Глазами реставратора
Оригинал взят у homaaxel в Глазами реставратора
Из журнала сотрудников Эрмитажа - http://www.hermitageline.ru/ru/blog/view/glazami-restavratora
Сегодня мы предлагаем вам прогуляться по залам Эрмитажа не с экскурсоводом, а с реставратором. Подготовить этот короткий путеводитель нам помогла Мария Шулепова, сотрудник лаборатории научной реставрации станковой живописи.
- Реставратор видит картину не так, как обычный зритель, и не так, как искусствовед, - рассказывает Мария Шулепова. - Мы всегда помним, что живопись похожа на слоёный пирог. Первый слой - основа (это может быть холст, деревянная доска, иногда картон). Затем - грунт (его толщина и цвет зависят от предпочтений автора). Потом - красочный слой (он может быть исполнен масляными красками, темперой или акварелью). И наконец, лак, который выполняет защитную и эстетическую функцию.
В процессе жизни картины каждый из слоёв может претерпевать всевозможные изменения и разрушения. Иногда это химические процессы, происходящие в структуре живописи, иногда воздействия внешней среды, иногда поздние, не всегда корректные, реставрационные вмешательства, а иногда и механические воздействия.
Я смотрю на произведение живописи и понимаю, как оно сделано (исполнено в смысле живописных приёмов), какие у него есть проблемы, нуждается ли оно в реставрации и как продлить ему срок жизни.
Иногда это минус, потому что обилие технических подробностей не даёт насладиться красотой картины, проникнуться в полной мере её содержанием и энергетикой. Но зато это очень помогает в работе.
Зал № 217
Тициан (Тициано Вечеллио). «Бегство в Египет». Около 1508 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
В этом маленьком зале висят как минимум три первоклассные вещи. Самая крупная из них - «Бегство в Египет» кисти Тициана. Она совсем недавно возвращена из реставрации, которая длилась около двадцати лет.
Процесс занял такое время потому, что нашим сотрудникам - Валерию Шацкому и Александру Кузнецову - пришлось иметь дело с огромным количеством поздних реставрационных вмешательств. Это были и слои потемневших лаков, и крупные прописи, сделанные поверх авторской живописи в местах потёртостей и утрат и со временем изменившие свой цвет и фактуру. Ведь раньше понятия научной реставрации не существовало, реставратор, поновляя картину, стремился, помимо всего прочего, продемонстрировать свои художественные умения. Теперь же мы дорожим каждым квадратным миллиметром авторской живописи.
Мы выделяем два этапа реставрации - технический, который необходим, для того чтобы сохранить вещь (законсервировать её), и художественный.
Первый этап может включать в себя укрепление структуры живописи и устранение дефектов - прорывов, различных деформаций. Если холст совсем ветхий или на нём много прорывов, мы дублируем картину. Конечно, авторский холст остаётся на месте, просто мы дополнительно наклеиваем с обратной стороны новую основу, чтобы усилить его. Иногда дублируем только кромки.
Завершив техническую часть реставрации, приостановив процесс её старения, приступаем к художественной части (если есть такая необходимость).
Иногда это просто восполнение утрат живописи в манере, близкой к авторской (то есть тонирование строго в пределах утраченных фрагментов). А иногда и более сложные реставрационные мероприятия.
Мы убираем наслоения, которые приобрела картина в течение своей жизни, - поздние потемневшие лаки, записи, нарушающие авторский колорит.
И конечно, к нам на помощь приходит широкий спектр физико-химических исследований - это и ультрафиолет, и рентген, и исследования в инфракрасных лучах, и анализы пигментов в красках или связующего в живописных слоях. Всё это помогает разобраться в истории картины и с уверенностью отличать слои авторской живописи от поздних реставрационных вмешательств.
«Бегство в Египет» поновлялось и приводилось в порядок не один раз. На поверхности авторского красочного слоя образовалось огромное количество поздних слоёв. Были переписаны фигуры, одежда. Так что наши реставраторы, выявляя подлинную авторскую живопись, послойно убирали сначала один век (следы одной реставрации), потом второй, третий...
И вот теперь картина вернулась в экспозицию практически в первозданном виде. Это очень красивая, очень достойная, я бы сказала, интеллектуальная живопись. И я считаю, что это была грандиозная работа.
