Вопрос закрыт
Я заметил, что два стрелка вышли из колонны и зашли в дом. Я слез с лошади и тоже зашел в него, предполагая, что увижу картину грабежа. Дом был брошен жителями. Его две-три комнаты были прилично обставлены. Мягкая мебель, стенные приличные часы, занавески, картины, даже пианино. В тоже время ясно было, что хозяева простые люди, но зажиточные, как большинство немецких крестьян. Наши стрелки стояли среди комнаты, видимо удивленные.
- Ваше высокоблагородие, - обратился один из них ко мне, - кто жил в этом доме? Немецкий барин?
- Не думаю, вероятно обыкновенный крестьянин.
- Как же у мужика, да этакие вещи?
- Германские крестьяне, братцы, живут богато. Это дом простого человека.
Стрелки были, видимо, поражены. Они глядели друг на друга и лица их постепенно принимали озлобленное выражение. Вдруг они повернули свои винтовки прикладами вверх и, крича ругательства по адресу «проклятых немцев», стали ударами прикладов сокрушать все, что было возможно: часы, посуду, картины…
Я прекратил эту безобразную сцену, выгнав стрелков из дома. Когда я в дальнейшем пути и в следующие дни видел повсюду разгромленные, именно разгромленные, а не ограбленные, немецкие дома, то я понял, в чем дело: наш некультурный простолюдин, выросший в нищете, не мог подавить в себе раздражения и животной ненависти при виде богатства врага. Он привык, что богато живет «барин». Этого, своего, русского барина он тоже не ахти как любил; но увидеть богатое жилище простого мужика, да еще того «немца», из-за которого ему пришлось итти на войну, - это вызывало в нем прямо-таки чувство бешенства.
Трудно себе вообразить, чтобы было возможно за четыре часа, да еще ночных, так разгромить целый город. Большинство окон было разбито, двери выломаны или сорваны с петель, внутри домов все, что можно, разломано, разбито, исковеркано. На улицах всевозможные предметы, выброшенные, опять же, не ради грабежа, а ради их порчи и разрушения…
Второочередной полк, вошедший сюда ночью и до разсвета ушедший, очевидно весь свой ночной отдых употребил на стихийный погром. Надо было совершенно осатанеть тысячной толпе, чтобы произвести то, что было сделано в городе!
Потом мы узнали, что посланный с небольшой командой, от штаба корпуса еще ночью корпусный комендант, в утренние часы, борясь с этим погромом, лишился голоса от крика и, ко времени нашего прихода, совершенно физически обезсилел…
© Сергиевский Б. Н. «Пережитое. 1914». Белград, 1933
Скажете, это было давно и вообще неправда? Не совсем. Г-жа тов. Сенявская в своей эпохальной статье пишет:
19 января 1945 г. Сталин подписал специальный приказ «О поведении на территории Германии», который гласил: «Офицеры и красноармейцы! Мы идем в страну противника. Каждый должен хранить самообладание, каждый должен быть храбрым… Оставшееся население на завоеванных областях, независимо от того немец ли, чех ли, поляк ли, не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени. На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования виновные будут расстреляны». [26]
[26] - это Мединский В. Война. Мифы СССР. 1939-1945. М., 2011. С. 622.
А-а, это тот самый мудак, который в завиральной агитке, написанной «неграми» и подписанной его именем, срёт читателям в глаза?
Совинформбюро в середине декабря сообщило об уничтожении 13 000 немецких самолетов. Пропаганда? Да. Однако сегодня серьезные исследователи (кто?!) представляют точные расчеты (где, когда?!): все равно - более 9000. Не такая уж большая разница. (ibid)
Но вернёмся к теме. Текст «приказа» совершенно идиотский, у сочинителей этой бредятины не хватило ума даже заглянуть в подлинные документы Ставки, чтобы фальшивка хоть немного походила на настоящие. Сенявская, конечно, не полная дура, поэтому делает (мэлким поцчерком в примечаниях, естественно) вот такое сальто-мортале:
В.Мединский ссылается на издание «Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны». М.: Воениздат, 1975.
Такой сборник документов выходил, но означенного приказа за 19 января 1945 г. там нет. Нет его и в других публикациях документов: ни в приказах Наркома Обороны СССР, ни в директивах Ставки Верховного Главнокомандования за 1945 г. (см.: Русский архив: Великая Отечественная война. Приказы Народного комиссара обороны СССР (19431945 гг.). Т. 13(2-3). М.: Терра, 1997; Русский архив: Великая Отечественная война. Ставка ВГК: Документы и материалы 1944-1945. Т. 16(5-4). М.: Терра, 1999.).
В Центральном архиве Министерства обороны РФ текст приказа Сталина от 19 января 1945 г. «О поведении на территории Германии» также пока не обнаружен. Зато ссылками на него пестрят зарубежные издания, упоминали о нём диссиденты* Л. Копелев и А. Солженицын. Неоспоримо доказано (?!?) существование приказов командующих фронтами Жукова, Конева и Рокоссовского со сходным содержанием, датируемых концом января 1945 г., и это косвенно подтверждает, что в каком-то виде (письменном - под грифом «совершенно секретно», или устном, что тоже возможно) такой приказ Сталина также существовал, но пока не найден подлинник, нельзя отвечать за точность его цитирования.
