Я плюю на казну, долг прежде всего!
Ещё один любопытный эпизод, связанный с преодолением Понарских высот, обнаружился в воспоминаниях некоего Лемонье:
«Казна, принадлежавшая Главной квартире Великой армии и отправленная раньше ночью, двигалась по этой дороге со своим конвоем. Было рассчитано, что она может быть доставлена на прусскую территорию за несколько дней до основной массы беглецов. Трёх переходов было достаточно, чтобы она достигла Немана. Судьба распорядилась иначе.
За несколько вёрст от города есть возвышенность, не очень длинная, но крутая, трудная для подъёма; обыкновенная крутизна её была удвоена вследствие дурного состояния дороги, испорченной артиллерией, и из-за покрывавшей ее ледяной корки. Этот подъём хорош о известен всем, делавшим русскую кампанию, под именем Виленекой кручи… Фургоны, в которых помещалась казна, были прочно построены, находились в хорошем состоянии и были ещё довольно хорошо запряжены; они дошли до этого места без каких-либо осложнений, заслуживающих внимания. Если представлялось затруднение, то сопровождавшие солдаты удваивал и усердие, и казна следовала дальше с усиленным шумом ругательств и ударов кнута. Сам конвой при надобности оказывал личную помощь и подталкивал колёса. Золото внушает некоторого рода уважение…На Виленской круче лошади отказались идти; они остановились на некоторое время; их хлещут кнутом, они сопротивляются … Однако в овсе у них не было недостатка, не то что у полковых лошадей. Были и подставные лошади. Пробуют запрячь их впереди тех, которые тянули, и все кнуты подняты. Результата никакого. Тяжелые фургоны оставались точно пригвождёнными к месту…
Это не Лемонье. Это вероятный "генерал Р..." - Жан Рапп
Один генерал следовал в своей коляске, поставленной на сани. Ему сказали о том, что происходит.
- Генерал, - сказал казначей, - казна остановлена препятствием, которое кажется непреодолимым, - боюсь, что нельзя будет двигаться дальше.
В эту минуту генерал, к которому обращаются таким образом, высовывает кончик носа из огромной русской шубы, в которой он был как бы спрятан.
- Вы шутите, я думаю ? Нужно, чтобы казна двигалась дальше; необходим о нужно . . . Казна. Что скажет Его Величество? Погоняйте лошадей вперед!
Он снова с большим старанием прячет кончик носа, который он одну минуту предоставлял ужасам мороза; потом он дает знак своему кучеру, чтобы он обогнал экипажи, находящиеся впереди...
…Один чиновник указывает в эту минуту на очень многочисленный артиллерийский парк, превосходно запряжённый, вероятно, резервный парк, ещё не проходивший через Вильно. Он был только в нескольких шагах позади казны. Надсмотрщик бросается, до гоняет коляску и окликает снова генерала, закутанного в шубу.
- Нужно спасти казну, - говорит он ему, - что, если бы захватить лошадей артиллерийского парка, который следует за вами?
- Артиллерийский парк? - отвечает генерал, - снова высовывая кончик носа, - артиллерийский парк?
- Да, генерал . На что нужны теперь пушки ?
Кто бы подумал: этот совет, хотя и постыдный, как и сопровождающее его размышление, благосклонно принимается.
- Велите передать лошадей в Ваше распоряжение; я надеюсь на Ваше усердие и, если Вы спасете казну, я сообщу о Вас рапортом. Идите !
Парк приблизился, начинают переговоры с командующим им старшим офицером.
- Как? Мне отдать моих лошадей? - говорит он, краснея от праведного гнева.
- Какой (censored) мог дать такой приказ?
- Это я, - слышится из коляски, остановившейся на минутку.
- Невозможно!
И, подойдя к коляске, он говорит: - Неужели это серьёзно говорят мне, чтобы я бросил мои орудия?
- Да, милостивый государь, очень серьезно.
- Без письменного приказа от моего непосредственного начальства я этого не сделаю.
- Как, милостивый государь! (Про себя) Ах, какой холод! Они решили меня заморозить. (Громко): Исполняйте и тотчас. Я генерал Р..., адъютант императора. Вы будете виноваты, если что случится с казной.
- Но, генерал, эта прекрасная артиллерия?
- Стоит ли теперь сантиментальничать? Слушайтесь или я сделаю донесение… Как Ваше имя?.
- Артиллеристы , вперед! … Я плюю на казну, долг прежде всего.
И парк, на время остановивший своё движение, снова возобновляет его, несмотря на укоры генерала, впрочем, наполовину заглушённые шубой.
Это тоже не Лемонье. Честно говоря - понятия не имею, как он выглядел.
А на рисунке - командир батарей 34-й пехотной дивизии, майор Ноэль Жан-Николя-Огюст Ноэль.
Судя по хронологии событий- речь о нём
В эту минуту раздается один-единственный голос из одной из разбросанных на дороге групп беглецов и слышится страшный клич: «Казаки!». В эту же минуту сани генерала, защищавшего казну, уносятся лошадьми, он исчезает. Казначей и их помощники исчезают. Погонщики и все прочие служащие исчезают. Даже сам конвой рассеивается между беглецами. Все бросаются направо и налево от дороги, которая в этом месте была очень широка. Другой голос, а может быть, тот же, который был слышен раньше, добавляет слова: - Ко мне, друзья! Разграбим казну. Тотчас толпы беглецов, которые обходил и кручу во всех направлениях, присоединяются к этому крику и бросаются на драгоценные фургоны. В одно мгновение они окружены стаей хищных птиц; кидаются к замкам и взламывают их посредством всего, что находится под рукой.»
Сводная запись темы Наполеоника (оглавление)