Прогулка по граблям.
Рассматривая межвоенную английскую внешнюю политику, трудно отделаться от мысли, что её авторами двигал "спортивный интерес" - на собственной шкуре опробовать все ментальные ловушки, известные человечеству, не упустив ни одной. Тут находишь и "желаемое за действительное", и крепость задним умом, и "голову в песок", и "сук на котором сидишь", и "за двумя зайцами", и "у семи нянек" и многое другое. К концу 1938 года, усилиями разных членов кабинета был наконец создан perfekt Zugzwang, и лихорадочная смена галсов уже не могла помочь - яхту неотвратимо несло на скалы.
***
Первое время после завершения Великой войны проблемы, грозящие пошатнуть статус-кво, носили характер в основном внутренний, а если внешний, то экономический. Однако, к середине 30-х прорисовались реальные военные угрозы Империи и, что самое неприятное, почти одновременно в трёх местах. Английским интересам на Дальнем востоке угрожала японская экспансия, в Средиземном море - итальянская, а непосредственно метрополии создавала угрозу европейская ситуация, то есть прежде всего Германия.
Отразить все три не было никаких сил, поэтому следовало расставить приоритеты.
Как ни странно, сперва Европа получила более низкий приоритет. Здесь была принята стратегия Defense of the West - сдерживание поползновений Германии в западном направлении, при полном отказе от вмешательства в дела Центральной и Восточной Европы. Считалось, что баланс сил в этом регионе безнадёжно нарушен и значит Британии некуда класть свою решающую гирьку. Отсюда логично вытекала политика умиротворения Германии, дающая возможность высвободить руки, чтоб заняться защитой интересов империи в Средиземноморье и на Дальнем востоке. Даже при поверхностном рассмотрении такой выбор приоритетов выглядит странно - империя конечно важна, но потеря любого из её элементов не приводит к немедленной гибели, тогда как потеря метрополии именно к этому и приводит. Но тем не менее.
Кульминацией этой стратегии стал Мюнхен. Почти сразу вслед за Мюнхеном в английских верхах вдруг осознают, что же они наделали. Нейтрализация Чехословакии резко меняла стратегический расклад для Франции: Германия получала возможность сосредоточить все свои силы на Западном фронте, а помощи было ждать неоткуда - англичане, следуя своей политике zero continental commitments обещали в случае чего экспедиционный корпус всего в две дивизии, оставляя французам безнадёжную схватку один на один. В такой позиции для Франции предпочтительнее было сдаваться Германии на её условиях, чем ввязываться в обречённое на поражение противостояние.
Теперь выходило, что англичане сами же и разрушили свою стратегию Defense of the West, ибо защищать Запад становилось некому. Как объяснено выше, французы при таком раскладе "уходили за половину" и бритты бросились запирать конюшню за украденным конём. Приоритеты были развёрнуты на 180 градусов: на Дальнем востоке приступили к умиротворению Японии (путь завершившийся меморандумом Арита-Крейги), а в Европе к укреплению решимости Франции - начались штабные переговоры, было обещано значительно увеличить экпедиционные силы. Сухопутная армия получила больше денег, вскоре после германской оккупации Чехии была введена воинская повинность.
Однако, даже объединёных англо-французских сил для отпора или сдерживания было недостаточно. Теперь требовалось во-первых воспрепятствовать дальнейшему "освоению" Германией Восточной Европы (что бы ещё более сместило баланс сил), а во вторых попытаться создать "второй фронт".
И тут (цугцванг, цугцванг) оказалось, что как ни пойди - всё плохо. Выдача гарантий Польше резко подрывала шансы на достижение договорённости с СССР (см. анализ ситуации Стрэнгом). Без поддержки СССР польский "второй фронт" не мог расчитывать на долгую жизнь. Не давать гарантий тоже было нельзя - без них Польша и Румыния просто падали в руки Гитлера, как спелое яблоко и он получал свободу рук для действий на западе. Договорённость с СССР через голову Польши толкала последнюю к соглашению с Гитлером. К тому же этот вариант, наиболее выгодный стратегически, был затруднён внутриполитически из-за антисоветских предрассудков.
В итоге, Британия оказалась против своей воли втянута в войну в крайне невыгодной политической конфигурации.
