Введение смертной казни для детей с 12 лет в СССР
7 апреля 1935 года было подписано Постановление СНК СССР, ЦИК СССР № 3/598 «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», в соответствии с которым несовершеннолетних «начиная с 12-летнего возраста, уличённых в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, в убийстве или в попытках к убийству» данным нормативным актом предлагалось «привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания».
Свидетельство современника, майора госбезопасности, резидента НКВД Александра Орлова:
«7 апреля 1935 года советское правительство опубликовало закон, небывалый в истории цивилизованного мира. Этим законом провозглашалась равная со взрослыми ответственность, вплоть до смертной казни, для детей от двенадцати лет и старше за различные преступления, начиная с воровства.
Народ был поражён этим чудовищным актом. Хорошо зная, что в сталинских судах царят равнодушие и беззаконие, люди испытывали тревогу за детей, которые легко могли стать жертвами ложного обвинения, а то и просто недоразумения. Это нововведение поразило даже тех, кто занимал видное положение среди сталинистской бюрократии.
Желая смягчить жуткое впечатление, произведённое этим законом, правительство прибегло к смехотворной уловке: оно распустило слух, что новый закон направлен главным образом против… беспризорных, которые расхищают продовольствие из колхозных амбаров и железнодорожных вагонов.
Согласно марксистской теории, преступление является порождением социальной среды, которая сформировала преступника. Если эта точка зрения верна, то она - безжалостный приговор всему сталинскому строю, который даже детей превратил в преступников, притом в столь небывалом количестве, что правительство не придумало ничего лучшего, как распространить на них законодательство, рассчитанное на преступников взрослых. Тот факт, что на восемнадцатом году существования советского государства Сталин решился на введение смертной казни для детей, более ярко, чем другие, говорит о его истинном нравственном облике.
Опубликование нового закона застало меня за пределами Советского Союза. Советские дипломаты, находившиеся за рубежом, выражали возмущение этим чудовищным актом сталинского произвола. К тому же Сталин ещё раз показал: на мировое общественное мнение ему наплевать. Один советский посол сказал мне, что он предложил своим подчинённым отменить пресс-конференцию для иностранных корреспондентов и сам избегает встреч с дипломатами других стран из боязни вопросов, касающихся этого позорного закона.
В подобной же щекотливой ситуации оказались и лидеры зарубежных коммунистических партий. В августе 1935 года на съезде Объединения французских учителей делегатам-коммунистам был задан вопрос относительно этого закона. Сначала они не нашли ничего лучшего, как вообще отрицать, что подобный закон принят в Советском Союзе. Когда же на следующий день им показали газету «Известия» с его текстом, они заявили буквально следующее: «При коммунизме дети настолько сознательны и хорошо образованы, что вполне в состоянии отвечать за свои поступки».
То обстоятельство, что столь постыдный закон был оглашён без всякого стеснения, ещё труднее поддаётся объяснению, если принять во внимание, что Сталин всегда старался утаить от мира теневые стороны своего режима. Мы знаем, что он постоянно отрицал даже существование в СССР концентрационных лагерей, хотя это ни для кого в мире не являлось тайной. Миллионы заключённых, томившихся при нём в сибирских лагерях, сплошь и рядом попадали за колючую проволоку без какого бы то ни было суда, и о них никогда не упоминалось в советских газетах. Что касается смертных приговоров в СССР, то на каждый такой приговор, вынесенный судом и преданный гласности, приходилось не менее сотни казней, совершённых в полной тайне.
Обстоятельства, породившие варварский закон, стали мне известны только по возвращении в Москву.
Я узнал, что ещё в 1932 году, когда сотни тысяч беспризорных детей, гонимых голодом, забили железнодорожные станции и крупные юрода, Сталин негласно издал приказ: те из них, кто был схвачен при разграблении продовольственных складов или краже из железнодорожных вагонов, а также те, кто подхватил венерическое заболевание, подлежали расстрелу. Экзекуция должна была производиться в тайне. В результате этих массовых расстрелов и других «административных мероприятий» к лету 1934 года проблема беспризорных детей была разрешена в чисто сталинском духе».
