Мы смерти смеялись в лицо. Восьмой боевой вылет
Мой отец, Елецких Гавриил Никифорович, за время войны совершил 212 боевых вылетов на разведку и бомбометание фашистских войск.
За 100 успешных боевых вылетов присваивали звание Героя Советского Союза.
Золотую Звезду отцу вручили 1 июля 1944.
К этому моменту на его счету было 167 успешно выполненных заданий командования.
Многие не представляют, что это такое, боевой вылет, и в чем состоит героизм летчика.
За первые 14 дней войны 225 - ый авиационный полк, который входил в 17-ую бомбардировочную авиационную дивизию, прекратил свое существование.
Первые свои вылеты отец совершил в нем.
Были потеряны все самолеты ( более 40) и чуть меньше от половины летных экипажей. Их было около 60. Да, каждый день теряли в среднем по три самолета.
6 июля 1941 года отец в качестве штурмана перегнал с майором Царевым оставшийся исправный учебный самолет из Бердичева в Борисполь, где за двое суток его переделали в боевой. На этом переделанном самолете и были совершены следующие вылеты.
Это отрывок из книги моего отца о войне. Восьмой боевой вылет. Книга была написана 25 лет назад. Печатается впервые.
Нашему экипажу в 224 -ом полку пришлось совершить два боевых вылета, 9 и 12 июля 1941 года. Первый- с аэродрома Борисполь, а второй- с полевого, у железнодорожной станции Гребенка.
Утром 9 июля фашистская авиация нанесла бомбовый удар по нашему аэродрому ( Борисполь). Удар наносился девяткой самолетов Ю-88, которые сбросили бомбы крупного калибра, порядка 250 кг.
224 - ый полк существенных потерь не имел. Боевых самолетов у этого полка было мало, чуть больше десяти.
Несколько осколков бомб попали в один или два их самолета. Наш самолет СБ ( только что переделанный из УСБ) не имел повреждений, хотя одна из бомб разорвалась недалеко от него.( отец на фото внизу в центре)
Крепко пострадала взлетно-посадочная полоса аэродрома. На ней было четыре или пять больших воронок.
Во время этого налета фашистских стервятников я лежал вместе с летчиком и стрелком -радистом на траве недалеко от нашего самолета. Конечно, слушать разрывы бомб крупного калибра вблизи себя, событие весьма неприятное.
До налета на аэродром фашистской авиации нам была поставлена боевая задача. Поэтому, как только были заделаны воронки на взлетно-посадочной полосе, на что ушло около двух часов времени, был дан сигнал на запуск моторов.
В первом вылете с экипажами 224-го полка наш самолет летел в составе эскадрильи.
Мы шли левым ведомым самолетом в левом звене. На этот раз наша группа впервые за мои боевые полеты прикрывалась звеном ( четырьмя самолетами) истребителей.
У старшего лейтенанта Трифоненко это был 12-й вылет на самолете СБ.
Он занимал первое место в 225 -ом полку по количеству боевых вылетов.
У меня это был 8-ой вылет на боевое задание.
Истребителями прикрытия нашей группы были самолеты ЯК-1. Они базировались на нашем же аэродроме.
Группа бомбардировщиков взлетела без всяких происшествий, собралась на кругу.
Затем взлетели истребители и пристроились к нашей группе сзади-сверху.
Реку Днепр мы пересекли южнее Киева. А после отхода от реки, истребителей прикрытия у нашей группы я уже не видел.
В то время и радиосвязи с ними не было. Причину ухода от нас истребителей я не знаю. То ли они отвлеклись на группу немецких бомбардировщиков, которые в тот период систематически бомбили Киев, то ли просто бросили нас. ( и такое бывало в 1941 году)
Экипажи 225 -ого ( уже разбитого) полка в ходе боевых действий ни разу не прикрывались истребителями. И это одна из основных причин больших потерь, понесенных полком.
