Из недавнего интервью (Недерландс Дагблад)
https://www.nd.nl/nieuws/geloof/het-christelijk-geloof-is-prachtig-vreeswekkend.1455314.lynkx
Убрал все чисто биографические детали, убрал про стихи (с обязательным "Плюшевым медведем" по-нидерландски), ну и, потом, это не перевод туда-обратно, с неизбежными искажениями, а пересказ.
"Я был атеистом, подобно большинству советских людей. Библию прочитал, когда мне было 24 года. Мой друг дал Библию его бабушки, еще дореволюционное издание. Наверно, западному европейцу трудно представить, что это такое - впервые взять в руки Библию в двадцать четыре года, как это может подействовать. Первое что поразило - невероятная плотность текста, каждое слово значимо. Плотность текста исключительно важна для меня, будь то научный текст, стихи или священное Писание. Возьмите хоть Книгу Иова. Сколько толстых романов сделали бы из нее современные авторы!"
В 1991 году он [в смысле, я - FB] испытал особый опыт, который привел его к вере. Что это было, он рассказать отказывается. "Самое важное переживание моей жизни, которое просто не с чем сравнить. Изменившее мою жизнь. Боюсь, не смогу выразить это словами. Невозможно. "Мне трудно говорить о вере, я просто знаю" - сказал К.Г.Юнг, когда его спросили, верит ли он в Бога. Могу только процитировать. За один день все изменилось. Может, за одну минуту. Я был потрясен. Нет, не знаю, было ли это "прекрасным" или "великим" переживанием. Это было страшно. Прекрасно и устрашающе (beautifully frightening)".
Обсуждение этого особого опыта переходит в обсуждение границ науки. "Я имею в виду - этот мой опыт выходит далеко за пределы того, что можно рассматривать научно. Вы можете сказать: ОК, значит, что-то не в порядке с этим опытом. Или что-то не в порядке с наукой. Нет, с ней все в порядке. В пределах ее применимости. Ничего оригинального я не говорю, это очень традиционные взгляды. Нет, это не должно никак влиять на твою повседневную работу в науке. Просто не надо обсуждать в терминах, скажем, физики, то, что заведомо лежит за ее пределами. "Любовь, например, не наука" (Р.П. Фейнман)".
- Так может наука нам дать ответ на все загадки? По-вашему, нет?
- В чем смысл жизни? Почему надо быть хорошим? Почему нельзя убивать друг друга? Я не думаю, что наука может (и должна) отвечать на эти вопросы. А они ведь, мягко говоря, важные.
Есть что-то фундаментально неправильное в том, как наука представляется общей публике. Зайдите в любой книжный магазин. Вы найдете множество книг о теории струн, элементарных частицах, множественных вселенных, квантовых компьютерах... Но ведь вокруг полно вещей. которые выглядят очень просто, но которые совсем не просто понять. Я люблю физику за то, что она может удовлетворить наше естественное любопытство, ответить на естественные вопросы о вещах вокруг нас. Вот, смотрите. Я комкаю лист бумаги, и он остается скомканным. Очень трудно объяснить, почему он остается скомканным! Или, вот, прекрасные узоры на пляже, в приливной зоне. Как их объяснить? Почему они похожи на полоски на шкуре зебры? Там ведь должны быть совсем другие механизмы. Почему один металл хрупкий, а другой пластичный? И так далее, и тому подобное. Это - физика, которую я люблю. О мире вокруг нас.
- Так все-таки что вам кажется неправильным в том, как наука представляется общей публике?