В НКВД, видимо, возникли дискуссии, что считать "всеми мерами" в отношении 12-летних детей, потому что уже 26-го апреля на заседании политбюро подробнее растолковали закон. При этом лицам, которые подстрекали или принуждали несовершеннолетних к участию в спекуляции, проституции и бродяжничестве, грозило только лишение свободы от 5 лет.
Для страны 12-летние детьми не считались. В этом возрасте они официально становились пригодными к работе и наполняли трудовые резервы предприятий и мастерских. А поскольку - уже не дети, то очевидно и уголовная ответственность была такой же, как и у совершеннолетних.
Такими жесткими методами Сталин пытался удержать позорную статистику детской беспризорности, а следовательно и преступности - два показателя, которые стали прямым следствием внутренней политики - принудительная коллективизация, голод 32-33-х годов и массовые репрессии с выселением в Гулаг.
После апрельского постановления все заведения для малолетних беспризорников и преступников перешли от народных комиссариатов к НКВД-шникам.
Мера была вызвана тем что в сытую Москву потянулись множество беспризорников чьи родители были репрессированы, погибли от голода или просто корячились на заводах и мало времени уделяли детям . Первоначально эта проблема игнорировалась, пропаганда утверждала что проблема беспризорности социалистическим государстве побеждена давно , но жалобы москвичей на беспредел подростков нападавших на людей и отбиравших у них продукты, деньги, насиловавших женщин и убивающих всех подряд дошли до высшего руководства.
Нарком Ворошилов прочитал в газете "Рабочая Москва" как два подростка совершили два убийства и рассказал об этом и множестве других случаев Сталину. "Посылаю вырезку из газеты "Рабочая Москва" за N 61 от 15.III.35 г., иллюстрирующую, с одной стороны, те чудовищные формы, в которые у нас в Москве выливается хулиганство подростков, а с другой - почти благодушное отношение судебных органов к этим фактам (смягчение приговоров наполовину и т. д.). Тов. Вуль (начальник московской милиции), с которым я разговаривал по телефону по этому поводу, сообщил, что случай этот не только не единичен, но что у него зарегистрировано до 3000 злостных хулиганов-подростков, из которых около 800 бесспорных бандитов, способных на все. В среднем он арестовывает до 100 хулиганствующих и беспризорных в день, которых не знает куда девать (никто их не хочет принимать).
Не далее как вчера 9-ти летним мальчиком ножом ранен 13-ти летний сын зам. прокурора Москвы т. Кобленца. Комиссии т. Жданова (по школам) и т. Калинина (по беспризорным и безнадзорным детям) на днях внесут свои предложения в ЦК. Но и после этого вопрос об очистке Москвы от беспризорного и преступного детского населения не будет снят, т. к. не только Вуль, но также Хрущев, Булганин и Ягода заявляют, что они не имеют никакой возможности размещать беспризорных из-за отсутствия детдомов, а следовательно, и бороться с этой болячкой. Думаю, что ЦК должен обязать НКВД организовать размещение не только беспризорных, но и безнадзорных детей немедленно и тем обезопасить столицу от все возрастающего "детского" хулиганства. Что касается данного случая, то я не понимаю, почему этих мерзавцев не расстрелять. Неужели нужно ждать, пока они вырастут еще в больших разбойников?"
УК как бы воспрещал расстрел малолеток. Поэтому уже 20 апреля 1935 года Прокурор СССР Андрей Вышинский и председатель Верховного суда СССР Александр Винокуров подписали специальное разъяснение за №1/001537-30/002517 под грифом «Совершенно секретно. В котором расстрелы оговаривались конкретно:
«... Ввиду поступающих запросов, в связи с постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 апреля с. г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», разъясняем:
1. К числу мер уголовного наказания, предусмотренных ст. 1 указанного постановления, относится также и высшая мера уголовного наказания (расстрел)...»
