«Паштет», Николай Берг
Отличный автор неожиданно продолжил «Лёху» - друг главного героя предыдущей части тоже хочет «попопадать», и его желание сбудется, но «не тогда»...
«- Знаете, мужчины - это чудом уцелевшие мальчики. Каждый ведь может легко вспомнить десяток случаев, которые вполне могли оказаться трагическими, но - просто неслыханно, сказочно повезло.
- А старики - это чудом выжившие мужчины?
- Да, - уверенно кивнул старый врач.
Паштет был вполне обычным мальчиком, потому, только на миг задумавшись вспомнил, не сходя с места, с десяток ситуаций, когда действительно чудом выжил. И визг тормозов, когда сгоряча выскочил на спор через дорогу, и мутный свет через толщу воды, и деревянные по твердости пальцы, больно тянущие за волосы наверх, и странный привкус собственной крови во рту, медный какой-то, и ватность ног после режущего удара в лицо...»
А вон в Таррагоне до сих пор кастели строят - и тем немало гордятся:
«- ... Да ты сам посмотри! Гимнастические пирамиды из пары десятков человек в Советском Союзе - это омерзительное делание человека маленьким винтиком, гнусная отрыжка тирании и диктатуры. Такая же гимнастическая пирамида из американских чирлидерш и их силовой поддержки - вершина и символ спортивного духа, свободы, демократии и задорной молодости, торжествующая идея спорта в чистом виде. Массовая физкультура в СССР - отвратительное принуждение и насилие над личностью. Групповые занятия физкультурой даже в Китае - куча восторженных ахов и воркования о древней культуре ушу и долгожительстве. И что характерно - и раньше у московской интеллигенции было все ровно так же. Все здесь - омерзительно, все там - великолепно! Драка по праздникам в русской деревне стенка на стенку со строгими правилами (лежачего не бить, зубы и глаза не выбивать, по мошонке не стучать, ногами не драться) и жестким запретом на увеченье противника, имеющая черты ритуального действа - это омерзительная дикость, варварство и скотство, недостойное нормальных людей. Мордобой по-английски с разрешенным выбиванием глаз, разрыванием ртов и подлыми ударами, чтобы переломать кости, отбить органы и даже убить - торжество интеллигентности, аристократизма и спортивного духа. И да, это теперь один из ведущих видов спорта по популярности - сейчас я о боксе говорю. Да, его немного причесали и заставили надеть бойцов боксерские перчатки (что в нашей "стенка на стенку" было обязательно изначально), но лютым мордобоем от этого он быть не перестал.»
Древние египтяне, которые считали, что пиво им ниспослал лично Осирис, смотрят с подозрением:
«Алебардщик твердо заявил, что пиво - немецкое изобретение. И вообще - после разгрома Рима там в этих итальянских городах-государствах вроде и пиво не пили, потому как помнит точно рекон, что монахи в немецком монастыре, где впервые сварили пиво, должны были нести его в Рим, чтобы Папа отведал новоизобретенное питие и одобрил или отверг его, как новое кушание для воинства Христова, такой тогда был порядок в церкви. Монахи и понесли. Пешком. Летом. Очень жарким. Издалека. Когда принесли Папе, то пиво безнадежно скисло и Папа только понюхал эту гадость и сказал - если там в немецких землях живут такие дураки, что пьют с удовольствием такую бурду - то во славу Христа пусть пьют и дальше, ибо воздержание и умерщвление плоти богоугодно.»
Ага, видел я рентген у дитёнка в период смены молочных на коренные - кажется, что зубы в несколько рядов, как у акулы:
«- Бочку скоро прикатят с водицей-то, - радостно сообщил пацаненок, весело скаля щербатый рот.
- Куда зуб дел? - поинтересовался возвращающийся в человеческое состояние Паштет, потихоньку входя в меридиан. У него самого болели обе челюсти и пара зубов ощутимо шатались после сегодняшнего предосудительного развлечения в виде банального мордобоя с поножовщиной. Слуге тоже по мордахе настучали?
- Выпал, хозяин, - как о само собой разумеющемся сообщил малолетний слуга.
- А, ну да, он же малой еще. Молочные там выпадают, то-се... - подумал Паштет. И вот ведь странность работы мозга - сидя тут он сообразил, что за сорокозубый пришелец валялся кучкой погрызенных костей в лесу. Как раз вот такой же Нежило. Или девчонка малая. Где-то ж сидят в челюстях заменяющие молочные постоянные зубы. А головенку детскую зверье погрызло немилосердно, вот зубешки и повысыпались...»
Заезжал я недавно в Боденвердер:
«С этим Паштет совершенно не стал спорить, потому как с детства запомнил свое удивление, когда узнал, что брехливый барон Мюнхгаузен, выставленный в сборнике его баек сущим треплом, на деле был суровым и заслуженным воином, ротмистром созданного в Санкт-Петербурге императорского кирасирского полка, отличившимся не раз в русско-турецкой войне, и трепотня про полеты на ядре и скачках на половине лошади - были как раз о тех событиях, когда нанятый царицей немец был в боях. Боевые награды и отличная репутация сильно не совпадали с шутовским образом фантазера.
Да и в быту смехотворный балабол был отнюдь не таков, как его опозорили в книжке. Очень удивило побывавшего в Боденвердерском музее Мюнхгаузена попаданца, что если засидевшегося гостя барону не удавалось спровадить вежливо, то он нажимал на специальный рычажок в гостевом кресле, отчего из сидения в седалище непонятливого тут же впивался здоровенный гвоздь. И, как правило, этот тонкий намек невежды понимали отлично и откланивались тут же. Как-то это не соответствовало создавшемуся позже образу несерьезного болтуна и фигляра.»