- Люди, которые знают все-все-все про струны и множественные вселенные, воспринимаются как жрецы. Языческие жрецы. Как чудотворцы. Публика это любят. Но мне трудно представить себе нормального человека, который действительно эмоционально вовлечен во все эти многомерные пространства и все такое. Что происходит? Наука пытается играть роль религии. В любой уважающей себя религии есть мифы о творении, есть своя космогония. Это нужно людям, но, так как они не в состоянии больше серьезно относиться к религии, они ищут это все в науке. Думаю, физика часто играет роль заменителя мифологии и даже религии. Люди почитают тех, кто рассказывает им про многие измерения и многие миры. Это дает неученой публике ощущение причастности к великим тайнам. Знание для посвященных - которое, вообще-то, более естественно искать в храмах и соборах. Это все-таки уводит далеко от самых корней науки: любопытства по поводу непосредственно окружающего нас мира. По сути, послание от ученых публике звучит примерно так: "Мы умные, сильные, большие. Мы можем представить себе то, что вам, обычным людям, и в голову не придет". Это превращает науку в своего рода ритуал. Мне это не нравится! (I hate it). А при этом, мы толком не понимаем, что происходит в скомканном листе бумаги.
- А что вас привлекает в графене?
- Так графен как раз очень близок к опыту повседневной жизни. Все мы знаем, что такое уголь и что такое сажа. Почему они черные? Пытаясь ответить на этот вопрос, в два шага приходишь к графену, дираковским фермионам, базовой физике графена. Это именно то, что я люблю: глубокая физика, непосредственно связанная с самыми обычными материалами. Углерод... Железо (другая моя любовь в науке)...
- Будучи русским, и будучи верующим, и будучи одним из ведущих нидерландских ученых (необычное сочетание) - вы чувствуете себя одиноким?
- Ну, о по-настоящему важных вещах я все равно могу говорить только с близкими друзьями. Их совсем мало, и они рассеяны по миру. Более того, они, в основном, не христиане. Так что, с полным взаимным пониманием говорить об этих вещах я не могу ни с кем. Это нормально. Ну, для более поверхностного общения, есть интернет. Вообще-то, в России было бы, наверно, труднее. С одной стороны, православие для очень многих - вопрос национальной идентификации, и порой обсуждается на уровне, напоминающем промывание мозгов коммунистического периода. С другой стороны, многие российские ученые агрессивно антирелигиозны, они уверены, что ученый не может и не должен быть христианином. Я опубликовал две книги о науке и религии по-русски, реакция была, в основном, агрессивной. У многих это вызвало раздражение (many were totally pissed off). Так что, видимо, огребал бы со всех сторон. Здесь все-таки люди более терпимы к идейному разнообразию.
Убрал все чисто биографические детали, убрал про стихи (с обязательным "Плюшевым медведем" по-нидерландски), ну и, потом, это не перевод туда-обратно, с неизбежными искажениями, а пересказ.
"Я был атеистом, подобно большинству советских людей. Библию прочитал, когда мне было 24 года. Мой друг дал Библию его бабушки, еще дореволюционное издание. Наверно, западному европейцу трудно представить, что это такое - впервые взять в руки Библию в двадцать четыре года, как это может подействовать. Первое что поразило - невероятная плотность текста, каждое слово значимо. Плотность текста исключительно важна для меня, будь то научный текст, стихи или священное Писание. Возьмите хоть Книгу Иова. Сколько толстых романов сделали бы из нее современные авторы!"
В 1991 году он [в смысле, я - FB] испытал особый опыт, который привел его к вере. Что это было, он рассказать отказывается. "Самое важное переживание моей жизни, которое просто не с чем сравнить. Изменившее мою жизнь. Боюсь, не смогу выразить это словами. Невозможно. "Мне трудно говорить о вере, я просто знаю" - сказал К.Г.Юнг, когда его спросили, верит ли он в Бога. Могу только процитировать. За один день все изменилось. Может, за одну минуту. Я был потрясен. Нет, не знаю, было ли это "прекрасным" или "великим" переживанием. Это было страшно. Прекрасно и устрашающе (beautifully frightening)".
Обсуждение этого особого опыта переходит в обсуждение границ науки. "Я имею в виду - этот мой опыт выходит далеко за пределы того, что можно рассматривать научно. Вы можете сказать: ОК, значит, что-то не в порядке с этим опытом. Или что-то не в порядке с наукой. Нет, с ней все в порядке. В пределах ее применимости. Ничего оригинального я не говорю, это очень традиционные взгляды. Нет, это не должно никак влиять на твою повседневную работу в науке. Просто не надо обсуждать в терминах, скажем, физики, то, что заведомо лежит за ее пределами. "Любовь, например, не наука" (Р.П. Фейнман)".
