Проверяющий
Есть у нас на учёте пациент. Обострения у Виктора (так его зовут) обычно бывают ранней весной. Маниакально-параноидный синдром, с завидным постоянством. В его исполнении обычно это выглядит так. Рано-рано утром дверь в каком-нибудь (предугадать трудно) отделении милиции открывается чуть ли не пинком, и на пороге появляется наш герой. Бодрый до омерзения, подтянутый и энергичный, он по-хозяйски окидывает взором помещение и укоризненно заявляет:
- Спим на боевом посту, товарищ как-вас-там? Ай-яй, нехорошо! А я, собственно, к вам тут с проверочкой, давно было пора, да всё дела, дела...
С этими словами он трясёт под носом у сонного дежурного каким-то документом. Документ требует отдельного описания. Если бы милиционеру удалось сразу и в подробностях его рассмотреть, то выяснилось бы, что это обычный паспорт. Но! В него вклеен аккуратно вырезанный оттиск гербовой печати. С ним отдельная история. Как-то, в бытность правления Бориса Николаевича, Виктор написал президенту гневное письмо: дескать, смотри, до чего довёл страну, как, мол, тебе не совестно! А в администрации президента кто-то возьми да напиши вежливо-нейтральный ответ ни о чём. Проникся наш пациент: как же, ответили, значит - право имею! Тут-то фабула бреда и сложилась окончательно. Мол, не хватает у президента времени ментовской произвол отслеживать и пресекать, посему и облекает его, Виктора, властью и доверием чрезвычайными. Вырезал он из письма печать гербовую, наклеил в паспорт, и отправился творить добро направо и налево проверять.
- Так, голубчик, распорядись-ка, чтобы машину сей же момент подали, поедем полюбуемся на ваши посты!
Вы не представляете, до чего убедительным может быть маниакальный больной. Иногда дело доходило и до посадки в машину. Потом всё же срабатывало профессиональное чутьё, более тщательно проверялись документы... Стоит ли говорить, что в приёмный покой Виктора сердитые милиционеры доставляют обычно слегка помятым? Думаете, это его чему-нибудь учит? Только тому, что он не "проверяет" дважды одно и то же отделение. А служивые до сих пор ведутся.
- Спим на боевом посту, товарищ как-вас-там? Ай-яй, нехорошо! А я, собственно, к вам тут с проверочкой, давно было пора, да всё дела, дела...
С этими словами он трясёт под носом у сонного дежурного каким-то документом. Документ требует отдельного описания. Если бы милиционеру удалось сразу и в подробностях его рассмотреть, то выяснилось бы, что это обычный паспорт. Но! В него вклеен аккуратно вырезанный оттиск гербовой печати. С ним отдельная история. Как-то, в бытность правления Бориса Николаевича, Виктор написал президенту гневное письмо: дескать, смотри, до чего довёл страну, как, мол, тебе не совестно! А в администрации президента кто-то возьми да напиши вежливо-нейтральный ответ ни о чём. Проникся наш пациент: как же, ответили, значит - право имею! Тут-то фабула бреда и сложилась окончательно. Мол, не хватает у президента времени ментовской произвол отслеживать и пресекать, посему и облекает его, Виктора, властью и доверием чрезвычайными. Вырезал он из письма печать гербовую, наклеил в паспорт, и отправился творить добро направо и налево проверять.
- Так, голубчик, распорядись-ка, чтобы машину сей же момент подали, поедем полюбуемся на ваши посты!
Вы не представляете, до чего убедительным может быть маниакальный больной. Иногда дело доходило и до посадки в машину. Потом всё же срабатывало профессиональное чутьё, более тщательно проверялись документы... Стоит ли говорить, что в приёмный покой Виктора сердитые милиционеры доставляют обычно слегка помятым? Думаете, это его чему-нибудь учит? Только тому, что он не "проверяет" дважды одно и то же отделение. А служивые до сих пор ведутся.