Свобода, равенство, право
«Превращение личных сил (отношений), благодаря разделению труда, в силы вещные не может быть уничтожено тем, что люди выкинут из головы общее представление о нем, а только тем, что индивиды снова подчинят себе эти вещные силы и уничтожат разделение труда. Это не может быть осуществлено без коллективности. Только в коллективе существуют для каждого индивида средства, дающие ему возможность всестороннего развития своих задатков, и, следовательно, только в коллективе возможна личная свобода...
В условиях действительной коллективности индивиды в своей ассоциации и посредством нее обретают вместе с тем и свободу.»
Вольная критика легистских воззрений советских правоведов.
Определение права из БСЭ содержит тщательно замаскированное противоречие:
«первой формой права явилось обычное право», «Рабовладельческое право - первый исторический тип права». Остается только гадать, относить ли обычное право к тому же «историческому типу», что и рабовладельческое, и к чему тут проведено такое различение формы и типа.
Происхождение этого противоречия и этой маскировки понятно: советские правоведы были заложниками известных высказываний классиков, а они не полагали существования иного права, кроме государственного. Такое право работает с санкции такого отдельного от общества и стоящего над ним гос. органа как суд и связанная с ним правоохранительная система, к которой и обращаются члены общества для разрешения конфликтов. Разумеется, с упразднением гос-ва исчезает и такое право, т.к. просто исчезают судьи и т.п.
Но не исчезает такое право, как напр. право голоса на общем собрании. И такое право не получится назвать нормой или правилом (чтобы формально избежать употребления слова «право») иначе чем для такого выступления на общем собрании, которое является обязательным.
Следовательно, необходимо различать право в широком смысле и право в юридическом смысле. Рассмотрение права в широком смысле начну издалека, с понятия «свобода».
Свобода вообще конечно никакая не «осознанная необходимость», а как определено в той же БСЭ «способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями». И не только человека: всё живущее стремится к свободе.
Свобода и жизнь так тесно связаны: с жизнью кончается и свобода, а без свободы жизнь не жизнь. Нельзя сказать, что рука или нога живут, живет организм, он свободен, его члены не свободны. Раб сохраняет жизнь, отдавая свободу под залог, и он может рискнуть вернуть эту заложенную свободу, поставив на кон свою жизнь, подтверждая т.о. равенство цены свободы и жизни.
Для такого понимания свободы проблема детерминизма не является проблемой.
В этом базовом понимании на Земле свободны все живущие организмы, даже одноклеточные, кроме общественных насекомых, биологически подчиненных целям роя.
Но и человека можно сделать как бы членом др. организма, подчинить чужой воле, наложив на него механические ограничения (посадив за решетку, наложив оковы) - это физическая несвобода. Утверждение, что якобы можно оставаться свободным и за решеткой - всего лишь поэтическая метафора.
Оковы м.б. и нефизическими, когда человек в обществе, будучи физически свободным, вынужден вести себя так, как будто разделяет интересы и цели, которые на самом деле не разделяет. Это общественная (в т.ч. политическая) несвобода.
Так мы подошли от свободы вообще к свободе в обществе, которая как раз и есть «осознанная необходимость»: индивид сознательно выбирает жизнь в условиях, когда он со всех сторон стеснен другими индивидами, хотя волен жить отшельником, обменяв несвободу от общества на несвободу от природы.
Свобода в обществе есть парадокс (коллизия обязанностей [перед собой и обществом]), который разрешается тогда, когда цели индивида и общества совпадают, т.е. когда он сам свободно участвует в определении этих целей. Критерий меры этой свободы и этого совпадения дан человеку как общественному существу через чувство справедливости. Механизм реализации справедливости в обществе есть право. Базовое условие справедливости - равенство, любое неравенство несправедливо.
Но люди неравны и право противоречиво, оно - единство противоположностей: привилегия для признанных равными («равное право для равных») и ограничение для прочих («неравное право для неравных»).
Так, когда первобытное общество разделилось на возрастные классы, право участия в общественной жизни получили только принадлежащие к классу взрослых мужчин. Перевод мальчиков в этот класс оформился в обряд инициации.
С появлением имущественного неравенства появилось имущественное право. Первым было материнское право, когда имущество (а затем и власть) оставались в исходном материнском роде, передаваясь по женской линии. Переход к отцовскому праву был переворотом, весьма болезненным, т.к. лишал права на наследство прежних законных наследников.
