1 (13) декабря 1812 года. Остатки Великой армии покидают пределы Российской империи
"На другой день мы ушли из Ковно. У моста была та же давка, как перед воротами в Вильно, хотя можно было бы переходить через реку по прочному льду."
(фельдфебель Баденского полка 26-й пехотной дивизии Йозеф Штейнмюллер)
1 (13) декабря в пять часов утра Главная французская армия начала переправу через Неман и тем самым покинула пределы Российской империи. Численность её к этому времени сократилась до 20 тысяч человек, значительная часть которых шла без оружия и вне своих подразделений.
или открыть полную карту 4050х4250 в новом окне
«Итак, я пешком перешёл через Неман, честь, которую я уже имел 24-го минувшего июня. Какая разница между армией тогда и теперь! Многочисленные корпуса кавалерии и пехоты, марширующие в полном порядке, заменились теперь отрядами отсталых, идущих без оружия! Из артиллерии - лишь одна пушка из прибывших в то время переправилась по Ковенскому мосту.»
(Дневник ординарца Главного штаба, капитана Бонифация де Кастеллана)
«13 декабря я прождал до 8 часов утра, пока арьергард, преследуемый неприятелем, не прибыл в Ковно. Затем среди толкавшихся людей и экипажей я покинул город и перешел через вновь построенный мост Неман, который мы когда-то в начале похода переходили с большими надеждами. Река замёрзла, и благодаря этому защита Ковно была бы немыслима. Чтобы охарактеризовать беспорядок, царивший на мосту, я скажу только, что оба адъютанта генерала Дамаса, боясь быть разлучёнными на мосту, принуждены были, не переставая, перекликаться на мосту.»
(командующий баденского контингента Великой армии генерал-майор Вильгельм Хохберг)
Многие авторы упоминают давку на мосту и сетуют, что можно было переправляться по льду.
«…мы перешли Неман, оставив позади себя Русскую землю. Нельзя себе представить, на что была похожа наша армия. Вообразите себе безоружную и беспорядочную толпу людей, подобно разбойникам опустошающую и грабящую всё на своем пути, лишённую дисциплины и команды. Большинство было одето в женские шубы, крытые шелком, кашемиром и другими материалами: синими, зелёными, красными, всевозможных цветов; обуто вместо сапог в тряпки и обернутые вокруг ног веревки, с недублёными шкурами на головах вместо шапок; они завертывали ими себе головы, обматывая длинные концы вокруг шеи; иные были почти раздеты, видно было их обмороженное тело, которое, разлагаясь, отваливалось. Площадь в Ковно была усеяна трупами людей, умерших от холода и от излишней выпивки; солдаты, из которых многие долгое время не пили ни вина, ни ликёра, найдя винный склад, перепились до крайности; более 50 человек остались замертво на площади. Остававшиеся у нас несколько повозок за громоздили мост, переход через который нам стоил величайших усилий, тогда как можно было свободно перейти по льду, по толщине и крепости способному выдержать 24-пудовую пушку. Неман был похож не на равнину, а на ряд ледяных холмов, из которых некоторые имели до 12 футов в вышину. Выпало огромное количество снега."
(шеф батальона фузилёров-гренадеров императорской гвардии Луи Жозеф Вионне де Маренгоне)
Но, может быть в словах Маренгоне и кроется ответ, почему переправа по льду не была организована - из-за ледяных торосов и снега. А может, прав Гриуа, считая, что: «лишения и бедствия до такой степени ослабили ум и энергию, что каждый из нас… машинально шел за толпой, идущей впереди , и ему не приходило даже в гол ву поискать другого более удобного пути»
Войскам был дан приказ после переправы двигаться на Гумбиен, что вступило в противоречие с ранее отданным указанием идти в направлении Тильзита.
«Мы двинулись вправо, на Тильзит, и остановились на ночь на постоялом дворе, лежавшем на холме в двух часах пути от города.»
