Балеты Ханса ван Манена в Мариинском
17 июня (премьера - 15 июня)
Мариинский-2
Второй раз за полгода петербургским балетоманам представили программу из работ Ханса ван Манена, второй раз нас потряс хореографический гений этого выдающегося мастера. Он очень разный, этот милый старичок из Нидерландов, но при этом всегда со своим собственным, легко узнаваемым почерком. В целом, этот почерк можно назвать философским примитивизмом, однако банальное определение ничего, в принципе, не говорит ни уму ни сердцу. Однако балет ван Манена вы узнаете всегда. Любое движение в нем лаконически подчеркнуто и выделено. Это как проза Пушкина или Довлатова - краткая, точная, афористичная.
Мариинской труппе, привыкшей к "водянистой", многословной хореографии, идущей от Петипа к советским балетам, ван Манен крайне сложен. И, тем не менее, постановка ван Манена не может не радовать - это возвращение к той мариинской ненасытности, которая характеризовала эпоху последнего расцвета: от конца восьмидесятых (с ямой в несколько лет им. Виноградова, Махалиной и Волочковой) до начала двухтысячных годов. Тогда мариинская труппа пыталась танцевать сразу все, что раньше считалось несоветским и что стало можно осваивать: от Баланчина до Ноймайера и Форсайта. Далеко не в каждом хореографическом стиле у Мариинки получалось сказать свое слово, однако удачи перевешивали: например, репетиторы Баланчинского фонда говорили о лирической ноте, которую мариинцам удается вносить в балеты мастера.
Нынешняя труппа Мариинки, по сравнению с концом девяностых, технически слабовата и стилистически однообразна. Показателен балет "Соло", идущий под номером 2 в программе Мариинского. Мы его хорошо помним: труппа ван Манена (Нидерландский национальный балет) танцевала его в Петербурге буквально этой весной. Стремительность и полет, которые буквально захватили весь зал на фестивале Dance Open, куда-то пропали в исполнении Александра Сергеева, Ярослава Байбордина и Филиппа Степина. Это как футбол в исполнении европейских грандов - и в исполнении российских клубов: кажется, что играют они в разные игры.
Три других миниспектакля произвели лучшее впечатление. "Адажио Хаммерклавир" выдержан во вполне мариинских традициях. Балет продолжает "античную" линию творчества Фокина - Баланчина, избавлявшую танец от массы лишних украшений, заставлявших ценить движение само по себе. И в этом балете ван Манена каждый маленький шажок или поднятая рука преисполнены огромного смысла. Его, положим, чувствуют далеко не все танцующие (хорошо видно, например, что самая опытная танцовщица среди шести пар - Олеся Новикова), но общий рисунок балета прочерчен хорошо и убедительно. Древность и мудрость такого сдержанного танца проникают в душу.
Третий балет, "Вариации для двух пар", медленной частью напоминает о блестящей премьере начала девяностых - спектакле "В ночи" Джерома Роббинса (особенно засверкал этот балет, когда во второй половине девяностых его стали танцевать молодые Вишнева и Лопаткина). Для ван Манена, в отличие от Роббинса, следует приглушить эмоциональность - точнее, убрать ее внутрь себя, по традициям петербургской театральной школы, но где сейчас эти традиции, особенно в балете? Кто из репетиторов может о них рассказать? Не Юлия Махалина же (она указана в программке первым номером. С такими репетиторами только ван Манена ставить!). Впрочем, вспомнив о классических адажио, бесстрастно-лиричных, солисты худо-бедно справляются.
Последний балет - "Пять танго" - сильно отличается от прочих балетов вечера. Во-первых, страстная музыка Астора Пьяццоллы заставляет танцевать иначе. Во-вторых, большое количество танцовщиков заставляет нас воспринимать некоторых из них солистами, остальных - кордебалетом. Но у ван Манена так не бывает - тот, кто танцует солистом в одном номере, оказывается в составе кордебалета в следующих и наоборот. Но попробуйте воспринимать кордебалетом Ульяну Лопаткину (впрочем, я еще помню, как она танцевала больших лебедей в "Лебедином", очень давно)! Традиции Мариинки вступают в некоторое противоречие с демократичностью голландского балета и соответствующей хореографией. Ульяна звездится с самого начала и никак не хочет быть, как все, но публика именно этого от нее и ждет. Ульяна танцует не совсем танго, а что-то похожее на Кармен-сюиту, но публика не возражает. Другое дело, что в этом балете такая трактовка вроде бы не мешает - получается удачно. За исключением сильно выпирающей фигуры Солистки. Наконец, в третьих, минимализм движения, к которому мы привыкли за три предыдущих опуса, перестает быть минимализмом. И тут мариинская труппа может проявить многие свои плюсы. Последний балет становится яркой точкой вечера, еще раз напоминая, что ван Манен - очень разный.
Одним словом, новые балеты Ханса ван Манена понравились очень. К исполнителям много вопросов, но надо признать: пробуя совершенно новую, не свойственную ему хореографию, Мариинский балет мужает, совершенствуется и вновь пытается вернуть себе позиции универсального балетного коллектива, одного из ведущих мировых. Удивляет только одно: ребята работали до седьмого пота, худо-бедно оттанцевали два премьерных спектакля - и до конца сезона должны эту работу забыть? Странно как-то.
