«Доблесть воина», Александр Мазин
Десятая часть «Варяжского цикла» - тоже без-соавторская, а на роль главного персонажа прочно вышел Илья...
«Потом Илья напился. Не в одиночку, конечно. Вместе с товарищами. Устроить пир по случаю победы - правильное дело. Так по обычаю.
Обычаи же Илья соблюдал. Однако напивался редко. То пиво кончалось, то девка какая подворачивалась.»
И сразу мораль: меньше бухай - и станешь знатоком женских душ. С примером, вестимо:
«Зарица, изогнувшись, глянула через плечо, выдохнула:
- Бери меня, воин, бери скорей!
Илья в один бросок оказался рядом. Придавил одной рукой девичью спинку, второй цапнул мохнатую поросль между ног...
Сухо, как он и ожидал. Придавил спину посильнее. Зарица пискнула.
- А что это такое мы прячем? - поинтересовался Илья, выпрастывая руку девицы из-под живота. - Экое у нас жальце!
Узкий длинный кинжал полетел на пол.»
Не, конечно, попаданец добавил гигиены и всякого такого, но кровавый понос всё одно должен выкашивать больше боевых потерь:
«Работы у лекарей нынче немного. Настоящих схваток еще не было. Так, мелкие стычки дозоров, в которых русы неизменно побеждали. Больше пострадавших не от врагов, а по собственной неуклюжести и невезучести. У кого конь споткнулся, кто спину надорвал, застрявший воз из грязюки вытягивая, кто животом маялся...
А с одним совсем смешно вышло (Лагодка хихикнула) - на гнездо осиное сослепу помочился.
...
Лекарям в большом походе всегда есть чем заняться. Для того чтоб обиходить раненых да поломанных в бою, много чего требуется. Но это работа нетяжелая и несложная.»
Вывод про всадника - феерия:
«Кому трудно, так это Нагнидубу. Бронька на нем двойная до колен, да кованые наплечники, да щит здоровенный, с круговой оковкой, да в верховых сапогах стальные вставки. От удара мечом спасают. Илья тоже такие хотел себе сделать, когда только-только снова ноги обрел. Богуслав отговорил. Пояснил: польза, только если ты - поединщик и противник о вставках не знает. А в бою только тяжесть лишняя. Проще ногу убрать. А всаднику такие штуки и вовсе ни к чему. Если собственную ногу защитить не можешь, как тогда коня защитишь?»
«С тех пор, как я принял христианство, моя удача сильно повысилась!» (с) „Драконы моря”
«- Владимир Фарлафа поначалу прижимать не стал, - продолжал между тем батя. -Незачем. Всем и без того было понятно, за кем сила и удача. Киевский князь ромейскую кесаревну в жены взял, а у Фарлафа второй сын со всей семьей от болезни в один месяц умерли. Остался один Акун. И других не будет: стар Фарлаф, постарше меня. В общем, побежали от него люди. Вон даже воевода черниговский Претич к Владимиру перешел. Так что ни к чему Владимиру Фарлафово княжество силой забирать. Подождать немного - само в руки упадет. Хочешь что-то спросить?
- Хочу, - кивнул Илья. - Зачем я Фарлафу, мне уже понятно. Хочет свою удачу нашей подкормить. А нам-то зачем с неудачником дело иметь?»
Немедля вспомнил «Сагу о Греттире», где такая небрежность была признаком немеряного ЧСВ - как и погрыз железа, к слову:
Берсерк сидел на коне, на голове у него был шлем, и нащечники не застегнуты. Он держал перед собой щит с железным ободом, и вид у него был грозный. Он сказал хозяину:
- Выбирай, да поживее! А что тебе советует этот верзила? Или он сам хочет со мной потешиться?
Греттир сказал:
- Мы с хозяином друг друга стоим: ни тот ни другой не задира.
Снэколль сказал:
- Вы и подавно испугаетесь со мной биться, если я рассвирепею.
- Поживем - увидим, - сказал Греттир.
Берсерк решил, что тот просто зубы ему заговаривает. И вот он громко завыл и, поднеся щит ко рту, стал кусать край щита и свирепо скалиться. Греттир бросился вперед и, поравнявшись с конем берсерка, как ударит ногой по низу щита. Щит так и влетел берсеку в рот и выломал челюсть, и она свалились ему на грудь. Греттир же левой рукой схватил викинга за шлем и стащил с коня, а правой рукой в то же время выхватил висевший у пояса меч и ударил викинга по шее, так что голова слетела с плеч.
«Ого! На сей раз не простой копченый пожаловал. На голове - железный шлем с наланитниками, почему-то расстегнутыми...»
С обложками продолжается бред - ну, вот откуда в «триста-спартанской» сцене на мосту у героев сзади летит туча стрел?
