Зачем Рубцов понадобился КГБ?
Оригинал взят у step_bg в Зачем Рубцов понадобился КГБ?
В январском выпуске «Литературной газеты» вышли сразу две статьи, привлекающие к себе внимание. Первая - «Почва пахнет перегноем» - посвящена 15-летию памяти Вадима Кожинова. Вторая - «И буду жить в своём народе» - рассказывает о судьбе и творчестве поэта Николая Рубцова. Материалы о Вадиме Валериановиче, сами по себе, представляют интерес в силу причастности Кожинова к спецслужбистской деятельности. И не абы где, а в сфере литературных проектов.
Появление подобных статей в «Литературной газете» если и не добавляет новых деталей (из разряда «спец»), то, как минимум напоминает и дает повод обсудить уже озвученные факты.
Вот, к примеру, Петр Палиевский пишет в своей статье «Почва пахнет перегноем»:
«В 1994 г. на пленуме Союза писателей России в Орле Кожинов выступил с речью, где среди прочего вдруг стал восхищаться Тургеневым за то, что тот, живя за рубежом, будто бы выполнял задания внешней разведки России. Мол, как это замечательно: не только великий писатель, но и государственник, и т.п».
Интересно, правда?
Про следы особой деятельности Кожинова Петр Палиевский пишет: «… глубокий пример - литературная судьба Бахтина. Кожинов, не кто-либо другой, заново открыл Бахтина …». В той же литературной газете (майский выпуск 1991 года) Кожинов назван верным ординарцем Андропова. Здесь Бахтин и Андропов интересны самим фактом связи спецслужб и писателей.
В другой статье январского выпуска «Литературной газеты» идет рассказ о Николае Рубцове - поэте, закончившем свою жизнь трагически (бытовое убийство).
Цитата:
«Но начиная с середины 70-х годов за предельно краткий срок поэзия Николая Рубцова обрела поистине всенародное признание.
Особенно удивителен даже не сам по себе стремительный рост славы поэта, а тот факт, что росла она как бы совершенно стихийно, по сути дела, без участия средств массовой информации, словно движимая не зависящей от людей природной силой».
Обращает на себя внимание сочетание «стремительного роста славы» и отсутствие в этом росте «средств массовой информации». Автор статьи - Владимир Смирнов - называет причину роста «не зависящей от людей природной силой».
Но даже у «Природной силы» есть свое имя. Перед тем как его назвать, обратим внимание еще на один интересный сюжет. В своей книге «Путник на краю поля» Николай Михайлович Коняев вскользь упоминает про записную книжку Рубцова, попавшую в его руки.
Цитата:
«Но главное для меня в этой книжке, конечно, фамилии. С их помощью легко установить круг ленинградских знакомств поэта. Саша Кузнецова, Надя Виноградова, Нина Токарева, Надя Жукова, В. В. Васильев, Жора (в скобочках - друг В. Максимова), Борис Новиков, В. Гариков, Зоя, А-р Кушнер, Н. О. Грудинина, К. Кузьминский, И. Сергеева, Бахтин, Ю. Федоров, М. Л. Ленская, С. Орлов, Д. Гаврилов, Вильнер, Люся Б., Петя, Бродский, Г. Семенов, Зина, Ю. Логинов, Кривулин, Катя... Список можно продолжить, но и перечисленных фамилий вполне достаточно, чтобы получить представление о круге общения Николая Рубцова в Ленинграде».
Среди перечисленных фамилий выделяется фамилия Бахтина, хотя и без указания инициалов. Можно предположить, что речь идет о Михаиле Михайловиче Бахтине.
При этом сам Николай Коняев находится под плотной опекой Вадима Кожинова, о которой подробно пишет в журнале «Север» (статья «Организатор литературных судеб»). Эта опека напрямую спасла Коняева от отчисления из института, которое ему грозило за рецензию «либерала-стукача». В этой же статье Коняев указывает на еще одного писателя, поддержанного Кожиновым:
«Однажды В.В. Кожинов рассказал о писателе Дмитрии Балашове, которого необходимо было поддержать, поскольку на него завели уголовное дело и должны были судить его, хотя он никакой не преступник, а настоящий русский писатель и большой ученый фольклорист...».
Так мы приблизились к тому, чтобы назвать имя «Природной силы», которая дала столь стремительный, «как бы стихийный» взлет славы Рубцова.
«Да что говорить про них, если - я убежден в этом! - и общественная судьба такого мыслителя, как М.М. Бахтин, или посмертная судьба такого гения, как Н.М. Рубцов, тоже сложились бы без участия Кожинова иначе и почти наверняка менее успешно…».
Неведомая, почти «природная» сила, собирала писателей, мыслителей и поэтов с 60-х годов. Критерий отбора был обозначен достаточно ясно: «гонимый партократией, настоящий русский писатель». «Гонимые русские писатели» собирались в общий круг и получали защиту сверху от … КГБ. В чем же причина такой опеки?
Источники:
-----
-----
от fur_wenige:
Последняя реплика в этой странной дискуссии (о "Бахтине"; почему-то, прошедшая как анонимная) - моя.
Да и сам текст этого "поста" нуждается в осмыслении.
