1886 год. Путевые заметки графини Уваровой о Туапсе
Графиня Прасковья Сергеевна Уварова - яркий образ женщины-исследователя XIX века. Ученый, этнограф, археолог, коллекционер. При этом - мать шестерых детей. За свои труды и заслуги перед русской наукой стала Почетным членом Петербургской Академии наук. Девять ее путешествий по Кавказу - настоящие научные экспедиции с археологическими работами. По результатм исследований написаны книги - «Кавказ. Путевые заметки» и «Могильники Северного Кавказа» , по сей день вызывающие уважение и интерес.
[Туапсе]Постоянные дожди обещают местным жителям, что они останутся на зиму без сена; мысль эта пугает всех, ибо подвоз здесь немыслим; вместе с тем никто не хочет ничего сделать, чтобы побороть зло. На замечание, что можно заготовить зеленые веники из древесных ветвей для прокормления скота, только пожимают плечами и не дают никакого ответа. Вместе с тем сами рассказывают, что у черкесов был обычай заготовлять в горах, в разных наперед указанных местах, целые стога дубовых зеленых ветвей, которые могли им пригодиться во время набегов или военных действий. Каждый житель должен был снести на стог это известное количество ветвей, и наказ этот строго исполнялся, что могут подтвердить русские отряды, не раз воспользовавшиеся этими горными запасами при необходимых горных набегах. Другой, не менее похвальный обычай горцев, о котором хочется напомнить здесь, состоял в том, что все престарелые люди, не могущие более работать и не бывшие в состоянии более нести остальных обязанностей, возлагаемых на граждан всяким обществом, должны были делать известное число прищепов на фруктовых деревьях. Следы этих забот видны еще и теперь, в особенности на абрикосовых деревьях - заботы, достойные высокоразвитого народа, напоминающего обязанности каждого отдельного гражданина по отношению к обществу и государству.
Посад Туапсе (тоже что наш уездный город) расположен на берегу моря, у подошвы холма, на котором в былое время стояла крепосца Вельяминовская. Тут же впадает в море речка Туапсе, а немного далее, в ущелье на левом берегу реки раскинуто весьма живописное селение Вельяминовское. Местность эта известна также под названием Мамая». Посад состоит всего из нескольких десятков домов и двухсот жителей; домики эти построены без всякого плана и разбросаны среди зелени по берегу моря, кругом крепостного холма и вдоль по ущелью, что выходит и живописно, и уютно и напоминает во многом Карлсбад. На самой вершине холма, среди бывших крепостных валов стоит маленькая, беленькая церковь, единственная в городе, без приличного звона, без певчих и при самой бедной обстановке. Неужели возможно и желательно даже в городе обходиться без церкви и приличной службы? Пониже церкви, на отдельном холме над самым морем стоит единственное народное училище города - каменное здание с хорошим классом и удобным помещением для учителя. Училище устроено тому назад четыре года старанием попечителя Козлова на средства местного помещика Сибирякова, при помощи казны, взявшей на себя обязанность уплачивать учителю жалованье. С учителем не удалось познакомиться, но по всему видно, что он человек, преданный делу, так как, не получая особых на то средств, устроил кругом школы посев кормовых трав, садик и большой огород.
Рейд в Туапсе довольно открытый, но глубокий; берег очень приятный с чистым мягким песком и чистого водою. На берегу заметно уже более жизни, чем на всех до сих пор виденных нами портовых городах Кавказа; есть фелюги и баркасы, есть и маленькие лодки, видны матросы и другой разнородный люд, греки, армяне, придающие городу более южный характер. Тот же характер имеют и городской базар с лачугами, имеющими единственную дверь на улицу и широкий прилавок в виде отваленной ставни, прилавок на котором, поджав ноги, глубокомысленно сидят те же восточные люди с свежеиспеченными хлебами и другими яствами. 14-го. Вечером ездили по Майкопской дороге в горы, вдоль по долине р. Туапсе. Везде так же зелено, уютно, спокойно и безлюдно.
