Мятеж 2-й Тульской бригады (Стрекопытовщина). Часть 1. Наступление в сторону тыла
К концу марта 1919 г. ситуация на фронтах качнулась не в пользу Красной Армии. С востока надвигался Колчак. Поляки медленно, но верно развивали наступление на Лиду, Барановичи и Лунинец. Заодно они продвинулись на Украине, заняв Ковель и Владимир-Волынский. В свою очередь, армия УНР, воспользовавшись смещением направления удара Украинского фронта на юг, перешла в контрнаступление на киевском направлении и вышла на подступы к городу. Севернее петлюровцам удалось занять Овруч. Одновременно, в тылу прогремел ряд крестьянских восстаний и мятежей воинских подразделений (в частности - в Брянске, Орле, Рогачёве)
Латать дыры в обороне большевикам пришлось отправкой на фронт частей сомнительной (как в военном, так и в моральном плане) боеспособности. Что в итоге привело к вооружённому мятежу, известному, как "стрекопытовщина" и провозглашению в Гомеле Русской Народной Республики.
В конце января 1919 г. в Гомель прибыла 2-я Тульская бригада 8-й стрелковой дивизии (67 и 68 стрелковые полки). Как следует из названия, бригада была сформирована из мобилизованных в Тульской губернии, в значительной мере затронутой крестьянскими волнениями. Часть не имела времени на сколачивание (существовала всего два месяца, в ходе которых дважды перебазировалась). В Гомеле личный состав был размещен на постой по частным квартирам, "что облегчало контрреволюционную пропаганду", тем более действенную, на фоне проблем со снабжением. Не горел энтузиазмом и командный состав бригады, большей частью примкнувший к мятежу или не предпринявший никаких действий по его подавлению.
18 марта 1919 г. бригада получила приказ в срочном порядке выдвигаться под Овруч. Утром 19 марта 68 полк выгрузился на станции Словечно. На рассвете 20 марта планировалось начать наступление на город. Однако решительного успеха в этот день достичь не удалось, а на утро следующего дня, дрогнув под артиллерийским огнём, батальоны оставили позиции и откатились к станции Бережесь. Но и здесь оборону организовать не удалось. На следующий день, 22 марта, к станции подошёл бронепоезд противника и почти в упор обстрелял эшелоны полка. Снарядами был разбит штабной вагон и вагон с лошадьми, погибло 10 человек, ещё 15 получили ранения. В результате, к концу дня полк отступил ещё дальше - к Словечно.
В ночь с 22 на 23 на станцию прибыл 1-й батальон 67 полка. Но, его бойцы, едва покинув эшелон, утроили митинг, на котором зазвучали требования немедленно бросить фронт и ехать домой - в Тулу. Бойцы обоих полков загрузилась обратно в вагоны, поставили своих людей на паровозы, и двинулась на станцию Козенки. Там к мятежу присоединилась только что прибывшая 4-я батарея артдивизиона бригады и эшелоны ушли на другой берег Припяти, в Калинковичи - узловую станцию на пересечении Полесской железной дороги с линией Петербург - Шепетовка.
Военный комиссар бригады Ильинский пытался задержать дезертиров, но чуть не был сброшен с моста в реку. Единственное, что ему удалось - собрать команду из 60 человек для защиты фронта. В итоге, Мозырь два дня обороняли комбриг (бывший офицер В.Каганин), комиссар, штаб бригады (5 человек), 14 стрелков комендантской команды, 60 добровольцев, эрзац-бронепоезд с "бронёй" из мешков с песком и шпал с командой (75 человек, начальник - пом. командира 6 батареи Архипов) и 140 бойцов из состава 10-го пограничного полка (так же разбежавшегося после ухода с фронта бригады). Только 25 марта на помощь прибыл батальон 150-го полка.
К этому моменту солдаты уже не ограничивались простым желанием ехать домой. Мятеж начинает приобретать политическую составляющую и организацию. На митинге в Калинковичах бригада избирает "Полесский Повстанческий Комитет" (по два представителя от каждой части). Возглавляет комитет бывший прапорщик Борис Кридинер.
В ночь с 23-го на 24-е марта эшелоны отправились на Гомель. На каждом паровозе были поставлены пулеметы и охрана. При этом машинисты должны были вести эшелоны так, чтобы не выпускать из виду идущий впереди.
К утру, они прибыли на станцию Гомель-Полесский, заняли вокзал и потребовали немедленной отправки через Брянск на Тулу. Однако вскоре планы изменились. С последним эшелоном приехал начальник хозчасти 68 полка Стрекопытов, который убедил толпу, что в Тулу их не пропустят, а если и пустят, то впоследствии всех переловят поодиночке и расстреляют. Он предложил для начала укрепиться в Гомеле. Получив, наконец, хоть какой-то осмысленный план действий, мятежники избрали Стрекопытова командиром бригады, тут же переименованной в 1-ю армию Русской Народной Республики. Появились и внятные политические лозунги - уничтожение власти коммунистов, передача её Учредительному Собранию, прекращение войны, передача земли крестьянам и разрешение частной торговли.
Владимир Стрекопытов родился в Туле в 16.06.1890 г. в купеческой семье. На войну ушёл добровольцем. В 1915 году окончил 2-ю Ораниенбаумскую школу прапорщиков. После развала армии вернулся в Тулу. С формирования 68 полка в ноябре 1918 г. командир батальона. По политическим убеждениям социал-демократ. Был арестован ЧК по обвинению в контрреволюционной агитации, но по заступничеству командира полка Мичагина, отпущен. Однако с должности комбата переведён заведующим хозчастью.
