"A History of Women Philosophers: Modern Women Philosophers, 1600-1900"
Во вступлении к третьему тому "Истории женщин-философов", посвященному XVII-XIX векам, Мэри Эллен Уэйт приводит интересные размышления о том, как формируется "классический канон" и как женщины оказались из него исключены.
"Всегда существовало по меньшей мере два списка философов. Первый из них - список так называемых "великих". Исторически это те мужчины-философы, о которых мы не дерзнем умолчать во вступительных текстах. Во втором списке были "не такие уж великие мужчины". Есть и третий список - женщины. Большинство из них высоко ценили коллеги, и лишь для того, чтобы их впоследствии проигнорировали историки философии. Я отдаю себе отчет в том, что необходимость в такой серии возникла частично потому, что во вступительные тексты обычно стремятся включить только наиболее значимых философов. "Значимость" же определялась с точки зрения влияния на мужчин. Даже если не комментировать приемлемость этого критерия, ясно, что мысль женщин-философов влияла на мужчин-философов. На мой взгляд, критерием "значимости" при включении в философский корпус злоупотребляли. То, что у нас было до настоящего момента - это мера значимости женских исторических персонажей для мужчин-историков, а не для современников и современниц. Исключение женщин-философов из исторических текстов, возможно, отражает неспособность мужчин-историков философии дать объективную, непредубежденную оценку женским произведениям.
Какими же должны быть критерии включения? Возможно, персона должна сделать вклад в философию, который продвинул дискуссию по заданному списку философских тем? Этот критерий, опять же, возвращает к вопросу о предубеждениях. Ибо - как определить философские темы и кто будет определять? Большинство представленных в этом томе входили в философские круги своего времени, в которых преобладали мужчины. Другие, особенно некоторые феминистские философки, были известны под такими эксклюзивными терминами как "хозяйки салонов", "синие чулки" или "суфражистки". Они часто погружались в специфически женские области или адресовали свои тексты в первую очередь женщинам. Произведения феминистских философок определенно были хорошо известны в мужских философских кругах, но, на мой взгляд, они в большей степени продвинули философскую дискуссию среди женщин. Если это наблюдение верно, стало быть, мужчины-философы, за исключением, возможно, Лейбница и Милля, игнорировали, обесценивали и подавляли феминистскую философию. Это неудивительно, поскольку это согласуется с исключением женщин из академического мира, из избирательного процесса и из большинства форм профессиональной жизни. В действительности же сам критерий "продвижения" вызывает вопросы. Продвинется дискуссия или нет, может быть связано в неменьшей мере со способностью тех, кто выслушивает аргументы, принять их, чем с качеством предлагаемых аргументов. На следующих страницах будет продемонстрировано, что феминистская философия не смогла продвинуть среди мужчин-философов дискуссию о человеческой природе, естественных правах и политической справедливости для женщин из-за мужских предубеждений, а не из-за низкого качества женских философских рассуждений. Если рассмотреть потрясающий успех феминистской философии во влиянии на мужские дебаты об эмансипации, мы увидим эти предубеждения более ясно. Вообще говоря, женщины применяли аргументы феминистской философии в защиту и женщин, и чернокожих. Белые мужчины были готовы принять выводы из феминистских аргументов в случае с чернокожими, но не в случае с женщинами. Исключать феминистских философок из канона философии из-за предубеждений их современников-мужчин означает не только увековечивать эти предубеждения, но и закреплять предубеждение как приемлемый критерий включения."