Вопрос о расстреле несовершеннолетних еще раз обсудили на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) 26 апреля 1935 года. Судя по подписанному Сталиным протоколу заседания, среди прочих тем в повестке дня значится и такая: «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». Там же и вполне недвусмысленное пояснение, что к числу мер уголовного наказания, применяемым в отношении малолетних преступников, «относится также и высшая мера (расстрел)».
В другом пункте решения Политбюро говорится об отмене положения УК, «по которым расстрел к лицам, не достигшим 18-летнего возраста, не применяется».
Конечно не всех малолеток расстреливали и большая их часть попадала в колонии , детдома и другие учреждения подобного типа.
Находясь в местах лишения свободы малолетние советские уголовники всячески игнорировали пионерскую организацию и комсомол куда им предлагали вступать воспитатели, играли в карты на разные ставки , некоторые делали себе антисоветские татуировки в виде свастик, двухглавых орлов или Черной кошки. Возмущенные неуважением к советской власти со стороны детей чиновники создали для них детский ГУЛАГ который выполнял функции аналогичные взрослому. Вот данные из отчета НКВД численности контингента малолетних уголовников. "Действующие в системе ГУЛАГа 162 приемника-распределителя за четыре с половиной года своей работы пропустили 952 834 подростка... В настоящее время в системе ГУЛАГа действуют 50 трудовых колоний закрытого и открытого типа... С момента решения ЦК ВКП(б) и СНК через трудовые колонии пропущено 155 506 подростков в возрасте от 12 до 18 лет, из которых 68 927 судившихся и 86 579 не судившихся... На 1 марта 1940 года в колониях ГУЛАГа насчитывалось 4126 пионеров и 1075 членов ВЛКСМ".
Малолетние уголовники не действовали в одиночку и у них были старшие товарищи которые занимались более крупными делами чем банальный гоп-стоп.
Задокументировано, что на московском Бутовском расстрельном полигоне в 1937-1938 годах расстреливали и 15-17-летних подростков. Подсчитано, что среди тех 20 761 расстрелянных и зарытых на Бутовском полигоне, чьи имена удалось установить, было и 196 несовершеннолетних. Это лишь на одном из сотен (если не тысяч) расстрельных полигонов страны и всего лишь за год с небольшим - с августа 1937-го по октябрь 1938 года.
Конечно, какая-то часть тех несовершеннолетних получила пулю в затылок за преступления не мифические - «контрреволюционные», а за вполне конкретные, уголовные: по стране бродили миллионы беспризорников, добывавших себе пропитание единственно возможным для них путем - преступным. Но тогда надо задаться вопросом: откуда в стране «победившего социализма» вдруг в одночасье взялись миллионы малолетних преступников? Куда делись их родители, счет которых тоже тогда должен был идти на миллионы? Кто, наконец, лишил эти миллионы детей всего - родителей, дома, куска хлеба, - разве не тот же товарищ Сталин со своей коллективизацией, истребившей крестьянство, индустриализацией, голодомором и «законом о трех колосках»?
В 1937 году на обеде у Ворошилова после праздничной демонстрации «сердобольный» вождь народов Сталин сказал: «Мы не только уничтожим всех врагов, но и семьи их уничтожим, весь их род до последнего колена» . Именно после этого 15 августа 1937 года нарком внутренних дел Николай Ежов подписал указ об аресте родственниц «изменников родины», осужденных за шпионаж и вредительство. Так началась кровавая история Акмолинского лагеря, позже прозванного «АЛЖИР», куда «заботливый» вождь народов без суда и следствия отправлял на страшные мучения матерей, жен и детей репрессированных.
