Вопросы альтернативной истории: мифы и блеф СОИ
Стратегическая Оборонная Инициатива (СОИ) - глобальная система противоракетной обороны космического базирования, разработка которой была инициирована в США в последнее десятилетие Холодной Войны - помимо чисто практических результатов, породила множество мифов. Самым распространенным, является версия о том, что система СОИ, якобы, "с самого начала была блефом". В зависимости от версии этой легенды, СОИ либо существовала только как прикрытие для реальных разработок (высокоточного оружия и стелс-самолетов), либо как средство устрашения для СССР, с целью втянуть Советский Союз в разорительную гонку вооружений. В зависимости, соответственно, от версии легенды, СССР либо поддался на блеф и от этого рухнул, либо прозорливо предсказал нереализуемость СОИ и не поддался на провокации (и все равно рухнул).
Главным аргументом служит, обычно, то, что даже столь комплексная система как СОИ все равно никак не могла гарантировать полной защиты американского континента от ответных ударов. В самом деле, никакая система обороны не может быть 100% эффективной. Даже имея значимое численное и техническое превосходство, обороняющаяся сторона не может гарантировать, что сумеет перехватить абсолютно все боеголовки и иные носители ядерного оружия. И достаточно всего нескольких - из тысяч - прорвавшихся боеголовок, нацеленных на крупные населенные пункты, чтобы сделать "пирровой" любую мыслимую победу. Американцы не могли этого не понимать (именно эти аргументы использовались против развертывания систем противоракетной обороны "Найк-Зеус", "Найк-Х" и "Сентинел"), а, стало быть, с самого начала знали, что СОИ работать не сможет.
В этой логике трудно найти изъяны... кроме одного: эта логика не единственно возможная.
Главной проблемой представляется то, что СОИ, как правило, рассматривается в рамках одного-единственного - наихудшего - сценария: тотальной и неограниченной атомной войны на уничтожение. Только в таких безумных условиях, когда стороны заведомо отбрасывают любые надежды на деэскалацию, компромисс и даже капитуляцию, возможен выбор городов неприятеля в качестве основных целей для ядерных ударов. Сторона, начинающая подобное, по сути дела подписывается под актом о собственном самоубийстве: неприятель, крупные города которого были уничтожены, не имеет уже никаких оснований щадить ее собственное мирное население. Все та же дефектная логика гарантированного взаимного уничтожения... английская аббревиатура которого (MAD? Mutual Assured Destruction) недаром созвучна слову "сумасшествие".
Проблема в том, что доктрина MAD хороша только как средство сдерживания от начала войны. Как средство ведения войны, она хуже чем бесполезна. В конце концов, главной целью любых вооруженных сил во все века являлась и будет являться защита своего народа - а не провоцирование совместного с неприятелем самоубийства.
Кельвин и Хоббс объясняют сущность гарантированного взаимного уничтожения. И вправду, глупая игра.
В период непосредственно после Второй Мировой, для СССР и США, испытывавших (совместно) страх перед внезапным полномасштабным нападением - синдром 22-го июня и синдром Пирл-Харбора соответственно - доктрина MAD казалась рациональным способом предотвратить такое нападение. Уже к 1960-ым, однако, обе стороны начали понимать, что внезапное, целенаправленное нападение является самым маловероятным сценарием. Гораздо более вероятной была угроза эскалации локального конфликта, ввиду взаимного недоверия и отсутствия у сторон ясного понимания, что именно оппонент согласен вытерпеть, а что считает недопустимым.
По мере ухода от мрачного опыта Второй Мировой встал также вопрос: зачем вообще выбирать неприятельские города в качестве целей для ракетно-атомных ударов? Чем они, собственно, нам мешают? Основное военное значение населенных пунктов - их промышленный потенциал и мобилизационный резерв - значимо только в отдаленной перспективе. Оно абсолютно никак не влияет на ракетно-ядерную фазу конфликта, длящуюся максимум несколько часов. Так зачем тратить на них боеголовки, учитывая что это неминуемо ведет к взаимному уничтожению?
