Проституирование женщин в Японии: история «кварталов удовольствий»
Куртизанки, разлучённые в раннем детстве с родителями
и плывущие по морю жизни, подобны бессловестному скоту.
(Японское выражение)
К началу развития «кварталов удовольствий», юкаку по-японски, рабовладение в Японии было официально запрещено, однако для женщин и девочек традиционно делалось исключение. Сексуальное рабство и траффикинг были легальны и широко распространены, но даже подобное, казалось бы, крайнее людоедство, было куда ухудшать - в XVII веке проституторские практики подверглись коренной реформации, повлекшей создание практически концентрационных лагерей для оказавшихся в них женщин.
Омон, главные ворота в Ёсивара (Токио, 1900-е годы)
В 1612 году один из местных сутенёров по имени Сёдзи Дзинъюэмон придумал идею объединения всех публичных домов Эдо (нынешний Токио) в одном месте. После длительных раздумий и консультаций с коллегами, он подал соответствующее прошение правительству Токугавы, в котором детально описал все недостатки существующей системы разбросанных по городу «очагов порока» и преимущества, которые могли быть получены с помощью предлагаемой им реформы. Сводились они к следующему: забота о моральном облике горожан, которые развращаются, наблюдая публичные дома в своих добропорядочных кварталах; контроль за женщинами и клиентами (последнее было особенно важно, поскольку основными посетителями борделей были военные-самураи); эффективная борьба с массовыми похищениями девочек и обманными удочерениями (что являлось ложью, поскольку основная масса детей легально продавалась в проституцию самими родственниками или перекупщиками-дзэгэнами, также с согласия родственников); и самое главное, практически безграничные возможности шпионажа в пользу правительства. Через несколько лет, примерно в 1617 году, Дзинъюэмон получает высочайшее разрешение и землю на болотах под строительство в размере около 2,5 га, а самого его назначают кэйсэйматинануси, т.е. начальником квартала проституток-юдзё. Позже подобные кварталы будут построены и в других городах Японии, чаще всего на пересечении крупных торговых путей или возле храмов: после поклонения святыням паломники любили расслабиться с помощью изнасилований. Уже через год «квартал удовольствий», названный Ёсивара (Тростниковая Равнина, и позже, ради благозвучности, переименованный в Ёси-вара - Равнину удачи), заработал. В обмен на сотрудничество с тайной полицией в деле выявления «подозрительных личностей» публичные дома Ёсивара были на некоторое время освобождены от налогов. Все находящиеся в публичных домах женщины получали государственную лицензию (плата за которую шла в казну) и заключали контракт на работу с сутенёрами. Кварталы были окружены рвом с водой и высокой стеной с воротами, закрывавшимися на ночь. С этих пор ни одна юдзё больше не имела права появляться вне стен этой тюрьмы, за несколькими исключениями: смерть родителей, вызов в суд, посещение лекаря и групповое любование сакурой раз в год. Ходить девушки имели право только босиком. Но даже в этих случаях их всегда сопровождали слуги хозяина, а всё общение с чиновниками осуществляли надзирательницы-яритэ, сами же девушки должны были хранить молчание. На женщин без лицензии (дзигоку) время от времени устраивались облавы, всех пойманных отправляли в Ёсивара, хотя полностью искоренить частное проституирование правительству так и не удалось. Работы по обустройству территории первого «квартала удовольствий» были закончены к ноябрю 1626 году, тогда же состоялось что-то вроде торжественного открытия. Ёсивара постоянно рос и развивался, периодически сгорал в пожарах, переезжал с места на место, но одно оставалось неизменным: жизнь проданных в него и ему подобные места девушек была адом на земле.
Квартал Ёсивара (Токио, 1896 год)
Состоял юкаку из множества публичных домов различный категорий, бань и чайных домиков, однако позже бани были запрещены. Девушки, за исключением ойран (или таю), самых дорогих, сидели за решетками в клетках-комнатах, по высоте клеток определялся класс публичного дома. А по улицам двигалась толпа мужчин всех возрастов, придирчиво выбирающих себе сексуальную игрушку по вкусу и карману, чтобы потом заключить сделку с сутенёром и получить вожделенный доступ к живому товару. Кроме изнасилований, клиентам предлагались еда, выпивка и культурный досуг, поэтому в юкаку работало множество прислуги обоих полов, причём женщины-служанки для выхода и входа обязаны были получать специальное разрешение, которые позволяло не перепутать их с юдзё. Там же ошивалась разносортная богема в виде непризнанных художников, поэтов и прочих бездельников, прославлявших бесправных, лишённых голоса женщин, сведённых до уровня мужской сексуальной игрушки. Многие из них позже способствовали распространению гравюр с рекламной порнографией. Личные данные всех обитателей и клиентов квартала строго фиксировались, у юдзё существовали даже трудовые книжки.