Джорджоне (Джорджо да Кастельфранко). «Юдифь». 1504 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Это очень красивая картина. Теперь, когда рядом с ней находится «Бегство в Египет», хорошо видно, чему Джорджоне учил Тициана, как похожи их манеры.
«Юдифь» тоже побывала в своё время в реставрации, но это было больше пятнадцати лет назад.
Когда с вещи убирают поздние наслоения - лаки, тонировки, - это называется раскрытием. Мы раскрываем картину от части её истории (к сожалению), но зато максимально проявляем авторскую живопись.
Если вы обратите внимание на верхний левый угол, то увидите там маленький тёмный квадратик. Это контрольный участок, оставленный специально для нас, потомков, чтобы мы имели представление о том, какой тёмной вещь была до реставрации.
Есть забавные экскурсоводы, которые, может быть, для красного словца, говорят, что этот квадратик оставлен совсем по другой причине. Что на нём сохранился отпечаток пальца Джорджоне.
Может быть, я кого-то разочарую, но это всего-навсего контрольный участок. Подобные можно встретить и на некоторых других картинах.
На «Бегстве в Египет», например, контрольный участок находится в правом нижнем углу.
Джованни Баттиста Чима да Конельяно. «Благовещение». 1495 г. © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Это одна из чудеснейших вещей Чимы да Конельяно. Над ней больше пяти лет трудилась художник-реставратор Любовь Ковалёва.
Картина была практически скрыта под грандиознейшими слоями разновременных записей. Разобраться было очень сложно. Любовь Борисовна несколько лет под микроскопом раскрывала квадратный миллиметр за квадратным миллиметром.
Сложность состояла в том, что записи наносились не просто без промежуточного слоя лака (который бы защитил авторскую живопись), но зачастую и более стойкими, более жёсткими красками, чем те, которыми писал сам Чима да Конельяно. Получилось так, что под слоями новой краски авторская живопись крошилась и разрушалась, так что реставраторам, как хирургам, пришлось бороться за каждый крохотный фрагмент.
Конечно, на помощь пришли и химия, и оптика, но всё это просто помощь, а главное - в руках реставратора.
По старым репродукциям заметно, что прежде «Благовещение» было намного темнее. Теперь же мы видим, каким задумал его автор. Краски стали чистыми и звонкими. Открылась надпись на постаменте - цитата из книги пророка Исайи («Се Дева во чреве примет и родит сына»). Но так как мы всё-таки реставраторы, а не реконструкторы, мы не стали её восстанавливать. Была произведена только фотореконструкция.
Зал № 218
Лоренцо Лотто. «Мадонна дела Грацие». Первая половина XVI века © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Раньше эта картина выглядела иначе. На ней были видны только Мадонна и младенец. И тёмный фон.
Хранитель давно хотел привести эту вещь в порядок, потому что она была покрыта слоем потемневшего лака. А реставрация всегда начинается с изучения. И вот в процессе изучения, с помощью сотрудников лаборатории химических исследований, было установлено, что под верхним слоем живописи на заднем плане находится ещё один красочный слой, вероятно авторский. Реставратор Сергей Киселёв, который работал над этой картиной, сделал шурфы (маленькие участки пробного раскрытия), для того чтобы оценить состояние сохранности нижнего слоя. Выяснилось, что под поздней записью, которой являлся ровный фон заднего плана, кроется прекрасной сохранности авторское изображение трёх ангелов. Была проведена работа по раскрытию картины, и миру явилась практически другая композиция - очень яркая, праздничная, эмоциональная.
Есть масса сведений об этой работе: когда она была написана и для кого (по-моему, для племянницы художника по случаю её ухода в монастырь). Но дальнейшая история произведения не известна. Мы не знаем, почему ангелы были закрашены. Может быть, они показались кому-то слишком человечными, слишком одушевлёнными для религиозной композиции. Впрочем, это только гипотеза.
Зал № 220
Тициан (Тициано Вечеллио). «Мадонна с младенцем и Марией Магдалиной». 1560-е годы © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Тициан - очень своеобразный художник и, безусловно, виртуоз своего дела. Мало кто взрастил свой талант до такого уровня. И если первая половина его творчества - это просто потрясающе красивые вещи, то во второй появляются настоящие шедевры.
Можно обратить внимание на картину «Мадонна с младенцем и Марией Магдалиной». Она тоже совсем недавно была в реставрации, с ней работал Сергей Киселёв, и вещь стала намного эффектней, намного контрастней, выявились подлинные авторские цвета (ведь под слоями потемневших лаков краски теряют свою насыщенность и становятся блёклыми).
