сон диспетчера
в субб в ру классикал появился постинг "Почти кларнет" с концертом Иогана Фридриха Фаша, а уже сегодня там выложили кларнетные концерты Стамица, начиная с фа-мажорного. В субботу же у нас с Летовым был концерт, на котором он играл исключительно на бас-кларнете (по моей недельной давности просьбе). На выступлении мы были в роли тапёров, а в роли немого кино - старые мои треки, некоторые из которых шипели (без ремастеринга и саундчека) настолько, что такого не бывает в самом что ни на есть lo-fi. Это "домашнее" музицирование происходило, естественно, в клубе "ДОМ". Программу я назвал "Сон диспетчера" по обозначению одного из треков, но самое важное - как рассказали из зала - просто не было слышно (т.е. не "читалось"). Во вступительном слове Ухов отметил, что если диспетчер спит - всякое бывает...
Как обычно, я никого не успел позвать - всегда думаешь, что потом, а потом уже не до того. Но позвал Мамлеева с женой, которую до 27 лет звали Фарида. Они пришли ко 2-му, т.е. "нашему" отд., но тк концерт задержали - попали на шведов (Флэшквартет), не вынесли громкости и северного упрямства (напоминающего кое-что из Ларса Хольмера) и сидели во дворике. Летов посоветовал им на будущее приносить беруши, как это делает обычно Шилклопер.
Я не видел Мамлеева после операции, он сильно сдал, хотя мне запомнился пойманный в разговоре его взгяд: твёрдый, проницательный и безжалостный. Никогда не думал, что Мария Александровна (=Фарида) любила автомобили. Я считал, что она из тех людей (к которым отчасти принадлежу и я), для кого это - царство механиков и подростков, кому просто нужен водитель. Оказывается, она обожала гонять на своём синем крайслере... Рассказал ей о том, как совсем недавно аэропорт в НН не принял самолёт с мощей Иоанна Крестителя, и он сделал посадку в Чебоксарах, где всегда было много катакомбников.
Выступление планировалось в силу ряда причин как траурное - не мудрено, что по дороге в ДОМ я объехал только что сбитого насмерть старика.
Летов надел купленную в Москве индийскую рубашку со свастиками и сказал мне, что уже играл сегодня пять часов на ежегодном собрании холотропистов (раньше там играл Жуков, живущий ныне в эмиграции).
накладок было - больше и не придумать, расстроилось почти всё, ловушки поджидали кругом - но зал принял тепло, что лишь подчеркнуло сиюминутную сторону события.
Вообще есть два отношения к залу - монолог и диалог. Я не сторонник фамильярности Миши Рахлевского, мне по душе невиданная в те годы отстранённость Форпоста Мартынова: они выходили, играли и уходили навсегда без единого слова. Слова были бесполезны - это показала премьера квартета Шостаковича (на которой я был), когда Берлинский попросил публику не аплодировать: через неск. секунд после последней ноты зал дружно хлопал. Страстная юношеская любовь к Гульду, который отказался от публичных концертов, тоже была зерном на мельницу.
и публика не может, как правило, знать (даже и музыканты!) о символическом и иных значениях тех событий, в которых собственно музыкальная сторона - совершенно инструментальная и не обязательно интересная.
сам я, конечно, нередко оказываюсь среди тех, кто не ленится показать свои чувства.
-------------------------------
Как же приятно возвращаться после концерта в пустой дом: возбуждение ещё не улеглось, и никто не отвлекает. Пошёл сделать кофе, включил радио, там голос Юрского:
а покойного предупреждали о том, что вы задержитесь?
click=zoom