Прекрасно, только мне достался явно неоконченный фрагмент. Что ж, буду ждать, что там дальше...
«- Знаете, мужчины - это чудом уцелевшие мальчики. Каждый ведь может легко вспомнить десяток случаев, которые вполне могли оказаться трагическими, но - просто неслыханно, сказочно повезло.
- А старики - это чудом выжившие мужчины?
- Да, - уверенно кивнул старый врач.
Паштет был вполне обычным мальчиком, потому, только на миг задумавшись вспомнил, не сходя с места, с десяток ситуаций, когда действительно чудом выжил. И визг тормозов, когда сгоряча выскочил на спор через дорогу, и мутный свет через толщу воды, и деревянные по твердости пальцы, больно тянущие за волосы наверх, и странный привкус собственной крови во рту, медный какой-то, и ватность ног после режущего удара в лицо...»
А вон в Таррагоне до сих пор кастели строят - и тем немало гордятся:
«- ... Да ты сам посмотри! Гимнастические пирамиды из пары десятков человек в Советском Союзе - это омерзительное делание человека маленьким винтиком, гнусная отрыжка тирании и диктатуры. Такая же гимнастическая пирамида из американских чирлидерш и их силовой поддержки - вершина и символ спортивного духа, свободы, демократии и задорной молодости, торжествующая идея спорта в чистом виде. Массовая физкультура в СССР - отвратительное принуждение и насилие над личностью. Групповые занятия физкультурой даже в Китае - куча восторженных ахов и воркования о древней культуре ушу и долгожительстве. И что характерно - и раньше у московской интеллигенции было все ровно так же. Все здесь - омерзительно, все там - великолепно! Драка по праздникам в русской деревне стенка на стенку со строгими правилами (лежачего не бить, зубы и глаза не выбивать, по мошонке не стучать, ногами не драться) и жестким запретом на увеченье противника, имеющая черты ритуального действа - это омерзительная дикость, варварство и скотство, недостойное нормальных людей. Мордобой по-английски с разрешенным выбиванием глаз, разрыванием ртов и подлыми ударами, чтобы переломать кости, отбить органы и даже убить - торжество интеллигентности, аристократизма и спортивного духа. И да, это теперь один из ведущих видов спорта по популярности - сейчас я о боксе говорю. Да, его немного причесали и заставили надеть бойцов боксерские перчатки (что в нашей "стенка на стенку" было обязательно изначально), но лютым мордобоем от этого он быть не перестал.»
Древние египтяне, которые считали, что пиво им ниспослал лично Осирис, смотрят с подозрением:
«Алебардщик твердо заявил, что пиво - немецкое изобретение. И вообще - после разгрома Рима там в этих итальянских городах-государствах вроде и пиво не пили, потому как помнит точно рекон, что монахи в немецком монастыре, где впервые сварили пиво, должны были нести его в Рим, чтобы Папа отведал новоизобретенное питие и одобрил или отверг его, как новое кушание для воинства Христова, такой тогда был порядок в церкви. Монахи и понесли. Пешком. Летом. Очень жарким. Издалека. Когда принесли Папе, то пиво безнадежно скисло и Папа только понюхал эту гадость и сказал - если там в немецких землях живут такие дураки, что пьют с удовольствием такую бурду - то во славу Христа пусть пьют и дальше, ибо воздержание и умерщвление плоти богоугодно.»
Ага, видел я рентген у дитёнка в период смены молочных на коренные - кажется, что зубы в несколько рядов, как у акулы:
«- Бочку скоро прикатят с водицей-то, - радостно сообщил пацаненок, весело скаля щербатый рот.
- Куда зуб дел? - поинтересовался возвращающийся в человеческое состояние Паштет, потихоньку входя в меридиан. У него самого болели обе челюсти и пара зубов ощутимо шатались после сегодняшнего предосудительного развлечения в виде банального мордобоя с поножовщиной. Слуге тоже по мордахе настучали?
- Выпал, хозяин, - как о само собой разумеющемся сообщил малолетний слуга.
- А, ну да, он же малой еще. Молочные там выпадают, то-се... - подумал Паштет. И вот ведь странность работы мозга - сидя тут он сообразил, что за сорокозубый пришелец валялся кучкой погрызенных костей в лесу. Как раз вот такой же Нежило. Или девчонка малая. Где-то ж сидят в челюстях заменяющие молочные постоянные зубы. А головенку детскую зверье погрызло немилосердно, вот зубешки и повысыпались...»
Заезжал я недавно в Боденвердер:
«С этим Паштет совершенно не стал спорить, потому как с детства запомнил свое удивление, когда узнал, что брехливый барон Мюнхгаузен, выставленный в сборнике его баек сущим треплом, на деле был суровым и заслуженным воином, ротмистром созданного в Санкт-Петербурге императорского кирасирского полка, отличившимся не раз в русско-турецкой войне, и трепотня про полеты на ядре и скачках на половине лошади - были как раз о тех событиях, когда нанятый царицей немец был в боях. Боевые награды и отличная репутация сильно не совпадали с шутовским образом фантазера.
Да и в быту смехотворный балабол был отнюдь не таков, как его опозорили в книжке. Очень удивило побывавшего в Боденвердерском музее Мюнхгаузена попаданца, что если засидевшегося гостя барону не удавалось спровадить вежливо, то он нажимал на специальный рычажок в гостевом кресле, отчего из сидения в седалище непонятливого тут же впивался здоровенный гвоздь. И, как правило, этот тонкий намек невежды понимали отлично и откланивались тут же. Как-то это не соответствовало создавшемуся позже образу несерьезного болтуна и фигляра.»
Прекрасно, только мне достался явно неоконченный фрагмент. Что ж, буду ждать, что там дальше...