В разгар большого террора появляется инструкция, как вести себя с семьями «врагов народа» - оперативный Приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР Ежова за № 00486 от 15.08.37 г. Пункт 13) гласил: Социально опасные дети осужденных, в зависимости от их возраста, степени опасности и возможности исправления, подлежат заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД, или водворению в детские дома особого режима Наркомпросов республик».
То есть дети осуждались по политическим статьям.
В комментариях к приказу содержится гуманистическое по тем временам уточнение, что вслед за родителями предполагалось судить как врагов народа только детей, достигших 15 летнего возраста. Причем, разработки по всей семье, включая детей, должны были быть проведены до ареста. Видимо, уже тогда должно было быть понятно, насколько «опасен» ребенок. Что ложится в общую логику репрессий: сначала заказ на человека, потом выбивание признательных показаний на заданную тему, так как по Вышинскому «признание - царица доказательств».
Тем не менее в воспоминаниях заключенных встречаются истории о детях более младшего возраста, осужденных по политической статье. Что касается статьи 58 - то она не имела ограничений по возрасту.
Что так же важно - дети содержались в лагерях для взрослых, перенося все тяготы и лишения взрослой жизни. Голод, унижения, каторжный труд. Отделять детские колонии от взрослых в Норильске, например, стали только начиная с 1940 года.
Стоит отметить, что даже те дети, которые не были формально репрессированы, содержались в лагерях для взрослых с матерями фактически на положении заключенных. В 1936-1937 гг. пребывание детей в лагерях было признано фактором, понижающим дисциплину и производительность заключенных-женщин. Официальный срок пребывания ребенка с матерью снизили до 12 месяцев (в 1934 г. он составлял 4 года, позже - 2 года).
В мемуарах - дети из семьи кулаков, раскулаченных еще в 28-29 годах и отправленных в ссылку в 33 году, фактически жили с родителями в лагерных бараках в условиях, приближенных к лагерным. Де юре эти дети не были репрессированы, но де факто они были заключёнными.
По материалам:
https://vk.com/anti_soviet_coalition2_0?w=wall-131617902_160949
https://www.sovsekretno.ru/articles/pod-osobo-tshchatelnym-kontrolem/
https://www.kommersant.ru/doc/1565349
Массовые репрессии детей
Свидетельство современника, майора госбезопасности, резидента НКВД Александра Орлова:
«7 апреля 1935 года советское правительство опубликовало закон, небывалый в истории цивилизованного мира. Этим законом провозглашалась равная со взрослыми ответственность, вплоть до смертной казни, для детей от двенадцати лет и старше за различные преступления, начиная с воровства.
Народ был поражён этим чудовищным актом. Хорошо зная, что в сталинских судах царят равнодушие и беззаконие, люди испытывали тревогу за детей, которые легко могли стать жертвами ложного обвинения, а то и просто недоразумения. Это нововведение поразило даже тех, кто занимал видное положение среди сталинистской бюрократии.
Желая смягчить жуткое впечатление, произведённое этим законом, правительство прибегло к смехотворной уловке: оно распустило слух, что новый закон направлен главным образом против… беспризорных, которые расхищают продовольствие из колхозных амбаров и железнодорожных вагонов.
Согласно марксистской теории, преступление является порождением социальной среды, которая сформировала преступника. Если эта точка зрения верна, то она - безжалостный приговор всему сталинскому строю, который даже детей превратил в преступников, притом в столь небывалом количестве, что правительство не придумало ничего лучшего, как распространить на них законодательство, рассчитанное на преступников взрослых. Тот факт, что на восемнадцатом году существования советского государства Сталин решился на введение смертной казни для детей, более ярко, чем другие, говорит о его истинном нравственном облике.
Опубликование нового закона застало меня за пределами Советского Союза. Советские дипломаты, находившиеся за рубежом, выражали возмущение этим чудовищным актом сталинского произвола. К тому же Сталин ещё раз показал: на мировое общественное мнение ему наплевать. Один советский посол сказал мне, что он предложил своим подчинённым отменить пресс-конференцию для иностранных корреспондентов и сам избегает встреч с дипломатами других стран из боязни вопросов, касающихся этого позорного закона.