Проблематичность перехода от одного права к др. можно увидеть на египетских фараонах, которых эта коллизия толкала на кровосмесительные браки.
Формирование общественных классов сопровождается и появлением разных (для разных классов) понятий о справедливости. Полис основан на праве частной собственности на землю. Для крупных собственников (аристократии и богатых) это означает право взыскивать свою собственность с должников, вплоть до обращения их в рабство. Для мелких собственников (демоса) право свободного гражданина - это оставаться свободным.
Сосуществование двух классов с разными правовыми понятиями означает потенциальную гражданскую войну, т.к. свобода индивидов возможна только в рамках одного права, следовательно один класс будет подавлен, несвободен. И подавление это будет производится любыми методами вплоть до террористических, т.к. вопрос о свободе - это вопрос жизни и смерти.
Это противоречие антагонистического классового общества не снимается, но оформляется и смягчается в гос-ве, в котором право господствующего класса становится легитимным и навязывается всему обществу как общее, государственное право. Появляется поле, на котором подчиненные классы могут вести борьбу за уступки законодательства в свою пользу, или же за захват гос. власти и правовой переворот.
Так, демократических переворот в Афинах означал отмену старого права - всех долговых свидетельств, т.е. «ограбление» крупных собственников.
При кап-ме буржуазное право - право получать доход пропорционально размеру собственности (капиталу), пролетарское право - право получать доход пропорционально индивидуальному трудовому вкладу (не усилию!), по труду, плюс страхование от несчастных случаев, по старости и т.п. После социалистического переворота пролетарское право устанавливается как государственное, социалистическое право, а собственность буржуазии экспроприируется.
Но социалистическое право - это противоречие, которое м.б. снято только при ком-ме. В общей форме это известная формулировка: буржуазное право без буржуазии. Конкретно это противоречие проявляется в том, что сохраняется возможность накопления новой, уже не паразитической, а трудовой собственности. Практика показала, что при действительно правовом режиме эта возможность быстро реализуется и появляется новая, законная в рамках социалистического права буржуазия, что предопределяет НЭП, НЭП 2.0 и т.д. Кроме того, все трудящиеся остаются собственниками своей рабочей силы.
Роль гос-ва при соц-ме.
Буржуазное право происходит из равенства свободных товаровладельцев на рынке. В буржуазном обществе устранены все прочие связи между людьми, кроме рыночных, общество стремится к максимальной атомизации (свободе индивидов др. от др.), единственной коллективной силой становится гос-во.
Переходя в соц-м всё это препятствует движению к ком-му. Рынок - естественная связь для атомизированного общества, а рынок требует, вновь и вновь порождает товарно-денежные отношения. Эти отношения противоречат соц-му и подавляются силой гос-ва, что подавляет и рыночные свободы. Само гос-во как единственная коллективная связь общества не только не отмирает, а неимоверно усиливается.
Движение к ком-му может проходить только через вытеснение гос-ва другой коллективной связью, а атомизированного общества - коллективистским. Здесь можно предполагать прохождение в обратном направлении этапов становления гос-ва, классов и права. Кровнородственную и соседскую общины, бывших деспотичными к своим членам, должны заменить свободные ассоциации. Но неравенство индивидов, а следовательно и право, долго еще будут существовать после упразднения гос-ва, как они существовали до его появления. (Понятно, что по отношению к коллективу его члены имеют особые права.)
PS.
Можно заметить по российской правовой практике, что введение привилегий чиновникам, проведенное решением самих же чиновников (пусть и депутатов), напр. особая защита их достоинства, как нарушающее равенство граждан является неправовым, хотя и понятным конституированием особых классовых интересов.
См. также
История политических и правовых учений, Нерсесянц В.С.
https://nashol.com/2016122392276/istoriya-politicheskih-i-pravovih-uchenii-nersesyanc-v-s.html
АПД
Обратное действие государственной власти на экономическое действие может быть троякого рода. Оно может действовать в том же направлении,-тогда дело идет быстрее; оно может действовать напротив,-тогда в настоящее время у каждого крупного народа оно терпит в течение более или менее продолжительного Периода крушение, или оно может ставить экономическому развитию в некоторых направлениях преграды и толкать его в других направлениях. Этот случай сводится, в конце-концов, к одному из предыдущих. Но ясно, что и во 2-ом и в 3-ем случаях политическая власть может причинить экономическому развитию величайший вред и может породить растрату сил и материала в массовом количестве.
