"Класс коррекции"
Почему-то, прочитав "Класс коррекции", уже много дней воздерживаюсь от "поделиться".
Книга стала мне известна благодаря ее победе в прошлом сезоне конкурса "Заветная мечта", и по нравственному весу она, конечно, намного более отвечает тем ориентирам, которые устроители конкурса наметили (не буду разворачивать мысль в подробностях - но само название конкурса говорит о поиске книг гуманистического направления, не просто развлекаловки и детективовки), чем некоторые прочие книги -победители (не буду называть имен, тем более, что Мурашова получила Малую премию, а не большую - объем книги мал).
Цельный текст у меня по этому поводу не получается. А то, что автор написала эту книгу не на основе умозрительного чтения прессы и смотрения телевизора, а на собственном опыте, - заставлет относиться ко всем умствованиям на тему "верю-не верю, трогает-не трогает" предельно аккуратно, а к самой книге - бережно.
И потому я не буду говорить, насколько сильно тут оказалось влияние Крапивина - притом поздненго Крапивина с его параллельной справедливостью, идеальными героями из низов и негодяями из социально благополучной среды (а мне, как читателю, показалось, что параллели - очевидны)...
Итак, выстроена имеющая корни в рельной жизни, но предельно заостренная - до состояния почти что социальной антиутопии картина.
В школе шесть классов в параллели. Класс А и Б - элита. Дети так называемых "спонсоров". Крепкие середнячки - В и Г. Д - клиенты детской комнаты милиции, бандитики и отморозочки.
И, наконец, последний класс, класс 7 Е - класс коррекции. Где собрано все странное, неудобное. Неблагополучные дети, неудобные дети. Мальчик, который плохо видит и слышит. Его не берут в спецшколу по причине того, что он не клиент ни тифло, ни сурдо. Девочка, необыкновенная красавица, после семейной драмы впавшая в аутизм. Сын странной тетки - в семье шестеро детей, а маманя уходит из семьи на пару месяцев - потом возвращается и рожает очередного ребенка... Его подружка без документов и с вымышленным именем - малолетняя проститутка. Очень хорошая девочка, практически Соня Мармеладова - заботится о всех шестерых, в том числе о самой маленькой, еще не умеющей ходить.
Странный мальчик, от лица которого ведется повествование - умный, годный в класс в-г, но - с непонятным для читателя сдвигом в психике (я не совсем поняла, - но, кажется, он просто классический берсерк).
Наш класс называется “класс коррекции” и, кроме того, имеет в своем названии замечательную букву “Е”. 7”Е” класс - класс коррекции. Звучит, не правда ли? Восьмого “Е” класса в нашей школе не предусмотрено, следовательно, наш класс в любом случае расформируют. Часть моих одноклассников, я думаю, закончит свое образование после седьмого класса и никогда больше в школу не вернется, некоторые пойдут в 371 школу для дебилов, некоторых (особо умных) возьмут в классы “В” и “Г”, еще кого-то родители сумеют пристроить в другие школы района. Витька с Митькой собираются пожениться, Мишаню, должно быть, закатают в интернат, а Ванька Горохов говорит, что брат нашел ему такое ПТУ, в которое берут после 7 класса. Игорь Овсяников собирается попытать счастья вместе с Ванькой, но, честно говоря, ему, с его прилежанием и оценками, трудно на что-то надеяться.
И вот в класс приходит ангел.
Ангел - Юра. У него больное сердце и ДЦП. Он хороший совершенно исключительно - веселый, добрый и светлый. Без единого темного пятна. На то и ангел. И светит на всех.
Пунктиром - намечен положительный учитель географии, молодой и еще не понимающий, где тут отбросы, а где люди.
Так же пунктиром - амбивалентная директорша, которая вроде полагает класс Е мусором, но , как оказывается, - просто бьется меж многих огней (и девочке-проститутке сочувтствует, берет ее в школу без документов, к примеру).
- Антон неврологически нездоров. Так же, как и остальные ученики «Е» класса. У него бывали (да, кажется, и сейчас бывают) совершенно ужасные припадки неконтролируемых эмоций...
- Эпилепсия?
- В том-то и дело, что - нет. Эпилепсию нынче успешно лечат. А у него - какие-то последствия родовой травмы. Во время припадков он не терял сознания, но становился как бы диким. Мог сказать или сделать что-нибудь ужасное, социально недопустимое. Дети, да и учителя, боялись его, родители требовали убрать «психа» из приличного класса. Администрации, сами понимаете, пришлось с ними согласиться.
- Но ведь даже в этих условиях и при этом диагнозе он сумел развиться так, что даст десять очков вперед большинству «ашек»...
- Я готова с вами согласиться, на следующий год мы переведем его в класс «Г»...
- Почему не в «А»?!
- Мы должны считаться с мнением родителей-спонсоров. Вряд ли они захотят, чтобы в их классе учился психически неуравновешенный ребенок...
- У меня сложилось впечатление, что на сегодняшний день Антонов великолепно владеет собой...
- Замечательное впечатление! И где же сейчас, по-вашему, этот великолепно уравновешенный герой Антонов? Куда он увел двух больных детей? Что вы мне можете сказать по этому поводу?
Этих детей стараются не видеть. Всем было бы хорошо, если бы их не было совсем.