В подобной же щекотливой ситуации оказались и лидеры зарубежных коммунистических партий. В августе 1935 года на съезде Объединения французских учителей делегатам-коммунистам был задан вопрос относительно этого закона. Сначала они не нашли ничего лучшего, как вообще отрицать, что подобный закон принят в Советском Союзе. Когда же на следующий день им показали газету «Известия» с его текстом, они заявили буквально следующее: «При коммунизме дети настолько сознательны и хорошо образованы, что вполне в состоянии отвечать за свои поступки».
То обстоятельство, что столь постыдный закон был оглашён без всякого стеснения, ещё труднее поддаётся объяснению, если принять во внимание, что Сталин всегда старался утаить от мира теневые стороны своего режима. Мы знаем, что он постоянно отрицал даже существование в СССР концентрационных лагерей, хотя это ни для кого в мире не являлось тайной. Миллионы заключённых, томившихся при нём в сибирских лагерях, сплошь и рядом попадали за колючую проволоку без какого бы то ни было суда, и о них никогда не упоминалось в советских газетах. Что касается смертных приговоров в СССР, то на каждый такой приговор, вынесенный судом и преданный гласности, приходилось не менее сотни казней, совершённых в полной тайне.
Обстоятельства, породившие варварский закон, стали мне известны только по возвращении в Москву.
Я узнал, что ещё в 1932 году, когда сотни тысяч беспризорных детей, гонимых голодом, забили железнодорожные станции и крупные юрода, Сталин негласно издал приказ: те из них, кто был схвачен при разграблении продовольственных складов или краже из железнодорожных вагонов, а также те, кто подхватил венерическое заболевание, подлежали расстрелу. Экзекуция должна была производиться в тайне. В результате этих массовых расстрелов и других «административных мероприятий» к лету 1934 года проблема беспризорных детей была разрешена в чисто сталинском духе».
В НКВД, видимо, возникли дискуссии, что считать "всеми мерами" в отношении 12-летних детей, потому что уже 26-го апреля на заседании политбюро подробнее растолковали закон. При этом лицам, которые подстрекали или принуждали несовершеннолетних к участию в спекуляции, проституции и бродяжничестве, грозило только лишение свободы от 5 лет.
Для страны 12-летние детьми не считались. В этом возрасте они официально становились пригодными к работе и наполняли трудовые резервы предприятий и мастерских. А поскольку - уже не дети, то очевидно и уголовная ответственность была такой же, как и у совершеннолетних.
Такими жесткими методами Сталин пытался удержать позорную статистику детской беспризорности, а следовательно и преступности - два показателя, которые стали прямым следствием внутренней политики - принудительная коллективизация, голод 32-33-х годов и массовые репрессии с выселением в Гулаг.
После апрельского постановления все заведения для малолетних беспризорников и преступников перешли от народных комиссариатов к НКВД-шникам.
Мера была вызвана тем что в сытую Москву потянулись множество беспризорников чьи родители были репрессированы, погибли от голода или просто корячились на заводах и мало времени уделяли детям . Первоначально эта проблема игнорировалась, пропаганда утверждала что проблема беспризорности социалистическим государстве побеждена давно , но жалобы москвичей на беспредел подростков нападавших на людей и отбиравших у них продукты, деньги, насиловавших женщин и убивающих всех подряд дошли до высшего руководства.
Нарком Ворошилов прочитал в газете "Рабочая Москва" как два подростка совершили два убийства и рассказал об этом и множестве других случаев Сталину. "Посылаю вырезку из газеты "Рабочая Москва" за N 61 от 15.III.35 г., иллюстрирующую, с одной стороны, те чудовищные формы, в которые у нас в Москве выливается хулиганство подростков, а с другой - почти благодушное отношение судебных органов к этим фактам (смягчение приговоров наполовину и т. д.). Тов. Вуль (начальник московской милиции), с которым я разговаривал по телефону по этому поводу, сообщил, что случай этот не только не единичен, но что у него зарегистрировано до 3000 злостных хулиганов-подростков, из которых около 800 бесспорных бандитов, способных на все. В среднем он арестовывает до 100 хулиганствующих и беспризорных в день, которых не знает куда девать (никто их не хочет принимать).