Передвигаться в повозках на территории юкаку было запрещено всем, кроме врачей, оружие полагалось оставлять при входе у специальных слуг, и тому были причины. А. Митфорд в «Традициях старой Японии» пишет: «Ведь не зря, когда японец входит в дом с дурной славой, его заставляют оставлять меч и кинжал вакидзаси у дверей. Причин тому две - во-первых, чтобы предотвратить вооруженные стычки, а во-вторых, потому, что всем известно: некоторые из женщин, обитающих там, до такой степени ненавидят собственное существование, что готовы положить ему конец, если только сумеют добраться до оружия» [Митфорд, с. 31]. Гонорар девушек зависел от их класса. Российский исследователь А. Н. Фесюн, восторженно описывающий Ёсивара в одноименном исследовании, взял на себя труд проиндексировать цены XVIII века и перевести их в долларовый эквивалент: изнасилование таю стоило примерно 180 долларов, самой «дешёвой» девушки - около полутора [Фесюн, с.17].
Существовали в юкаку и больницы, в которых царили голод и жесточайшая антисанитария: женщин клали по 12-13 человек в 17-метровую комнату, зачастую по две на одной постели, а пища была низкокалорийная и некачественная. Лечащие врачи обладали самый низкой квалификацией, часто и просто были шарлатанами. Поэтому женщины всеми силами старались не попасть в больницу и давали взятки врачам, совершавшим обязательные медицинские осмотры.
Женщины из Ёсивара (Токио,1869 год)Женщины попадали в проституцию разными способами, но главными была продажа их семьями и «добровольное» проституирование, когда девушка жертвовала собой во имя благополучия родственников. Последнее широко приветствовалось и поощрялось в народе, хотя абсолютно никак положительно не сказывалось на жизни и здоровье подневольной благодетельницы. Вокруг юкаку даже существовали поселения таких вторичных родственников-сутенёров, которые жили на деньги, передаваемы им секс-рабынями. В публичные дома попадали девочки-сироты, на воспитание которых никто не хотел тратить деньги и силы. Также существовал обычай отправлять в «кварталы удовольствий» женщин из благородного сословия в качестве наказания за несоответствующее поведение, таких называли якко. Не гнушались продажей жён и мужья, которые надеялись поправить таким образом своё материальное положение, и любовники, которым наскучивали соблазнённые ими жертвы. Здесь же вынуждены были существовать и женщины, сбежавшие от жестоких мужей.
Чаще всего бедные или многодетные родители продавали лишних дочерей 5-6 лет, стоимость одной девочки составляла от 35 до 50 шиллингов [Митфорд, с. 33-34], цена на подростков была раз в десять дороже. При покупке ребёнка родителям или опекунам выдавалось свидетельство об аренде (хоконин сёсё), девочка нарекалась новым именем и становилась комуро, служанкой-ученицей более старших девушек. Когда комуро исполнялось 13-14 лет, срок её обучения считался законченным и её уже можно было, после соблюдения всех приличествующих случаю ритуалов, официально проституировать. За десять дней до этого хозяин борделя взамен хоконин сёсё выдавал родственникам свидетельство о продаже (байся сёмон) и определённую сумму денег, цинично называемую ми-но-сирокин (Деньги-За-Тело), размер которой зависел от привлекательности и прочих достоинств девочки. Таких юных секс-рабынь называли синдзо (термин был взят из судостроительства и означал «вновь построенный»). С каждой девушкой заключался контракт на 7-10 лет, согласно которому она обязана была отработать все связанные с ней расходы по покупке, содержанию и обучению. Одежда, обстановка комнаты, питание и лечение осуществлялись за её счёт, благодаря чему возможность выкупить себя до окончания контракта чаще всего так и оставалась теоретической. Редкой девушке удавалось выплатить всю сумму и получить свободу. Обычно долги заставляли их соглашаться на продление контракта до тех пор, пока они уже не пользовались спросом и, если им некуда было пойти, так и оставались до самой смерти в юкаку, постепенно переходя в публичные дома всё более низкого ранга. Если женщине везло, она становилась яритэ, которая выполняла надзирательские функции для хозяина борделя и даже осуществляла наказания провинившихся. Но таких «счастливиц» было немного.