Тициан (Тициано Вечеллио). «Святой Себастьян». Около 1570 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Но я хотела сказать побольше о второй половине творчества Тициана. «Святой Себастьян» - одна из наиболее ярких и характерных вещей этого времени.
К тому моменту художник в совершенстве изучил анатомию, технику живописи, особенности поведения краски. Он мог забыть о них, как музыкант забывает о гаммах, играя музыку.
Посмотрите, какая лихая, отчасти даже рваная живопись, какой толстый слой краски, какая буря эмоций. Это первые шаги совершенно нового мышления в изобразительном искусстве, законы которого в ту эпоху требовали грамотно построенной композиции, правильной анатомии и так далее.
Красивых и правильных картинок много, но настоящая картина несёт ещё и сильнейший эмоциональный заряд. Тревогу, нежность, страх, восхищение… И дело не только в том, что христианский мученик гордо умирает за веру. Картина говорит о большем - о том, что жизнь прекрасна, что она сильнее смерти и не заканчивается с разрушением тела.
Зал Рембрандта (зал № 254)
О Рембрандте трудно говорить, потому что это художник наивысших возможностей. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь ещё достигнет таких высот.
Его очень любят копировать студенты, хотя это сложно. Мало следовать той же технологии. Нужно передать эмоцию. То есть практически войти в транс, поймать ту волну, на которой он работал. Зато это очень большая школа живописи.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Портрет молодого человека в чёрном костюме с кружевным воротником. 1634 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Его портреты - одни из самых красивых в истории живописи. И долгое время у нас в Эрмитаже существовало правило: подобные вещи мы не раскрываем. Однако, когда появилась возможность больше ездить и посещать западные музеи, мы увидели, что раскрытые вещи сильно выигрывают. Если корректно подходить к процессу расчистки от поздних наслоений, то, наверное, это всё-таки стоит делать. Сегодня мы потихонечку начинаем утоньшать лаки на таких произведениях.
«Портрет молодого человека» - один из первых. И один из лучших примеров этичной реставрации, когда старый лак утоньшается, но его слой всё же остаётся на поверхности. Эту работу делал руководитель нашей лаборатории Виктор Анатольевич Коробов, и она прекрасно удалась.
Глядя на этот портрет, я бы не сказала, что расчистка делает вещь светлее. Скорее, чище и контрастнее. Живопись становится более праздничной, эффектной. Она приближается к самой себе - такой, как её задумывал автор.
Рембрандт Харменс ван Рейн. «Даная». 1636 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Историю «Данаи», я думаю, знают все. Это ужасный пример вандализма, картина в тот жуткий день была на грани гибели, и реставрация её длилась очень долго.
Теперь многие задают вопрос: сколько здесь осталось от автора, а сколько привнесено реставраторами? Это возвращает нас к началу нашего разговора.
Сейчас мы занимаемся только научной реставрацией, максимально сохраняя и проявляя автора, а наше реставрационное вмешательство всегда минимально.
Более того, все наши вмешательства должны быть видны, чтобы не вводить зрителя в заблуждение. Реставрационные тонировки, которыми мы восполняем утраты авторской живописи, всегда чуть-чуть светлее оригинала. То есть на расстоянии человек их не замечает, и произведение производит цельное впечатление. Но, если подойти близко, разница очевидна.
В случае с «Данаей» существует ещё и другой эффект. Если смотреть на неё под углом, становится видна неровная, как бы ступенчатая поверхность красочного слоя. Это следы капель кислоты, которые повредили живопись, изъели её.
После того как были предприняты все меры по нейтрализации кислоты и проведена техническая реставрация картины (то есть приостановлен процесс разрушения), встал вопрос о дальнейшей её судьбе. Она могла занять место в хранилище живописи, где находится часть коллекции Эрмитажа, скрытая от глаз посетителей. Либо вернуться на экспозицию, как и произошло. И это было сделано ценой невероятных усилий группы реставраторов.
Да, часть авторской живописи безвозвратно утрачена, эти фрагменты восполнены реставрационными тонировками в манере, близкой к авторской живописи. Зато произведение снова приобрело цельность, мы имеем возможность составить представление о мастерстве Рембрандта. Я считаю, что это гимн возможностям реставраторов, которые восстановили «Данаю» практически из руин.
