что бурление котла в Германии практически никак не связано с таким же бурлением котла во Франции - а территории совсем рядом, вплоть до чересполосицы и пересменков.
Беда также с самоназваниями. Например, кто такие «гугеноты» и почему так называются, никто не знает. Есть несколько привязок, все довольно надуманные. Например, такая: гугеноты это сторонники короля Гуго. Какого «Гуго»? Уж не Гуго ли Капета, жившего тысячу лет назад? Кстати, что такое «Капет» тоже неизвестно. Забыли. А с другой стороны, кто-то апокрифически вспомнил, что Гуго Капет был посажен в короли из парижских мясников.
Вот такая история. Может смута второй половины 16 века во Франции действительно была, только дело там вовсе не в «леригии»? Были же в Испании 19 века династические гражданские войны между «карлистами» и, минуточку, «кристиносами». Войны были, а «леригии» не было. Не смотря на «кристиан».
После Карла IX королём стал третий сын Екатерины Медичи Генрих III. Который до этого успел побывать королём Польши (!). (Анекдот, что его выбрали по конкурсу, а одним из кандидатов был Иван Грозный, который, в довершение карнавала, критиковал Генриха за зверство). Королём Франции он стал в 1574 году и в возрасте 38 лет убит заговорщиком. Наследников ни у него, ни у его братьев не было, и на престол взошёл Генрих Наваррский. Но не потому, что был женат на его сестре, а потому что Бурбоны сами по себе были ближайшими наследниками вымершей династии Валуа. Генеалогические «прыг-скок, судите сами» отпускаю за очевидным бредом.
Екатерина Медичи был верным соратником Генриха III и умерла в 69 лет за несколько месяцев до его убийства.
Довольно фантастическая история Екатерины Медичи и его семейства (многие детали я опустил) оттеняется совершенно неправдоподобным антуражем эпохи.
Из мемуаров о Екатерине историческая неправда шибает как из выгребной ямы. Например, пишут, что при французском дворе её считали колодообразной «купчихой», над которой утончённые придворные дамы открыто потешались. Между тем по условиям того времени французы были грубыми варварами, которых итальянцы учили как себя вести, что кушать, как одеваться и вообще как жить. А те им подражали - вначале неуклюже и даже нелепо.
Например, вместе с мороженым и корсетами итальянцы завезли во Францию дворянские дуэли.
Система дуэлей была разработана, - и технически и идеологически, - в Италии, и понятно почему. Дуэли выполняли важнейшую социальную функцию. Это был обрыв цепочки кровной мести. Если человека убивали на дуэли, - по взаимному согласию, при свидетелях и по правилам, - то родственники не могли мстить убийце и всему его роду.
Традиций кровной мести в более молодом и искусственном французском обществе не было, и дуэли с самого начала выродились в Париже в бессмысленный фатальный спорт. Их пришлось частью запрещать административными мерами, а потом они стали условными стычками «до первой крови», получив своё логическое продолжение в «мензур-дуэлях» немецких студентов, где уже обходилось не только без смертельных исходов но, как правило, и без серьёзных ранений.
Ну и так далее.
Если посмотреть на всю груду литературного хлама, наваленного в предграничье 1500-1650 гг., то продуктивно принимать к сведению только самый общий контур событий и делать предположения самого общего порядка.
Например, такие. Вероятно, что Генрих IV был первым королём Франции. Это властитель дальнего карликового королевства в горах, поставленный итальянской общиной Франции на хозяйство и затем узурпировавший власть. До этого власть в Париже была властью итальянцев, а ещё ранее никакой централизации в этой области не прослеживалось - был конгломерат территорий и городов-государств, объединённых в рыхлые союзы. (Интересно, что до 1789 года Франция официально именовалась «королевством Франции и Наварры», что звучало примерно так же как «Германия и Люксембург».)
Франция - классическая страна налогов. Фактически это государство образовалось вокруг налогового аппарата. Два основных налога назывались «талья» (с рыла) и «габель» (налог на соль). Происхождение названия «габель» понятно - от латинского «габуллум» - налог. Отсюда же арабская «аль-кабала». А вот откуда «талья» не понятно. «Учёные спорят». На карте белым показана бессмысленная бандитская «талья с рыла». Это и есть историческая Франция - созданная аппаратом итальянских чиновников для централизованного сбора налогов. Не с собственности или за товары, а просто так:
- Ты кто, Иванов? С тя рубль.
- За что?
- А за то, что Иванов.
Гармошки-«тальянки». Эта картинка, может быть, подскажет историкам происхождение загадочного французского слова.
Если смотреть в прошлое, то чем дальше в лес, тем толще партизаны. Например, как я уже намекнул выше, двум Медичи, королевам Франции, соответствуют два больших рода Медичи, похоже никак друг с другом не связанных, но живущих в параллельных вселенных. (Медичи напомню это «медики», точнее «аптекари» - на их фамильном гербе изображены таблетки (шарики-пилюли).)
Во всём этом «удвоении» соблазнительно видеть злой умысел, причём умысел не очень умного человека. Фактически подростка, который «врёт по аналогии».
Но полагаю, что причина проще, естественней и страшнее. С точки зрения информационной в середине 17 века произошло знаменательное событие - возникла периодическая печать, так сказать печатный интернет.
Периодика возникла к середине 17 века, а в первой половине 17 века шло экспериментирование с выпусками отдельных периодических изданий, ещё не составлявших единую СЕТЬ взаимных ссылок, полемики и копипаста.