Сформулированная окончательно в 1970-ых доктрина контрсиловых ударов предпочитала оставить населенные пункты в покое в той мере, в которой это вообще возможно. Основными целями в ней становилась военная инфраструктура его неприятеля: в первую очередь, разумеется, неприятельские районы развертывания МБР и защищенные командные пункты. Во вторую, атомным ударам подвергались крупные военные базы, стратегические морские порты, аэродромы, радарные установки, объекты ПВО... вплоть до складов и стратегических мостов. Промышленные объекты в этом списке отсутствовали; собственно в ядерной фазе они никакого участия принять не успевали, а в пост-ядерной (в случае успеха) их спокойно можно было уничтожить конвенционными средствами, пользуясь ослаблением неприятельской обороны.
Подобный выбор целей позволял, во-первых, значимо ослабить ответный ракетно-ядерный удар противника, а во-вторых - максимально вывести из строя его конвенционные вооруженные силы. Успешный контрсиловой удар (теоретически) создавал ситуацию, при которой неприятельские вооруженные силы так истрепаны и дезорганизованы, что не в состоянии помешать нашей (подразумевается, что более-менее целой) армии войти на его территорию и "навести порядок". Вполне естественно, что теоретики контрсиловой стратегии были далеки от того, чтобы полагать ее "бескровной". Речь все же шла об обмене стратегическими ядерными боеприпасами в больших количествах, и хотя крупные города и не являлись более целями, счет косвенных потерь достигал устрашающей величины. Но все же эти сопутствующие жертвы исчислялись не десятками миллионов, и общий уровень потерь оставлял, по крайней мере, надежду на возможность завершить конфликт без тотального уничтожения.
Теоретическая схема распространения радиоактивных осадков вследствие контрсиловых ударов по основным базам МБР США. Определенно не безопасно для гражданского населения.
Теперь вернемся к вопросу СОИ. Распространенным мнением о стратегической противоракетной обороне является ее неэффективность. Как и (подавляющее) большинство распространенных мнений, это лишь частично верно.
* В рамках MAD, противоракетная оборона действительно, не имеет особого смысла. Даже если мы уничтожили девять из десяти боеголовок, нацеленных на город, единственная прорвавшаяся все равно нанесет катастрофический ущерб.
* В рамках контрсиловой стратегии, ситуация меняется, и значимо. Если неприятель запустил десять боеголовок по нашим десяти ракетным шахтам, и мы уничтожили девять из них, то это значит, что 90% наших ракет уцелеют и будут использованы в ответном ударе. Кроме того, военные объекты, как правило, более "жесткие", и уничтожение их единичной атомной атакой совершенно не гарантировано. В таком рассмотрении, противоракетная оборона обретает неожиданный практический смысл - чем меньше боеголовок доберется до наших военных объектов, тем более эффективен будет наш военный потенциал после завершения обмена ударами.
Прямой предшественник СОИ - противоракетная база Стэнли Р. Микельсена, в рамках программы "Сэйфгард" прикрывавшая одну из баз американских МБР. Менее полугода.
Система СОИ напрямую развивала эту концепцию. Ее задачей было максимально ограничить возможности главного средства контрсиловой атомной войны - дальнобойных баллистических ракет. Безусловно, существует множество альтернативных способов доставки ядерного оружия, но ни один из них не насколько... удобен, как баллистические ракеты. Особенно в контексте контрсиловой стратегии, где время реакции, скорость и эффективность доставки, и точность приобретают ключевое значение.
Сформированная система СОИ де-факто нивелировала и советский ракетно-ядерный арсенал как контрсиловое средство, и советское превосходство в численности конвенционных сил на европейском театре одновременно. По сути дела, система СОИ давала (бы) США значимые преимущества в любом военном конфликте, не доходящем до взаимного уничтожения, позволяя без опасений раскручивать спираль эскалации: любой контрсиловой ядерный обмен становился априори выгоден для США. Превосходство СССР в традиционных родах войск утрачивало значение. В любой момент, США могли бы просто "сбросить почти все советские фигуры с доски", в то время как СССР мог бы дотянуться лишь до нескольких "фигур" США. И это давало США хорошие гарантии победы в любой войне, не сводящейся в итоге к взаимному уничтожению.