15-го.
Посетили в 7 верстах от города, по новой проделанной горной дороге (предположенной по всему восточному побережью) имение харьковского помещика, барона Штенгеля, первое имение на восточном побережье, из которого выезжаем с отрадным чувством: что все-таки на Руси есть люди, которые думают и работают и хотят приложить руки к делу, за которое взялись. Имение принадлежит барону уже восьмой год. Вы находите в нем прелестно устроенную пасеку в 200 колод, 5 десятин хорошего виноградника, огород, фруктовые сады, питомники, сад с цветами, великолепными розами и южными растениями, маленькой тепличной и правильно веденным виноделием. Занимается имением чех с помощником, также чехом, который весьма любезно принял нас и, за болезнью управляющего, показал все имение, во всех возможных подробностях. С особенного любовью показывал он пасеку, в которой применяет свою систему ульев, почти то же что улей Долинского, но более упрощенный и улучшенный. Рамки Долинского, например, представляют большие затруднения при помещении их в улей-домик и при необходимости сдвинуть их без повреждения пчел. Тихачек (помощник управляющего), делая рамки, расширяет верхнюю перекладину, сравнительно с боковыми поперечными стенками, а внизу прибивает горизонтальный гвоздь; таким образом получается между рамками некоторое пространство, куда пчелы и опускаются при соединении рамок. Весь улей Тихачек удлиняет и делает крышу выше и остроконечнее, чем у Долинского, с целью дать пчелиному царству больше воздуха; удлинение же самого улья делается для того, чтобы возможно было в одном и том же улье поместить два роя. Тихачек считает доход с каждого улья по 10 р. в хорошем году и в 5 р. в плохой год, при цене в 9 р. 50 к. за пуд меду и 22 р. за воск. В именье много потоков, много старых нависших дерев, много умно проложенных дорожек и прелестный вид на море, соседние долины и холмы; с севера имение защищено горою. У Тихачека, близ дома видели купленный им у черкесов надгробный памятник, в виде продолговатой плиты с обликом человеческой головы в чалме и черкесской надписью 1653 г.
Долиной р. Туапсе кончается страна, занимаемая в прежние времена шапсугами; за ними, до реки Шепси и Шюука, жили убыхи, одного и того же племени с первыми. 16-го. Поехали на фелюге из Туапсе в именье золотопромышленника Сибирякова, расположенное на самом берегу моря, между речкой Нежданной и рекой Аще, в 22 верстах от города. Вышли в 8 часов утра. Ветер стоял сперва попутный, и мы быстро вышли из залива и завернули за мыс, но вскоре пришлось убрать парус и все время идти на веслах, на что потребовалось около 5 часов времени. Все время идем шагов пятьсот от берега, идем довольно тихо, благодаря противному течению и сильной жаре, все более и более припекающей нас. Берег виден как на ладони, виден настолько, что сыну удалось с фелюги убить дикую козу, пришедшую пить на море. Проходим мимо узкого ущелья, образуемого речкой, протекающей через имение барона Штенгеля; минуем р. Дедуракай, мыс и речку Шепси (на первых картах генерального штаба она означалась под именем Псесиоапе - (псе по-черкесски вода), р. Шуюк и Мокопсе, Шуюкский или Мокопсинский пост; на лесистом предгорье нам указывают на скрытые в зелени станицы Калиновку и Вишневую; у самого взморья видим греческую колонию Мокопсе; немного далее, на очищенной поляне, между двух зеленых стенок оставленного леса дачу г. Сосновской, построенную в виде подмосковных деревянных дач. Еще две версты и мы останавливаемся у пристани роскошной и совершенно крымской (по обстановке и расположению) дачи Сибирякова. Дача эта весьма роскошна и красиво расположена на высоком горном откосе, имеет значительное хозяйство, множество скота и может быть со временем будет, по желанию хозяина, обращена в сельскохозяйственную школу.
Источник.