Не далее как вчера 9-ти летним мальчиком ножом ранен 13-ти летний сын зам. прокурора Москвы т. Кобленца. Комиссии т. Жданова (по школам) и т. Калинина (по беспризорным и безнадзорным детям) на днях внесут свои предложения в ЦК. Но и после этого вопрос об очистке Москвы от беспризорного и преступного детского населения не будет снят, т. к. не только Вуль, но также Хрущев, Булганин и Ягода заявляют, что они не имеют никакой возможности размещать беспризорных из-за отсутствия детдомов, а следовательно, и бороться с этой болячкой. Думаю, что ЦК должен обязать НКВД организовать размещение не только беспризорных, но и безнадзорных детей немедленно и тем обезопасить столицу от все возрастающего "детского" хулиганства. Что касается данного случая, то я не понимаю, почему этих мерзавцев не расстрелять. Неужели нужно ждать, пока они вырастут еще в больших разбойников?"
УК как бы воспрещал расстрел малолеток. Поэтому уже 20 апреля 1935 года Прокурор СССР Андрей Вышинский и председатель Верховного суда СССР Александр Винокуров подписали специальное разъяснение за №1/001537-30/002517 под грифом «Совершенно секретно. В котором расстрелы оговаривались конкретно:
«... Ввиду поступающих запросов, в связи с постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 апреля с. г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», разъясняем:
1. К числу мер уголовного наказания, предусмотренных ст. 1 указанного постановления, относится также и высшая мера уголовного наказания (расстрел)...»
Вопрос о расстреле несовершеннолетних еще раз обсудили на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) 26 апреля 1935 года. Судя по подписанному Сталиным протоколу заседания, среди прочих тем в повестке дня значится и такая: «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». Там же и вполне недвусмысленное пояснение, что к числу мер уголовного наказания, применяемым в отношении малолетних преступников, «относится также и высшая мера (расстрел)».
В другом пункте решения Политбюро говорится об отмене положения УК, «по которым расстрел к лицам, не достигшим 18-летнего возраста, не применяется».
Конечно не всех малолеток расстреливали и большая их часть попадала в колонии , детдома и другие учреждения подобного типа.
Находясь в местах лишения свободы малолетние советские уголовники всячески игнорировали пионерскую организацию и комсомол куда им предлагали вступать воспитатели, играли в карты на разные ставки , некоторые делали себе антисоветские татуировки в виде свастик, двухглавых орлов или Черной кошки. Возмущенные неуважением к советской власти со стороны детей чиновники создали для них детский ГУЛАГ который выполнял функции аналогичные взрослому. Вот данные из отчета НКВД численности контингента малолетних уголовников. "Действующие в системе ГУЛАГа 162 приемника-распределителя за четыре с половиной года своей работы пропустили 952 834 подростка... В настоящее время в системе ГУЛАГа действуют 50 трудовых колоний закрытого и открытого типа... С момента решения ЦК ВКП(б) и СНК через трудовые колонии пропущено 155 506 подростков в возрасте от 12 до 18 лет, из которых 68 927 судившихся и 86 579 не судившихся... На 1 марта 1940 года в колониях ГУЛАГа насчитывалось 4126 пионеров и 1075 членов ВЛКСМ".
Малолетние уголовники не действовали в одиночку и у них были старшие товарищи которые занимались более крупными делами чем банальный гоп-стоп.
