Мария Шкапская (1891-1952)
Напишу еще об одной из любимых поэтесс - Марии Шкапской.
Вот уж где он - тот самый «женский опыт»! Чистый, беспримесный. Современники острили: «гинекологическая», мол, поэзия... Практически все ее «зрелое» творчество вращается вокруг одного и того же круга тем: материнства, наследственности, «памяти тела», - которые она продолжает разрабатывать с невиданным упорством. Ино_й читательни_це может показаться, что ее поэзия слишком уж попахивает эссенциализмом; однако нельзя не отметить, что Шкапская пишет не столько о мистической внутренней «женственности», сколько о «грубой» физиологической реальности, которая под ее пером одухотворяется и наполняется смыслом. Слог Шкапской часто называют «библейским»; и сама она - в духе Иова - часто вступает в прямой разговор/спор с Создателем, Которого - вопреки всем канонам - именует «Веселым Скотоводом», «Лукавым Сеятелем»... а то и «Недобрым Пастырем» (и «Барабан строгого господина» - название одной из ее книжек, позаимствованное у Елены Гуро, - кажется, тоже об этом). Всего у нее на протяжении 20-х годов вышло несколько поэтических сборников; а затем она внезапно прекратила писать. Точнее, посвятила себя журналистике. Но стихов из-под ее пера больше не выходило.
Стихотворения
***
Лежу и слушаю, а кровь во мне течет, вращаясь правильно, таинственно и мерно, и мне неведомый нечеловечий счет чему-то сводит медленно и верно.
Алчбой бескрайною напоена струя, ненасытимая в ее потоках хищность, через века сосудов новых ищет - и вот - одним сосудом - я.
***
О, эта женская Голгофа! - всю силу крепкую опять в дитя отдай, носи в себе, собой его питай - ни отдыха тебе, ни вздоха.
Пока, иссохшая, не свалишься в дороге - хотящие прийти грызут тебя внутри. Земные правила просты и строги: рожай, потом умри.
***
Ты стережешь зачатные часы, Лукавый Сеятель, недремлющий над нами, - и человечьими забвенными ночами вздымаешь над землей огромные весы. Но помню, чуткая, и - вся в любовном стоне, в объятьях мужниных, в руках его больших - гляжу украдкою в широкие ладони, где Ты приготовляешь их - к очередному плотскому посеву - детенышей беспомощных моих, - слепую дань страданию и гневу.
***
Веселый Скотовод, следишь, смеясь, за нами, когда ослепшая влечется к плоти плоть, и спариваешь нас в хозяйственной заботе трудолюбивыми руками. И страстными гонимые ветрами, как листья осенью, легки перед Тобой, - свободно выбранной довольны мы судьбой, и это мы любовью называем.
***
Я женщиной цвету в полях земных - невзысканной, негромкой и невидной, и мой удел - простой и незавидный (уделов, может быть, для нас и нет иных): поутру цвесть, дать в полдень сочный плод и сникнуть к вечеру - когда роса спадет - с тускнеющих и блекнущих высот.
***
Детей от Прекрасной Дамы иметь никому не дано, но только Она Адамово оканчивает звено.
И только в Ней оправданье темных наших кровей, тысячелетней данью влагаемых в сыновей.
И лишь по Ее зарокам, гонима во имя Ея - в пустыне времен и сроков летит, стеная, земля.
***
Миллионы веков назначенных я томилась в чужих телах, нагруженных земными задачами и потом обращённых в прах.
Но кончая свой век коротенький, на закате земного дня, сыновьям своим или дочери отдавали они меня.
Благодарными связана узами, но в себе этот мир сберегу ль? От ладьи с драгоценным грузом передам ли кому-нибудь руль?
***
Уже нестерпимо дышит над жизнью моей Азраил, но ночью проснусь и слышу шелест невидимых крыл, и шепот многих и многих голосов, неслышимых днем, и чьи-то легкие ноги обходят мой строгий дом. И знаю с тоскою в теле, и знаю с тоской в груди, что это те, что хотели через меня прийти. Но спались крепкие жилы, и кровь холодна и бледна. Темны Азраиловы крылья, приходящая ночь темна.
***
Господи, разве не встала я, егда Ты ко мне воззвах? Ведь я только петелька малая в тугих Твоих кружевах. Ведь мы только ягоды спелые в Твоём лесном туеске, цветы Твои белые в соблюдённом Тобой леске. Твоими ржаными колосьями всходим из влажной земли в полях нашей скудной родины, в её дорожной пыли. Но зреть под лучами тёплыми дай нам время и срок, чтоб цветы встали в поле копнами, чтоб колос налиться мог. До срока к нам не протягивай тонких пальцев своих, не рви зелёные ягоды, не тронь колосьев пустых, ткани тугие, нестканные, с кросен в ночь не снимай.
- Детям, Тобою мне данным, вырасти дай.
Биографическая справка из Википедии (читается, как роман! Страшный роман):
Старшая из пятерых детей в семье мелкого чиновника министерства земледелия. Из-за болезни родителей (паралич матери и психическое заболевание отца) вынуждена была с 11 лет зарабатывать себе на хлеб: работала прачкой, мыла полы, писала прошения и письма на почте, выступала статисткой в украинской театральной труппе. Окончила Петровскую гимназию, затем - два курса Петербургского психоневрологического института. В 1910 году вышла замуж за своего сокурсника Глеба Орестовича Шкапского.
После Ленского расстрела вышла на демонстрацию к Казанскому собору, была арестована, две недели просидела в тюрьме. Через год снова была арестована, после двух месяцев тюрьмы была приговорена к высылке в Олонецкую губернию, однако вместо этого, по ходатайству московского филантропа Н. А. Шахова, ей вместе с мужем разрешено была выехать в Европу. Закончила литературный факультет в Тулузе, затем прослушала годичный курс китайского языка в Париже. На Западе познакомилась с известными русскими литераторами.
В 1916 году вернулась в Россию.
В начале 1920-х годов по рекомендациям А. Блока, М. Кузмина и М. Лозинского была принята в члены петроградского Союза поэтов, представив к рассмотрению ещё не опубликованную книгу стихов «Mater Dolorosa» (1921). Всего в 1922-1925 годах издала семь поэтических сборников, а также книгу стихов для детей.
В 1925 году оставила поэзию и занялась журналистикой. Работала разъездным очеркистом в газете «Правда» и в ленинградской «Красной газете». Побывала в самых разных уголках страны - в Белоруссии, Средней Азии, на Кузбассе, в Сибири.
В 1936 году, после похорон Горького, выехала на Дальний Восток для работы над книгой. По возвращении в том же году переехала в Москву в связи с переводом туда мужа.
С началом Великой Отечественной войны была зачислена в Литгруппу при Совинформбюро. Во время бомбёжек работала в медико-санитарном звене. Писала очерки для ВОКСа, Антифашистских комитетов и Радиокомитета.
Интересовалась собаководством, устраивала выставки, вывела породу коричневых пуделей с различными оттенками.
В 1942 году перенесла парез левой стопы. Лишённая возможности свободно передвигаться, в 1947 году попала под машину, в начале 1950 года - под поезд, в обоих случаях с тяжёлым сотрясением мозга.
Скоропостижно скончалась от инфаркта 7 сентября 1952 года на выставке собак в Сокольниках. Похоронена на Введенском кладбище.
А. Бобель. «Зачатный час» Марии Шкапской: доклад, прочитанный в мае 1992 г. в Университете Потсдама на конференции, посвященной творчеству русских писательниц
Мария Шкапская: «А кровь во мне течет...»