В январском выпуске «Литературной газеты» вышли сразу две статьи, привлекающие к себе внимание. Первая - «Почва пахнет перегноем» - посвящена 15-летию памяти Вадима Кожинова. Вторая - «И буду жить в своём народе» - рассказывает о судьбе и творчестве поэта Николая Рубцова. Материалы о Вадиме Валериановиче, сами по себе, представляют интерес в силу причастности Кожинова к спецслужбистской деятельности. И не абы где, а в сфере литературных проектов.
Появление подобных статей в «Литературной газете» если и не добавляет новых деталей (из разряда «спец»), то, как минимум напоминает и дает повод обсудить уже озвученные факты.
Вот, к примеру, Петр Палиевский пишет в своей статье «Почва пахнет перегноем»:
«В 1994 г. на пленуме Союза писателей России в Орле Кожинов выступил с речью, где среди прочего вдруг стал восхищаться Тургеневым за то, что тот, живя за рубежом, будто бы выполнял задания внешней разведки России. Мол, как это замечательно: не только великий писатель, но и государственник, и т.п».
Интересно, правда?
Про следы особой деятельности Кожинова Петр Палиевский пишет: «… глубокий пример - литературная судьба Бахтина. Кожинов, не кто-либо другой, заново открыл Бахтина …». В той же литературной газете (майский выпуск 1991 года) Кожинов назван верным ординарцем Андропова. Здесь Бахтин и Андропов интересны самим фактом связи спецслужб и писателей.
В другой статье январского выпуска «Литературной газеты» идет рассказ о Николае Рубцове - поэте, закончившем свою жизнь трагически (бытовое убийство).
Цитата:
«Но начиная с середины 70-х годов за предельно краткий срок поэзия Николая Рубцова обрела поистине всенародное признание.
Особенно удивителен даже не сам по себе стремительный рост славы поэта, а тот факт, что росла она как бы совершенно стихийно, по сути дела, без участия средств массовой информации, словно движимая не зависящей от людей природной силой».
Обращает на себя внимание сочетание «стремительного роста славы» и отсутствие в этом росте «средств массовой информации». Автор статьи - Владимир Смирнов - называет причину роста «не зависящей от людей природной силой».
Но даже у «Природной силы» есть свое имя. Перед тем как его назвать, обратим внимание еще на один интересный сюжет. В своей книге «Путник на краю поля» Николай Михайлович Коняев вскользь упоминает про записную книжку Рубцова, попавшую в его руки.
Цитата:
«Но главное для меня в этой книжке, конечно, фамилии. С их помощью легко установить круг ленинградских знакомств поэта. Саша Кузнецова, Надя Виноградова, Нина Токарева, Надя Жукова, В. В. Васильев, Жора (в скобочках - друг В. Максимова), Борис Новиков, В. Гариков, Зоя, А-р Кушнер, Н. О. Грудинина, К. Кузьминский, И. Сергеева, Бахтин, Ю. Федоров, М. Л. Ленская, С. Орлов, Д. Гаврилов, Вильнер, Люся Б., Петя, Бродский, Г. Семенов, Зина, Ю. Логинов, Кривулин, Катя... Список можно продолжить, но и перечисленных фамилий вполне достаточно, чтобы получить представление о круге общения Николая Рубцова в Ленинграде».
Среди перечисленных фамилий выделяется фамилия Бахтина, хотя и без указания инициалов. Можно предположить, что речь идет о Михаиле Михайловиче Бахтине.
При этом сам Николай Коняев находится под плотной опекой Вадима Кожинова, о которой подробно пишет в журнале «Север» (статья «Организатор литературных судеб»). Эта опека напрямую спасла Коняева от отчисления из института, которое ему грозило за рецензию «либерала-стукача». В этой же статье Коняев указывает на еще одного писателя, поддержанного Кожиновым:
«Однажды В.В. Кожинов рассказал о писателе Дмитрии Балашове, которого необходимо было поддержать, поскольку на него завели уголовное дело и должны были судить его, хотя он никакой не преступник, а настоящий русский писатель и большой ученый фольклорист...».
Так мы приблизились к тому, чтобы назвать имя «Природной силы», которая дала столь стремительный, «как бы стихийный» взлет славы Рубцова.
«Да что говорить про них, если - я убежден в этом! - и общественная судьба такого мыслителя, как М.М. Бахтин, или посмертная судьба такого гения, как Н.М. Рубцов, тоже сложились бы без участия Кожинова иначе и почти наверняка менее успешно…».
Неведомая, почти «природная» сила, собирала писателей, мыслителей и поэтов с 60-х годов. Критерий отбора был обозначен достаточно ясно: «гонимый партократией, настоящий русский писатель». «Гонимые русские писатели» собирались в общий круг и получали защиту сверху от … КГБ. В чем же причина такой опеки?
Источники:
- "Литературная газета" 1-2 (6538) (21-01-2016), «И буду жить в своём народе»;
- "Почва пахнет перегноем" 1-2 (6538) (21-01-2016), «И буду жить в своём народе»;
- Коняев Н.М. "Путник на краю поля";
- "Северный журнал" (2011/1-2/200-208), "Организатор литературных судеб";
- Газета "Суть Времени" №57, "Бахтин и «нечто»";
- Газета "Суть Времени" №58, "Отретушированный портрет".
-----
-----
от fur_wenige:
Последняя реплика в этой странной дискуссии (о "Бахтине"; почему-то, прошедшая как анонимная) - моя.
Да и сам текст этого "поста" нуждается в осмыслении.