Голицын М.В. : князь и либерал из "Союза освобождения".
1899 год
"Отец мой Михаил Владимирович родился в 1873 г. в подмосковном Голицынском имении Петровское и был старшим сыном у своих родителей. В честь его рождения возле дома посадили дуб, который сейчас стал большим и развесистым деревом22. О своем детстве, о юности, о службе до революции он оставил после себя два объемистых тома воспоминаний. Я их отдал в перепечатку, вышло 750 страниц. В какой-то степени мои записки являются продолжением отцовского труда. Кое-чем я воспользовался для первой главы, но мне не хочется повторять все то, что написал отец, я возьму лишь основные факты и события его жизни.
Он довел свои воспоминания до Октябрьской революции, дальше писать не смог, потому что стал слепнуть, да не знаю, стал бы их продолжать: так тяжело он переживал последующие события. Характерная черта его воспоминаний - о своей личной жизни, о жизни семьи он пишет сравнительно мало, всего раза три упоминает имена собственных детей. Его воспоминания больше посвящены жизни общественной, даются отдельные куски истории России за тридцатилетний период, чему свидетелем он был. Вряд ли его труд удастся когда-либо издать, но для будущих историков он и в рукописи представляет немалую ценность. Давал я их читать двум-трем нашим писателям, они прочли с интересом и почерпнули из них неизвестные факты истории и подробности бытового характера.
В детстве и юности отец жил зимой в Голицынском доме на Покровке, на лето семья уезжала обычно в Петровское, иногда в Бучалки. Он поступил в лучшую тогда частную Поливановскую гимназию, которая находилась на Пречистенке. В этой же гимназии, руководимой известным педагогом Л.И.Поливановым, учились также все три его брата. Теперь, в том старинном, с колоннами доме помещается Музыкальная и Художественная школы. Блестяще окончив гимназию, отец поступил на юридический факультет Московского Университета, усердно слушал лекции, но одновременно ездил и на балы, вел, что называется, светскую жизнь. Он был высокого роста, с крупными чертами лица, «с характерным Голицынским профилем хищной птицы», как выразился Л.Н.Толстой в рассказе «Ходынка», и носил небольшую бородку; его портила косина на один глаз. Многие мамаши считали его выгодным женихом и наперерыв приглашали на свои балы и вечеринки. Были у него легкие флирты, но серьезных чувств он не питал ни к одной из многочисленных московских барышень.
По окончании Университета он зиму провел бесцельно, но такая жизнь скоро ему опротивела. Какой же выбрать путь? А перед ним открывался самый широкий выбор: через влиятельных родственников он, несомненно, мог бы поступить на выгодное место. Но он презрел возможность блестящей карьеры и уехал в Голицынское имени Бучалки Епифанского уезда Тульской губернии, чтобы по мере своих сил и возможностей «помочь народу», как, может быть, несколько восторженно, но вполне искренне рассуждали в 1890-х гг. иные представители дворянской молодежи.
Мой отец, живя в Бучалках, не был одиноким. В том же Епифанском уезде подвизались два брата Раевских - Иван Иванович и Петр Иванович - троюродные будущей жены моего отца. Их имения Гаи, Бегичевка и Никитское находились в 25 верстах от Бучалок на самой границе Тульской и Рязанской губерний. Петр Иванович - врач по образованию - основал в своем имении земскую больницу. Когда в 1892 г. в Тульской губернии разразился страшный голод, именно к Раевским приехал помогать голодающим Лев Толстой. Сейчас в Толстовском музее висит фотография - Толстой сидит в середине, два красивых молодых брюнета в русских рубашках по его сторонам и надпись: «Л.Н.Толстой со своими сотрудниками». Почему-то музейные работники постеснялись назвать фамилии энергичных братьев.