Целью бомбового удара для нашей девятки являлись немецко-фашистские войска на дороге Новоград - Волынский- Житомир. Последний, как известно, был оставлен нашими войсками в этот же день, 9 июля.
Мы подошли к Житомиру с юго-востока на высоте 600-800 метров.
Западнее города увидели клубы пыли над дорогой от двигавшейся колонны немецкой техники.
Бомбы сбросили по головным танкам этой колонны по сигналу ведущего девятки под небольшим углом к дороге. Увидели взрывы и появившиеся очаги пожаров.
До сбрасывания бомб, малокалиберная зенитная артиллерия фашистов начала обстрел наших самолетов.
Но от ее огня потерь мы не понесли. Колонна немецко-фашистских войск прикрывалась и истребителями, но они были впереди-слева от нас и до момента сброса бомб противодействия нам не оказали.
Их атаки начались в ходе выполнения группой левого разворота для следования обратно.
Разворот выполнялся на наш самолет.
В ходе выполнения разворота, атаке истребителей противника подверглись самолеты внешнего звена, т.е. правого.
При этом были сбиты два наших экипажа. С истребителями прикрытия мы бы их наверняка не потеряли.
Мой командир экипажа во время разворота хорошо держался места в строю.
После выполнения разворота ведущий группы сразу же увеличил скорость полета.
Он рассчитывал, что все оставшиеся семь самолетов будут держаться своих мест в строю.
Однако наш самолет сразу же стал отставать.
Газ моторам, как сказал мне летчик, был дан полный. Причиной являлось, видимо то, что моторы уже были с выработанным ресурсом или старой модификации с несколько меньшей мощностью. Оказали влияние и последние переделки, во время которых переставили кабину штурмана.
На наш отстающий самолет набросились два фашистских истребителя Ме-109.
Трифоненко правильно сориентировался, он снизился на высоту бреющего полета - пять-десять метров.
При этом мы выполняли небольшой маневр по высоте и направлению, обходя наземные препятствия.
Близость земли и небольшие наши маневры усложняли истребителям ведение прицельного огня. Их очереди были короткими и неэффективными.
Они велись с трассирующими пулями, полет которых видели мы, члены экипажа, и летчик фашистского истребителя.
Трассы проходили выше, левее и правее самолета. Были и отдельные попадания, но наш самолет пока не горел.
Мы, потеряв из вида самолеты своей группы, продолжали полет к аэродрому базирования.
Временам я видел лицо летчика в небольшое окошечко между нашими кабинами.
Мы оба улыбались тому, что с нами не могут справиться два фашистских истребителя.
Прекрасно понимали, что находимся под расстрелом фашистов, которые сзади сверху последовательно вели огонь по нашему самолету из нескольких огневых точек.
Фашистский истребитель МЕ-109 имел одну пушку калибром 20 мм и два пулемета калибром 7,92 мм.
Наш стрелок-радист вел огонь из верхнего пулемета. Но эффективность его была невысокой. Я был готов к открытию огня из двух пулеметов, но истребители противника не выходили в переднюю полусферу нашего самолета, в которой мог вести огонь.
Все их атаки выполнялись только с задней полусферы.
Минут через 10-12 после отхода от цели истребители противника прекратили атаки и преследование нашего самолета.
Мы, не видя самолетов своей группы, пролетели над Днепром, у аэродрома Борисполь, затем у Яготин, вышли на площадку около железнодорожной станции Гребенка и произвели удачную посадку.
После посадки старший группы, в составе которой мы выполняли боевой полет, начал «давать взбучку» моему командиру, за то, что он отстал. Командир доложил, что сделал все возможное, но самолет не развил скорости.
Наш стрелок-радист имел небольшое ранение, а в самолете оказалось несколько существенных пробоин.
Техническому составу потребовалось два дня для ремонта самолета.
После этого полета в полку узнали, что наш самолет необычный и на нем большой скорости не разовьешь.