Из журнала сотрудников Эрмитажа - http://www.hermitageline.ru/ru/blog/view/glazami-restavratora
Сегодня мы предлагаем вам прогуляться по залам Эрмитажа не с экскурсоводом, а с реставратором. Подготовить этот короткий путеводитель нам помогла Мария Шулепова, сотрудник лаборатории научной реставрации станковой живописи.
- Реставратор видит картину не так, как обычный зритель, и не так, как искусствовед, - рассказывает Мария Шулепова. - Мы всегда помним, что живопись похожа на слоёный пирог. Первый слой - основа (это может быть холст, деревянная доска, иногда картон). Затем - грунт (его толщина и цвет зависят от предпочтений автора). Потом - красочный слой (он может быть исполнен масляными красками, темперой или акварелью). И наконец, лак, который выполняет защитную и эстетическую функцию.
В процессе жизни картины каждый из слоёв может претерпевать всевозможные изменения и разрушения. Иногда это химические процессы, происходящие в структуре живописи, иногда воздействия внешней среды, иногда поздние, не всегда корректные, реставрационные вмешательства, а иногда и механические воздействия.
Я смотрю на произведение живописи и понимаю, как оно сделано (исполнено в смысле живописных приёмов), какие у него есть проблемы, нуждается ли оно в реставрации и как продлить ему срок жизни.
Иногда это минус, потому что обилие технических подробностей не даёт насладиться красотой картины, проникнуться в полной мере её содержанием и энергетикой. Но зато это очень помогает в работе.
Зал № 217
Тициан (Тициано Вечеллио). «Бегство в Египет». Около 1508 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
В этом маленьком зале висят как минимум три первоклассные вещи. Самая крупная из них - «Бегство в Египет» кисти Тициана. Она совсем недавно возвращена из реставрации, которая длилась около двадцати лет.
Процесс занял такое время потому, что нашим сотрудникам - Валерию Шацкому и Александру Кузнецову - пришлось иметь дело с огромным количеством поздних реставрационных вмешательств. Это были и слои потемневших лаков, и крупные прописи, сделанные поверх авторской живописи в местах потёртостей и утрат и со временем изменившие свой цвет и фактуру. Ведь раньше понятия научной реставрации не существовало, реставратор, поновляя картину, стремился, помимо всего прочего, продемонстрировать свои художественные умения. Теперь же мы дорожим каждым квадратным миллиметром авторской живописи.
Мы выделяем два этапа реставрации - технический, который необходим, для того чтобы сохранить вещь (законсервировать её), и художественный.
Первый этап может включать в себя укрепление структуры живописи и устранение дефектов - прорывов, различных деформаций. Если холст совсем ветхий или на нём много прорывов, мы дублируем картину. Конечно, авторский холст остаётся на месте, просто мы дополнительно наклеиваем с обратной стороны новую основу, чтобы усилить его. Иногда дублируем только кромки.
Завершив техническую часть реставрации, приостановив процесс её старения, приступаем к художественной части (если есть такая необходимость).
Иногда это просто восполнение утрат живописи в манере, близкой к авторской (то есть тонирование строго в пределах утраченных фрагментов). А иногда и более сложные реставрационные мероприятия.
Мы убираем наслоения, которые приобрела картина в течение своей жизни, - поздние потемневшие лаки, записи, нарушающие авторский колорит.
И конечно, к нам на помощь приходит широкий спектр физико-химических исследований - это и ультрафиолет, и рентген, и исследования в инфракрасных лучах, и анализы пигментов в красках или связующего в живописных слоях. Всё это помогает разобраться в истории картины и с уверенностью отличать слои авторской живописи от поздних реставрационных вмешательств.
«Бегство в Египет» поновлялось и приводилось в порядок не один раз. На поверхности авторского красочного слоя образовалось огромное количество поздних слоёв. Были переписаны фигуры, одежда. Так что наши реставраторы, выявляя подлинную авторскую живопись, послойно убирали сначала один век (следы одной реставрации), потом второй, третий...
И вот теперь картина вернулась в экспозицию практически в первозданном виде. Это очень красивая, очень достойная, я бы сказала, интеллектуальная живопись. И я считаю, что это была грандиозная работа.
Джорджоне (Джорджо да Кастельфранко). «Юдифь». 1504 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Это очень красивая картина. Теперь, когда рядом с ней находится «Бегство в Египет», хорошо видно, чему Джорджоне учил Тициана, как похожи их манеры.