Например, случай завоевания и грубого уничтожения экономических рессурсов, благодаря чему прежде могло гибнуть целиком все экономическое развитие данной местности и данной нации. Теперь этот случай имеет, по большей части, противоположные результаты, особенно у великих народов. Побежденный, в общем, часто выигрывает и в экономическом, и в политическом, и в моральном отношении больше, чем победитель.
С правом то же самое. Как только появляется необходимость в новом разделений труда, создающем юристов по профессии, так сейчас же открывается опять-таки новая самостоятельная область, которая, при всей своей общей зависимости от производства и торговли, все же обладает особой способностью обратно воздействовать на эти области. В современном государстве право не только должно соответствовать общему экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть его выражением, в себе самом связанным, таким выражением, которое, благодаря внутренним противоречиям, не било бы самого себя по лицу. А для того, чтобы это было достигнуто, точность отражения экономических отношений должна все более и более страдать. И это тем более, чем реже случается, что кодекс законов является резким, несмягченным, правдивым выражением господства одного класса. Это было бы, ведь, против правовой идеи. Чистая последовательная правовая идея революционной буржуазии-эпохи 1792-1796 гг. уже в Наполеоновском Кодексе фальсифицирована во многих отношениях, а то, что в нем воплощено, должно испытывать ежедневно всяческие смягчения и ослабления, благодаря возрастающей силе пролетариата. Но это не мешает тому, что Кодекс Наполеона является тем сводом законов, который лежит в основе кодификаций всех частей света. Таким образом, ход правового развития состоит, главным образом, в том, что сначала пытаются устранить противоречия, вытекающие из непосредственного перевода экономических отношений в юридические принципы, а потом влияние и принуждение дальнейшего экономического развития опять постоянно ломаем эту систему и вовлекает в новые противоречия. (Я здесь говорю пока только о гражданском праве).
(ideologische Anschaunng), в свою очередь, оказывает обратное действие на экономическую основу и может ее в известных пределах изменить,-это мне кажется само собою разумеющимся. Основа наследственного права-экономическая, предполагая одинаковую ступень развития семьи. Несмотря на это, будет очень трудно доказать, что, напр., в Англии абсолютная свобода завещаний, а во Франции сильное ее ограничение во всех деталях имели только экономические причины. Но и то и другое очень сильно действуют на экономику тем, что оказывают влияние на распределение имуществ.
(Ф. Энгельс: Письмо к Конраду Шмидту от 27 октября 1890 г.)
В условиях действительной коллективности индивиды в своей ассоциации и посредством нее обретают вместе с тем и свободу.»
Вольная критика легистских воззрений советских правоведов.
Определение права из БСЭ содержит тщательно замаскированное противоречие:
«первой формой права явилось обычное право», «Рабовладельческое право - первый исторический тип права». Остается только гадать, относить ли обычное право к тому же «историческому типу», что и рабовладельческое, и к чему тут проведено такое различение формы и типа.
Происхождение этого противоречия и этой маскировки понятно: советские правоведы были заложниками известных высказываний классиков, а они не полагали существования иного права, кроме государственного. Такое право работает с санкции такого отдельного от общества и стоящего над ним гос. органа как суд и связанная с ним правоохранительная система, к которой и обращаются члены общества для разрешения конфликтов. Разумеется, с упразднением гос-ва исчезает и такое право, т.к. просто исчезают судьи и т.п.
Но не исчезает такое право, как напр. право голоса на общем собрании. И такое право не получится назвать нормой или правилом (чтобы формально избежать употребления слова «право») иначе чем для такого выступления на общем собрании, которое является обязательным.
Следовательно, необходимо различать право в широком смысле и право в юридическом смысле. Рассмотрение права в широком смысле начну издалека, с понятия «свобода».
Свобода вообще конечно никакая не «осознанная необходимость», а как определено в той же БСЭ «способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями». И не только человека: всё живущее стремится к свободе.
Свобода и жизнь так тесно связаны: с жизнью кончается и свобода, а без свободы жизнь не жизнь. Нельзя сказать, что рука или нога живут, живет организм, он свободен, его члены не свободны. Раб сохраняет жизнь, отдавая свободу под залог, и он может рискнуть вернуть эту заложенную свободу, поставив на кон свою жизнь, подтверждая т.о. равенство цены свободы и жизни.
Для такого понимания свободы проблема детерминизма не является проблемой.