Думается, значительную роль в таком развитии событий сыграло то, что на формирование внешней политики Британии оказывали влияние лебедь, рак и щука полдюжины различных ведомств. Кроме собственно Foreign Office тут принимали участие министерство финансов, министерство внешней торговли, разные межведомственные коммитеты (напр. коммитет по внешней политике или комитет обороны империи), адмиралтейство, генеральный штаб, министерство авиации. Ну и сам премьер обычно имел некоторые личные внешнеполитические предубеждения (особенно это относится к Чемберлену).
***
Первое время после завершения Великой войны проблемы, грозящие пошатнуть статус-кво, носили характер в основном внутренний, а если внешний, то экономический. Однако, к середине 30-х прорисовались реальные военные угрозы Империи и, что самое неприятное, почти одновременно в трёх местах. Английским интересам на Дальнем востоке угрожала японская экспансия, в Средиземном море - итальянская, а непосредственно метрополии создавала угрозу европейская ситуация, то есть прежде всего Германия.
Отразить все три не было никаких сил, поэтому следовало расставить приоритеты.
Как ни странно, сперва Европа получила более низкий приоритет. Здесь была принята стратегия Defense of the West - сдерживание поползновений Германии в западном направлении, при полном отказе от вмешательства в дела Центральной и Восточной Европы. Считалось, что баланс сил в этом регионе безнадёжно нарушен и значит Британии некуда класть свою решающую гирьку. Отсюда логично вытекала политика умиротворения Германии, дающая возможность высвободить руки, чтоб заняться защитой интересов империи в Средиземноморье и на Дальнем востоке. Даже при поверхностном рассмотрении такой выбор приоритетов выглядит странно - империя конечно важна, но потеря любого из её элементов не приводит к немедленной гибели, тогда как потеря метрополии именно к этому и приводит. Но тем не менее.
Кульминацией этой стратегии стал Мюнхен. Почти сразу вслед за Мюнхеном в английских верхах вдруг осознают, что же они наделали. Нейтрализация Чехословакии резко меняла стратегический расклад для Франции: Германия получала возможность сосредоточить все свои силы на Западном фронте, а помощи было ждать неоткуда - англичане, следуя своей политике zero continental commitments обещали в случае чего экспедиционный корпус всего в две дивизии, оставляя французам безнадёжную схватку один на один. В такой позиции для Франции предпочтительнее было сдаваться Германии на её условиях, чем ввязываться в обречённое на поражение противостояние.
Теперь выходило, что англичане сами же и разрушили свою стратегию Defense of the West, ибо защищать Запад становилось некому. Как объяснено выше, французы при таком раскладе "уходили за половину" и бритты бросились запирать конюшню за украденным конём. Приоритеты были развёрнуты на 180 градусов: на Дальнем востоке приступили к умиротворению Японии (путь завершившийся меморандумом Арита-Крейги), а в Европе к укреплению решимости Франции - начались штабные переговоры, было обещано значительно увеличить экпедиционные силы. Сухопутная армия получила больше денег, вскоре после германской оккупации Чехии была введена воинская повинность.
Однако, даже объединёных англо-французских сил для отпора или сдерживания было недостаточно. Теперь требовалось во-первых воспрепятствовать дальнейшему "освоению" Германией Восточной Европы (что бы ещё более сместило баланс сил), а во вторых попытаться создать "второй фронт".
И тут (цугцванг, цугцванг) оказалось, что как ни пойди - всё плохо. Выдача гарантий Польше резко подрывала шансы на достижение договорённости с СССР (см. анализ ситуации Стрэнгом). Без поддержки СССР польский "второй фронт" не мог расчитывать на долгую жизнь. Не давать гарантий тоже было нельзя - без них Польша и Румыния просто падали в руки Гитлера, как спелое яблоко и он получал свободу рук для действий на западе. Договорённость с СССР через голову Польши толкала последнюю к соглашению с Гитлером. К тому же этот вариант, наиболее выгодный стратегически, был затруднён внутриполитически из-за антисоветских предрассудков.
В итоге, Британия оказалась против своей воли втянута в войну в крайне невыгодной политической конфигурации.
Думается, значительную роль в таком развитии событий сыграло то, что на формирование внешней политики Британии оказывали влияние лебедь, рак и щука полдюжины различных ведомств. Кроме собственно Foreign Office тут принимали участие министерство финансов, министерство внешней торговли, разные межведомственные коммитеты (напр. коммитет по внешней политике или комитет обороны империи), адмиралтейство, генеральный штаб, министерство авиации. Ну и сам премьер обычно имел некоторые личные внешнеполитические предубеждения (особенно это относится к Чемберлену).