«Юдифь» тоже побывала в своё время в реставрации, но это было больше пятнадцати лет назад.
Когда с вещи убирают поздние наслоения - лаки, тонировки, - это называется раскрытием. Мы раскрываем картину от части её истории (к сожалению), но зато максимально проявляем авторскую живопись.
Если вы обратите внимание на верхний левый угол, то увидите там маленький тёмный квадратик. Это контрольный участок, оставленный специально для нас, потомков, чтобы мы имели представление о том, какой тёмной вещь была до реставрации.
Есть забавные экскурсоводы, которые, может быть, для красного словца, говорят, что этот квадратик оставлен совсем по другой причине. Что на нём сохранился отпечаток пальца Джорджоне.
Может быть, я кого-то разочарую, но это всего-навсего контрольный участок. Подобные можно встретить и на некоторых других картинах.
На «Бегстве в Египет», например, контрольный участок находится в правом нижнем углу.
Джованни Баттиста Чима да Конельяно. «Благовещение». 1495 г. © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Это одна из чудеснейших вещей Чимы да Конельяно. Над ней больше пяти лет трудилась художник-реставратор Любовь Ковалёва.
Картина была практически скрыта под грандиознейшими слоями разновременных записей. Разобраться было очень сложно. Любовь Борисовна несколько лет под микроскопом раскрывала квадратный миллиметр за квадратным миллиметром.
Сложность состояла в том, что записи наносились не просто без промежуточного слоя лака (который бы защитил авторскую живопись), но зачастую и более стойкими, более жёсткими красками, чем те, которыми писал сам Чима да Конельяно. Получилось так, что под слоями новой краски авторская живопись крошилась и разрушалась, так что реставраторам, как хирургам, пришлось бороться за каждый крохотный фрагмент.
Конечно, на помощь пришли и химия, и оптика, но всё это просто помощь, а главное - в руках реставратора.
По старым репродукциям заметно, что прежде «Благовещение» было намного темнее. Теперь же мы видим, каким задумал его автор. Краски стали чистыми и звонкими. Открылась надпись на постаменте - цитата из книги пророка Исайи («Се Дева во чреве примет и родит сына»). Но так как мы всё-таки реставраторы, а не реконструкторы, мы не стали её восстанавливать. Была произведена только фотореконструкция.
Зал № 218
Лоренцо Лотто. «Мадонна дела Грацие». Первая половина XVI века © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Раньше эта картина выглядела иначе. На ней были видны только Мадонна и младенец. И тёмный фон.
Хранитель давно хотел привести эту вещь в порядок, потому что она была покрыта слоем потемневшего лака. А реставрация всегда начинается с изучения. И вот в процессе изучения, с помощью сотрудников лаборатории химических исследований, было установлено, что под верхним слоем живописи на заднем плане находится ещё один красочный слой, вероятно авторский. Реставратор Сергей Киселёв, который работал над этой картиной, сделал шурфы (маленькие участки пробного раскрытия), для того чтобы оценить состояние сохранности нижнего слоя. Выяснилось, что под поздней записью, которой являлся ровный фон заднего плана, кроется прекрасной сохранности авторское изображение трёх ангелов. Была проведена работа по раскрытию картины, и миру явилась практически другая композиция - очень яркая, праздничная, эмоциональная.
Есть масса сведений об этой работе: когда она была написана и для кого (по-моему, для племянницы художника по случаю её ухода в монастырь). Но дальнейшая история произведения не известна. Мы не знаем, почему ангелы были закрашены. Может быть, они показались кому-то слишком человечными, слишком одушевлёнными для религиозной композиции. Впрочем, это только гипотеза.
Зал № 220
Тициан (Тициано Вечеллио). «Мадонна с младенцем и Марией Магдалиной». 1560-е годы © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Тициан - очень своеобразный художник и, безусловно, виртуоз своего дела. Мало кто взрастил свой талант до такого уровня. И если первая половина его творчества - это просто потрясающе красивые вещи, то во второй появляются настоящие шедевры.
Можно обратить внимание на картину «Мадонна с младенцем и Марией Магдалиной». Она тоже совсем недавно была в реставрации, с ней работал Сергей Киселёв, и вещь стала намного эффектней, намного контрастней, выявились подлинные авторские цвета (ведь под слоями потемневших лаков краски теряют свою насыщенность и становятся блёклыми).