Потенциальное развертывание СОИ ставило СССР перед нелегким выбором - чем ему ответить? СССР в принципе мог:
* Наращивать собственный арсенал МБР и БРПЛ - но это был экстенсивный, заведомо невыгодный путь. Количество в данном случае не переходило в качество: начиная с какого-то момента, дальнейшее расширение и улучшение систем СОИ сделало бы количественное усиление арсенала экономически неэффективным. Следует помнить, что любая гонка вооружений в экономическом плане была выгоднее для США, не для СССР.
* Создавать собственный аналог СОИ или систему контр-СОИ - что позволяло нивелировать американское преимущество, но представляло собой "прыжок в неизвестность", радикальное отступление от классической советской военной доктрины. Причем как раз в той области - точная электроника, кибернетика, сетевое управление - в которой СССР не имел особых преимуществ и рисковал оказаться в положении "вечно догоняющего". Опять же, гонка космических вооружений была экономически выгоднее для США, не для СССР.
Космический аппарат "Полюс", прототип боевой лазерной платформы "Скиф" - советская попытка ответить на проектируемые "лазерные дредноуты" СОИ.
* Не реагировать никак - что, безусловно, было самым дешевым выходом из положения, но отнюдь не решало всех проблем. "Смирись" СССР с существованием СОИ, и его возможности военно-политического маневрирования в случае конфронтации с НАТО были бы крайне ограничены. Единственным реальным сдерживающим аргументом в советском арсенале осталась бы угроза войны на уничтожение - и это аргумент по сути своей не тот, что можно применять направо-налево. Почувствовав силу своей подкрепленной СОИ позиции, США (я думаю, в этом не приходится сомневаться...) начали бы действовать все более вызывающе, угрожая военным вмешательством и открытым применением силы везде, где могли бы это провернуть не задевая разве что самые-самые жизненные интересы СССР. И СССР не смог бы парировать аналогично.
Система СОИ не была простым пугалом или блефом. Она была абсолютно серьезной заявкой США на преобразование наметившегося в 1980-ых научно-технологического превосходства в реальный военный перевес. Расчет был вполне циничен: или социалистический блок втягивается в новую, чрезвычайно разорительную гонку вооружений - и американцы достаточно хорошо представляли себе состояние советской экономики в 1980-ых - или же США получали неоспоримое военное преимущество, которое использовали бы, чтобы "давить" на СССР в любом соприкосновении интересов.
Главным аргументом служит, обычно, то, что даже столь комплексная система как СОИ все равно никак не могла гарантировать полной защиты американского континента от ответных ударов. В самом деле, никакая система обороны не может быть 100% эффективной. Даже имея значимое численное и техническое превосходство, обороняющаяся сторона не может гарантировать, что сумеет перехватить абсолютно все боеголовки и иные носители ядерного оружия. И достаточно всего нескольких - из тысяч - прорвавшихся боеголовок, нацеленных на крупные населенные пункты, чтобы сделать "пирровой" любую мыслимую победу. Американцы не могли этого не понимать (именно эти аргументы использовались против развертывания систем противоракетной обороны "Найк-Зеус", "Найк-Х" и "Сентинел"), а, стало быть, с самого начала знали, что СОИ работать не сможет.
В этой логике трудно найти изъяны... кроме одного: эта логика не единственно возможная.
Главной проблемой представляется то, что СОИ, как правило, рассматривается в рамках одного-единственного - наихудшего - сценария: тотальной и неограниченной атомной войны на уничтожение. Только в таких безумных условиях, когда стороны заведомо отбрасывают любые надежды на деэскалацию, компромисс и даже капитуляцию, возможен выбор городов неприятеля в качестве основных целей для ядерных ударов. Сторона, начинающая подобное, по сути дела подписывается под актом о собственном самоубийстве: неприятель, крупные города которого были уничтожены, не имеет уже никаких оснований щадить ее собственное мирное население. Все та же дефектная логика гарантированного взаимного уничтожения... английская аббревиатура которого (MAD? Mutual Assured Destruction) недаром созвучна слову "сумасшествие".