Женщины в одном из публичных домов Ёсивара (Токио, 1910 год)Тяжелейшие физические и психологические условия существования и распространённость групповых насильственных практик маваси (обслуживание одной женщиной нескольких мужчин в течение ночи), столь любимых клиентами, приводили к тому, что сексуальные рабыни редко доживали до 30 лет. Они погибали от сифилиса, туберкулёза, последствий абортов, алкоголизма и хронического полиневрита (болезни бери-бери). Очень многие страдали заболеваниями сердечно-сосудистой системы, неврозами и психическими расстройствами. Как и все жертвы рабских, бесчеловечных условий, юдзё были крайне зависимыми, мнительными и суеверными, а становясь яритэ - безжалостны к себе подобным. Отношение к «отработанному товару» было показательным: например, умерших в Ёсивара женщин, о которых некому было позаботиться после смерти, просто заворачивали в циновки и оставляли у ворот храма Дзёкандзи в Минова, так что он даже получил неофициальное название «Брось-Это-Здесь». По некоторым данным, там находится прах более 25 тысяч узниц «квартала удовольствий» в Токио. Множество женщин также были похоронены в семейных склепах владельцев публичных домов. Рождённые в юкаку дети автоматически становились собственностью хозяев борделей и оставались там навсегда.
«Нектарин», один из самых известных публичных домов Йокогамы (1890-е годы)
Если женщина решалась бежать, её быстро ловили (о проживании одинокой женщины в гостинице хозяева обязаны были докладывать в полицию) и наказывали, к тому же стоимость поисков приписывалась к сумме её долга. Часто к побегу женщин склоняли сами клиенты, затем за взятку выдававшие её местопребывание полиции или сутенёру. Если побег повторялся, женщину продавали в юкаку более низкого ранга или даже перепродавали за его пределы, где условия существования были ещё ужаснее. Такое наказание называлось курагаэ («смена седла»). Поэтому побеги были редки. Практически единственной надеждой женщин из юкаку было найти такого клиента, который выкупил бы их и забрал к себе. Хотя жизнь японской жены была очень далека от человеческой, по сравнению с существованием в «кварталах удовольствий» это казалось раем. Но подавляющее большинство информации, которую можно до наших времён найти о жизни юдзё - это восхищение утончённостью японских сексуальных рабынь и разнообразием возможных форм насилия, которым мужчины могли невозбранно предаваться. Женщины, не только проданные в проституцию, страдали и умирали, а мужчины упивались властью, пуская слюни на их рабскую подчинённость:
«Философия пола у всех народов упирается в метафизику, - и никогда не забуду я фарфоровой тишины рассвета в деревне, на Синею. В этот фарфоровый рассвет, без шпика, один-одинешенек, должно быть, единственный раз так, в кимоно, я вышел со двора крестьянского дома и пошел в горы. Я писал уже об этом: там, на горе, я увидел храм, в стороне от храма сидел мальчик, - а в чаще деревьев около храма стояла на коленях женщина, женщина обнимала клиноподобное каменное изваяние, лицо её было восторженно. Я увидел таинственнейшее, такое, что редко удается увидеть даже японцам, - я видел, как женщина поклонялась фаллосу, - видел таинственнейшее, что есть в природе человека.
…Тогда, в тот рассвет, я смотрел на эту женщину, одетую в кимоно, перепоясанную оби, с рудиментами крылышек бабочки на спине, обутую в деревянные скамеечки, - и тогда мне стало ясно, что тысячелетия мира мужской культуры совершенно перевоспитали женщину, не только психологически и в быте, но даже антропологически: даже антропологически тип японской женщины весь в мягкости, в покорности, в красивости, - в медленных движениях и застенчивости, - этот тип женщины, похожей на мотылек красками, на кролика движениями. - Даже жены профессоров, европейски образованных людей, встречали меня на коленях. - Онна дайгаку* - великое поучение для женщин - японский домострой - учит навсегда подчиняться отцу, мужу, сыну, - никогда не ревновать, никогда не перечить, никогда не упрекать. И в каждой лавочке продаются три обезьяны, символ женской добродетели: обезьяна, заткнувшая уши; обезьяна, закрывшая глаза; обезьяна, зажавшая рот. Так решили философию пола - буддизм, феодализм, восток, - и эта философия пола жива до сих пор» [Пильняк, c 42-43]
Публичный дом Тобита в Осаке, существует и по сей день,
официально перейдя в ресторанный бизнес (1920-е годы)Начиная с XVIII века в Японии наряду с юдзё развивается институт гейш - женщин, так же проданных в рабство и обязанных интеллектуально развлекать мужчин, не обязательно предоставляя им свои тела. «Золотой век» гейш пришёлся на 1860-е годы. Простого использования женских тел уже не хватало, вихрь революционных перемен требовал другого вида дорогих рабынь, основной задачей которых было создание островка незыблемости для нарциссичного мужского эго, не позволяющего ему буйствовать и разрушать. Гейш провозглашали хранительницами «настоящего японского духа».