Фото 1943 года. ( отец первый справа в нижнем ряду)
Вечная память всем защитникам Отечества.
За 100 успешных боевых вылетов присваивали звание Героя Советского Союза.
Золотую Звезду отцу вручили 1 июля 1944.
К этому моменту на его счету было 167 успешно выполненных заданий командования.
Многие не представляют, что это такое, боевой вылет, и в чем состоит героизм летчика.
За первые 14 дней войны 225 - ый авиационный полк, который входил в 17-ую бомбардировочную авиационную дивизию, прекратил свое существование.
Первые свои вылеты отец совершил в нем.
Были потеряны все самолеты ( более 40) и чуть меньше от половины летных экипажей. Их было около 60. Да, каждый день теряли в среднем по три самолета.
6 июля 1941 года отец в качестве штурмана перегнал с майором Царевым оставшийся исправный учебный самолет из Бердичева в Борисполь, где за двое суток его переделали в боевой. На этом переделанном самолете и были совершены следующие вылеты.
Это отрывок из книги моего отца о войне. Восьмой боевой вылет. Книга была написана 25 лет назад. Печатается впервые.
Нашему экипажу в 224 -ом полку пришлось совершить два боевых вылета, 9 и 12 июля 1941 года. Первый- с аэродрома Борисполь, а второй- с полевого, у железнодорожной станции Гребенка.
Утром 9 июля фашистская авиация нанесла бомбовый удар по нашему аэродрому ( Борисполь). Удар наносился девяткой самолетов Ю-88, которые сбросили бомбы крупного калибра, порядка 250 кг.
224 - ый полк существенных потерь не имел. Боевых самолетов у этого полка было мало, чуть больше десяти.
Несколько осколков бомб попали в один или два их самолета. Наш самолет СБ ( только что переделанный из УСБ) не имел повреждений, хотя одна из бомб разорвалась недалеко от него.( отец на фото внизу в центре)
Крепко пострадала взлетно-посадочная полоса аэродрома. На ней было четыре или пять больших воронок.
Во время этого налета фашистских стервятников я лежал вместе с летчиком и стрелком -радистом на траве недалеко от нашего самолета. Конечно, слушать разрывы бомб крупного калибра вблизи себя, событие весьма неприятное.
До налета на аэродром фашистской авиации нам была поставлена боевая задача. Поэтому, как только были заделаны воронки на взлетно-посадочной полосе, на что ушло около двух часов времени, был дан сигнал на запуск моторов.
В первом вылете с экипажами 224-го полка наш самолет летел в составе эскадрильи.
Мы шли левым ведомым самолетом в левом звене. На этот раз наша группа впервые за мои боевые полеты прикрывалась звеном ( четырьмя самолетами) истребителей.
У старшего лейтенанта Трифоненко это был 12-й вылет на самолете СБ.
Он занимал первое место в 225 -ом полку по количеству боевых вылетов.
У меня это был 8-ой вылет на боевое задание.
Истребителями прикрытия нашей группы были самолеты ЯК-1. Они базировались на нашем же аэродроме.
Группа бомбардировщиков взлетела без всяких происшествий, собралась на кругу.
Затем взлетели истребители и пристроились к нашей группе сзади-сверху.
Реку Днепр мы пересекли южнее Киева. А после отхода от реки, истребителей прикрытия у нашей группы я уже не видел.
В то время и радиосвязи с ними не было. Причину ухода от нас истребителей я не знаю. То ли они отвлеклись на группу немецких бомбардировщиков, которые в тот период систематически бомбили Киев, то ли просто бросили нас. ( и такое бывало в 1941 году)
Экипажи 225 -ого ( уже разбитого) полка в ходе боевых действий ни разу не прикрывались истребителями. И это одна из основных причин больших потерь, понесенных полком.
Целью бомбового удара для нашей девятки являлись немецко-фашистские войска на дороге Новоград - Волынский- Житомир. Последний, как известно, был оставлен нашими войсками в этот же день, 9 июля.