Мотив исчезновения в книге развернут дважды. В реальном плане: так, в школе не существует 8 Е. После седьмого класса все эти дети пропадают куда-то, не до конца ясно - куда. Ну, кого-то переводят в нормальные классы, кто-то... Нет, не знаю. От этой дыры, от этой подробности веет некоторым запредельным кошмаром - просто следующего класса не запланировано в школе - и детей этих не будет. Нигде не будет. Так что все действие незримо движется к этой черте, после которой класс исчезнет неизвестно куда - и времени им отмерено ровно до конца учебного года.
Так они находят путь к исчезновению настоящему. Юра показывает Антону способ уйти в некий параллельный мир. Мир это - сперва походит на фэентези - с всадниками, тавернами и т.п. Однако - да, вы догадались уже? - в этом мире все получают то, о чем местали. Юра там нормально ходит. А вот мрачный и агрессивный мальчик превращается в щекастого пятилетнего малыша, который сидит за столом в саду, под деревьями... и мама кормит его вкусненьким и называет ласково.
Впрочем, Антону-берсерку нет места особо и там.
В реальном мире одна за другой следуют картины, доказывающие, что всюду жизнь, и что эти дети - хорошие. Но их душа, их подлинное я, бабочка под жесткой корой-куколкой - в том мире. Постепенно практически все герои обретают умение уходить туда.
Здесь же их пинают и гнобят. К примеру, когда мальчик Юра на своей коляске хочет вдруг поехать с младшими классами в музей - вскидывается и учительница детишек, и сопровождающие мамы. Мотив, обозначеный в книге, - негламурно портить вид детей из приличных семей - инвалидом на коляске. (в скобках скажу, что реально я понимаю учительницу малышей. У нее задача конкретная, и связываться с малознакомым подростком, надевать на себя этот хомут ответственности, без подготовки, без предупреждения...). Все взрослые в этой сцене - сволочи, а дети - еще не испорченные тлетворным спонсорством родителей - устраивают демонстрацию , требуя Юру взять.
Ничего, к старшим классам они превратятся в сволочей. Увы, но среди классов А-Б хороших людей практически нет. К примеру, несколько богатеньких старшеклассников обманом заманивают девочку-аутистку в квартиру (элитный дом, охрана, ОМОН) - с целью изнасиловать (мне, впрочем, кажется, что в реальной жизни большая вероятность была бы - что девочку давно уже изнасиловали не столь гламурные персонажи, всяких отмороженных подростков кругом полно шныряет).
Богатенькие взрослые на их стороне, класс коррекции совершает подвиг, спасательную операцию в двух мирах одновременно, девочку спасают, в итоге миры перемешиваются, так что хорошее оттуда просачивается сюда (и слепой-слабослышащий Мишаня начинает слышать и видеть в этом мире), но.. Но ангел-Юра погибает (у него больное сердце).
Заканчивается все трогательной сценой у крыльца юриного дома, когда дети говорят его родитетелям, что он не умер, а просто ушел в тот мир и там ему хорошо. А родители удочеряют младшую девочку из проблемной семьи (ту самую, где мама-гулена). Сцена трогательная (все детали опустим - , что ребенка вот так вот удочерить нельзя, надо сперва лишить мать прав на детей, потом оформлять документы, а еще - братья и сестры будут в итоге разлучены- но это уже скучные подробности реала, который в книге не важен).
Книга наполнена мифологическими образами, аллюзиями и ассоциациями - вернее, их можно не заметить и не придумать, автор не настаивает. Но вот тот же Антон рассказывает от первого лица про свой класс - как про "народ свой", и, в сущности, вождь, ответственный за них, ведущий их ... - только некуда в итоге. В никуда.
- А наш класс коррекции расформировывают, - неизвестно к кому обращаясь, сказал Ванька Горохов. - Прямо сейчас.
- Правильно, - кивнул тяжелой головой Пантелей. - Хватит, откорректировались.
- И что же с вами будет? - мать Юрки перестала плакать, взглянула с тревогой.
- Ничего, прорвемся, - пообещал я.
- Да, конечно, - согласился со мной Юркин отец. - Вас жизнь не баловала, но вы... Я тоже верю - прорветесь. У вас вся жизнь впереди. Это у нас... ничего больше не осталось...
Я поймал дикий, затравленный взгляд Витьки и кивнул ей. Она шагнула вперед и через голову сняла ремни «кенгурушника». Митька взял сестру на руки, заглянул ей в лицо. Юркину мать затрясло так, что это было видно издалека. Она беспомощно взглянула на мужа, помотала головой, но ее руки уже сами тянулись к Милке. Милка улыбнулась и зачмокала губами. Ее всегда доставали из «кенгурушника», чтобы накормить.
- Ее мать ушла. Она не больная, просто... бестолковая. Их еще шестеро осталось. Митька старший, - сказал я. - Витька не может со всеми...
- Но как же... - Юркина мать схватила ребенка на руки и прижала к себе так сильно, что Милка пискнула. Мне показалось, что сейчас отнять у нее Милку сможет только взвод ОМОНа.
- Она здоровая и развита по возрасту, - сказала Витька. - Я с ней к врачу ходила. Он сказал: вес только маловат. Кормить лучше надо. Ее Милкой зовут, полностью - Людмила...
- Людмила, - прошептал Юркин отец и губами прижался к маленькому лобику.
- Идем! - скомандовал я своему уже несуществующему 7 «Е» классу, классу коррекции.
И мы пошли.
Тут рецензия Ники Кудрявцевой ("Книжное обозрение").
Здесь, на "Библиогиде" рецензия О. Мургиной
Мурашова Е. Класс коррекции./ Повесть.-
М.: Самокат, 2007. - 192 с. - 5 000 экз. (п) - ISBN 978-5-902326-35-4