«Кваzи», Сергей Лукьяненко
И чего ругаться-то на автора - крайне добротная книжка же..
«Если начальник полицейского участка женщина - это уже плохо. Если это женщина восточная - совсем ужасно. Не потому, что женщина или восточная женщина чем-то уступает мужчине на такой работе. Нет, не уступает. Но чтобы доказать всем и вся, что ты можешь командовать несколькими десятками суровых мужиков, женщине (а тем более восточной женщине) приходится долго и старательно всем доказывать, что у неё тоже есть яйца, причём стальные и весом в пуд. А к тому моменту, когда ни у кого вокруг нет в этом и тени сомнений, жёсткость становится привычкой и образом жизни.»
Вот как-то странно:
«Кваzи, которая любила мужа? Чушь. Она могла его любить после смерти и возвышения только в одном случае - если они были знакомы раньше.
А они не были.
Она могла любить секс. Банально любить секс так, что после смерти и возвышения эта черта её личности стала основной. Кваzи развиты односторонне - то, что было для тебя главным при человеческой жизни, останется твоей единственной целью на грядущую вечность. Вот Михаил был полицейским, и, похоже, хорошим. Он стал полицейским-кваzи, пусть они и называют эту работу иначе. Мелкий политик, мэр провинциального городка, после возвышения стал гениальным политиком - и превратился в Представителя, главу всех кваzи России. Он остановил войну между живыми и мёртвыми, точно так же, как её остановил в Германии лидер партии зелёных, а в Штатах - губернатор Калифорнии.
Виктория могла любить секс или семейную жизнь и выйти замуж за человека. Но смерть этого человека не должна её тронуть. Человек для неё был бы лишь винтиком в механизме, который легко заменить.
Да если даже она его и полюбила! Хорошо, допустим, что смыслом её новой жизни была любовь. Так убивать-то зачем?
Что-то не сходится.
Ничего не сходилось!»
Душевно (особенно учитывая явный намёк на Охлобыстина):
«Я застегнул бронежилет, поднял и закрепил твёрдый кевларовый воротник. Зарядил дробовик.
Снарядились мы все одинаково. Для противостояния восставшим никто не придумал ничего лучшего, чем многозарядный дробовик с крупной дробью, пистолеты с тупоконечными пулями, имеющими высокий останавливающий эффект, и мачете - как последний довод. Автоматы, гранаты - это всё от лукавого. Огнемёт эффективнее, конечно, но восставшие боли не чувствуют и могут долго сражаться, сгорая заживо.
Команда, конечно, у нас собралась удивительная. Протоиерей, кваzи, полицейский офицер и девушка-эксперт.
- Если бы мы были в компьютерной игре, - сказал я, - то вы могли бы немножко колдовать, Ваше Высокопреподобие.
Протоиерей проверил магазин в дробовике и сухо сказал:
- В компьютерных играх колдуют маги, а священники исцеляют и призывают божественную силу. Насчёт исцеления я вам ничего не гарантирую, а молюсь с утра и так непрестанно.
Признаюсь - я не нашёлся что ответить.»
Впрочем, там многим роздано:
«Я смутно вспомнил, что многие скелеты привёз в Москву какой-то знаменитый фантаст, работавший палеонтологом. Беляев? Нет, не Беляев, не Стругацкие... Может быть, Головачёв? Нет, фамилия на "ов" заканчивалась, точно помню...
- Ну надо же! - вдруг восхищённо сказал Михаил, разглядывая табличку под скелетом какого-то чудища. - Привезён из Монголии Иваном Ефремовым!
- Точно! - обрадовался я. - Ефремов. А то у меня крутилось имя - то ли Перумов, то ли Дивов! А это Ефремов! Никогда не читал, вот и вылетело из головы.
Михаил посмотрел на меня так, будто я сообщил ему, что не знаю грамоты и развожу огонь при помощи трения. Видимо, в эпоху его молодости Ефремов был популярен.»
Интересен вот какой момент: совсем недавно Пехов жаловался, что ему запретили публиковать эпиграф из Киплинга потому, что это - нарушение прав переводчика. Вот одну строчку можно, а четыре - извини, плати. Ну, Пехов-то выкрутился, переведя самостоятельно (с привлечением опроса мнений). А вот тут как: цитирование «Агаты Кристи» и «Сплина» - это не нарушение авторских прав? Или за всё копирастно упло́чено? Хм-м...