(фельдфебель Баденского полка 26-й пехотной дивизии Йозеф Штейнмюллер)
На дороге же к Гумбиену повторилась ситуация, возникшая на Понарских высотах у Вильно:
«Сойдя с моста, мы взял и влево, по дороге на Гумбинен; некоторые же, повинуясь приказаниям, данным накануне, упрямо верили, что надо идти к Тильзиту, И взял и направо; большая часть их попала в руки казаков; те же, которые пошли по верной дороге, не успели сделать и нескольких шагов, как им пришлось взбираться на высокую гору, страшно крутую, которая была бы гибельна для наших экипажей, если бы мы давным-давно не избавились от них. Несколько фургонов и карет, хранившихся в Ковно, и в особенности великолепный артиллерийский парк, только что привезенный из Кёнигсберга, были оставлены у подножия этой возвышенности."
(штаб-офицер 4-го армейского корпуса, 2-й капитан-инженер-географ Луи Эжен Антуан де Лабом)
«По левому берегу реки шли две дороги, протоптанные в снегу, ведшие обе в совершенно разные стороны. Правая вела в Тильзит, левая в Гумбинен, но в тот момент я не знал их направления; однако надо было выбирать, и после минутного размышления я решил идти по левой дороге, казавшейся мне более удобной. Через несколько времени я достиг крутого холма, у подножия которого собралось много людей и экипажей. Стояла ясная, но очень холодная погода. Ледяной наст на земле ослепительно блестел на солнце, которое совершенно не грело. Лёд, покрывавший землю, не давал никакого упора лошадям, и они не могли в везти экипажи на крутой холм. Во многие повозки впрягали по две пары самых сильных лошадей, и они всё-таки, не доезжая до вершины, останавливались среди горы. Между этими фургонами были те, которые везли остатки вывезенных сокровищ. Видя невозможность провезти их дальше, проводники и конвоирующие их солдаты покинули их, и они вскоре подверглись разграблению. Когда я проходил мимо, то они были окружены солдатами, употреблявшими все свои последние силы, чтобы пробиться к ним сквозь окружавшую их толпу и захватить мешок золота или серебра, из которых многие, уже открытые и рассыпанные, валялись на земле. Нечего и говорить, что я, конечно, здесь не останавливался, но большинство солдат не устояло перед искушением, хотя золото не должно было иметь для них никакой привлекательности. Большая часть из тех, кто прельщался им, потерпел наказание - тяжесть приобретённого богатства замедлила их ходьбу и истощила последние силы; они погибли по дороге от голода или же были ограблены казаками и даже своими собственными товарищами. Два канонира из моего полка, встретившиеся со мной по возвращении из похода, очень трогательно рассказывали мне о своем быстром обогащении и о том непродолжительном времени, в течение которого им пришлось попользоваться своим богатством.»
(командующий артиллерией 4-го армейского корпуса полковник Шарль Пьер Любен Гриуа)
Мюрат остановился на ночлег в деревне Скравдзе.
Русские же оставались в Вильно. Только Платов с Орурком преследовали отсыпающих до города Жижморы, собрав 8 пушек и «небольшое число усталых». Да Голенищев-Кутузов с Бороздиным двигались на запад на правом берегу Вилии и достигли Янова.
Витгенштейн перевёл свою квартиру в Червоный Двор. Лейб-казачий полк из отряда Голенищева-Кутузова прибыл в Вильно «для присоединения к Главной армии». Сама Главная армия продвинулась к Вишневу, а авангард Васильчикова - к Нарвелишкам.
Генерал-адъютант Ожаровский со своим отрядом прибыл в Лиду, отправив свою кавалерию к Белице. Чем фактически инициировал процесс изгнания из пределов Российской империи корпусов Шварценберга и Ренье до сих пор стоявших в Районе Слонима и Пружан. Австрийский авангард генерала Моора не принимая боя, оставил Белицу и отошёл к местечку Ищолно, уведомляя руководство о появлении русских. В сочетании с известием о разгроме Великой армии эта новость побудила Шварценберга к отступлению в герцогство Варшавское.
Сводная запись темы Наполеоника (оглавление)