Мариинский-2
Второй раз за полгода петербургским балетоманам представили программу из работ Ханса ван Манена, второй раз нас потряс хореографический гений этого выдающегося мастера. Он очень разный, этот милый старичок из Нидерландов, но при этом всегда со своим собственным, легко узнаваемым почерком. В целом, этот почерк можно назвать философским примитивизмом, однако банальное определение ничего, в принципе, не говорит ни уму ни сердцу. Однако балет ван Манена вы узнаете всегда. Любое движение в нем лаконически подчеркнуто и выделено. Это как проза Пушкина или Довлатова - краткая, точная, афористичная.
Мариинской труппе, привыкшей к "водянистой", многословной хореографии, идущей от Петипа к советским балетам, ван Манен крайне сложен. И, тем не менее, постановка ван Манена не может не радовать - это возвращение к той мариинской ненасытности, которая характеризовала эпоху последнего расцвета: от конца восьмидесятых (с ямой в несколько лет им. Виноградова, Махалиной и Волочковой) до начала двухтысячных годов. Тогда мариинская труппа пыталась танцевать сразу все, что раньше считалось несоветским и что стало можно осваивать: от Баланчина до Ноймайера и Форсайта. Далеко не в каждом хореографическом стиле у Мариинки получалось сказать свое слово, однако удачи перевешивали: например, репетиторы Баланчинского фонда говорили о лирической ноте, которую мариинцам удается вносить в балеты мастера.
Нынешняя труппа Мариинки, по сравнению с концом девяностых, технически слабовата и стилистически однообразна. Показателен балет "Соло", идущий под номером 2 в программе Мариинского. Мы его хорошо помним: труппа ван Манена (Нидерландский национальный балет) танцевала его в Петербурге буквально этой весной. Стремительность и полет, которые буквально захватили весь зал на фестивале Dance Open, куда-то пропали в исполнении Александра Сергеева, Ярослава Байбордина и Филиппа Степина. Это как футбол в исполнении европейских грандов - и в исполнении российских клубов: кажется, что играют они в разные игры.
Три других миниспектакля произвели лучшее впечатление. "Адажио Хаммерклавир" выдержан во вполне мариинских традициях. Балет продолжает "античную" линию творчества Фокина - Баланчина, избавлявшую танец от массы лишних украшений, заставлявших ценить движение само по себе. И в этом балете ван Манена каждый маленький шажок или поднятая рука преисполнены огромного смысла. Его, положим, чувствуют далеко не все танцующие (хорошо видно, например, что самая опытная танцовщица среди шести пар - Олеся Новикова), но общий рисунок балета прочерчен хорошо и убедительно. Древность и мудрость такого сдержанного танца проникают в душу.
Третий балет, "Вариации для двух пар", медленной частью напоминает о блестящей премьере начала девяностых - спектакле "В ночи" Джерома Роббинса (особенно засверкал этот балет, когда во второй половине девяностых его стали танцевать молодые Вишнева и Лопаткина). Для ван Манена, в отличие от Роббинса, следует приглушить эмоциональность - точнее, убрать ее внутрь себя, по традициям петербургской театральной школы, но где сейчас эти традиции, особенно в балете? Кто из репетиторов может о них рассказать? Не Юлия Махалина же (она указана в программке первым номером. С такими репетиторами только ван Манена ставить!). Впрочем, вспомнив о классических адажио, бесстрастно-лиричных, солисты худо-бедно справляются.
Последний балет - "Пять танго" - сильно отличается от прочих балетов вечера. Во-первых, страстная музыка Астора Пьяццоллы заставляет танцевать иначе. Во-вторых, большое количество танцовщиков заставляет нас воспринимать некоторых из них солистами, остальных - кордебалетом. Но у ван Манена так не бывает - тот, кто танцует солистом в одном номере, оказывается в составе кордебалета в следующих и наоборот. Но попробуйте воспринимать кордебалетом Ульяну Лопаткину (впрочем, я еще помню, как она танцевала больших лебедей в "Лебедином", очень давно)! Традиции Мариинки вступают в некоторое противоречие с демократичностью голландского балета и соответствующей хореографией. Ульяна звездится с самого начала и никак не хочет быть, как все, но публика именно этого от нее и ждет. Ульяна танцует не совсем танго, а что-то похожее на Кармен-сюиту, но публика не возражает. Другое дело, что в этом балете такая трактовка вроде бы не мешает - получается удачно. За исключением сильно выпирающей фигуры Солистки. Наконец, в третьих, минимализм движения, к которому мы привыкли за три предыдущих опуса, перестает быть минимализмом. И тут мариинская труппа может проявить многие свои плюсы. Последний балет становится яркой точкой вечера, еще раз напоминая, что ван Манен - очень разный.
Одним словом, новые балеты Ханса ван Манена понравились очень. К исполнителям много вопросов, но надо признать: пробуя совершенно новую, не свойственную ему хореографию, Мариинский балет мужает, совершенствуется и вновь пытается вернуть себе позиции универсального балетного коллектива, одного из ведущих мировых. Удивляет только одно: ребята работали до седьмого пота, худо-бедно оттанцевали два премьерных спектакля - и до конца сезона должны эту работу забыть? Странно как-то.