Литература. М. Е. Салтыков-Щедрин (1826-1889)
Пророк в своём отечестве
"Господа! Вы чествуете великого диагноста в медицине, - говорил знаменитый физиолог И. М. Сеченов на юбилейном обеде в честь С. П. Боткина, - но не забудьте, что в нашей среде находится теперь другой, не менее великий диагност - это всеми уважаемый диагност наших общественных зол и недугов, Михаил Евграфович Салтыков".
Произведения великого русского писателя-сатирика Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина поражают необыкновенным знанием русской жизни,
широтой её охвата: крепостная деревня и господская усадьба, захудалый провинциальный городишко и столичный Петербург, царь и мужик, чиновник и поп, городской бедняк и аристократ - словно под увеличительным стеклом вырастают они под сатирическим пером писателя.
Книги Салтыкова-Щедрина были полны гнева, обиды и боли за Россию,
за горькую жизнь её народа.
Писатель сумел подняться в них до революционного отношения к жизни, до социалистического идеала, осветившего всё его творчество.
Салтыков родился и вырос в семье помещика-крепостника. Учился он в пансионе, а потом в лицее, который из детей аристократов готовил будущих царских чиновников. Но у наблюдательного и чуткого юноши пробуждается протест против жестокости и бесчеловечия, процветавших в самодержавно-крепостнической России. Ответы на волнующие его вопросы он находит в статьях Белинского, в сочинениях социалистов-утопистов, в беседах с революционером Петрашевским.
В первых же произведениях Салтыков выступил против социального неравенства, отразив протест угнетённых. Герою его повести «Запутанное дело» (1848) общественный строй России представляется в виде огромной пирамиды из людей, в самом основании которой - бедняки, задавленные непосильными тяготами жизни. Герой повести ищет революционный выход, но гибнет.
Семью годами ссылки в Вятку заплатил Салтыков за свою обличительную повесть. В Вятке он ближе познакомился с повадками взяточников-чиновников, правами помещиков - угнетателей крестьян, увидел своими глазами жизнь народа и обо всём этом написал в книге «Губернские очерки», на которой впервые появился его псевдоним - Щедрин. Вся грамотная Россия читала «Губернские очерки». Это было накануне отмены крепостного права.
Наиболее резко и решительно выступил великий сатирик против самодержавия в своей знаменитой книге
«История одного города» (1869-1870).
Вымышленный провинциальный город Глупов - это как бы царская Россия в миниатюре. Городом управляют градоначальники, приносящие жителям голод, разорение, нужду.
В глуповских правителях сатирик показывал облик русской самодержавной власти, смело используя выдумку, фантастику, преувеличение.
Градоначальника Брудастого, например, он наделил головой, которая снималась, как шляпа, а внутри имела «органчик», выкрикивающий два слова: «Не потерплю! Раззорю!».
Этих слов было достаточно Брудастому для управления Глуповым. Брудастому ничто человеческое не знакомо, ибо он сам уже не человек, а машина. При нём в Глупове «хватают и ловят, секут и порют, описывают и продают».
Это и было то самое, что творилось в России, в особенности после реформы 1861 года.Градоначальник Бородавкин «спал только одним глазом» и «столько вмещал в себе крику, что от оного многие глуповцы и за себя, и за детей навсегда испугались».
Градоначальники «просвещали» глуповцев.Слово «цивилизация» Бородавкин толковал как «науку о том, колико (то есть как) каждому гражданину российской империи … быть твёрдым в бедствиях надлежит». В результате «цивилизованного» управления градоначальника Негодяева Глупов представлял собой «беспорядочную кучу почерневших и обветшавших изб»; «глуповцы обросли шерстью и сосали лапы».
Идею обречённости самодержавия, его враждебности историческому прогрессу и счастью народа Щедрин наиболее
ярко выразил в образе градоначальника Угрюм-Бурчеева. Этот правитель-идиот хотел превратить Глупов в большую
казарму, а глуповцев - в рабов: они должны были вставать, ложиться спать по сигналу, ходить на работу в строю,
пахать и боронить по команде. Праздников не полагалось. Не полагалось радости, песен, веселья.
«Зачем?», - спрашивал угрюмый деспот.
Высмеивая попытки самодержавия остановить движение России по пути просвещения, задержать развитие освободительного движения, Щедрин рассказывает, как Угрюм-Бурчеев безуспешно хотел плотиной из навоза и
мусора остановить реку (то есть историю, прогресс). В конце книги на Глупов надвигается гроза, уничтожающая последнего глуповского деспота. Это был символ революции, пророчество о скором конце царизма.