Кто вы, Растин Коул?
Я пытаюсь как-то структурировать в голове все увиденное и непересмотренное. Ожидание пересмотра лучше самого пересмотра, наверное. Хотя, в процессе можно уловить тысячу мелких подробностей, которые были любовно вложены туда заботливыми руками сценаристов.
Я писала Женьке, что в восьми сериях нам показали целую жизнь. Ну у нас у каждого свое видение показанного. Каждому этот сериал налил патоки или насыпал соли на старые раны. Почему я останавливаюсь на Расте? Почему человек со скулами об которые действительно можно порезаться так въелся мне в душу?
Потому что Раст - человек, который может терпеть боль. Он делает то, чего не смогла я. Пока я сижу и глушу спокойненькие таблеточки, Раст умудряется переключаться. А знаете, что еще он мне показал? Что боль никогда не проходит. По-настоящему. Нервные окончания восстанавливаются по чайной ложке в двадцать лет, но боль за это время не ослабевает. И если вам отрубили тупым топором кусок вашей целостной и доброй души, то фантомная боль в том самом дорогом куске не уйдет никогда. Ведь каждому человеку, помимо выданных собственноручно затрещин на мягком теле души, жизнь подкидывает такие вот топорики. Это тот момент, когда мы теряем и не в силах вернуть. Казалось бы, мы видели, где старушка судьба с костлявыми пальцами закапывала розовый шелковистый и сочащийся прошлой жизнью кусочек вас. Вы бежите следом за ней, выжидаете пока она удалится царственной походкой и начинаете копать землю. Руками. Пальцами. Собирая мелкие комки по ногти. В этот момент обязательно пойдет дождь. И жидкая грязь будет облеплять ваши локти, колени и ту самую сумочку, в которую вы планировали положить найденное. Эдакий чемоданчик для трансплантации души. Но там ничего нет. Старуха не копала так глубоко, а вы уже в яме по пояс. Ногти сломаны, руки в крови, смешанной с грязью, лицо покрывают слезы, земля и дождевая вода. Вы не вернете ее. Никогда.
А потом вы впадаете в отчаяние. Вы держитесь за что-то очень яркое и что-то очень важное. А потом внезапно, совершенно внезапно замечаете, что ваши руки пусты. И вместе с той самой важной поклажей, которая могла бы вытянуть вас обратно из грязной ямы, у вас исчезают пальцы. По одному за каждый всхлип. Вы растворяетесь секунда за секундой. И казалось бы, вот оно. Вот то, чего мы так ждали под темным небом, окрашенным несколькими горстями звезд. Проходит покалывание на коже, проходит все. Тонкая сеть детских воспоминаний обрастает тяжелой пылью. Ощущения, мечты, мысли, знания и вкусы рассыпаются легкими хлопьями по полу. И в самый последний момент боль цепляет вас за незашитую рану в душе. Она запускает коготки в сочную растворяющуюся материю и сжимает кулачок. Из разорванных розовых краев сочатся выдохи, слезы, сгустки любви, песчинки теплых переживаний. Они капают на гладкую поверхность и впитываются. Их больше нет. И моя новая знакомая занимает их место. Она раскрывает коготки, облизывает рану и шумно выдыхает в нее раскаленным оловом. И наступает время боли. Как сезон дождей в тропиках. На сколько? А, насовсем.
Раст показал мне все это за восемь серий. За какие-то ничтожные восемь часов он объяснил мне то, что я пыталась понять сама за шесть месяцев приема таблеток. Он положил мне на плечо свою ладонь и сказал, что боль не уйдет пока я жива.
Забавно, правда?
Врач говорит нам:
- Это болит душа.
Раст качает головой, затягивается и поправляет:
- И не перестанет болеть.
И чем дальше, тем больше мне начинает казаться, что слово "настоящий" в названии не говорит о качестве самих детективов, нет. Оно подсказывает нам, что все-все здесь будет по-настоящему.
Настоящие убийства.
Настоящие фанатики.
Настоящие лжецы.
Настоящие семьи.
Настоящие потери.
Настоящий мордобой.
Настоящая дружба.
Настоящая жизнь.
Настоящая боль.
С утра я подумывала написать какой-то мелкий призрачный абзацик и вывалить кучу тумблера в этот пост. Потом еще я думала, что нам просто необходим текст песни из заставки. потом я еще много много думала. А в итоге вот.
From the dusty mesa,
Her looming shadow grows,
Hidden in the branches of the poison creosote.
She twines her spines up slowly,
Towards the boiling sun,
And when I touched her skin,
My fingers ran with blood.
In the hushing dusk, under a swollen silver moon,
I came walking with the wind to watch the cactus bloom.
And strange hands halted me, the looming shadows danced.
I fell down to the thorny brush and felt the trembling hands.
When the last light warms the rocks,
And the rattlesnakes unfold,
Mountain cats will come to drag away your bones.
And rise with me forever,
Across the silent sand,
And the stars will be your eyes,
And the wind will be my hands