«Если начальник полицейского участка женщина - это уже плохо. Если это женщина восточная - совсем ужасно. Не потому, что женщина или восточная женщина чем-то уступает мужчине на такой работе. Нет, не уступает. Но чтобы доказать всем и вся, что ты можешь командовать несколькими десятками суровых мужиков, женщине (а тем более восточной женщине) приходится долго и старательно всем доказывать, что у неё тоже есть яйца, причём стальные и весом в пуд. А к тому моменту, когда ни у кого вокруг нет в этом и тени сомнений, жёсткость становится привычкой и образом жизни.»
Вот как-то странно:
«Кваzи, которая любила мужа? Чушь. Она могла его любить после смерти и возвышения только в одном случае - если они были знакомы раньше.
А они не были.
Она могла любить секс. Банально любить секс так, что после смерти и возвышения эта черта её личности стала основной. Кваzи развиты односторонне - то, что было для тебя главным при человеческой жизни, останется твоей единственной целью на грядущую вечность. Вот Михаил был полицейским, и, похоже, хорошим. Он стал полицейским-кваzи, пусть они и называют эту работу иначе. Мелкий политик, мэр провинциального городка, после возвышения стал гениальным политиком - и превратился в Представителя, главу всех кваzи России. Он остановил войну между живыми и мёртвыми, точно так же, как её остановил в Германии лидер партии зелёных, а в Штатах - губернатор Калифорнии.
Виктория могла любить секс или семейную жизнь и выйти замуж за человека. Но смерть этого человека не должна её тронуть. Человек для неё был бы лишь винтиком в механизме, который легко заменить.
Да если даже она его и полюбила! Хорошо, допустим, что смыслом её новой жизни была любовь. Так убивать-то зачем?
Что-то не сходится.
Ничего не сходилось!»
Душевно (особенно учитывая явный намёк на Охлобыстина):
«Я застегнул бронежилет, поднял и закрепил твёрдый кевларовый воротник. Зарядил дробовик.
Снарядились мы все одинаково. Для противостояния восставшим никто не придумал ничего лучшего, чем многозарядный дробовик с крупной дробью, пистолеты с тупоконечными пулями, имеющими высокий останавливающий эффект, и мачете - как последний довод. Автоматы, гранаты - это всё от лукавого. Огнемёт эффективнее, конечно, но восставшие боли не чувствуют и могут долго сражаться, сгорая заживо.
Команда, конечно, у нас собралась удивительная. Протоиерей, кваzи, полицейский офицер и девушка-эксперт.
- Если бы мы были в компьютерной игре, - сказал я, - то вы могли бы немножко колдовать, Ваше Высокопреподобие.
Протоиерей проверил магазин в дробовике и сухо сказал:
- В компьютерных играх колдуют маги, а священники исцеляют и призывают божественную силу. Насчёт исцеления я вам ничего не гарантирую, а молюсь с утра и так непрестанно.
Признаюсь - я не нашёлся что ответить.»
Впрочем, там многим роздано:
«Я смутно вспомнил, что многие скелеты привёз в Москву какой-то знаменитый фантаст, работавший палеонтологом. Беляев? Нет, не Беляев, не Стругацкие... Может быть, Головачёв? Нет, фамилия на "ов" заканчивалась, точно помню...
- Ну надо же! - вдруг восхищённо сказал Михаил, разглядывая табличку под скелетом какого-то чудища. - Привезён из Монголии Иваном Ефремовым!
- Точно! - обрадовался я. - Ефремов. А то у меня крутилось имя - то ли Перумов, то ли Дивов! А это Ефремов! Никогда не читал, вот и вылетело из головы.
Михаил посмотрел на меня так, будто я сообщил ему, что не знаю грамоты и развожу огонь при помощи трения. Видимо, в эпоху его молодости Ефремов был популярен.»
Интересен вот какой момент: совсем недавно Пехов жаловался, что ему запретили публиковать эпиграф из Киплинга потому, что это - нарушение прав переводчика. Вот одну строчку можно, а четыре - извини, плати. Ну, Пехов-то выкрутился, переведя самостоятельно (с привлечением опроса мнений). А вот тут как: цитирование «Агаты Кристи» и «Сплина» - это не нарушение авторских прав? Или за всё копирастно упло́чено? Хм-м...