Мы подошли к Житомиру с юго-востока на высоте 600-800 метров.
Западнее города увидели клубы пыли над дорогой от двигавшейся колонны немецкой техники.
Бомбы сбросили по головным танкам этой колонны по сигналу ведущего девятки под небольшим углом к дороге. Увидели взрывы и появившиеся очаги пожаров.
До сбрасывания бомб, малокалиберная зенитная артиллерия фашистов начала обстрел наших самолетов.
Но от ее огня потерь мы не понесли. Колонна немецко-фашистских войск прикрывалась и истребителями, но они были впереди-слева от нас и до момента сброса бомб противодействия нам не оказали.
Их атаки начались в ходе выполнения группой левого разворота для следования обратно.
Разворот выполнялся на наш самолет.
В ходе выполнения разворота, атаке истребителей противника подверглись самолеты внешнего звена, т.е. правого.
При этом были сбиты два наших экипажа. С истребителями прикрытия мы бы их наверняка не потеряли.
Мой командир экипажа во время разворота хорошо держался места в строю.
После выполнения разворота ведущий группы сразу же увеличил скорость полета.
Он рассчитывал, что все оставшиеся семь самолетов будут держаться своих мест в строю.
Однако наш самолет сразу же стал отставать.
Газ моторам, как сказал мне летчик, был дан полный. Причиной являлось, видимо то, что моторы уже были с выработанным ресурсом или старой модификации с несколько меньшей мощностью. Оказали влияние и последние переделки, во время которых переставили кабину штурмана.
На наш отстающий самолет набросились два фашистских истребителя Ме-109.
Трифоненко правильно сориентировался, он снизился на высоту бреющего полета - пять-десять метров.
При этом мы выполняли небольшой маневр по высоте и направлению, обходя наземные препятствия.
Близость земли и небольшие наши маневры усложняли истребителям ведение прицельного огня. Их очереди были короткими и неэффективными.
Они велись с трассирующими пулями, полет которых видели мы, члены экипажа, и летчик фашистского истребителя.
Трассы проходили выше, левее и правее самолета. Были и отдельные попадания, но наш самолет пока не горел.
Мы, потеряв из вида самолеты своей группы, продолжали полет к аэродрому базирования.
Временам я видел лицо летчика в небольшое окошечко между нашими кабинами.
Мы оба улыбались тому, что с нами не могут справиться два фашистских истребителя.
Прекрасно понимали, что находимся под расстрелом фашистов, которые сзади сверху последовательно вели огонь по нашему самолету из нескольких огневых точек.
Фашистский истребитель МЕ-109 имел одну пушку калибром 20 мм и два пулемета калибром 7,92 мм.
Наш стрелок-радист вел огонь из верхнего пулемета. Но эффективность его была невысокой. Я был готов к открытию огня из двух пулеметов, но истребители противника не выходили в переднюю полусферу нашего самолета, в которой мог вести огонь.
Все их атаки выполнялись только с задней полусферы.
Минут через 10-12 после отхода от цели истребители противника прекратили атаки и преследование нашего самолета.
Мы, не видя самолетов своей группы, пролетели над Днепром, у аэродрома Борисполь, затем у Яготин, вышли на площадку около железнодорожной станции Гребенка и произвели удачную посадку.
После посадки старший группы, в составе которой мы выполняли боевой полет, начал «давать взбучку» моему командиру, за то, что он отстал. Командир доложил, что сделал все возможное, но самолет не развил скорости.
Наш стрелок-радист имел небольшое ранение, а в самолете оказалось несколько существенных пробоин.
Техническому составу потребовалось два дня для ремонта самолета.
После этого полета в полку узнали, что наш самолет необычный и на нем большой скорости не разовьешь.
Фото 1943 года. ( отец первый справа в нижнем ряду)
Вечная память всем защитникам Отечества.