Праздник, который всегда с тобой
Сегодня в три часа ночи Андреасу взбрело в голову выдать все самое сокровенное большому оранжевому тазику. Я на ролях статиста (куда уж мне такое внимание, как тазику) гладила Андреаса по голове, варила ромашковый чай, читала про Карлсона, смаковавшего ароматные тефтели на 26 странице, собственноручно приготовленные мамой Лиллеброра, есмь Малыша. Желудок Андреаса наотрез отказывался слушать про тефтели и немедленно требовал оранжевый тазик. Когда наконец тазик полностью раскулачил Андреаса, а в желудке булькал чистый как слеза ромашковый чай и ребенок наконец-то спокойно заснул, наступило время воробьев. В полпятого утра самое время сообщить миру, сколько червячков накануне схомячило в гнезде подрастающее поколение. Спать я уже, само собой, не могла, поэтому радостно порысила к компьютеру.
1. Последнее время основательно подобраться к мировой паутине нет никакой возможности. После десяти дней приема таблеток, сахар у меня упал практически до нормы. Лучше пусть там и остается лежать, хотя бы и с помощью таблеток. Купила книгу про диабетиков. Выяснила, что мне лучше не надо есть все то, что составляет три четверти моего рациона и есть все то, что я наотрез не ем. Кстати, организм, пусть даже и такой безалаберный как мой - он не дурак и зачастую сам пытается пробиться в мозг хозяина посылая ему смсы "Одумайся, чувак! Не хочу я это есть!". Уже несколько месяцев назад я с удивлением обнаружила, что больше не могу есть жирную свинину и меня от нее воротит. Да и вообще, все раньше такое любимое жирное и жареное больше не вызывает слюноотделительных рефлексов.
2. Полгода назад тренер мелкого Алекса сообщил, что наш местечковый клуб выиграл аж целую футбольную команду из Лиона на обмен. Все родители "радостно захлопали в ладоши" и начали усиленно готовиться к приезду гостей. Хорошо, хоть шарики надувать не заставили. Нашей деревне полагалась добыча в количестве пятнадцати детей от десяти до двенадцати лет и трех взрослых. Мы отхватили себе целую тушку французского инфанта и пообещали, если чо взять себе еще и половозрелую тушку тренера. На прошлой неделе все семьи, берущие себе детей собрались в ресторане и три часа жарко обсуждали малейшие детали приема высокопоставленных гостей. После этого я и еще три несчастные мамы с улыбками восторженных идиоток на лицах (а кому хочется сидеть с постной мордой "на хрена я в это вообще ввязалась?") сидели и думали, чем мы будем потчевать народ. Решили, что на обед сделаем сообща макароны с томатным соусом, а на ужин, когда мужчины будуть брать на абордаж гриль размером с небольшой курятник, мы гордо выставим на столы ассорти из салатов.
Кроме этого мы с БА и еще пара человек вызвались забрать детей из пункта назначения и отвезти их к нам в деревню.
Два дня назад одна из принимающих семей написала панический мейл, что их дети оба и сразу загремели в больницу с каким-то отравлением и просят кого-нибудь взять их гостя к себе. Как вы думаете, кто вызвался? Праааавильно! Мы получили мейл с анкетами наших двух мальчиков. Один, белобрысый, по имени Энзо, у которого аллергия на клубнику и Идрисс: "говорю на французском с младенчества".
- Дааааа, чего-то они толстовато выглядят, - втянув свои пухлые щечки резюмировал мелкий Алекс, разглядывая анкетные фотографии мальчиков.
- Ага, а у этого, как его, Имбресеа вообще голова приплюснутая, - поддакнул Андреас.
- Не у Имбресеа, а у Идрисса, - поправила я отпрыска, но в глубине души не могла не согласится с мнением подрастающего поколения. С фотографий на нас смотрели исподлобья два кандидата на доску "Их ищет милиция". Мы вздохнули, смирились с фортуной и в который раз попытались хоть что-то выучить на французском.
- Комон, сова! - восклицала я.
- Какая сова? - недоуменно поднимал брови мелкий Алекс.
- Сам ты сова, это я спрашиваю "Как дела?" - огрызалась я на отпрыска.
- Села нотре кузине, - не сдавалась я.
