СИНДБАД
616. ЗОЛТАН ХУСАРИК, «СИНДБАД», 1971
01.04.2017, суббота, 19:31
Я знал, что рано или поздно посмотрю этот фильм. Классическое венгерское кино, которое должен увидеть каждый, кто как-то приобщается к сокровищнице мирового кинематографа. И вот день наступил; я увидел «Синдбада». До того много о нем слышал и кое-что читал. Сейчас я хочу предложить вам одну цитату. Это из дневника Юрия Нагибина, он сделал запись 7 ноября 1982 года. Просто удивительно, насколько этот человек умел быть вредным. Но сейчас вы сами все поймете; собственно, вот цитата:
«Смотрел два фильма: полумаразматический Бергмана “Змеиное яйцо” с Лив Ульман; впечатление такое, что фильм сделан из отбросов - идей, декораций, реквизита, актерской биржи; и едва ли не еще более глупый - местный “Синдбад”, на котором интеллигентные венгры буквально помешаны. Режиссер фильма Кухарчик (Так у Нагибина. - В.Г.) был так потрясен собственным творением, что покончил с собой, поскольку дальше идти ему было некуда. “Синдбад” - это путешествие не в пространстве, а по женским промежностям. Свою тусклую одиссею герой сдабривает обжорством. Все это должно изображать зловещее обаяние и опустошенность венгерской буржуазии кануна первой мировой войны. Феллини для самых бедных. Но снято красиво, к тому же оператор угостил зрителей рыжей пиздой своей жены и еще двумя в темных колерах - и на том спасибо».
Это еще что! Нагибин и не на такие пассажи горазд!
В общем-то, спорить с русским классиком я не хочу. Вы прочли, вы сделали выводы. Хорошо обосрать два шедевра в одном абзаце - на это тоже нужен талант. А я выскажусь, быть может, не так убедительно, но на свой лад.
Сперва киноязык. Диалоги перемежаются мельтешением быстрых поэтических кадров. Крупным планом взяты узоры на древесной коре, капли дождя на стекле, нити паутины, утренняя роса… Затем идет снижение - чем дальше, тем больше крупных планов различных яств: волокна тушеного мяса, жиринки в супе и т.д. Через весь фильм мелькают обнаженные женские тела. И вот эти кадры разбавляют непосредственно повествование, которое еще и упрятано в поэтические слова, многозначительные взгляды и проч., и проч.
Герой когда-то был жизнелюбом. Когда-то он осчастливил и бросил множество женщин. Он взял от жизни все, что можно. Но не утратил чувство прекрасного, не оскотинился, не стал циником. А теперь пришла пора платить по счетам. Старая любовница называет его одутловатым мужиком, на деле это импозантный господин. Познав много радостей, он заскучал в том смысле, в каком понимали слово «скука» романтики. Он уже ничем не дорожит, хотя не прочь встретить пару-тройку женщин, которым когда-то боялся признаться в любви (был у него такой пунктик). Он, кстати, не дурак вкусно поесть и выпить. Если такое сравнение уместно - он как подопытная крыса, которой к голове подсоединили электрод счастья, и теперь ей нужно тупо сдохнуть. Вот что я увидел в «Синдбаде».
Однако фильм глубже всего вышесказанного. Он чрезвычайно насыщен образами и смыслами, над которыми еще нужно думать и думать. Он безупречен визуально. Он похож на изящное эссе. И он вовсе не так печален, как я предполагал, зная о печальной судьбе его режиссера. «Синдбад» это праздничное кино; в депрессию он никого не вгонит; обещаю.
01.04.2017, суббота, 19:31
Я знал, что рано или поздно посмотрю этот фильм. Классическое венгерское кино, которое должен увидеть каждый, кто как-то приобщается к сокровищнице мирового кинематографа. И вот день наступил; я увидел «Синдбада». До того много о нем слышал и кое-что читал. Сейчас я хочу предложить вам одну цитату. Это из дневника Юрия Нагибина, он сделал запись 7 ноября 1982 года. Просто удивительно, насколько этот человек умел быть вредным. Но сейчас вы сами все поймете; собственно, вот цитата:
«Смотрел два фильма: полумаразматический Бергмана “Змеиное яйцо” с Лив Ульман; впечатление такое, что фильм сделан из отбросов - идей, декораций, реквизита, актерской биржи; и едва ли не еще более глупый - местный “Синдбад”, на котором интеллигентные венгры буквально помешаны. Режиссер фильма Кухарчик (Так у Нагибина. - В.Г.) был так потрясен собственным творением, что покончил с собой, поскольку дальше идти ему было некуда. “Синдбад” - это путешествие не в пространстве, а по женским промежностям. Свою тусклую одиссею герой сдабривает обжорством. Все это должно изображать зловещее обаяние и опустошенность венгерской буржуазии кануна первой мировой войны. Феллини для самых бедных. Но снято красиво, к тому же оператор угостил зрителей рыжей пиздой своей жены и еще двумя в темных колерах - и на том спасибо».
Это еще что! Нагибин и не на такие пассажи горазд!
В общем-то, спорить с русским классиком я не хочу. Вы прочли, вы сделали выводы. Хорошо обосрать два шедевра в одном абзаце - на это тоже нужен талант. А я выскажусь, быть может, не так убедительно, но на свой лад.
Сперва киноязык. Диалоги перемежаются мельтешением быстрых поэтических кадров. Крупным планом взяты узоры на древесной коре, капли дождя на стекле, нити паутины, утренняя роса… Затем идет снижение - чем дальше, тем больше крупных планов различных яств: волокна тушеного мяса, жиринки в супе и т.д. Через весь фильм мелькают обнаженные женские тела. И вот эти кадры разбавляют непосредственно повествование, которое еще и упрятано в поэтические слова, многозначительные взгляды и проч., и проч.
Герой когда-то был жизнелюбом. Когда-то он осчастливил и бросил множество женщин. Он взял от жизни все, что можно. Но не утратил чувство прекрасного, не оскотинился, не стал циником. А теперь пришла пора платить по счетам. Старая любовница называет его одутловатым мужиком, на деле это импозантный господин. Познав много радостей, он заскучал в том смысле, в каком понимали слово «скука» романтики. Он уже ничем не дорожит, хотя не прочь встретить пару-тройку женщин, которым когда-то боялся признаться в любви (был у него такой пунктик). Он, кстати, не дурак вкусно поесть и выпить. Если такое сравнение уместно - он как подопытная крыса, которой к голове подсоединили электрод счастья, и теперь ей нужно тупо сдохнуть. Вот что я увидел в «Синдбаде».
Однако фильм глубже всего вышесказанного. Он чрезвычайно насыщен образами и смыслами, над которыми еще нужно думать и думать. Он безупречен визуально. Он похож на изящное эссе. И он вовсе не так печален, как я предполагал, зная о печальной судьбе его режиссера. «Синдбад» это праздничное кино; в депрессию он никого не вгонит; обещаю.