Хоть Духарев-старший на восьмом десятке перестал быть биороботом и начал на усталость жаловаться... Буду изучать и дальше.
«Потом Илья напился. Не в одиночку, конечно. Вместе с товарищами. Устроить пир по случаю победы - правильное дело. Так по обычаю.
Обычаи же Илья соблюдал. Однако напивался редко. То пиво кончалось, то девка какая подворачивалась.»
И сразу мораль: меньше бухай - и станешь знатоком женских душ. С примером, вестимо:
«Зарица, изогнувшись, глянула через плечо, выдохнула:
- Бери меня, воин, бери скорей!
Илья в один бросок оказался рядом. Придавил одной рукой девичью спинку, второй цапнул мохнатую поросль между ног...
Сухо, как он и ожидал. Придавил спину посильнее. Зарица пискнула.
- А что это такое мы прячем? - поинтересовался Илья, выпрастывая руку девицы из-под живота. - Экое у нас жальце!
Узкий длинный кинжал полетел на пол.»
Не, конечно, попаданец добавил гигиены и всякого такого, но кровавый понос всё одно должен выкашивать больше боевых потерь:
«Работы у лекарей нынче немного. Настоящих схваток еще не было. Так, мелкие стычки дозоров, в которых русы неизменно побеждали. Больше пострадавших не от врагов, а по собственной неуклюжести и невезучести. У кого конь споткнулся, кто спину надорвал, застрявший воз из грязюки вытягивая, кто животом маялся...
А с одним совсем смешно вышло (Лагодка хихикнула) - на гнездо осиное сослепу помочился.
...
Лекарям в большом походе всегда есть чем заняться. Для того чтоб обиходить раненых да поломанных в бою, много чего требуется. Но это работа нетяжелая и несложная.»
Вывод про всадника - феерия:
«Кому трудно, так это Нагнидубу. Бронька на нем двойная до колен, да кованые наплечники, да щит здоровенный, с круговой оковкой, да в верховых сапогах стальные вставки. От удара мечом спасают. Илья тоже такие хотел себе сделать, когда только-только снова ноги обрел. Богуслав отговорил. Пояснил: польза, только если ты - поединщик и противник о вставках не знает. А в бою только тяжесть лишняя. Проще ногу убрать. А всаднику такие штуки и вовсе ни к чему. Если собственную ногу защитить не можешь, как тогда коня защитишь?»
«С тех пор, как я принял христианство, моя удача сильно повысилась!» (с) „Драконы моря”
«- Владимир Фарлафа поначалу прижимать не стал, - продолжал между тем батя. -Незачем. Всем и без того было понятно, за кем сила и удача. Киевский князь ромейскую кесаревну в жены взял, а у Фарлафа второй сын со всей семьей от болезни в один месяц умерли. Остался один Акун. И других не будет: стар Фарлаф, постарше меня. В общем, побежали от него люди. Вон даже воевода черниговский Претич к Владимиру перешел. Так что ни к чему Владимиру Фарлафово княжество силой забирать. Подождать немного - само в руки упадет. Хочешь что-то спросить?
- Хочу, - кивнул Илья. - Зачем я Фарлафу, мне уже понятно. Хочет свою удачу нашей подкормить. А нам-то зачем с неудачником дело иметь?»
Немедля вспомнил «Сагу о Греттире», где такая небрежность была признаком немеряного ЧСВ - как и погрыз железа, к слову:
Берсерк сидел на коне, на голове у него был шлем, и нащечники не застегнуты. Он держал перед собой щит с железным ободом, и вид у него был грозный. Он сказал хозяину:
- Выбирай, да поживее! А что тебе советует этот верзила? Или он сам хочет со мной потешиться?
Греттир сказал:
- Мы с хозяином друг друга стоим: ни тот ни другой не задира.
Снэколль сказал:
- Вы и подавно испугаетесь со мной биться, если я рассвирепею.
- Поживем - увидим, - сказал Греттир.
Берсерк решил, что тот просто зубы ему заговаривает. И вот он громко завыл и, поднеся щит ко рту, стал кусать край щита и свирепо скалиться. Греттир бросился вперед и, поравнявшись с конем берсерка, как ударит ногой по низу щита. Щит так и влетел берсеку в рот и выломал челюсть, и она свалились ему на грудь. Греттир же левой рукой схватил викинга за шлем и стащил с коня, а правой рукой в то же время выхватил висевший у пояса меч и ударил викинга по шее, так что голова слетела с плеч.
«Ого! На сей раз не простой копченый пожаловал. На голове - железный шлем с наланитниками, почему-то расстегнутыми...»
С обложками продолжается бред - ну, вот откуда в «триста-спартанской» сцене на мосту у героев сзади летит туча стрел?
Хоть Духарев-старший на восьмом десятке перестал быть биороботом и начал на усталость жаловаться... Буду изучать и дальше.