И в том же Епифанском уезде были столь же деятельные помещики, либеральные земцы - вдовец князь Георгий Евгеньевич Львов - будущий премьер-министр Временного правительства, и Рафаил Алексеевич Писарев - женатый на графине Евгении Павловне Барановой - родной тетке моей матери. Имение Писаревых Орловка находилось на Дону в 15 верстах от Бучалок, и отец мой постоянно туда ездил для бесед с умным хозяином."
http://nasledie-rus.ru/podshivka/5406.php
Голицын также состоял в полулегальном кружке "Беседа". Из книги Полнера "ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ КНЯЗЯ ГЕОРГИЯ ЕВГЕНЬЕВИЧА ЛЬВОВА":
"Рядом с этим правым крылом движения развивались даже среди земцев более левые, уже чисто политические кружки, очень скоро ставившие на .своем знамени определенно конституционные требования. Так, в самом конце столетия, по инициативе князей Петра и Павла Долгоруковых был образован кружок под названием «Беседа». Сначала в нем обсуждались исключительно земские вопросы, а потом и политические. Когда в «Беседе» преобладающим сделалось конституционное направление, все более умеренные земцы ушли. Кружок играл видную роль почти до 1904 года, когда начались регулярные земские съезды. «Беседа» издала ряд интереснейших книг: «Мелкая земская единица», «Нужды деревни», «Свод работ сельскохозяйственных комитетов», «Крестьянский вопрос», «Политический строй»1. Другой кружок конституционалистов носил название «новосильцевского» и образовался в конце 1903 года из земцев «третьего элемента» - профессоров и других общественных деятелей.
В самом начале 1904 года организован «Союз освобождения», охвативший почти всю Россию; главную роль в нем играли также
1 См.: Белоконский И.П. Земское движение. М, 1910. С. 69.
137
земцы (выборные и служилые). «Союз» возник из кружков содействия журналу «Освобождение», издававшемуся с 18 июня 1902 года в Штутгарте П.Б. Струве - при участии и материальной поддержке земских конституционалистов. Журнал (как впоследствии и «Союз») был посвящен «великому делу борьбы за всестороннее освобождение нашей родины от полицейского гнета, за свободу русской личности и русского общества».
Земские съезды более умеренного направления шли в то же время почти непрерывно: земцы пользовались каждым вызовом в Петербург для участия в качестве экспертов в обсуждении министерских проектов, каждою выставкою, устроенною правительством или одним из земств (кустарного, пожарного, сельскохозяйственною, по народному образованию и т. п.). И правительству становилось все труднее бороться с земским движением.
Князь Г.Е. Львов до 1904 года принимал весьма поверхностное участие во всем этом. Пока дело шло о правах земства, по-видимому, движение мало его интересовало. На съездах Тульская губерния была представлена обычно другими лицами. Трудно предположить, что князь Львов держался умышленно совершенно в стороне. Земское движение возглавлялось Д.Н. Шиповым; в съездах участвовали от Тулы близкие люди - Р.А. Писарев, князь М.В. Голицын и др. Но, по-видимому, князь Георгий Евгеньевич довольствовался ролью наблюдателя, появлялся на земских сборищах лишь в целях осведомления. Во всяком случае он не играл на них никакой заметной и активной роли. В то «бюро» съездов, которое намечено в мае 1902 года, он не был избран. Князь не боялся левых течений земского движения и появлялся всюду - и на «Беседе» Долгоруковых, и даже в «Союзе освобождения». Но то была еще не его сфера. Он наблюдал, слушал разговоры и ждал настоящего дела.
В начале 1904 года в Туле среди «третьего элемента» образовался отдел «Союза освобождения». Долго обсуждался вопрос: можно ли предложить новому председателю губернской управы вступить в эту нелегальную и антиправительственную организацию. Для председателя губернской управы, состоящего, по Земскому положению 1890 года, на правительственной службе, - риск получался огромный. Местная администрация (губернатор, жандармы) считали князя «красным» и следили за ним весьма недоброжелательными взорами.
138
Малейшая неосторожность участников, «провал» отдела могли навсегда прекратить общественную деятельность князя Львова. С ним заговорили, наконец, весьма робко, ожидая несомненного отказа... Ничуть не бывало: князь даже не спросил имен участников: легко, просто и беззаботно он вступил в члены нелегальной организации и появился на собраниях."
http://krotov.info/library/16_p/ol/ner_04.htm