Утром Гомельский уездный ревком на экстренном заседании принял решение оказать мятежникам вооружённое сопротивление и телеграфом сообщил о сложившейся ситуации в Могилёв и Брянск. В распоряжении Укома имелся караульный батальон в количестве 400 человек (на счёт лояльности которого уверенности не было), небольшой интернациональный отряд ЧК (в основном немцы и китайцы) и две-три сотни коммунистов. Был сформирован штаб в составе председателя Ревкома С. Комиссарова, председателя ЧК И. Ланге, редактора "Известий Ревкома" Н. Билецкого, чекиста Я. Фрида и Д.С. Гулло. Чекисты оставались в здании ЧК, группы коммунистов заняли телефонную и телеграфную станции, а так же казначейство. Остальным было предписано собираться в гостинице "Савой".
Около полудня на станцию Гомель-Полесский прибыл бронепоезд, посланный с целью усмирить восставших, но присоединившийся к ним. Судя по описанию, единственным бронированным объектом в нём была пулемётная бронеплощадка. Тут же, силами 5-й батареи артдивизиона бригады, начинается сооружение импровизированных бронепоездов (или как их именовали сами строители - "броневиков") с полевыми орудиями в казематах из шпал.
Около пяти часов вечера до ревкома дошли сведения, что мятежники занимают Либавский вокзал. Разведка показала, что объект уже в руках бойцов Тульской бригады и что они выдвигаются в сторону тюрьмы, где находилось до 400 арестантов. Для того чтобы предотвратить их освобождение, была выслана вооружённая группа, но к её прибытию тюрьма уже была в руках противника. Так стало известно, что караульный батальон объявил нейтралитет.
К этому времени передовые отряды мятежников вышли к "Савою" и начали обстрел гостиницы. Ответный огонь заставил их ретироваться, но постепенно они распространились по окружающим улицам, перехватывая и разоружая патрули укома. К ночи под контролем военно-революционного штаба остался лишь район Мясницкой улицы, с "Савойем", зданием ЧК и телефонной станцией.
В 10 часов вечера начались телефонные переговоры, окончившиеся совершенно безрезультатно. Обстрел отеля возобновился. Около половины одиннадцатого предпринят первый штурм, отбитый пулемётным огнём.
Тем временем мятежники заняли почтовую станцию и разослали телеграфом депешу за №1078: "Всем железнодорожникам по всей сети российских железных дорог. Военная власть большевиков, в Гомеле низложена. Движением руководит повстанческий комитет. Арестовывайте членов чрезвычайных комиссий, комиссаров и всех врагов народа. Не пропускайте большевистских эшелонов. Если нужно, разрушайте пути. Осведомите население и действуйте смело и энергично. Телеграфируйте дальше. Устанавливайте связь в действиях. Осведомляйте на ст. Гомель. Полес[ский] повстанческий комитет"
Самым серьёзным результатом этой телеграммы стало замедление выдвижения Брянской дивизии к Гомелю. Вместо спешной отправки помощи Гомельскому уездному ревкому комдив, решив, что город уже полностью в руках мятежников, перешёл к подготовке полномасштабнгого наступления.
К вечеру мятежники пустили в дело артиллерию - один из импровизированных бронепоездов прибыл к Либавскому вокзалу и открыл огонь по "Савойю". За ночь обороняющимся в гостинице удалось доставить боеприпасы и хлеб, однако наметился и отток личного состава - не веря в перспективы обороны многие попытались скрытно выбраться из города. К утру осталось около 150 человек. Пришлось оставить здания ЧК и телефонной станции.
Попытки мятежников установить пулемёты на перекрёстках и крышах соседних домов успешно пресекались. К 10 часам орудия с бронепоезда сгрузили и установили за разрушенным зданием казармы Абхазского полка. Но, не сумев пристреляться, выкатили на прямую наводку, на площадь перед гостиницей. А с Троицкой улицы начал стрелять миномёт. Снарядами и минами к полудню полностью разрушен третий этаж здания. В это время защитники "Савойя" понесли первую потерю - заведующий Центропечатью Фишбейн пытался перебежать открытое пространство и был сражён пулей.
Разрушение здания продолжалось и около половины третьего дня импровизированный гарнизон "Савойя" вынужден был капитулировать. Сдавшихся (65 человек, остальным удалось ускользнуть), непрерывно избивая, отвели под конвоем в тюрьму.
Гомель оказался в полной власти мятежников. Комендантом города Стрекопытов назначил командира 1-го эскадрона 21-го кавалерийского дивизиона, бывшего полковника Степина. Была предпринята попытка наладить работу ряда государственных и общественных учреждений, в частности уездного продовольственного комитета и железнодорожной администрации. Одновременно шёл разгром недавно сформированных советских органов. Уничтожались документы, вывозились на Полесский вокзал запасы продовольствия. Шёл поиск и аресты укрывающихся в подполье коммунистов.
Но досталось не только политическим противникам. Как это обычно бывает, мятеж сопровождался грабежами и погромами. Причём, помимо солдат бригады в них приняли участия крестьяне из окрестных деревень. Комендант пытался навести порядок, но его действия ограничились введением комендантского часа, запрета на торговлю алкоголем и публикацией грозных приказов. Ведь кроме самих погромщиков бороться с погромами было некому.
Часть 2. Отступление в сторону фронта.