Тициан (Тициано Вечеллио). «Святой Себастьян». Около 1570 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Но я хотела сказать побольше о второй половине творчества Тициана. «Святой Себастьян» - одна из наиболее ярких и характерных вещей этого времени.
К тому моменту художник в совершенстве изучил анатомию, технику живописи, особенности поведения краски. Он мог забыть о них, как музыкант забывает о гаммах, играя музыку.
Посмотрите, какая лихая, отчасти даже рваная живопись, какой толстый слой краски, какая буря эмоций. Это первые шаги совершенно нового мышления в изобразительном искусстве, законы которого в ту эпоху требовали грамотно построенной композиции, правильной анатомии и так далее.
Красивых и правильных картинок много, но настоящая картина несёт ещё и сильнейший эмоциональный заряд. Тревогу, нежность, страх, восхищение… И дело не только в том, что христианский мученик гордо умирает за веру. Картина говорит о большем - о том, что жизнь прекрасна, что она сильнее смерти и не заканчивается с разрушением тела.
Зал Рембрандта (зал № 254)
О Рембрандте трудно говорить, потому что это художник наивысших возможностей. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь ещё достигнет таких высот.
Его очень любят копировать студенты, хотя это сложно. Мало следовать той же технологии. Нужно передать эмоцию. То есть практически войти в транс, поймать ту волну, на которой он работал. Зато это очень большая школа живописи.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Портрет молодого человека в чёрном костюме с кружевным воротником. 1634 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Его портреты - одни из самых красивых в истории живописи. И долгое время у нас в Эрмитаже существовало правило: подобные вещи мы не раскрываем. Однако, когда появилась возможность больше ездить и посещать западные музеи, мы увидели, что раскрытые вещи сильно выигрывают. Если корректно подходить к процессу расчистки от поздних наслоений, то, наверное, это всё-таки стоит делать. Сегодня мы потихонечку начинаем утоньшать лаки на таких произведениях.
«Портрет молодого человека» - один из первых. И один из лучших примеров этичной реставрации, когда старый лак утоньшается, но его слой всё же остаётся на поверхности. Эту работу делал руководитель нашей лаборатории Виктор Анатольевич Коробов, и она прекрасно удалась.
Глядя на этот портрет, я бы не сказала, что расчистка делает вещь светлее. Скорее, чище и контрастнее. Живопись становится более праздничной, эффектной. Она приближается к самой себе - такой, как её задумывал автор.
Рембрандт Харменс ван Рейн. «Даная». 1636 © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург. 2015
Историю «Данаи», я думаю, знают все. Это ужасный пример вандализма, картина в тот жуткий день была на грани гибели, и реставрация её длилась очень долго.
Теперь многие задают вопрос: сколько здесь осталось от автора, а сколько привнесено реставраторами? Это возвращает нас к началу нашего разговора.
Сейчас мы занимаемся только научной реставрацией, максимально сохраняя и проявляя автора, а наше реставрационное вмешательство всегда минимально.
Более того, все наши вмешательства должны быть видны, чтобы не вводить зрителя в заблуждение. Реставрационные тонировки, которыми мы восполняем утраты авторской живописи, всегда чуть-чуть светлее оригинала. То есть на расстоянии человек их не замечает, и произведение производит цельное впечатление. Но, если подойти близко, разница очевидна.
В случае с «Данаей» существует ещё и другой эффект. Если смотреть на неё под углом, становится видна неровная, как бы ступенчатая поверхность красочного слоя. Это следы капель кислоты, которые повредили живопись, изъели её.
После того как были предприняты все меры по нейтрализации кислоты и проведена техническая реставрация картины (то есть приостановлен процесс разрушения), встал вопрос о дальнейшей её судьбе. Она могла занять место в хранилище живописи, где находится часть коллекции Эрмитажа, скрытая от глаз посетителей. Либо вернуться на экспозицию, как и произошло. И это было сделано ценой невероятных усилий группы реставраторов.
Да, часть авторской живописи безвозвратно утрачена, эти фрагменты восполнены реставрационными тонировками в манере, близкой к авторской живописи. Зато произведение снова приобрело цельность, мы имеем возможность составить представление о мастерстве Рембрандта. Я считаю, что это гимн возможностям реставраторов, которые восстановили «Данаю» практически из руин.