Проблема в том, что доктрина MAD хороша только как средство сдерживания от начала войны. Как средство ведения войны, она хуже чем бесполезна. В конце концов, главной целью любых вооруженных сил во все века являлась и будет являться защита своего народа - а не провоцирование совместного с неприятелем самоубийства.
Кельвин и Хоббс объясняют сущность гарантированного взаимного уничтожения. И вправду, глупая игра.
В период непосредственно после Второй Мировой, для СССР и США, испытывавших (совместно) страх перед внезапным полномасштабным нападением - синдром 22-го июня и синдром Пирл-Харбора соответственно - доктрина MAD казалась рациональным способом предотвратить такое нападение. Уже к 1960-ым, однако, обе стороны начали понимать, что внезапное, целенаправленное нападение является самым маловероятным сценарием. Гораздо более вероятной была угроза эскалации локального конфликта, ввиду взаимного недоверия и отсутствия у сторон ясного понимания, что именно оппонент согласен вытерпеть, а что считает недопустимым.
По мере ухода от мрачного опыта Второй Мировой встал также вопрос: зачем вообще выбирать неприятельские города в качестве целей для ракетно-атомных ударов? Чем они, собственно, нам мешают? Основное военное значение населенных пунктов - их промышленный потенциал и мобилизационный резерв - значимо только в отдаленной перспективе. Оно абсолютно никак не влияет на ракетно-ядерную фазу конфликта, длящуюся максимум несколько часов. Так зачем тратить на них боеголовки, учитывая что это неминуемо ведет к взаимному уничтожению?
Сформулированная окончательно в 1970-ых доктрина контрсиловых ударов предпочитала оставить населенные пункты в покое в той мере, в которой это вообще возможно. Основными целями в ней становилась военная инфраструктура его неприятеля: в первую очередь, разумеется, неприятельские районы развертывания МБР и защищенные командные пункты. Во вторую, атомным ударам подвергались крупные военные базы, стратегические морские порты, аэродромы, радарные установки, объекты ПВО... вплоть до складов и стратегических мостов. Промышленные объекты в этом списке отсутствовали; собственно в ядерной фазе они никакого участия принять не успевали, а в пост-ядерной (в случае успеха) их спокойно можно было уничтожить конвенционными средствами, пользуясь ослаблением неприятельской обороны.
Подобный выбор целей позволял, во-первых, значимо ослабить ответный ракетно-ядерный удар противника, а во-вторых - максимально вывести из строя его конвенционные вооруженные силы. Успешный контрсиловой удар (теоретически) создавал ситуацию, при которой неприятельские вооруженные силы так истрепаны и дезорганизованы, что не в состоянии помешать нашей (подразумевается, что более-менее целой) армии войти на его территорию и "навести порядок". Вполне естественно, что теоретики контрсиловой стратегии были далеки от того, чтобы полагать ее "бескровной". Речь все же шла об обмене стратегическими ядерными боеприпасами в больших количествах, и хотя крупные города и не являлись более целями, счет косвенных потерь достигал устрашающей величины. Но все же эти сопутствующие жертвы исчислялись не десятками миллионов, и общий уровень потерь оставлял, по крайней мере, надежду на возможность завершить конфликт без тотального уничтожения.
Теоретическая схема распространения радиоактивных осадков вследствие контрсиловых ударов по основным базам МБР США. Определенно не безопасно для гражданского населения.
Теперь вернемся к вопросу СОИ. Распространенным мнением о стратегической противоракетной обороне является ее неэффективность. Как и (подавляющее) большинство распространенных мнений, это лишь частично верно.
* В рамках MAD, противоракетная оборона действительно, не имеет особого смысла. Даже если мы уничтожили девять из десяти боеголовок, нацеленных на город, единственная прорвавшаяся все равно нанесет катастрофический ущерб.
