бессмертие
Запись на сайте enadtochij.phronesis.ru.
мне кажется, что каждый деспот где-то в глубине душе не может поверить, что он смертен. Приобретя абсолютную власть над чужими жизнями и смертями, он становится немножко богом, а боги потому и боги - что бессмертны. Ну и вообще, наделенный абсолютным правом отнимать чужую жизнь - как может вообразить, что и его собственная может быть отнята - людьми, природой (над которой он ведь тоже властен) или какими-то другими богами? Отсюда вся эта бравада любого деспота перед лицом сил, рассуди про которые он рационально, он должен бы был стоять, бояться. В пределе, думаю, деспот убежден, хотя бы на самом дне своего разумения, что вообще весь мир существует, пока он им правит. Без такой веры невозможно ни стать, ни остаться деспотом. Наверняка Саддам даже на эшафоте не верил, что его вот таак могут взять и лишить жизни. Что-то такое должно произойти, что переменит порядок вещей…
У Платонова есть очень странный расссказ - «Бессмертие», который не любят перепечатывать в его сборниках. Потому что и вообще двусмысленный, и вообще там героем - Каганович. Между тем вокруг этого рассказа разразилась в момент появления (в 1936 году, кажется) нешуточная полемика, и более того - этим рассказом Платонов и вернулся в советскую жизнь из, казалось бы, окончательного запрета, введенного лично гуталином.Рассказ стал поводом к по сути последней серьезной политической полемики в погружающемся во мрак абсолютной экстатики нетварного света совке. Между сталинскими мальчиками (ведомыми Лифшицем и Лукачем) с одной стороны, и «людьми нового советского разумения» - с другой. Лукач предлагал считать рассказ Платонова образцом соцреализма (позже то же самое он будет предлагать для «одного дня Ивана Денисовича». Ох уж эти маньяки.-трансвеститы…). Спор шел о «подлинном гуманизме»,собственно. Бессмертие обсуждалось крайне осторожно. Не то чтобы в рассказе речь шла прямо о бессмертии деспота, но то, что Кагановит был метонимией «сталинской заботы о людях» - это очевидно. Я с интересом читаю чучхеистский блог в ЖЖ, так вот егостилистика - безусловно прямой родственник стилистики и идейного багажа платоновского рассказа. В этой «поэтики заботы о всем живущем» - безусловно сокрыта позиция живого бога, т.е. легитимирующегося через бессмертие деспота. Платонов вообще - самый сталинский человек, максимально прописавший и продумавший основания сталинского консервативного авангарда. Сегодня со словом бессмертие тут же вспоминают слово «федоров», совершенно по типу павловского безусловного рефлекса, этот федоров - типа слюны или желудочного сока у собачки. Между тем куда интересней и самого федорова, иплатонова, и вообще всю тему бессмертия 20-50 годов рассмотреть под углом отношения смертног и бессмертного бога, т.е. всей темой левиафана, как ее рассматривает Шмитт. между прочим, Левиафан написан чуть ли не в том же году, что «Бессмертие» и по сути отвечает на тот же круг вопросов - Шмитт рассуждает о деспоте, о теме Фюрер и бессмертие. Бессмертие во всех этих случаях - вопрос о политическом конструировании деспота, о том, как устроен мир, где смертный бог обретает сознание бессмертного бога и чувствует его своей эманацией. Надо бы про это специально написать, политическая теология, здесь рождаемая, пока продумана совершенно недостаточно ……