В этом базовом понимании на Земле свободны все живущие организмы, даже одноклеточные, кроме общественных насекомых, биологически подчиненных целям роя.
Но и человека можно сделать как бы членом др. организма, подчинить чужой воле, наложив на него механические ограничения (посадив за решетку, наложив оковы) - это физическая несвобода. Утверждение, что якобы можно оставаться свободным и за решеткой - всего лишь поэтическая метафора.
Оковы м.б. и нефизическими, когда человек в обществе, будучи физически свободным, вынужден вести себя так, как будто разделяет интересы и цели, которые на самом деле не разделяет. Это общественная (в т.ч. политическая) несвобода.
Так мы подошли от свободы вообще к свободе в обществе, которая как раз и есть «осознанная необходимость»: индивид сознательно выбирает жизнь в условиях, когда он со всех сторон стеснен другими индивидами, хотя волен жить отшельником, обменяв несвободу от общества на несвободу от природы.
Свобода в обществе есть парадокс (коллизия обязанностей [перед собой и обществом]), который разрешается тогда, когда цели индивида и общества совпадают, т.е. когда он сам свободно участвует в определении этих целей. Критерий меры этой свободы и этого совпадения дан человеку как общественному существу через чувство справедливости. Механизм реализации справедливости в обществе есть право. Базовое условие справедливости - равенство, любое неравенство несправедливо.
Но люди неравны и право противоречиво, оно - единство противоположностей: привилегия для признанных равными («равное право для равных») и ограничение для прочих («неравное право для неравных»).
Так, когда первобытное общество разделилось на возрастные классы, право участия в общественной жизни получили только принадлежащие к классу взрослых мужчин. Перевод мальчиков в этот класс оформился в обряд инициации.
С появлением имущественного неравенства появилось имущественное право. Первым было материнское право, когда имущество (а затем и власть) оставались в исходном материнском роде, передаваясь по женской линии. Переход к отцовскому праву был переворотом, весьма болезненным, т.к. лишал права на наследство прежних законных наследников.
Проблематичность перехода от одного права к др. можно увидеть на египетских фараонах, которых эта коллизия толкала на кровосмесительные браки.
Формирование общественных классов сопровождается и появлением разных (для разных классов) понятий о справедливости. Полис основан на праве частной собственности на землю. Для крупных собственников (аристократии и богатых) это означает право взыскивать свою собственность с должников, вплоть до обращения их в рабство. Для мелких собственников (демоса) право свободного гражданина - это оставаться свободным.
Сосуществование двух классов с разными правовыми понятиями означает потенциальную гражданскую войну, т.к. свобода индивидов возможна только в рамках одного права, следовательно один класс будет подавлен, несвободен. И подавление это будет производится любыми методами вплоть до террористических, т.к. вопрос о свободе - это вопрос жизни и смерти.
Это противоречие антагонистического классового общества не снимается, но оформляется и смягчается в гос-ве, в котором право господствующего класса становится легитимным и навязывается всему обществу как общее, государственное право. Появляется поле, на котором подчиненные классы могут вести борьбу за уступки законодательства в свою пользу, или же за захват гос. власти и правовой переворот.
Так, демократических переворот в Афинах означал отмену старого права - всех долговых свидетельств, т.е. «ограбление» крупных собственников.
При кап-ме буржуазное право - право получать доход пропорционально размеру собственности (капиталу), пролетарское право - право получать доход пропорционально индивидуальному трудовому вкладу (не усилию!), по труду, плюс страхование от несчастных случаев, по старости и т.п. После социалистического переворота пролетарское право устанавливается как государственное, социалистическое право, а собственность буржуазии экспроприируется.
Но социалистическое право - это противоречие, которое м.б. снято только при ком-ме. В общей форме это известная формулировка: буржуазное право без буржуазии. Конкретно это противоречие проявляется в том, что сохраняется возможность накопления новой, уже не паразитической, а трудовой собственности. Практика показала, что при действительно правовом режиме эта возможность быстро реализуется и появляется новая, законная в рамках социалистического права буржуазия, что предопределяет НЭП, НЭП 2.0 и т.д. Кроме того, все трудящиеся остаются собственниками своей рабочей силы.
Роль гос-ва при соц-ме.
Буржуазное право происходит из равенства свободных товаровладельцев на рынке. В буржуазном обществе устранены все прочие связи между людьми, кроме рыночных, общество стремится к максимальной атомизации (свободе индивидов др. от др.), единственной коллективной силой становится гос-во.
