Еще раз о границах
Опять активно обсуждают тему, что такое границы личности, и какие правила помогут раз и навсегда определить, что можно, а что нельзя в отношении другого человека, например, в сексе.
Я хочу рассказать, почему разговор о границах и правилах обращения с границами человека не имеет смысла, без учета его ресурсов.
Пусть ресурсы пока и не до конца понятная всем вещь, достаточно общего представления, что это нечто, что делает человека защищенным, сильным, значительным, уверенным, то есть заполняет уровни, например, пирамиды Маслоу, удовлетворяет все базовые потребности и часть высших, отчего человек обретает самосознание и стабильную самооценку. То, что я называю - устойчивость.
Человек совсем без ресурсов, скажем, человек, который давно не ел и замерзает от холода, согласится на все, что угодно, за еду и тепло. Будет ли насилием по отношению к нему это «все, что угодно», если получено добровольное согласие? УК говорит, что да, поскольку это использование беззащитного и крайне зависимого состояния человека. Однако доказать это может быть довольно сложно. И главное, «насильнику» трудно понять, где радостное «да!» касается еды, а где, например, секса, если голодная женщина сама предложила секс и была активна.
Есть и более сложные случаи, когда и сама жертва может думать, что ей хочется всего того, что с ней сделают. Если голод и холод человек осознает и понимает, что вот будь у него еда и одежда теплая, ему бы не пришлось соглашаться черти на что, есть вещи, которые человек не осознает. Например, он может не осознавать собственную беззащитность, поскольку страх - это стресс, а психика стремится избавиться от стресса любым способом. Поэтому вместо страха, который можно осознавать, человек получает, так называемый, фон тревоги, некое напряжение, которое он никак сознательно не может интерпретировать, но все равно ищет выхода из этого состояния, потому что это тоже стресс, хоть и слабый. Такой человек может очень искренне хотеть того, чего он никогда бы не захотел, будь его тревога и его напряжение меньше, будь его защищенность больше, а пресловутые ресурсы, обеспечивающие защищенность, сильней. И тогда можно хоть сто раз спрашивать такого человека, он скажет «дадада» на все. И чтобы еще больше компенсировать свою тревогу, он даже получит от этого удовольствие. Конечно, это не совсем то удовольствие, которое получает цельная личность от полезных и приятных ей вещей. Но сравнить часто не с чем, да и сравнивать не хочется, хочется снять тревожность, обрести хотя бы на минуту опору, поэтому кайф от выполнения чужой воли может быть достаточно сильным. И неправильно, говорить такой личности, что она притворяется. Она не притворяется, она искренне переживает то, что чувствует. А вот чувство ее сложилось из разных вещей, часть из которых весьма сомнительны с точки зрения истинного согласия и по-настоящему доброй воли.
Интересно, что имея дело с подобными зависимыми личностями (с очень влюбленными, например) не слишком хороший человек может довольно цинично надругаться над всеми правилами «сохранения границ». Например, он может потребовать, чтобы такая зависимая личность подписала договор о том, что она сама, без принуждения, просит и умоляет, делать с ней все то, что он будет делать, а может делать он все, что угодно. Он может потребовать, чтобы она каждый раз со слезами просила его и жарко благодарила. Он может потребовать и других доказательств, что она действительно сама этого хочет. И очень часто жертва в таком случае уверена, что это ее желание, поскольку он ничего не хочет от нее, это она хочет чего угодно, лишь бы быть с ним. Можно ли в этом случае говорить о сохранении границ или границ там нет и сохранять нечего?
Я надеюсь, что разговор не перейдет в русло «ну, зачем же рассматривать больных людей». Такие люди не больны, они просто временно не имеют ресурсов, они лишены опор в силу каких-то обстоятельств. Они могут встать на ноги и эти ресурсы приобрести и выйти из болезненного состояния. И чтобы сместить акцент со злодеев (злодеев я описываю лишь для того, чтобы продемонстрировать, что ограничений для зависимого человека не существует, кроме меры самой зависимости), я хочу описать незлодея, а, например, самого доброго из добряков, который имеет дело с очень зависимым от него человеком.
Если добряк не психолог и вообще не слишком умен и неискушен в вопросах психологии, он может быть поставлен в тупик просьбами зависимого человека. Тот может навязывать ему какие-то дикие жертвы и вести себя так, что отказ принять эту жертву, убьет его, по крайней мере сильно ранит. Добровольны ли жертвы в этом случае? Или опять нельзя говорить о воле того, кто очень сильно зависит?