Задокументировано, что на московском Бутовском расстрельном полигоне в 1937-1938 годах расстреливали и 15-17-летних подростков. Подсчитано, что среди тех 20 761 расстрелянных и зарытых на Бутовском полигоне, чьи имена удалось установить, было и 196 несовершеннолетних. Это лишь на одном из сотен (если не тысяч) расстрельных полигонов страны и всего лишь за год с небольшим - с августа 1937-го по октябрь 1938 года.
Конечно, какая-то часть тех несовершеннолетних получила пулю в затылок за преступления не мифические - «контрреволюционные», а за вполне конкретные, уголовные: по стране бродили миллионы беспризорников, добывавших себе пропитание единственно возможным для них путем - преступным. Но тогда надо задаться вопросом: откуда в стране «победившего социализма» вдруг в одночасье взялись миллионы малолетних преступников? Куда делись их родители, счет которых тоже тогда должен был идти на миллионы? Кто, наконец, лишил эти миллионы детей всего - родителей, дома, куска хлеба, - разве не тот же товарищ Сталин со своей коллективизацией, истребившей крестьянство, индустриализацией, голодомором и «законом о трех колосках»?
В 1937 году на обеде у Ворошилова после праздничной демонстрации «сердобольный» вождь народов Сталин сказал: «Мы не только уничтожим всех врагов, но и семьи их уничтожим, весь их род до последнего колена» . Именно после этого 15 августа 1937 года нарком внутренних дел Николай Ежов подписал указ об аресте родственниц «изменников родины», осужденных за шпионаж и вредительство. Так началась кровавая история Акмолинского лагеря, позже прозванного «АЛЖИР», куда «заботливый» вождь народов без суда и следствия отправлял на страшные мучения матерей, жен и детей репрессированных.
В разгар большого террора появляется инструкция, как вести себя с семьями «врагов народа» - оперативный Приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР Ежова за № 00486 от 15.08.37 г. Пункт 13) гласил: Социально опасные дети осужденных, в зависимости от их возраста, степени опасности и возможности исправления, подлежат заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД, или водворению в детские дома особого режима Наркомпросов республик».
То есть дети осуждались по политическим статьям.
В комментариях к приказу содержится гуманистическое по тем временам уточнение, что вслед за родителями предполагалось судить как врагов народа только детей, достигших 15 летнего возраста. Причем, разработки по всей семье, включая детей, должны были быть проведены до ареста. Видимо, уже тогда должно было быть понятно, насколько «опасен» ребенок. Что ложится в общую логику репрессий: сначала заказ на человека, потом выбивание признательных показаний на заданную тему, так как по Вышинскому «признание - царица доказательств».
Тем не менее в воспоминаниях заключенных встречаются истории о детях более младшего возраста, осужденных по политической статье. Что касается статьи 58 - то она не имела ограничений по возрасту.
Что так же важно - дети содержались в лагерях для взрослых, перенося все тяготы и лишения взрослой жизни. Голод, унижения, каторжный труд. Отделять детские колонии от взрослых в Норильске, например, стали только начиная с 1940 года.
Стоит отметить, что даже те дети, которые не были формально репрессированы, содержались в лагерях для взрослых с матерями фактически на положении заключенных. В 1936-1937 гг. пребывание детей в лагерях было признано фактором, понижающим дисциплину и производительность заключенных-женщин. Официальный срок пребывания ребенка с матерью снизили до 12 месяцев (в 1934 г. он составлял 4 года, позже - 2 года).
В мемуарах - дети из семьи кулаков, раскулаченных еще в 28-29 годах и отправленных в ссылку в 33 году, фактически жили с родителями в лагерных бараках в условиях, приближенных к лагерным. Де юре эти дети не были репрессированы, но де факто они были заключёнными.
По материалам:
https://vk.com/anti_soviet_coalition2_0?w=wall-131617902_160949
https://www.sovsekretno.ru/articles/pod-osobo-tshchatelnym-kontrolem/
https://www.kommersant.ru/doc/1565349
Массовые репрессии детей
You can watch this video on www.livejournal.com