В период социально-экономических реформ Реставрации Мэйдзи в конце XIX века, направленных на европизацию Японии, правительство выпустило декрет об освобождении гейш и юдзё, согласно которому все долги женщин полагалось считать списанными, контракты сократить до 7 лет и обновлять их лишь по взаимной договорённости сторон. Предшествовал этому один показательный случай: в 1872 году в морской порт Йокогамы зашёл перуанский корабль с несколькими сотнями китайцев на борту, предназначенных для продажи в рабство. Одному рабочему удалось сбежать и рассказать о незаконном человеческом грузе. Японское правительство, желая показать цивилизованный статус Японии в глазах западных держав, арестовало судно и освободило рабов, предложив им вернуться на родину.
В ответ перуанский министр подал иск в японский суд, обосновав его тем, что законодательство Японии разрешает продажу женщин и детей в проституцию, а значит, работорговля также совершенно законна. Суд иск отклонил, но вся ситуация выглядела крайне неудобно, и в том же году был издан декрет об освобождении всех секс-рабынь, однако проституция не была запрещена. Разумеется, японское правительство совершенно не собиралось отказываться от экономической выгоды проституирования женщин, однако объясняло это с характерным цинизмом: первый японский премьер-министр Хиробуми Ито объяснял дотошному английскому репортёру, что японская женщина, идя в проституцию, мотивируется не чем иным, как самой высокой человеческой целью - дочерней почтительностью и желанием помочь бедным родителям. 1875 году была создана «Компания профессионального обучения женщин» (кабукай), задачей которой было защищать независимость и социальный статус женщин-гейш. Проституция по прежнему продолжала считаться «личным выбором».
Гейши квартала Шинбаши, 1902 год
По официальным данным на 1929 год в стране существовало 546 юкаку, в которых находилось 49 377 женщин [https://ru.wikipedia.org].
Хотя разговоры о недопустимости правительственного бизнеса на легитимном рабстве начали возникать в японском обществе с конца XIX века, «кварталы удовольствий» с секс-рабынями благополучно просуществовали почти до 60-х годов века XX и были ликвидированы только в 1958 году, когда занятие проституцией под давлением участниц женского освободительного движения было формально запрещено законом, а все юкаку закрыты. Заключённым в них женщинам предписывалось в течение нескольких лет найти другую работу. В настоящее время проституция в Японии находится в полулегальном положении благодаря Loop-hole Law («дырявому закону»), оставляющего массу возможностей для трафикинга и проституирования. По некоторым сведениям, оборот рынка проституции в Японии превышает 2,3 триллиона иен и составляет 0,4-0,5 % ВВП [https://ru.wikipedia.org].
___________________________________________________________________________
*Подробнее: Оськина А.С. Кайбара Экикэн и его «Правила воспитания девочек» (статья)
Источники:
1.Бекер де Дж. Гейши. История, традиции, тайны. - М.: Центрполиграф, 2010. - 318 с.
2.Кеничи Инуи Накаяма. Правовой контроль над проституцией в Японии // Правоведение. -1990. - № 2. - С. 96 - 100
3.Митфорд А. Легенды о самураях. Традиции Старой Японии. М.: Центрполиграф, 2010. - 416 с.
4.Пильняк Б.А. Корни японского Солнца. - Л.: Прибой, 1927. - 198 с.
5.Фесюн А.Н. Ёсивара. Японский журнал, 2003 - 2005. http://japon.ru
6.Michael Hoffman. Japan’s love affairs with sex. Japan Times, 2007. http://www.japantimes.co.jp
7.Wikipedia.org
Источник фотографий: сайт Old Photos of Japan