Non, Sanz Droict!
В этот день, триста девяносто один год назад, умер некто В. Шекспир. Вот чей-то портрет, помещённый на титульный лист первого фолио:
На портрете изображено существо с двумя левыми глазами, одним рукавом и невероятным полупрозрачным воротником в форме геральдического щита (чьего?), заменяющим отсутствующую шею. Химера, под сводом лба у которой таился улей слов. И в беллерофонтах недостатка не было. За триста лет в том, что пьесы, приписываемые Шекспиру, на самом деле написаны сыном перчаточных дел мастера сомневались помимо неисчислимых чудаков и сумасшедших и такие серьёзные люди, как Малкольм Экс и Вождь Великой Революции 1-го сентября Социалистической Народной Арабской Джамахирии, полковник Муаммар бен Мухаммед Абу Меньяр Абдель Салям бен Хамид аль-Каддафи, утрудивший себя в одной из речей ссылкой на статью The Arabization of Othello, в зимнем выпуске Comparative Literature, 1998-го, автор которой, Ferial J. Ghazoul, опираясь на работы ливанского протестанта Ахмада Фариса аль-Шидиака (1804-1887), отмечал, что упоминаемые в „Отелло“ подробности исламского обихода никак не могли быть известны англичанину конца 16-го века и заключал, что Шекспир был арабом, чьё настоящее имя было Шейх Зубаир, а также З. Фрейд, считавший, что Шекспир был французом, и его имя есть искажённое Jacques Pierre.
В принципе, столь распространённое желание превратить дефис в Shak-sper в тире между артистом и драматургом легко объяснить: об узком круге, заключавшем внутри себя английскую словесность того времени, известно удивительно много. Не только подробные биографии всех основных персонажей, но и их мелочные ссоры, столовые и постельные привычки, табуляция скупости и расточительности, охот и дуэлей сохранены историей, чему не мало помогла патологическая с современной точки зрения страсть тогдашних британцев к сутяжничеству, одарившая нас облагораживающими примерами поэтов и государственных мужей судящихся из-за полушиллинга. На этом фоне, авонский лебедь, от которого осталось только полдесятка подписей и который успел поучаствовать всего лишь в дюжине судебных процессов (в основном за неуплату налогов и невозврат долгов) выглядит бледной тенью пламени и должен быть заменён более значительным источником света. До конца 19-го века единственным серьёзным претендентом на эту роль был Бэкон. Этой теории придерживались Ницше и Кантор (оба, к сожалению, уже после того, как сошли с ума).
После скучного Бэкона, „скрытого поэта“, писавшего плохие стихи, век двадцатый переключился на более колоритные фигуры: Кристофера Марло и Эдварда де Вере, графа Оксфордского. Неудивительно, что из всех возможных кандидатов отсвет подозрения пал на тех, чьи жизненных обстоятельства известны хуже всего. Есть некоторая очевидная логика в замене одного призрака другим, мне кажется, небольшое усилие - и я её пойму.
Кристофер Марло (он же Хью Санфорд, он же Джон Матьюс, он же Monsieur Le Doux) несомненно подходит к шекспировским пьесам. Однако, не как автор, а как персонаж. Профессиональный агент тайной полиции, атеист, путешественник (был арестован за фальшивомонетничество аж в Голландии), он всё жизнь провел в опасных приключениях, однако каждый раз чудесным образом избегал виселицы. Обычно после вмешательства Тайного совета Её Величества. В перерывах писал пьесы that were almost, but not quite, entirely unlike Shakespeare's. Зарезан в драке одним тайным агентом под контролем двух других, накануне процесса, где должен был давать показания.
Лорд Оксфордский - персонаж ещё более интересный. На нём есть отблески того же света, что и на Марло: совершивший первое убийство в 17 лет, в 30 он обвинил своих друзей католиков в заговоре и отрёкся от веры. Получив хорошее образование (об этом позже), он путешествовал по Франции, Германии и Италии (что, видимо, объясняет нелепые ошибки шекспировских пьес в итальянской географии). Но есть в нём некоторые поистине удивительные черты. При возвращении из Европы, корабль графа подвергся нападению пиратов, которые, захватив его в плен, не только сохранили ему жизнь, но и отпустили на свободу, не потребовав никакого выкупа. Правда, случай совершенно необычайный?
HORATIO [Reads]
'Horatio, when thou shalt have overlooked this, give these fellows some means to the king: they have letters for him. Ere we were two days old at sea, a pirate of very warlike appointment gave us chase. Finding ourselves too slow of sail, we put on a compelled valour, and in the grapple I boarded them: on the instant they got clear of our ship; so I alone became their prisoner. They have dealt with me like thieves of mercy: but they knew what they did; I am to do a good turn for them...'
Гамлет, действие 4, сцена 6.
А ещё, Эдуард был женат. Впрочем, кто была его жена мы и так знаем, правда? Всякий, сталкивавшийся с Ш., понимает, что где он, там и Анна. Причём, часто, не одна. Из менее чем десятка официальных документов, относящихся к Шекспиру, два связаны с его браком:
27-го ноября 1582-го: разрешение не брак:
Anno Domini 1582...Novembris...27 die eiusdem mensis. Item eodem die supradicto emanavit Licentia inter Wm Shaxpere et Annam Whateley de Temple Grafton.
Однако, Wm Shaxepere, подобно своим героям, стремительно меняет свои планы и имя, и уже на следующий день мы видим, запись о разрешении на брак „William Shagspeare and Anne Hathwey“.
Конечно, граф Оксфордский был женат на Анне. Конечно, его брак, также как и брак Вильяма, был неравным. Конечно, он так же обвинил её в неверности. Однако, он не успел завещать знаменитую second best bed своей wief - она умерла раньше него.
Учителем Эдуарда был Лоуренс Новел (впрочем, известны два человека того времени с таким именем) - английский Карамзин. Через него до нас дошла единственная копия Беовульфа (как обычно, в библиотеке был пожар и копия сильно пострадала). Больше о его поэтическом даровании ничего не известно. Патроном Лоуренса был Вильям (а как же) Сесил - тесть Эдуарда де Вере и Кристофера Марло, вероятный прототип Полония и, возвращаясь к началу, дядя Бэкона.
Как мало здесь фигурок, и все они связаны цитатами, родством, ненавистью и деньгами. Конечно, ни одна из них не была Шекспиром, скорее это он придал им... форму. Если он и был кем-то, то Гомером, или кем-то ещё:
1: God is our refuge and strength, a very present help in trouble.
2: Therefore will not we fear, though the earth be removed, and though the mountains be carried into the midst of the sea;
3: Though the waters thereof roar and be troubled, though the mountains shake with the swelling thereof. Selah.
4: There is a river, the streams whereof shall make glad the city of God, the holy place of the tabernacles of the most High.
5: God is in the midst of her; she shall not be moved: God shall help her, and that right early.
6: The heathen raged, the kingdoms were moved: he uttered his voice, the earth melted.
7: The LORD of hosts is with us; the God of Jacob is our refuge. Selah.
8: Come, behold the works of the LORD, what desolations he hath made in the earth.
9: He maketh wars to cease unto the end of the earth; he breaketh the bow, and cutteth the spear in sunder; he burneth the chariot in the fire.
10: Be still, and know that I am God: I will be exalted among the heathen, I will be exalted in the earth.
11: The LORD of hosts is with us; the God of Jacob is our refuge. Selah.
Псалом 46.
Выделенные слова - 46-е от начала и конца соответственно.
