Тебе, тебе
Я поняла, что не могу больше терпеть и должна признаться в своих дурацких чувствах. Живет в Питере молодой человек А. Он сам этого, конечно, не знает, но я через него живу в России. Хожу с ним по улицам Питера, бегаю на концерты, шуршу листьями в Летнем, ем лаваши в Таврическом (их там продавали году в 90-91), я с ним переживаю конец лета и радуюсь первому снегу. Уже несколько месяцев у нас с ним нежная подростковая любовь. Я несусь как угорелая к нему на свидания, он ждет меня с ромашками (или васильками, или колокольчиками). Я обычно на свидания не опаздываю, даже иногда прихожу раньше, но с ним так не получается, потому что он за много мгновений знает, о чем я думаю и чего я хочу, и всегда меня опережает. Мы едим с ним мороженое в подвальчике на Невском, катаемся на речном трамвайчике, кормим уток на Фонтанке. Он провожает меня домой, робко целует в щеку у дверей, а потом убегает к себе. А я лежу на своем диване и слушаю, как стучат трамваи по Литейному.
У меня никогда не было Питерского романа. Вообще ни в какой форме. Меня в Питере никто никогда даже не целовал. Да и в России вообще. Я никогда не спешила домой до развода мостов. Я никогда не опаздывала на метро. Я никогда не ходила за руку по набережной. Никогда не обнималась на скамейке на Марсовом. Да многого у меня не было, такова уже иммигрантская судьба, блин. Только с помощью А. я как-то переживаю все то, что должно было произойти в 16 лет. Да и то, только в голове. Когда не хочется работать, а читается его журнал и... все встает на свои места. Я окунаюсь в мир полного доверия и наивности, открытости и уверенности во всех своих поступках и всех его чувствах. И заполняется тот кусочек в сердце, который уже много дней-недель-месяцев-лет стоял пустой в ожидании квартиранта. Мы переходим Неву по льду, он читает мне стихи по дороге домой, шепчет всякую чушь на эскалаторе (я в детстве всегда считала, сколько целующихся пар едет в обратном направлении на эскалаторе), а потом мы долго целуемся, прячась от дождя в подворотне.
Ладно. Сколько можно жить в прошлом, которого никогда не было. Я весной приеду в Питер и буду бродить по улицам одна, но в каждом видеть тебя. И ты мне будешь улыбаться. Ты узнаешь меня. Мне станет тепло и спокойно. До чего докатилась - признаваться в любви совершенно незнакомому человеку. Да ладно, это не любовь, это односторонний эпистолярный роман. [Сколько раз я собиралась тебе писать, а потом все стирала и забывала.]
Целую. А в Летнем листья давно опали, лебедей увезли, статуи замурованы в зеленые шкафы? Видишь, я опять опоздала.
-----------
Вот, что я написала пару дней назад. До выходных, до поездки к родителям. Вернулась, а чувства совершенно не изменились, так что открываем душу.
У меня никогда не было Питерского романа. Вообще ни в какой форме. Меня в Питере никто никогда даже не целовал. Да и в России вообще. Я никогда не спешила домой до развода мостов. Я никогда не опаздывала на метро. Я никогда не ходила за руку по набережной. Никогда не обнималась на скамейке на Марсовом. Да многого у меня не было, такова уже иммигрантская судьба, блин. Только с помощью А. я как-то переживаю все то, что должно было произойти в 16 лет. Да и то, только в голове. Когда не хочется работать, а читается его журнал и... все встает на свои места. Я окунаюсь в мир полного доверия и наивности, открытости и уверенности во всех своих поступках и всех его чувствах. И заполняется тот кусочек в сердце, который уже много дней-недель-месяцев-лет стоял пустой в ожидании квартиранта. Мы переходим Неву по льду, он читает мне стихи по дороге домой, шепчет всякую чушь на эскалаторе (я в детстве всегда считала, сколько целующихся пар едет в обратном направлении на эскалаторе), а потом мы долго целуемся, прячась от дождя в подворотне.
Ладно. Сколько можно жить в прошлом, которого никогда не было. Я весной приеду в Питер и буду бродить по улицам одна, но в каждом видеть тебя. И ты мне будешь улыбаться. Ты узнаешь меня. Мне станет тепло и спокойно. До чего докатилась - признаваться в любви совершенно незнакомому человеку. Да ладно, это не любовь, это односторонний эпистолярный роман. [Сколько раз я собиралась тебе писать, а потом все стирала и забывала.]
Целую. А в Летнем листья давно опали, лебедей увезли, статуи замурованы в зеленые шкафы? Видишь, я опять опоздала.
-----------
Вот, что я написала пару дней назад. До выходных, до поездки к родителям. Вернулась, а чувства совершенно не изменились, так что открываем душу.