Диана Вишнева. Грани
7 апреля
Мариинский театр
Фестиваль балета "Мариинский"
Новая программа Дианы Вишневой, с одной стороны, как всегда, интересна. С другой стороны, чем больше Вишнева привозит в Петербург современной хореографии, тем чаще слышатся справедливые упреки в том, что прима-балерина перестала танцевать классику. По крайней мере, в родном театре. Ходят даже слухи, что одна знаменитая балерина сказала ей несколько лет назад: "Ты, Диана, как хочешь, а классический балет больше не тянешь". В любом случае, до великих балерин прошлого - например, Майи Плисецкой - Диана "по физике" (как говорят в футболе) уже не дотянула.
С другой стороны, можно позавидовать Диане Вишневой - а вместе с ней и нам, зрителям. Она работает с теми хореографами, с какими желает (и не хореографы выбирают ее, а она хореографов). Привозит в Петербург такие балеты и такие хореографические традиции, которых без нее мы бы не знали. Если в первой программе "Граней" два из трех балетов были абсолютно без танца, левоватые (первым шел замечательный "Лунный Пьеро" Ратманского, вслед ему - балет под кодовым названием "Балерина на зеркале", замыкал вечер номер под названием "Платье из елочного дождя"), то теперь Диана научилась отличать зерна от плевел. В этой, последней программе оба хореографа высокого класса и ставят танец непосредственно для солистки, исходя из ее возможностей.
Однако бросается в глаза, что возможности Вишневой использованы далеко не исчерпывающим образом. И вот эта неполнота вызывает вопросы: это потому, что оба хореографа - минималисты? Или возможности Вишневой уже не такие беспредельные? Про то, что в современном балете все всегда проще, чем у Петипа, говорить не надо. Америанские балетные труппы (тот же Нью-Йорк Сити Бале) ставит порой такие спектакли современных хореографов, в которых техника (правда, другая) не уступает по сложности Петипа, а, может быть, и сложнее.
Как бы там ни было, балет Жана-Кристофа Майо «Переключение» (Switch) - балет интересный и умный. В программке предложена собственная интерпретация хореографа: творчество и любовь проходят параллельно, не стыкуясь, а должны бы идти бок о бок. Однако интерпретации хореографов часто обедняют яркий балет. Мне за всем за этим видится деконструктивистский проект, вроде последних фильмов Ларса фон Триера. Богатая творческая дама приходит в шикарный секс-салон, и опытная пара, имеющая свои отношения и разводящая своих тараканов, пытается ее обслуживать. Постепенно она вступает с ними в какие-то уже некоммерческие отношения - любовь, ревность, неудовлетворение, похоть и пр. сплетаются в единый клубок, который не развязать. При этом история имеет смысл притчи - это вообще о человеческой жизни, а декорация салона - модель роскошной жизни. Движения актеров интересны и захватывающи, однозначной интерпретации не поддаются, они вообще многоплановы. Роскошным рукам Дианы постоянно находится применение, эксцентрика Диане удается почти всегда, танец вдвоем и втроем напоминает этот самый клубок (см. выше). Бернис Коппьетерс и особенно Гаэтан Морлотти из балета Монте-Карло очень хороши и так же умно двигаются, как нужно для мысли хореографа, создающего легенду об одиночестве.
Второй балет «Женщина в комнате», поставленный Каролин Карлсон, - балет исключительно женский. Эротизированный интеллектулиазм первого балета вступает со вторым в жесткий контраст. Здесь царствуют простота и уют, элементарность движений и полное жизнеподобие. Действительно, замысел немного отдает Андреем Тарковским (стихи его отца звучат совершенно невнятно и не пойми к чему), но таким Тарковским, как если бы его сняла, скажем, София Коппола, избавя пленку от напряженного вглядывания в бытие и попыток что-то в жизни понять. Элементарность танца, как и элементарное использование в танце кухонных предметов и предметов женского гардероба - вплоть до надевания туфель на высоком каблуке для одного из номеров, распадение балета на несколько отдельных друг от друга кусочков, финальный выход в зал и кормление первого ряда и директорской ложи апельсинами - все это ужасно раздражает на фоне первого балета. Это как если бы после философской лекции Умберто Эко вышла какая-нибудь Кира Найтли лопотать на ту же самую тему. Следовало переставить балеты местами - тогда бы «Женщина в комнате» воспринималась совсем иначе. А так - впечатление совсем размазалось по сцене.