Следует учесть, что приоритет выпуска периодики в конце 19 века столбили все ведущие страны Европы, так что получается, что первые газеты стали выходить в Германии, Франции и Англии. Тогда как очевидно, что первые газеты это Италия, на что указывает и само название - «гасетта» это мелкая монетка в Венеции, за которую покупали листок новостей, или чтеца, который его читал. Гасетта кстати от слова «сорока», откуда пошло выражение «новость сорока на хвосте принесла». После Италии периодика стала появляться во Франции - тогдашнем молодом гегемоне. Потом в Германии, Англии и Нидерландах.
Интересно, к каким результатам привела соревнование за приоритет в тогда равноранговых Франции и Англии. Первый солидный журнал «Журна́ль дэ сава́н» стал издаваться в Париже в 1665 году. Англичане в 19 веке стали бесноваться и в конце концов договорились, что они стали издавать свой журнал «Философские труды» в январе 1666 года, причём «Журна́ль дэ сава́н» был на некоторое время запрещён цензурой и возобновил издание тоже в январе 1666 года, но позже, чем англичане.
Но это уже понятная мелочёвка. «Журналь дэ саван» регулярно выходил до революционных времён, это огромный пласт информации. А таких журналов было много. Вскоре стали издаваться неподцензурные французские журналы за рубежом, начался немецкий «Acta Eruditorum» и пошла писать губерния. А сборники политических новостей во Франции стали издаваться ещё во времена Ришелье.
Памятник одному из первых журналистов и главредов Теофрасту Ренодо. Копипастит.
Кстати, легко просматриваемое время начала периодики указывает на истинное время изобретения книгопечатания. Между ноу-хау печати и газетой не могло быть большого промежутка. Также как персональные компьютеры неизбежно породили мировую сеть, точно также печатный станок, пусть в более замедленном темпе (не за 10 лет, а за одно-два поколения), породил профессиональную журналистику со всеми её атрибутами - периодичностью и системой взаимных ссылок, от комплиментарных до ругательских. И ссылки и периодичность (иногда столетняя) делают массовую подделку газет и журналов невероятной.
Исходя из этого простого соображения, книгопечатание возникло не в 1450 году, а где-то в конце 16 века.
Существует тщательно скрываемый от студентов исторических вузов секрет полишинеля: «Никогда ни при каких обстоятельствах не читайте «летописи» - потому что все они подделаны уже из-за невозможности самой формы подобных записей - бессмысленной и технически, и содержательно».
И второй секрет: «Всегда читайте периодику, потому что это ГЛАВНЫЙ источник скрупулёзного и профессионального исследования эпохи. Ещё есть архивы - но это даже с учётом закрытых хранилищ не идёт ни в какое сравнение с газетами и журналами.
Прочитайте десяток периодических изданий Франции 18 века и вы будете царь и бог, вам откроются Миры. Вы получите документальный срез эпохи. Если вы их не читали - вы там не жили. НУ И ВСЁ.
Поэтому-то и были ПОСЛЕ начала эпохи журналистики открыты пресловутые «летописи» - рукописные псевдожурналы, якобы проливающие свет на прошедшие доинтернетные эпохи. Эти люди сейчас стали бы открывать блоги и чаты, вырубленные в скалах, или оттиснутые на глиняных табличках.
С другой стороны к старой периодике и даже к старым энциклопедиям (особый вид той же периодики) существует показной не интерес. Даже важнейшие издания не переведены на соседние европейские языки, и очень мало переводов с латыни и греческого.
Почему? А потому…
Конечно все рассуждения, приведённые выше, носят спекулятивный характер. Историю фактографическую следует отличать от этнографии и географии, но с другой стороны также от истории спекулятивной. Она занимается исследованием областей, о которых есть достоверные знания, но их недостаточно для выстраивания чёткой картины, а зачастую и простой хронологической последовательности. В этой сфере, - грубо говоря, истории вне газет и журналов, - возможны только предположения и условные конструкции, могущие стать объективным знанием только после получения достаточного корпуса информации. Какового, скорее всего, никогда не будет. Поэтому историк-фактограф и историк-спекулянт это разные зверушки - с разными качествами и разными приёмами мышления.
Однако история выпускается до сих пор под единой обложкой и история Франции 12 века плавно перетекает в историю 15 века - после 15 взрослым читателям читать обычно уже не хочется. Как-то утомляет. Поэтому спекулятивную историю (гораздо более СЛОЖНУЮ, чем история нового времени) проходят в 4-6 классе средней школы. Вроде и ничего: люди потом всю жизнь «знают» историю Древнего Египта или крестовых походов. И очень злятся, когда кто-то, хотя бы в шутку, начинает над этим знанием иронизировать. Ибо это ирония над их детством. А над детьми насмехаться нельзя. Дети - это святое. «Устами младенца глаголет истина».
Если же говорить о будущем, то мы живём в начале эпохи гиперистории. Вот гиперисторию можно восстановить. Если через сто лет заниматься биографией какого-нибудь выдающегося человека, его жизнь и его мысли можно будет восстановит практически по дням. Всё равно, что сейчас напрячься и получить протоколы разговоров, а то и видеоконференции молодого Достоевского. И всех его друзей. И родственников. И заметных фигур того времени. Получить его письма - в размере не 10 томов, а 110. Историю болезни. Счета. И т.д. и т.п.
И тогда, через сто лет, и наша современная история будет казаться более-менее спекулятивной. А тайн «истории через сто лет» не будет вообще. Информационная мощность отдельной личности будет равна информационной мощи государства. Если государства ещё сохранятся к тому времени.