* Л. Копелев и А. Солженицын вообще-то не «диссиденты» по профессии, а всемирно признанные писатели, деятели русской культуры, люди, каждый по-своему, но всё же достойно защищавшие право русских на их, русских, законное место в рядах культуры мировой. Называя их «диссидентами», Сенявская делает это совершенно сознательно и с понятной целью - представить неприятие советской идеологической отравы как преступление против России и русских. Надо признать, что руководство хуячечной при помощи всяких сенявок сявок добилось в таком «уравнивании» впечатляющих - и пугающих - результатов.
Т. е., как сама г-жа тов. Сенявская с перекошенными от бесконечного вранья глазами признаёт, либо указанного документа не существует - его выдумал заведующий хуячечной пропагандон Муединский, либо оригинал содержит ещё какой-то зубодробительный компромат на тов. Сталина, открыть который даже 70 лет спустя невозможно.
На самом деле существует другой документ, а именно - «Директива Ставки Верховного Главнокомандования командующим войсками и членам Военных советов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов об изменении отношения к немецким военнопленным и гражданскому населению», №11072 от 20.04.1945 г., 20-40. Прошу заметить, директива появилась отнюдь не в январе, как настаивают тов. уч0ная и зав. хуячечной, а в апреле. Надо объяснять, сколько всего может произойти (и, будьте покойнички, произошло) в полосе наступления нескольких фронтов Второй Мировой войны за три месяца?!
Вот его текст, точнее, рассекреченная часть, «резюмирующая», без «содержательной», хотя, как хорошо известно, «содержательная» часть, в которой наверняка перечислены факты, лежащие в основе «резюме», в исходном документе не могла не присутствовать. Итак:
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Потребуйте изменить отношение к немцам как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше. Жесткое обращение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам невыгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне.
2. В районах Германии к западу от линии устье реки Одер, Фюрстенберг, далее река Нейсе (западнее) создавать немецкие администрации, а в городах ставить бургомистров - немцев.
Рядовых членов национал-социалистической партии, если они лояльно относятся к Красной Армии, не трогать, а задерживать только лидеров, если они не успели удрать.
3. Улучшение отношения к немцам не должно приводить к снижению бдительности и панибратству с немцами.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
Антонов
Даже без «содержательной» части, увидеть которую Великий Советский Народ-Победитель (а заодно и все прочие недочеловеки), по мнению ГлавПУРовских уч0ных во главе с зав. хуячечной, не готов, совершенно понятно: если Ставка требует «изменить отношение», значит, оно было таким, что его требовалось изменить.
Чувствуете, как политкорректно я фрмулирую?
В отличие от адептов «позитивного мифа», которые утверждают, что:
- никто никого не насиловал, немки (польки, чешки, австриячки, сербки, словенки, нужное вписать) задирали юбки исключительно добровольно, но если их насиловали, то совершенно правильно, заслуженно, а если не насиловали, то совершенно напрасно, потому что только так и следовало поступать из чувства священной и праведной мести, но советские люди так не поступали, потому что были советскими людьми, а благородные советские офицеры только тем и занимались, что беспощадно боролись с бесчинствами подчинённых, которых в принципе советские люди совершать не могли, а если совершали, то их немедленно расстреливали, и говорить об этих преступлениях нельзя, потому что их не совершали, а если совершали, значит, так немцам (полякам, венграм и прочим чехам за сотрудничество с фашистами и русофобию) и надо, но Сталин мудро пресёк!
Думаете, я утрирую? Ничуть.
На самом деле появление приказа Ставки говорит только об одном: размах безобразий принял такие масштабы, что командиры подразделений были не в состоянии сдерживать «праведную мстю» личного состава без высочайшей острастки и санкционируемых ею масштабных мероприятий.
Между прочим, писателям-фронтовикам, например, Ю. Бондареву, раненая совесть не давала покоя до самой смерти, о чём их творчество неопровержимо свидетельствует. Для них (тех, у кого была совесть) трагический разрыв между убеждениями и практикой был самой настоящей травмой. Желающие могут перечитать и освежить память. Поэтому к ним, к фронтовикам, у меня как раз претензий нет.
Для альтернативно одарённых поясню: речь не о том, что советские зверствовали как-то особенно зверски, «хуже» немцев на оккупированных территориях или союзников на оккупированных же. Речь о том, что отрицать факты, особенно так, как это делают адепты «позитивной мифологии» - неимоверно глупо, и выглядят адепты при этом либо идиотами, либо мерзавцами, а чаще всего - помесью того и другого. Такого даже д-р Гёббельс себе не позволял.
Не знаю, как вам, а мне в этой компании делать нечего.
