«Змея», Анджей Сапковский
Ну, наконец-то более-менее толково и, главное, полно перевели творение пана Анджея про Афганистан...
Интересно он, однако, представляет себе, как советские войска там воевали:
«Нападение на заставу, как вскоре донесли осведомители ХАД, осуществил со своим отрядом Тарик Саид Кадир, подчиненный группировке Джамиати Ислами, которая сотрудничала с пакистанской разведкой. А так как, по свидетельству одного из осведомителей, опорный пункт Тарика Саид Кадира, должно быть, находился в деревне Хоранджарик, деревню Хоранджарик обстреляли и разбомбили штурмовики Су-25, не оставив от нее камня на камне. Тремя днями позже ХАД обвинил в нападении на заставу моджахедов муллы Абдурабуллаха, одного из подчиненных Гульбеддина Хекматияра из группировки Хезби Ислами. А поскольку активную поддержку мулле Абдурабуллаху, должно быть, оказывала деревня Шаран Карз, деревню Шаран Карз подвергли обстрелу осколочно-фугасными ракетами из установки БМ-21 "Град", не оставив от нее даже маленького кусочка глины. Чуть позже ХАД расстрелял своего информатора. Ибо оказалось, что он выдвигал ложные обвинения, поскольку имел с жителями обеих деревень конфликты личного характера. Нападение же на заставу в действительности было делом временно ни от кого не зависимого полковника Мунавара Рафи Хафиза, время от времени базирующегося в кишлаке Шиндсарай. Однако, поскольку тем временем собралось много совсем новых и свежих нападений на посты, и в канцеляриях царил неописуемый бардак, логистика засбоила, и кишлак Шиндсарай позабыли разбомбить. Вместо этого штурмовики Су-17 сбросили бомбы на миролюбиво настроенную деревню Мираб Хель, которая была совершенно ни при чем. И перемешали ее с землей. Перемешали, можно сказать, на настоящую однородную массу, как фарш для пельменей. Разрушению подверглись даже окрестные скальные утесы и барельефы на них, которые помнили еще Селевкидов.»
Да с пояснениями:
«- Место, из которого были осуществлены выстрелы, - резко и громко закончил капитан, - не называется у меня гражданским объектом. Место, откуда стреляют, называется огневой позицией противника.»
Зато на солдатском уровне всё описано чётко и по делу:
«При виде пол-литра "Московской" глаза Бармалея и Якоря заблестели, а Захарыч облизнулся. Быстро нашлись кружки. Налили, выпили, понюхали хлебную корку, вздохнули. Леварт решил, что пришло время вопроса экзистенциального значения.
- Скажите, - поднял он глаза, - как тут у вас?
Бармалей фыркнул.
- Как тут, спрашиваешь? Скажи ему, Якорь, как тут.
- Слева хуйня, - объяснил Яков Львович Авербах. - Справа хуйня. А посредине пиздец.»
С сочными аутентичными выражениями:
«- Послушай, ты, говнюк, - процедил он сквозь зубы, оттягивая Валеру в сторону. - Ты мне тут не выпендривайся и не корчь из себя старого афганца. Не на такого нарвался. Я тебе не зеленый прапор только из учебки, которого ты думаешь вокруг пальца обвести. Я тринадцать месяцев за речкой. Я был в боях, которые тебе даже и не снились, а таких, как ты, пачками на броне свозил на базы. Давай договоримся: если будешь знать свое место, пролетит нам служба, как вечеринка в доме культуры. А если будешь ломаться и ставить мне палки в колеса, то дни до дембеля тебе так обрыднут, что синим будешь плакать, а красным будешь какать. Ты меня понял?
Валера легко кивнул головой, но прищуренных глаз не опустил. Леварт схватил его за грудки, коротким движением головы показал на новичка с расквашенным носом.
- Особенно, если еще раз молодого ударишь, - прошипел он, - то, курва, пожалеешь. Понял? Ефрейтор Белых! Смирно! Приказ понятен? Выполнять!»
И отличными деталями:
«- Скумбрия в томатном соусе, - прочитал Леварт на поданной ему банке. - Предприятие по производству рыбных консервов "Конрыбпроизвод", Белгород. Срок годности - полтора года. Дата изготовления: 1959 год. У тебя какие-то пораженческие настроения, Ломоносов. Я эти красные рыбки ем уже год и ничего со мной не случилось. Даже понравился этот вкус. Тебе тоже понравится.