- Чего? - выпучивал глаза БА.
- Ну ты же вот сам мне на бумажке написал "Села нотре кузине", - тыкала я благоверному под нос распечатанной бумажкой.
- Во! Я нашел слово, которое мы точно не забудем: "Ох!" - радовался Андреас.
- Где "ох"? Сын, ты что температуришь, нет такого слова, - выходила я из себя.
- А вот и есть, оно обозначает "вода", - снисходил до перевода Андреас.
- Милая, а самое главное - не забудь, что французы к детям обращаются на "Вы", - продолжал поднимать мой культурный уровень БА.
В итоге, поняв, что кроме "совы", "бонжура" и "ох" я ни фига не запомню, я плюнула на урок французского языка и пошла варить картошку для салата. Картофельный салат был затребован несколькими мамами, попробовавшими его на рождественской вечеринке футбольного клуба. Их вкусовые рецепторы были настолько сражены, что они припирали к стенке каждую женскую особь, попадающую им под руку на празднике на предмет немедленно сознаться в приготовлении салата и виновную в том, что каждая из них сожрала по три тарелки, салатница пустая и они хотят еще.
Вчера, в спешном порядке была вызвана моя помощница по дому, я и БА взяли отгулы. Дом ходил ходуном и скрипел протертыми до блеска стеклами.
- Мышенька, ну что ты так колотишься, у тебя опять спина заболит, - увещевал меня БА. - Это же всего-навсего два двенадцатилетних мальчишки, которым по фигу, осталось ли две пылинки под шкафом или нет. Они же вообще в нашу спальню не зайдут!
- Неча, - пыхтела я, отодвигая мебель. - В частной жизни я ничего не имею против пыли под шкафом и паутины под потолком, все-таки паукам где-то жить тоже надо. Но когда в мой дом приезжают гости, русская женщина не ударит в грязь лицом!
- А когда Аня, например, приезжает, или Наталья? - хитро прищуривался БА.
- Ну Аньча и Наталья - это уже не гости, им можно, - отбрехивалась я.
Наконец, когда дом уже нестерпимо сверкал чистотой и слепил глаза, мы с БА сели по машинам и поехали встречать гостей. Место встречи распологалось на огромной парковке около франкфуртского ледового дворца. Гости стояли в пробке и мы развлекались тем, что разглядывали верблюдов, стоящих между фургонами цирка-шапито, занявшего половину парковки, и меланхолично жевавших сено.
- Какие красивые и ухоженные дромедары, - важно заметил БА.
- Это не дромедар, это верблюд, - автоматически поправила я благоверного.
- Нет, дорогая, это - дромедары, у них два горба, - уперся БА.
- Милый, два горба - у верблюдов, а у дромедаров один. Будешь спорить - стукну и дома заставлю гуглить, - пригрозила я. БА просчитал варианты и решил не спорить.
- Ой, смотри, у них еще и лама есть. Вон, в шатре, - обрадовался БА.
- Сердце мое, это - детеныш верблюда. И прекрати идентифицировать животных, пока меня кондратия не хватила - вздохнула я.
На мое счастье за поворотом показались два автобуса, важно поигрывающих рессорами и переваливающихся на колдобинах парковки. Все родители (кроме нас было еще много людей из других районов Франкфурта, тоже принимающих детей, занимающихся другими видами спорта) начали судорожно вытаскивать из карманов и сумочек изжеванные анкеты и прыгать аборигенами вокруг автобусов. Мы нашли нашу футбольную команду.
- Бонжур, Комон, Сова! - обратилась я к одному из тренеров и зачем-то сделала книксен.
- О! - радостно осветилось лицо тренера, - Парлеву де франсе?
- Нет! - брякнула я по-русски и спешно ретировалась за спину БА. В этот момент взгляд выхватил из толпы детей белобрысого мальчишку с очаровательной мордашкой. - Энзо? - спросила я его.
- Уи, - ответил он, немного настороженно глядя на меня.
- Ду ю спик инглиш? - спросил меня тренер.
- Уфффф, ай ду, - ответила я.
- Как зовут Вашего второго ребенка, - спросил меня тренер. Я чуть не брякнула "Едрись", но вовремя спохватилась.
- Идрисс.
