Скорбь по утраченным смыслам
Около двух десятилетий назад я впервые услышал выражение, постепенное умирание смысла которого с тех пор скорбно наблюдаю. Оно сразу заинтересовало меня тем, что в нескольких словах, не имеющих никакого отношения к идее, которую это выражение несло, происходил и отсыл к целому пласту особенностей межполовых отношений в нашей культуре, без понимания которых фраза не содержала ровно никакого смысла, и подразумевалось удивление говорящего по поводу того, что к нему обратились с вопросом, ответом на который выражение и подразумевалось. Тогда я стал свидетелем диалога:
- Андрей, где Лена?
- Я её ебу, что ли?
Поскольку эти слова не несли в себе ответа, сразу возник вопрос о том, что они значат, после чего посетило небольшое озарение, позволяющее понять глубинную их мысль: если этот человек не имеет половой связи с женщиной, о которой его спрашивают, то она не отчитывается перед ним, куда и зачем пошла, а ходит себе куда заблагорассудится. Более того, зачем его вообще о ней спрашивают, если известно, что она не стала бы ему выкладывать, куда отлучилась, поскольку они не состоят в отношениях, подразумевающих такое положение дел. И всё это укладывается в несколько коротких слов, одновременно и дающих ответ "Не знаю", и выражающих удивление тем, что вопрос задан явно не по адресу, и отсекающих возможные дальнейшие вопросы типа "А она не говорила, куда пошла?".
Понятное дело, что в исходном виде такой ответ мог звучать только от мужчины по поводу женщины. Однако позже был и короткий период, когда можно было от кого-нибудь услышать "Я его ебу, что ли?". То есть уже и по поводу мужчины это могло прозвучать. И только от мужчины, понятное дело. Со временем местоимение из фразы выпало. Образовалась универсальная форма, которую кто угодно мог применять в отношении кого и чего угодно:
- Завтра дождя не будет?
- Я ебу, что ли?
Когда от исходного смысла не осталось уже ничего, дальнейший путь был пройден за пару лет, когда "Я ебу?", пришедшее на смену более полному по длине, но столь же кастрированному в отношении смысла варианту, сменилось на "Ебу?", в особо ленивых устах принимавшего совсем уж редуцированную форму "Бу?". Наряду с этим, поскольку исходный смысл был уже утрачен, "ебу" обрело значение "знаю", породив как свободные формы "Она вообще не ебёт, как борщ варить", так и устойчивую "Да я в душе не ебу...".
Так за пару десятилетий слова, обращающиеся к глубинам родства человека с его культурой, несущие в себе целый ряд смыслов, превратились в обычную замену слова "знать" словом "ебать". Так что если кого заботит порча русского языка, в первую очередь следует обращать внимание не на изменения падежных форм в частных случаях, не на трансформацию окончаний, а на деградацию смыслов. Именно из-за неё люди теперь в основной массе своей не знают, что "опять" и "снова" - не синонимы, а разные слова, что "забубённый" - это не "наебуренный", а "распиздяйский", путают "инде" и "индо".
Однако помимо популярной нынче борьбы за сохранение языка есть и другой путь - признать трансформацию и деградацию естественными процессами, ибо так оно и есть, и смириться, как я безуспешно пытаюсь сделать не первый уже десяток лет.
- Андрей, где Лена?
- Я её ебу, что ли?
Поскольку эти слова не несли в себе ответа, сразу возник вопрос о том, что они значат, после чего посетило небольшое озарение, позволяющее понять глубинную их мысль: если этот человек не имеет половой связи с женщиной, о которой его спрашивают, то она не отчитывается перед ним, куда и зачем пошла, а ходит себе куда заблагорассудится. Более того, зачем его вообще о ней спрашивают, если известно, что она не стала бы ему выкладывать, куда отлучилась, поскольку они не состоят в отношениях, подразумевающих такое положение дел. И всё это укладывается в несколько коротких слов, одновременно и дающих ответ "Не знаю", и выражающих удивление тем, что вопрос задан явно не по адресу, и отсекающих возможные дальнейшие вопросы типа "А она не говорила, куда пошла?".
Понятное дело, что в исходном виде такой ответ мог звучать только от мужчины по поводу женщины. Однако позже был и короткий период, когда можно было от кого-нибудь услышать "Я его ебу, что ли?". То есть уже и по поводу мужчины это могло прозвучать. И только от мужчины, понятное дело. Со временем местоимение из фразы выпало. Образовалась универсальная форма, которую кто угодно мог применять в отношении кого и чего угодно:
- Завтра дождя не будет?
- Я ебу, что ли?
Когда от исходного смысла не осталось уже ничего, дальнейший путь был пройден за пару лет, когда "Я ебу?", пришедшее на смену более полному по длине, но столь же кастрированному в отношении смысла варианту, сменилось на "Ебу?", в особо ленивых устах принимавшего совсем уж редуцированную форму "Бу?". Наряду с этим, поскольку исходный смысл был уже утрачен, "ебу" обрело значение "знаю", породив как свободные формы "Она вообще не ебёт, как борщ варить", так и устойчивую "Да я в душе не ебу...".
Так за пару десятилетий слова, обращающиеся к глубинам родства человека с его культурой, несущие в себе целый ряд смыслов, превратились в обычную замену слова "знать" словом "ебать". Так что если кого заботит порча русского языка, в первую очередь следует обращать внимание не на изменения падежных форм в частных случаях, не на трансформацию окончаний, а на деградацию смыслов. Именно из-за неё люди теперь в основной массе своей не знают, что "опять" и "снова" - не синонимы, а разные слова, что "забубённый" - это не "наебуренный", а "распиздяйский", путают "инде" и "индо".
Однако помимо популярной нынче борьбы за сохранение языка есть и другой путь - признать трансформацию и деградацию естественными процессами, ибо так оно и есть, и смириться, как я безуспешно пытаюсь сделать не первый уже десяток лет.