- Этого, собственно, я больше всего и боюсь.»
А мистика эта - буй бы с ней...
Интересно он, однако, представляет себе, как советские войска там воевали:
«Нападение на заставу, как вскоре донесли осведомители ХАД, осуществил со своим отрядом Тарик Саид Кадир, подчиненный группировке Джамиати Ислами, которая сотрудничала с пакистанской разведкой. А так как, по свидетельству одного из осведомителей, опорный пункт Тарика Саид Кадира, должно быть, находился в деревне Хоранджарик, деревню Хоранджарик обстреляли и разбомбили штурмовики Су-25, не оставив от нее камня на камне. Тремя днями позже ХАД обвинил в нападении на заставу моджахедов муллы Абдурабуллаха, одного из подчиненных Гульбеддина Хекматияра из группировки Хезби Ислами. А поскольку активную поддержку мулле Абдурабуллаху, должно быть, оказывала деревня Шаран Карз, деревню Шаран Карз подвергли обстрелу осколочно-фугасными ракетами из установки БМ-21 "Град", не оставив от нее даже маленького кусочка глины. Чуть позже ХАД расстрелял своего информатора. Ибо оказалось, что он выдвигал ложные обвинения, поскольку имел с жителями обеих деревень конфликты личного характера. Нападение же на заставу в действительности было делом временно ни от кого не зависимого полковника Мунавара Рафи Хафиза, время от времени базирующегося в кишлаке Шиндсарай. Однако, поскольку тем временем собралось много совсем новых и свежих нападений на посты, и в канцеляриях царил неописуемый бардак, логистика засбоила, и кишлак Шиндсарай позабыли разбомбить. Вместо этого штурмовики Су-17 сбросили бомбы на миролюбиво настроенную деревню Мираб Хель, которая была совершенно ни при чем. И перемешали ее с землей. Перемешали, можно сказать, на настоящую однородную массу, как фарш для пельменей. Разрушению подверглись даже окрестные скальные утесы и барельефы на них, которые помнили еще Селевкидов.»
Да с пояснениями:
«- Место, из которого были осуществлены выстрелы, - резко и громко закончил капитан, - не называется у меня гражданским объектом. Место, откуда стреляют, называется огневой позицией противника.»
Зато на солдатском уровне всё описано чётко и по делу:
«При виде пол-литра "Московской" глаза Бармалея и Якоря заблестели, а Захарыч облизнулся. Быстро нашлись кружки. Налили, выпили, понюхали хлебную корку, вздохнули. Леварт решил, что пришло время вопроса экзистенциального значения.
- Скажите, - поднял он глаза, - как тут у вас?
Бармалей фыркнул.
- Как тут, спрашиваешь? Скажи ему, Якорь, как тут.
- Слева хуйня, - объяснил Яков Львович Авербах. - Справа хуйня. А посредине пиздец.»
С сочными аутентичными выражениями:
«- Послушай, ты, говнюк, - процедил он сквозь зубы, оттягивая Валеру в сторону. - Ты мне тут не выпендривайся и не корчь из себя старого афганца. Не на такого нарвался. Я тебе не зеленый прапор только из учебки, которого ты думаешь вокруг пальца обвести. Я тринадцать месяцев за речкой. Я был в боях, которые тебе даже и не снились, а таких, как ты, пачками на броне свозил на базы. Давай договоримся: если будешь знать свое место, пролетит нам служба, как вечеринка в доме культуры. А если будешь ломаться и ставить мне палки в колеса, то дни до дембеля тебе так обрыднут, что синим будешь плакать, а красным будешь какать. Ты меня понял?
Валера легко кивнул головой, но прищуренных глаз не опустил. Леварт схватил его за грудки, коротким движением головы показал на новичка с расквашенным носом.
- Особенно, если еще раз молодого ударишь, - прошипел он, - то, курва, пожалеешь. Понял? Ефрейтор Белых! Смирно! Приказ понятен? Выполнять!»
И отличными деталями:
«- Скумбрия в томатном соусе, - прочитал Леварт на поданной ему банке. - Предприятие по производству рыбных консервов "Конрыбпроизвод", Белгород. Срок годности - полтора года. Дата изготовления: 1959 год. У тебя какие-то пораженческие настроения, Ломоносов. Я эти красные рыбки ем уже год и ничего со мной не случилось. Даже понравился этот вкус. Тебе тоже понравится.
- Этого, собственно, я больше всего и боюсь.»
А мистика эта - буй бы с ней...