- А вон он, Идрисс, иди сюда, вот твои родители по обмену, - позвал тренер второго мальчишку.
Потом мы бестолково толкались, забивали багажники чемоданами и спортивными сумками детей. Наконец все расселись и выяснилось, что Идрисс вполне прилично говорит на английском языке. У меня отлегло от сердца. Мы ехали, по дороге дети спрашивали меня где мы живем, есть ли у меня дети и что мы будем делать пять долгих дней. В какой-то момент мальчик, определенный в другую семью и севший рядом со мной на переднее сиденье, сделал круглые глаза и указывая рукой на тахометр затрещал на франзуском. Мое ухо уловило слово "Феррари" и я поняла, что они говорят о скорости, с которой мы едем. Выяснилось, что во Франции нельзя ездить быстрее, чем 130 км в час.
Наконец мы въехали в нашу деревню и мальчишки зацокали языками. Энзо зашептался с Идриссом, а потом, тронув меня за плечо сказал: "Итс бьютифул (Красиво)!", а меня безумно умилил этот ребенок, так старательно выговаривающий незнакомые слова.
В местном ресторане уже ждали остальные родители и дети. Всю ораву перезнакомили, покормили и отправили в близлежащий парк играть в футбол. Пока мы общались с тренерами, от усталости окосевшими после двух бокалов пива, из парка раздавалось неустанное гиканье и шлепки мяча.
Около десяти вечера мы наконец закруглились и поехали домой. Французские мальчики сами прошествовали в душ один за другим и я решила, что обязательно спрошу их французских мам, какими методами они этого добились. Своих мне приходится каждый раз в душ скалкой загонять. Потом они преподнесли нам подарки: мальчикам сладости, а нам с БА батон классической французской колбасы и бутылку офигенного вина. Я так умилилась, что было бросилась их обцеловывать, но вовремя тормознула. "Бонжур, сова!" - брякнула я. У мальчиков и БА резво вытянулись лица.
- Ты о чем? - спросил меня БА.
- Ну я это, поблагодарить хотела, от всего сердца, - промямлила я.
- О, Господи! - закатил глаза к потолку БА. - Мерси!
- Мерси, Мерси, - затрясла я головой.
К детям вернулось нормальное выражение лица и они засмеялись. Мы пожелали им спокойной ночи и закрыли дверь.
Вот так мы встретили наших гостей из Лиона. Чуется мне, что последующие четыре дня будут для нас незабываемыми, а на следующий год мелкий Алекс поедет в Лион в семью по обмену. Жалко, что родителей с собой не берут, вот бы я повеселилась.
1. Последнее время основательно подобраться к мировой паутине нет никакой возможности. После десяти дней приема таблеток, сахар у меня упал практически до нормы. Лучше пусть там и остается лежать, хотя бы и с помощью таблеток. Купила книгу про диабетиков. Выяснила, что мне лучше не надо есть все то, что составляет три четверти моего рациона и есть все то, что я наотрез не ем. Кстати, организм, пусть даже и такой безалаберный как мой - он не дурак и зачастую сам пытается пробиться в мозг хозяина посылая ему смсы "Одумайся, чувак! Не хочу я это есть!". Уже несколько месяцев назад я с удивлением обнаружила, что больше не могу есть жирную свинину и меня от нее воротит. Да и вообще, все раньше такое любимое жирное и жареное больше не вызывает слюноотделительных рефлексов.
2. Полгода назад тренер мелкого Алекса сообщил, что наш местечковый клуб выиграл аж целую футбольную команду из Лиона на обмен. Все родители "радостно захлопали в ладоши" и начали усиленно готовиться к приезду гостей. Хорошо, хоть шарики надувать не заставили. Нашей деревне полагалась добыча в количестве пятнадцати детей от десяти до двенадцати лет и трех взрослых. Мы отхватили себе целую тушку французского инфанта и пообещали, если чо взять себе еще и половозрелую тушку тренера. На прошлой неделе все семьи, берущие себе детей собрались в ресторане и три часа жарко обсуждали малейшие детали приема высокопоставленных гостей. После этого я и еще три несчастные мамы с улыбками восторженных идиоток на лицах (а кому хочется сидеть с постной мордой "на хрена я в это вообще ввязалась?") сидели и думали, чем мы будем потчевать народ. Решили, что на обед сделаем сообща макароны с томатным соусом, а на ужин, когда мужчины будуть брать на абордаж гриль размером с небольшой курятник, мы гордо выставим на столы ассорти из салатов.
