Оригинал взят у
step_bg в
Обсуждение "Юлия Цезаря". В прошедший выходной принял участие в очередной встрече
литературного клуба, организованного в местной библиотеке. Обсуждали Шекспировского "
Юлия Цезаря", предварительно почитав отрывок по ролям. Оказалось, что трагедия не только задает немало тем, для жаркого спора (в стиле цикла знаменитых исторических передач на ТВ), но и здорово подходит для таких вот "кружковых" импровизаций.
Всякое великое литературное произведение через перо автора, так или иначе, отражает настроение своей эпохи. Тема гражданских войн и бесконечных дворцовых переворотов была очень актуальна и болезненна для современников Шекспира. В этом ракурсе, "Юлий Цезарь" вполне вписывается в один ряд с другими его историческими трагедиями.
Читая "Цезаря" старался увидеть его, прежде всего, взглядом автора, не сравнивая с реальными историческими персонажами. Попутно также разделял описанные поступки персонажей и публичную трактовку этих поступков.
Вот один пример. Только-только отгремела гражданская война с Гнеем Помпеем, закончившаяся победой Юлия Цезаря. Последний получает оппозицию в лице "республиканцев", которые не упускают случая демонизировать Цезаря. Но народ его любит и сам правитель достаточно мягок (насколько, вообще, может быть мягок римский политик его ранга) - его политические враги не подвергаются преследованиям и оставляют за собой высшие республиканские должности.
Или другой пример. Брут. Его много раз называют "благородным". Но подлое убийство - знаменитое "И ты, Брут!" - оставляет благородство в прошлой жизни. Собственно, на этом и строится речь Марка Антония, обращенная к простым гражданам Рима:
Друзья, сограждане, внемлите мне.
Не восхвалять я Цезаря пришел,
А хоронить. Ведь зло переживает
Людей, добро же погребают с ними.
Пусть с Цезарем так будет. Честный Брут
Сказал, что Цезарь был властолюбив.
Коль это правда, это тяжкий грех,
За это Цезарь тяжко поплатился.
Здесь с разрешенья Брута и других, -
А Брут ведь благородный человек,
И те, другие, тоже благородны, -
Над прахом Цезаря я речь держу.
Он был мне другом искренним и верным,
Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек.
Гнал толпы пленников к нам Цезарь в Рим,
Их выкупом казну обогащал,
Иль это тоже было властолюбьем?
Стон бедняка услыша, Цезарь плакал,
А властолюбье жестче и черствей;
Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек.
Вы видели, во время Луперкалий
Я трижды подносил ему корону,
И трижды он отверг - из властолюбья?
Но Брут назвал его властолюбивым,
А Брут весьма достойный человек.
Что Брут сказал, я не опровергаю,
Но то, что знаю, высказать хочу.
Вы все его любили по заслугам,
Так что ж теперь о нем вы не скорбите?
О справедливость! Ты в груди звериной,
Лишились люди разума. Простите;
За Цезарем ушло в могилу сердце.
Позвольте выждать, чтоб оно вернулось.
Особую ноту вносит стремление Брута уничтожить "Дух Цезаря", уничтожив его тело, т.к. дух не будет сломлен:
О, если б без убийства мы могли
Дух Цезаря сломить! Но нет, увы,
Пасть должен Цезарь.
В итоге, "Дух Цезаря" приводит к смерти Брута.
Переходя к исторической части, следует сказать, что Римская республика - ослабевшее государство, которое стоит перед историческим вызовом и должно суметь найти на него ответ, чтобы избежать смерти. Долгая череда дворовых междоусобиц и гражданских войн вела к гибели Рима. И такой ответ дал решительный человек, который видел свое предназначение в служении своему народу - Юлий Цезарь. Цезарь не допустил приход большого зла, сплотив римских граждан, и сформировал основу для будущей империи. В этом его основная заслуга перед Римом и это основная мораль.
Для обычного человека, переложенная на слова Высоцкого, в наши дни, она будет звучать так: "... если в бой не вступил с подлецом, палачом, значит, в жизни ты был - не причем, не причем" ["Баллада о детстве"]. Для государства эта мораль выливается в появление героя (единичного или коллективного), который, не щадя себя, ответит на чаяния народа. Говоря о цене издержек, в таких случаях, нельзя забывать, что на другой чаше весов стоит вопрос существования как такового.