* В рамках контрсиловой стратегии, ситуация меняется, и значимо. Если неприятель запустил десять боеголовок по нашим десяти ракетным шахтам, и мы уничтожили девять из них, то это значит, что 90% наших ракет уцелеют и будут использованы в ответном ударе. Кроме того, военные объекты, как правило, более "жесткие", и уничтожение их единичной атомной атакой совершенно не гарантировано. В таком рассмотрении, противоракетная оборона обретает неожиданный практический смысл - чем меньше боеголовок доберется до наших военных объектов, тем более эффективен будет наш военный потенциал после завершения обмена ударами.
Прямой предшественник СОИ - противоракетная база Стэнли Р. Микельсена, в рамках программы "Сэйфгард" прикрывавшая одну из баз американских МБР. Менее полугода.
Система СОИ напрямую развивала эту концепцию. Ее задачей было максимально ограничить возможности главного средства контрсиловой атомной войны - дальнобойных баллистических ракет. Безусловно, существует множество альтернативных способов доставки ядерного оружия, но ни один из них не насколько... удобен, как баллистические ракеты. Особенно в контексте контрсиловой стратегии, где время реакции, скорость и эффективность доставки, и точность приобретают ключевое значение.
Сформированная система СОИ де-факто нивелировала и советский ракетно-ядерный арсенал как контрсиловое средство, и советское превосходство в численности конвенционных сил на европейском театре одновременно. По сути дела, система СОИ давала (бы) США значимые преимущества в любом военном конфликте, не доходящем до взаимного уничтожения, позволяя без опасений раскручивать спираль эскалации: любой контрсиловой ядерный обмен становился априори выгоден для США. Превосходство СССР в традиционных родах войск утрачивало значение. В любой момент, США могли бы просто "сбросить почти все советские фигуры с доски", в то время как СССР мог бы дотянуться лишь до нескольких "фигур" США. И это давало США хорошие гарантии победы в любой войне, не сводящейся в итоге к взаимному уничтожению.
Потенциальное развертывание СОИ ставило СССР перед нелегким выбором - чем ему ответить? СССР в принципе мог:
* Наращивать собственный арсенал МБР и БРПЛ - но это был экстенсивный, заведомо невыгодный путь. Количество в данном случае не переходило в качество: начиная с какого-то момента, дальнейшее расширение и улучшение систем СОИ сделало бы количественное усиление арсенала экономически неэффективным. Следует помнить, что любая гонка вооружений в экономическом плане была выгоднее для США, не для СССР.
* Создавать собственный аналог СОИ или систему контр-СОИ - что позволяло нивелировать американское преимущество, но представляло собой "прыжок в неизвестность", радикальное отступление от классической советской военной доктрины. Причем как раз в той области - точная электроника, кибернетика, сетевое управление - в которой СССР не имел особых преимуществ и рисковал оказаться в положении "вечно догоняющего". Опять же, гонка космических вооружений была экономически выгоднее для США, не для СССР.
Космический аппарат "Полюс", прототип боевой лазерной платформы "Скиф" - советская попытка ответить на проектируемые "лазерные дредноуты" СОИ.
* Не реагировать никак - что, безусловно, было самым дешевым выходом из положения, но отнюдь не решало всех проблем. "Смирись" СССР с существованием СОИ, и его возможности военно-политического маневрирования в случае конфронтации с НАТО были бы крайне ограничены. Единственным реальным сдерживающим аргументом в советском арсенале осталась бы угроза войны на уничтожение - и это аргумент по сути своей не тот, что можно применять направо-налево. Почувствовав силу своей подкрепленной СОИ позиции, США (я думаю, в этом не приходится сомневаться...) начали бы действовать все более вызывающе, угрожая военным вмешательством и открытым применением силы везде, где могли бы это провернуть не задевая разве что самые-самые жизненные интересы СССР. И СССР не смог бы парировать аналогично.
Система СОИ не была простым пугалом или блефом. Она была абсолютно серьезной заявкой США на преобразование наметившегося в 1980-ых научно-технологического превосходства в реальный военный перевес. Расчет был вполне циничен: или социалистический блок втягивается в новую, чрезвычайно разорительную гонку вооружений - и американцы достаточно хорошо представляли себе состояние советской экономики в 1980-ых - или же США получали неоспоримое военное преимущество, которое использовали бы, чтобы "давить" на СССР в любом соприкосновении интересов.