Кроме этого мы с БА и еще пара человек вызвались забрать детей из пункта назначения и отвезти их к нам в деревню.
Два дня назад одна из принимающих семей написала панический мейл, что их дети оба и сразу загремели в больницу с каким-то отравлением и просят кого-нибудь взять их гостя к себе. Как вы думаете, кто вызвался? Праааавильно! Мы получили мейл с анкетами наших двух мальчиков. Один, белобрысый, по имени Энзо, у которого аллергия на клубнику и Идрисс: "говорю на французском с младенчества".
- Дааааа, чего-то они толстовато выглядят, - втянув свои пухлые щечки резюмировал мелкий Алекс, разглядывая анкетные фотографии мальчиков.
- Ага, а у этого, как его, Имбресеа вообще голова приплюснутая, - поддакнул Андреас.
- Не у Имбресеа, а у Идрисса, - поправила я отпрыска, но в глубине души не могла не согласится с мнением подрастающего поколения. С фотографий на нас смотрели исподлобья два кандидата на доску "Их ищет милиция". Мы вздохнули, смирились с фортуной и в который раз попытались хоть что-то выучить на французском.
- Комон, сова! - восклицала я.
- Какая сова? - недоуменно поднимал брови мелкий Алекс.
- Сам ты сова, это я спрашиваю "Как дела?" - огрызалась я на отпрыска.
- Села нотре кузине, - не сдавалась я.
- Чего? - выпучивал глаза БА.
- Ну ты же вот сам мне на бумажке написал "Села нотре кузине", - тыкала я благоверному под нос распечатанной бумажкой.
- Во! Я нашел слово, которое мы точно не забудем: "Ох!" - радовался Андреас.
- Где "ох"? Сын, ты что температуришь, нет такого слова, - выходила я из себя.
- А вот и есть, оно обозначает "вода", - снисходил до перевода Андреас.
- Милая, а самое главное - не забудь, что французы к детям обращаются на "Вы", - продолжал поднимать мой культурный уровень БА.
В итоге, поняв, что кроме "совы", "бонжура" и "ох" я ни фига не запомню, я плюнула на урок французского языка и пошла варить картошку для салата. Картофельный салат был затребован несколькими мамами, попробовавшими его на рождественской вечеринке футбольного клуба. Их вкусовые рецепторы были настолько сражены, что они припирали к стенке каждую женскую особь, попадающую им под руку на празднике на предмет немедленно сознаться в приготовлении салата и виновную в том, что каждая из них сожрала по три тарелки, салатница пустая и они хотят еще.
Вчера, в спешном порядке была вызвана моя помощница по дому, я и БА взяли отгулы. Дом ходил ходуном и скрипел протертыми до блеска стеклами.
- Мышенька, ну что ты так колотишься, у тебя опять спина заболит, - увещевал меня БА. - Это же всего-навсего два двенадцатилетних мальчишки, которым по фигу, осталось ли две пылинки под шкафом или нет. Они же вообще в нашу спальню не зайдут!
- Неча, - пыхтела я, отодвигая мебель. - В частной жизни я ничего не имею против пыли под шкафом и паутины под потолком, все-таки паукам где-то жить тоже надо. Но когда в мой дом приезжают гости, русская женщина не ударит в грязь лицом!
- А когда Аня, например, приезжает, или Наталья? - хитро прищуривался БА.
- Ну Аньча и Наталья - это уже не гости, им можно, - отбрехивалась я.
Наконец, когда дом уже нестерпимо сверкал чистотой и слепил глаза, мы с БА сели по машинам и поехали встречать гостей. Место встречи распологалось на огромной парковке около франкфуртского ледового дворца. Гости стояли в пробке и мы развлекались тем, что разглядывали верблюдов, стоящих между фургонами цирка-шапито, занявшего половину парковки, и меланхолично жевавших сено.
- Какие красивые и ухоженные дромедары, - важно заметил БА.
- Это не дромедар, это верблюд, - автоматически поправила я благоверного.