Мариинский театр
Фестиваль балета "Мариинский"
Новая программа Дианы Вишневой, с одной стороны, как всегда, интересна. С другой стороны, чем больше Вишнева привозит в Петербург современной хореографии, тем чаще слышатся справедливые упреки в том, что прима-балерина перестала танцевать классику. По крайней мере, в родном театре. Ходят даже слухи, что одна знаменитая балерина сказала ей несколько лет назад: "Ты, Диана, как хочешь, а классический балет больше не тянешь". В любом случае, до великих балерин прошлого - например, Майи Плисецкой - Диана "по физике" (как говорят в футболе) уже не дотянула.
С другой стороны, можно позавидовать Диане Вишневой - а вместе с ней и нам, зрителям. Она работает с теми хореографами, с какими желает (и не хореографы выбирают ее, а она хореографов). Привозит в Петербург такие балеты и такие хореографические традиции, которых без нее мы бы не знали. Если в первой программе "Граней" два из трех балетов были абсолютно без танца, левоватые (первым шел замечательный "Лунный Пьеро" Ратманского, вслед ему - балет под кодовым названием "Балерина на зеркале", замыкал вечер номер под названием "Платье из елочного дождя"), то теперь Диана научилась отличать зерна от плевел. В этой, последней программе оба хореографа высокого класса и ставят танец непосредственно для солистки, исходя из ее возможностей.
Однако бросается в глаза, что возможности Вишневой использованы далеко не исчерпывающим образом. И вот эта неполнота вызывает вопросы: это потому, что оба хореографа - минималисты? Или возможности Вишневой уже не такие беспредельные? Про то, что в современном балете все всегда проще, чем у Петипа, говорить не надо. Америанские балетные труппы (тот же Нью-Йорк Сити Бале) ставит порой такие спектакли современных хореографов, в которых техника (правда, другая) не уступает по сложности Петипа, а, может быть, и сложнее.
Как бы там ни было, балет Жана-Кристофа Майо «Переключение» (Switch) - балет интересный и умный. В программке предложена собственная интерпретация хореографа: творчество и любовь проходят параллельно, не стыкуясь, а должны бы идти бок о бок. Однако интерпретации хореографов часто обедняют яркий балет. Мне за всем за этим видится деконструктивистский проект, вроде последних фильмов Ларса фон Триера. Богатая творческая дама приходит в шикарный секс-салон, и опытная пара, имеющая свои отношения и разводящая своих тараканов, пытается ее обслуживать. Постепенно она вступает с ними в какие-то уже некоммерческие отношения - любовь, ревность, неудовлетворение, похоть и пр. сплетаются в единый клубок, который не развязать. При этом история имеет смысл притчи - это вообще о человеческой жизни, а декорация салона - модель роскошной жизни. Движения актеров интересны и захватывающи, однозначной интерпретации не поддаются, они вообще многоплановы. Роскошным рукам Дианы постоянно находится применение, эксцентрика Диане удается почти всегда, танец вдвоем и втроем напоминает этот самый клубок (см. выше). Бернис Коппьетерс и особенно Гаэтан Морлотти из балета Монте-Карло очень хороши и так же умно двигаются, как нужно для мысли хореографа, создающего легенду об одиночестве.
Второй балет «Женщина в комнате», поставленный Каролин Карлсон, - балет исключительно женский. Эротизированный интеллектулиазм первого балета вступает со вторым в жесткий контраст. Здесь царствуют простота и уют, элементарность движений и полное жизнеподобие. Действительно, замысел немного отдает Андреем Тарковским (стихи его отца звучат совершенно невнятно и не пойми к чему), но таким Тарковским, как если бы его сняла, скажем, София Коппола, избавя пленку от напряженного вглядывания в бытие и попыток что-то в жизни понять. Элементарность танца, как и элементарное использование в танце кухонных предметов и предметов женского гардероба - вплоть до надевания туфель на высоком каблуке для одного из номеров, распадение балета на несколько отдельных друг от друга кусочков, финальный выход в зал и кормление первого ряда и директорской ложи апельсинами - все это ужасно раздражает на фоне первого балета. Это как если бы после философской лекции Умберто Эко вышла какая-нибудь Кира Найтли лопотать на ту же самую тему. Следовало переставить балеты местами - тогда бы «Женщина в комнате» воспринималась совсем иначе. А так - впечатление совсем размазалось по сцене.