- Так может наука нам дать ответ на все загадки? По-вашему, нет?
- В чем смысл жизни? Почему надо быть хорошим? Почему нельзя убивать друг друга? Я не думаю, что наука может (и должна) отвечать на эти вопросы. А они ведь, мягко говоря, важные.
Есть что-то фундаментально неправильное в том, как наука представляется общей публике. Зайдите в любой книжный магазин. Вы найдете множество книг о теории струн, элементарных частицах, множественных вселенных, квантовых компьютерах... Но ведь вокруг полно вещей. которые выглядят очень просто, но которые совсем не просто понять. Я люблю физику за то, что она может удовлетворить наше естественное любопытство, ответить на естественные вопросы о вещах вокруг нас. Вот, смотрите. Я комкаю лист бумаги, и он остается скомканным. Очень трудно объяснить, почему он остается скомканным! Или, вот, прекрасные узоры на пляже, в приливной зоне. Как их объяснить? Почему они похожи на полоски на шкуре зебры? Там ведь должны быть совсем другие механизмы. Почему один металл хрупкий, а другой пластичный? И так далее, и тому подобное. Это - физика, которую я люблю. О мире вокруг нас.
- Так все-таки что вам кажется неправильным в том, как наука представляется общей публике?
- Люди, которые знают все-все-все про струны и множественные вселенные, воспринимаются как жрецы. Языческие жрецы. Как чудотворцы. Публика это любят. Но мне трудно представить себе нормального человека, который действительно эмоционально вовлечен во все эти многомерные пространства и все такое. Что происходит? Наука пытается играть роль религии. В любой уважающей себя религии есть мифы о творении, есть своя космогония. Это нужно людям, но, так как они не в состоянии больше серьезно относиться к религии, они ищут это все в науке. Думаю, физика часто играет роль заменителя мифологии и даже религии. Люди почитают тех, кто рассказывает им про многие измерения и многие миры. Это дает неученой публике ощущение причастности к великим тайнам. Знание для посвященных - которое, вообще-то, более естественно искать в храмах и соборах. Это все-таки уводит далеко от самых корней науки: любопытства по поводу непосредственно окружающего нас мира. По сути, послание от ученых публике звучит примерно так: "Мы умные, сильные, большие. Мы можем представить себе то, что вам, обычным людям, и в голову не придет". Это превращает науку в своего рода ритуал. Мне это не нравится! (I hate it). А при этом, мы толком не понимаем, что происходит в скомканном листе бумаги.
- А что вас привлекает в графене?
- Так графен как раз очень близок к опыту повседневной жизни. Все мы знаем, что такое уголь и что такое сажа. Почему они черные? Пытаясь ответить на этот вопрос, в два шага приходишь к графену, дираковским фермионам, базовой физике графена. Это именно то, что я люблю: глубокая физика, непосредственно связанная с самыми обычными материалами. Углерод... Железо (другая моя любовь в науке)...
- Будучи русским, и будучи верующим, и будучи одним из ведущих нидерландских ученых (необычное сочетание) - вы чувствуете себя одиноким?
- Ну, о по-настоящему важных вещах я все равно могу говорить только с близкими друзьями. Их совсем мало, и они рассеяны по миру. Более того, они, в основном, не христиане. Так что, с полным взаимным пониманием говорить об этих вещах я не могу ни с кем. Это нормально. Ну, для более поверхностного общения, есть интернет. Вообще-то, в России было бы, наверно, труднее. С одной стороны, православие для очень многих - вопрос национальной идентификации, и порой обсуждается на уровне, напоминающем промывание мозгов коммунистического периода. С другой стороны, многие российские ученые агрессивно антирелигиозны, они уверены, что ученый не может и не должен быть христианином. Я опубликовал две книги о науке и религии по-русски, реакция была, в основном, агрессивной. У многих это вызвало раздражение (many were totally pissed off). Так что, видимо, огребал бы со всех сторон. Здесь все-таки люди более терпимы к идейному разнообразию.