Что касается по-настоящему ресурсных и устойчивых женщин, с ними можно не бояться случайно перейти границу, их граница обозначена очень хорошо. Они всегда четко знают, чего они хотят. И научить этому зависимого человека невозможно. Их молчаливое согласие - это именно согласие, их игривое «нет», это предложение продолжить игру, их пассивность - это ожидание активности со стороны партнера, их реальное нет - это всегда нет. И все нюансы ее желания-нежелания партнер тонко улавливает, поскольку его цель - доставить ей удовольствие. Если такую женщину обязать доказывать, что она хочет, и рассказать, как именно она хочет, она воспримет это как давление на нее, как требование проявить инициативы больше, чем ей хочется, написать подробные инструкции тому, от кого ей хотелось бы больше спонтанности, творчества и соавторства. В любой момент, когда условия игры будут не такими, как ей хочется, она даст это понять, и партнер постарается сделать все, как ей надо, поскольку его зависимость от нее не меньше, чем ее от него. Именно так мы поступаем с людьми, которые имеют для нас большую значимость, мы учитываем их желания и очень боимся сделать что-то не так. Да, конечно, такую женщину тоже можно изнасиловать, но только посредством грубой силы. Точно так же можно изнасиловать и мужчину, и слона, но для определения грубой силы не нужно разрабатывать специальные психологические правила.
Так какими же должны быть психологические правила, чтобы они точно и однозначно определили, является ли согласие добровольным или это согласие дано под давлением каких-то обстоятельств?
Да никакими, на самом деле. Увы. В случае общения двух субъектов, а не объектов, все слишком индивидуально и динамично. Статичных правил нет. Здесь требуется подход, который Олпорт назвал "систематическим плюрализмом", то есть учет сразу многих факторов.
Но, по крайней мере, надо постараться не иметь интимных связей с людьми, у которых намного меньше ресурсов, чем у вас, и особенно с людьми, которые откровенно зависят от вас. Иначе риск рушить и топтать чужие границы огромен, при самых благих намерениях и при самом добровольном их согласии.
К сожалению, многие мужчины предпочитают иметь дело именно с такими женщинами, во всяком случае, для необременительных сексуальных отношений. Наверное, потому, что «добровольное согласие» и активную готовность от таких женщин можно получить всегда. И на все, что угодно. И даже нотариально заверенное.
P.S. На всякий случай уточнение, вдруг кому-то еще придет в голову такой вывод.
Я хочу рассказать, почему разговор о границах и правилах обращения с границами человека не имеет смысла, без учета его ресурсов.
Пусть ресурсы пока и не до конца понятная всем вещь, достаточно общего представления, что это нечто, что делает человека защищенным, сильным, значительным, уверенным, то есть заполняет уровни, например, пирамиды Маслоу, удовлетворяет все базовые потребности и часть высших, отчего человек обретает самосознание и стабильную самооценку. То, что я называю - устойчивость.
Человек совсем без ресурсов, скажем, человек, который давно не ел и замерзает от холода, согласится на все, что угодно, за еду и тепло. Будет ли насилием по отношению к нему это «все, что угодно», если получено добровольное согласие? УК говорит, что да, поскольку это использование беззащитного и крайне зависимого состояния человека. Однако доказать это может быть довольно сложно. И главное, «насильнику» трудно понять, где радостное «да!» касается еды, а где, например, секса, если голодная женщина сама предложила секс и была активна.
Есть и более сложные случаи, когда и сама жертва может думать, что ей хочется всего того, что с ней сделают. Если голод и холод человек осознает и понимает, что вот будь у него еда и одежда теплая, ему бы не пришлось соглашаться черти на что, есть вещи, которые человек не осознает. Например, он может не осознавать собственную беззащитность, поскольку страх - это стресс, а психика стремится избавиться от стресса любым способом. Поэтому вместо страха, который можно осознавать, человек получает, так называемый, фон тревоги, некое напряжение, которое он никак сознательно не может интерпретировать, но все равно ищет выхода из этого состояния, потому что это тоже стресс, хоть и слабый. Такой человек может очень искренне хотеть того, чего он никогда бы не захотел, будь его тревога и его напряжение меньше, будь его защищенность больше, а пресловутые ресурсы, обеспечивающие защищенность, сильней. И тогда можно хоть сто раз спрашивать такого человека, он скажет «дадада» на все. И чтобы еще больше компенсировать свою тревогу, он даже получит от этого удовольствие. Конечно, это не совсем то удовольствие, которое получает цельная личность от полезных и приятных ей вещей. Но сравнить часто не с чем, да и сравнивать не хочется, хочется снять тревожность, обрести хотя бы на минуту опору, поэтому кайф от выполнения чужой воли может быть достаточно сильным. И неправильно, говорить такой личности, что она притворяется. Она не притворяется, она искренне переживает то, что чувствует. А вот чувство ее сложилось из разных вещей, часть из которых весьма сомнительны с точки зрения истинного согласия и по-настоящему доброй воли.