- Нет, дорогая, это - дромедары, у них два горба, - уперся БА.
- Милый, два горба - у верблюдов, а у дромедаров один. Будешь спорить - стукну и дома заставлю гуглить, - пригрозила я. БА просчитал варианты и решил не спорить.
- Ой, смотри, у них еще и лама есть. Вон, в шатре, - обрадовался БА.
- Сердце мое, это - детеныш верблюда. И прекрати идентифицировать животных, пока меня кондратия не хватила - вздохнула я.
На мое счастье за поворотом показались два автобуса, важно поигрывающих рессорами и переваливающихся на колдобинах парковки. Все родители (кроме нас было еще много людей из других районов Франкфурта, тоже принимающих детей, занимающихся другими видами спорта) начали судорожно вытаскивать из карманов и сумочек изжеванные анкеты и прыгать аборигенами вокруг автобусов. Мы нашли нашу футбольную команду.
- Бонжур, Комон, Сова! - обратилась я к одному из тренеров и зачем-то сделала книксен.
- О! - радостно осветилось лицо тренера, - Парлеву де франсе?
- Нет! - брякнула я по-русски и спешно ретировалась за спину БА. В этот момент взгляд выхватил из толпы детей белобрысого мальчишку с очаровательной мордашкой. - Энзо? - спросила я его.
- Уи, - ответил он, немного настороженно глядя на меня.
- Ду ю спик инглиш? - спросил меня тренер.
- Уфффф, ай ду, - ответила я.
- Как зовут Вашего второго ребенка, - спросил меня тренер. Я чуть не брякнула "Едрись", но вовремя спохватилась.
- Идрисс.
- А вон он, Идрисс, иди сюда, вот твои родители по обмену, - позвал тренер второго мальчишку.
Потом мы бестолково толкались, забивали багажники чемоданами и спортивными сумками детей. Наконец все расселись и выяснилось, что Идрисс вполне прилично говорит на английском языке. У меня отлегло от сердца. Мы ехали, по дороге дети спрашивали меня где мы живем, есть ли у меня дети и что мы будем делать пять долгих дней. В какой-то момент мальчик, определенный в другую семью и севший рядом со мной на переднее сиденье, сделал круглые глаза и указывая рукой на тахометр затрещал на франзуском. Мое ухо уловило слово "Феррари" и я поняла, что они говорят о скорости, с которой мы едем. Выяснилось, что во Франции нельзя ездить быстрее, чем 130 км в час.
Наконец мы въехали в нашу деревню и мальчишки зацокали языками. Энзо зашептался с Идриссом, а потом, тронув меня за плечо сказал: "Итс бьютифул (Красиво)!", а меня безумно умилил этот ребенок, так старательно выговаривающий незнакомые слова.
В местном ресторане уже ждали остальные родители и дети. Всю ораву перезнакомили, покормили и отправили в близлежащий парк играть в футбол. Пока мы общались с тренерами, от усталости окосевшими после двух бокалов пива, из парка раздавалось неустанное гиканье и шлепки мяча.
Около десяти вечера мы наконец закруглились и поехали домой. Французские мальчики сами прошествовали в душ один за другим и я решила, что обязательно спрошу их французских мам, какими методами они этого добились. Своих мне приходится каждый раз в душ скалкой загонять. Потом они преподнесли нам подарки: мальчикам сладости, а нам с БА батон классической французской колбасы и бутылку офигенного вина. Я так умилилась, что было бросилась их обцеловывать, но вовремя тормознула. "Бонжур, сова!" - брякнула я. У мальчиков и БА резво вытянулись лица.
- Ты о чем? - спросил меня БА.
- Ну я это, поблагодарить хотела, от всего сердца, - промямлила я.
- О, Господи! - закатил глаза к потолку БА. - Мерси!
- Мерси, Мерси, - затрясла я головой.
К детям вернулось нормальное выражение лица и они засмеялись. Мы пожелали им спокойной ночи и закрыли дверь.
Вот так мы встретили наших гостей из Лиона. Чуется мне, что последующие четыре дня будут для нас незабываемыми, а на следующий год мелкий Алекс поедет в Лион в семью по обмену. Жалко, что родителей с собой не берут, вот бы я повеселилась.