Переходя в соц-м всё это препятствует движению к ком-му. Рынок - естественная связь для атомизированного общества, а рынок требует, вновь и вновь порождает товарно-денежные отношения. Эти отношения противоречат соц-му и подавляются силой гос-ва, что подавляет и рыночные свободы. Само гос-во как единственная коллективная связь общества не только не отмирает, а неимоверно усиливается.
Движение к ком-му может проходить только через вытеснение гос-ва другой коллективной связью, а атомизированного общества - коллективистским. Здесь можно предполагать прохождение в обратном направлении этапов становления гос-ва, классов и права. Кровнородственную и соседскую общины, бывших деспотичными к своим членам, должны заменить свободные ассоциации. Но неравенство индивидов, а следовательно и право, долго еще будут существовать после упразднения гос-ва, как они существовали до его появления. (Понятно, что по отношению к коллективу его члены имеют особые права.)
PS.
Можно заметить по российской правовой практике, что введение привилегий чиновникам, проведенное решением самих же чиновников (пусть и депутатов), напр. особая защита их достоинства, как нарушающее равенство граждан является неправовым, хотя и понятным конституированием особых классовых интересов.
См. также
История политических и правовых учений, Нерсесянц В.С.
https://nashol.com/2016122392276/istoriya-politicheskih-i-pravovih-uchenii-nersesyanc-v-s.html
АПД
Обратное действие государственной власти на экономическое действие может быть троякого рода. Оно может действовать в том же направлении,-тогда дело идет быстрее; оно может действовать напротив,-тогда в настоящее время у каждого крупного народа оно терпит в течение более или менее продолжительного Периода крушение, или оно может ставить экономическому развитию в некоторых направлениях преграды и толкать его в других направлениях. Этот случай сводится, в конце-концов, к одному из предыдущих. Но ясно, что и во 2-ом и в 3-ем случаях политическая власть может причинить экономическому развитию величайший вред и может породить растрату сил и материала в массовом количестве.
Например, случай завоевания и грубого уничтожения экономических рессурсов, благодаря чему прежде могло гибнуть целиком все экономическое развитие данной местности и данной нации. Теперь этот случай имеет, по большей части, противоположные результаты, особенно у великих народов. Побежденный, в общем, часто выигрывает и в экономическом, и в политическом, и в моральном отношении больше, чем победитель.
С правом то же самое. Как только появляется необходимость в новом разделений труда, создающем юристов по профессии, так сейчас же открывается опять-таки новая самостоятельная область, которая, при всей своей общей зависимости от производства и торговли, все же обладает особой способностью обратно воздействовать на эти области. В современном государстве право не только должно соответствовать общему экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть его выражением, в себе самом связанным, таким выражением, которое, благодаря внутренним противоречиям, не било бы самого себя по лицу. А для того, чтобы это было достигнуто, точность отражения экономических отношений должна все более и более страдать. И это тем более, чем реже случается, что кодекс законов является резким, несмягченным, правдивым выражением господства одного класса. Это было бы, ведь, против правовой идеи. Чистая последовательная правовая идея революционной буржуазии-эпохи 1792-1796 гг. уже в Наполеоновском Кодексе фальсифицирована во многих отношениях, а то, что в нем воплощено, должно испытывать ежедневно всяческие смягчения и ослабления, благодаря возрастающей силе пролетариата. Но это не мешает тому, что Кодекс Наполеона является тем сводом законов, который лежит в основе кодификаций всех частей света. Таким образом, ход правового развития состоит, главным образом, в том, что сначала пытаются устранить противоречия, вытекающие из непосредственного перевода экономических отношений в юридические принципы, а потом влияние и принуждение дальнейшего экономического развития опять постоянно ломаем эту систему и вовлекает в новые противоречия. (Я здесь говорю пока только о гражданском праве).
(ideologische Anschaunng), в свою очередь, оказывает обратное действие на экономическую основу и может ее в известных пределах изменить,-это мне кажется само собою разумеющимся. Основа наследственного права-экономическая, предполагая одинаковую ступень развития семьи. Несмотря на это, будет очень трудно доказать, что, напр., в Англии абсолютная свобода завещаний, а во Франции сильное ее ограничение во всех деталях имели только экономические причины. Но и то и другое очень сильно действуют на экономику тем, что оказывают влияние на распределение имуществ.
(Ф. Энгельс: Письмо к Конраду Шмидту от 27 октября 1890 г.)