Миссионер в больнице
Я как-то повадился в областной больнице лежать. Последнее время, каждый год. В прошлом году в кардиологии, в позапрошлом - в кардиохирургии. А в этом попал в ожоговое отделение. Сразу скажу, что это отделение особое. В нем много боли. Люди лежат после пожаров, а так же травматические и с диабетической стопой. В эндокринологии нет своих хирургов, вот и лечат их здесь. А еще в ожоговом отделении нет туалета. Тяжелые пользуются утками, а все прочие, в том числе и серьезно обожженные ковыляют через весь коридор на выход, где возле лифта есть два туалета. Так что, если в других отделениях народа в коридоре не видать, то обгорелые и травмированные, кто на своих двоих, кто на костылях регулярно курсируют по коридору. Т.е. больные меньше проводят времени в своих палатах...
В моей палате лежал особый больной, не такой как все. Возможно он и вправду имел боевое прошлое, но со временем его жизни превратилась в жизнь по легенде. Он разговаривал по телефону с несуществующими генералами, именем его отца была названа несуществующая улица, а его мама в прошлом "была" деканом истфака МГУ. Я посмотрел на сайт этого факультета - ни одного декана-женщины за последние 100 лет там не было. Многие посмеивались над ним, а я относился спокойно и внимательно. И это странным образом на него подействовало. На второй вечер он пошел по палатам с объявлением, что "у нас лежит батюшка и сегодня он соберет всех в коридоре и будет нести нам Слово Божие".
Наверное, ни в одном отделении такое объявление не возымело бы такого действия, как в нашем, "бродячем", ожоговом. И потому в отделении, где половина не в состоянии встать с кровати, человек 8 собрались в коридоре, сели на кушетки, ну и я... в подряснике, с четками в руках вышел к ним на беседу.
Я постарался построить разговор спокойно, по-семейному. Говорил пол-часа. Народ больной, устает быстро. Все ушли радостные. Через моего агитатора передали два вопроса: почему я без Креста, и почему не начал словами "Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа". На следующей встрече я объяснил, что на Афон кресты носят только игумены и члены эпистасии, а я приехал сюда прямо с Афона. А вступительные слова пропустил для создания семейной атмосферы. И про четки рассказал, и про Иисусову молитву.
После этого меня позвали к тяжелому больному из соседней палаты. Он молод, но ему ампутировали ногу по самое некуда. Каждую ночь он кричал от боли. Всегда в одно и тоже время, около трех часов. Мы поговорили. Не очень долго, но откровенно. Он еще сможет быть счастливым. Он художник, и утрата ноги не лишает его возможности к труду и творчеству. Каждый вечер к нему приходит милая девушка, которая любит его, несмотря на его увечье. Они справятся... Хороший парень. Его еще несколько раз оперировали и я всякий раз успевал его успокоить и морально поддержать.
Были и другие хорошие люди. Я раздавал им свой телефон и объяснял им, как искать меня в Интернете. Мне сделали операцию и спустя неделю выписали долечиваться амбулаторно. Но я верю, я знаю, что мы еще встретимся. И дай Бог, при более благоприятных условиях.
П.С. Если попаду еще когда в больницу, то буду сам устраивать духовные беседы. Страдальцы очень благодарны за это.
В моей палате лежал особый больной, не такой как все. Возможно он и вправду имел боевое прошлое, но со временем его жизни превратилась в жизнь по легенде. Он разговаривал по телефону с несуществующими генералами, именем его отца была названа несуществующая улица, а его мама в прошлом "была" деканом истфака МГУ. Я посмотрел на сайт этого факультета - ни одного декана-женщины за последние 100 лет там не было. Многие посмеивались над ним, а я относился спокойно и внимательно. И это странным образом на него подействовало. На второй вечер он пошел по палатам с объявлением, что "у нас лежит батюшка и сегодня он соберет всех в коридоре и будет нести нам Слово Божие".
Наверное, ни в одном отделении такое объявление не возымело бы такого действия, как в нашем, "бродячем", ожоговом. И потому в отделении, где половина не в состоянии встать с кровати, человек 8 собрались в коридоре, сели на кушетки, ну и я... в подряснике, с четками в руках вышел к ним на беседу.
Я постарался построить разговор спокойно, по-семейному. Говорил пол-часа. Народ больной, устает быстро. Все ушли радостные. Через моего агитатора передали два вопроса: почему я без Креста, и почему не начал словами "Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа". На следующей встрече я объяснил, что на Афон кресты носят только игумены и члены эпистасии, а я приехал сюда прямо с Афона. А вступительные слова пропустил для создания семейной атмосферы. И про четки рассказал, и про Иисусову молитву.
После этого меня позвали к тяжелому больному из соседней палаты. Он молод, но ему ампутировали ногу по самое некуда. Каждую ночь он кричал от боли. Всегда в одно и тоже время, около трех часов. Мы поговорили. Не очень долго, но откровенно. Он еще сможет быть счастливым. Он художник, и утрата ноги не лишает его возможности к труду и творчеству. Каждый вечер к нему приходит милая девушка, которая любит его, несмотря на его увечье. Они справятся... Хороший парень. Его еще несколько раз оперировали и я всякий раз успевал его успокоить и морально поддержать.
Были и другие хорошие люди. Я раздавал им свой телефон и объяснял им, как искать меня в Интернете. Мне сделали операцию и спустя неделю выписали долечиваться амбулаторно. Но я верю, я знаю, что мы еще встретимся. И дай Бог, при более благоприятных условиях.
П.С. Если попаду еще когда в больницу, то буду сам устраивать духовные беседы. Страдальцы очень благодарны за это.