Интересно, что имея дело с подобными зависимыми личностями (с очень влюбленными, например) не слишком хороший человек может довольно цинично надругаться над всеми правилами «сохранения границ». Например, он может потребовать, чтобы такая зависимая личность подписала договор о том, что она сама, без принуждения, просит и умоляет, делать с ней все то, что он будет делать, а может делать он все, что угодно. Он может потребовать, чтобы она каждый раз со слезами просила его и жарко благодарила. Он может потребовать и других доказательств, что она действительно сама этого хочет. И очень часто жертва в таком случае уверена, что это ее желание, поскольку он ничего не хочет от нее, это она хочет чего угодно, лишь бы быть с ним. Можно ли в этом случае говорить о сохранении границ или границ там нет и сохранять нечего?
Я надеюсь, что разговор не перейдет в русло «ну, зачем же рассматривать больных людей». Такие люди не больны, они просто временно не имеют ресурсов, они лишены опор в силу каких-то обстоятельств. Они могут встать на ноги и эти ресурсы приобрести и выйти из болезненного состояния. И чтобы сместить акцент со злодеев (злодеев я описываю лишь для того, чтобы продемонстрировать, что ограничений для зависимого человека не существует, кроме меры самой зависимости), я хочу описать незлодея, а, например, самого доброго из добряков, который имеет дело с очень зависимым от него человеком.
Если добряк не психолог и вообще не слишком умен и неискушен в вопросах психологии, он может быть поставлен в тупик просьбами зависимого человека. Тот может навязывать ему какие-то дикие жертвы и вести себя так, что отказ принять эту жертву, убьет его, по крайней мере сильно ранит. Добровольны ли жертвы в этом случае? Или опять нельзя говорить о воле того, кто очень сильно зависит?
Что касается по-настоящему ресурсных и устойчивых женщин, с ними можно не бояться случайно перейти границу, их граница обозначена очень хорошо. Они всегда четко знают, чего они хотят. И научить этому зависимого человека невозможно. Их молчаливое согласие - это именно согласие, их игривое «нет», это предложение продолжить игру, их пассивность - это ожидание активности со стороны партнера, их реальное нет - это всегда нет. И все нюансы ее желания-нежелания партнер тонко улавливает, поскольку его цель - доставить ей удовольствие. Если такую женщину обязать доказывать, что она хочет, и рассказать, как именно она хочет, она воспримет это как давление на нее, как требование проявить инициативы больше, чем ей хочется, написать подробные инструкции тому, от кого ей хотелось бы больше спонтанности, творчества и соавторства. В любой момент, когда условия игры будут не такими, как ей хочется, она даст это понять, и партнер постарается сделать все, как ей надо, поскольку его зависимость от нее не меньше, чем ее от него. Именно так мы поступаем с людьми, которые имеют для нас большую значимость, мы учитываем их желания и очень боимся сделать что-то не так. Да, конечно, такую женщину тоже можно изнасиловать, но только посредством грубой силы. Точно так же можно изнасиловать и мужчину, и слона, но для определения грубой силы не нужно разрабатывать специальные психологические правила.
Так какими же должны быть психологические правила, чтобы они точно и однозначно определили, является ли согласие добровольным или это согласие дано под давлением каких-то обстоятельств?
Да никакими, на самом деле. Увы. В случае общения двух субъектов, а не объектов, все слишком индивидуально и динамично. Статичных правил нет. Здесь требуется подход, который Олпорт назвал "систематическим плюрализмом", то есть учет сразу многих факторов.
Но, по крайней мере, надо постараться не иметь интимных связей с людьми, у которых намного меньше ресурсов, чем у вас, и особенно с людьми, которые откровенно зависят от вас. Иначе риск рушить и топтать чужие границы огромен, при самых благих намерениях и при самом добровольном их согласии.
К сожалению, многие мужчины предпочитают иметь дело именно с такими женщинами, во всяком случае, для необременительных сексуальных отношений. Наверное, потому, что «добровольное согласие» и активную готовность от таких женщин можно получить всегда. И на все, что угодно. И даже нотариально заверенное.
P.S. На всякий случай уточнение, вдруг кому-то еще придет в голову такой вывод.