Рай
8 октября
Театр Мено Фортас (Вильнюс) на сцене театра Балтийский дом
Фестиваль Балтийский дом
Новый спектакль Эймунтаса Някрошюса - небольшое дополнение к большой "Божественной комедии", впервые представленной на фестивале прошлого года (http://evg-ponomarev.livejournal.com/tag/Божественная%20комедия) и повторенной на бис накануне, 7 октября. "Рай" есть и в "Божественной комедии", но режиссер, по-видимому, чего-то в большом спектакле не договорил - времени не хватило, и сделал послесловие.
Спектакль смотрится легко и кажется много интереснее предшественника. Во-первых, Някрошюс не успевает утомить зрителя: действо продолжается всего-то 1 час 20 минут. Во-вторых, спектакль практически освобожден от текста Данте (стихи звучат всего чуть-чуть, маленькими открывками) - это дает свободу конструирования метафорического ряда. А главная проблема Някрошюса в "Божественной комедии" и многих других спектаклях - несоответствие личных метафор режиссера звучащему тексту. В этот раз противоречие практически снято, и даже выиграли те, кто вообще не надевал наушник с переводом - студенты, сидевшие в проходах.
К Данте показанный нам рай практически никакого отношения не имеет - это личный рай Някрошюса, и этим он интересен. Первые 10-15 минут артисты готовятся к раю: очень живо и остроумно освобождаются от привычек земной жизни (удовольствия от еды, желания смотреться в зеркало, одежды, материальности и пр.). Все земные вещи сдаются перед входом в рай: камни, зеркала, ложки (потом камера хранения превратится в музей)... Девушки на сцене несколько раз мелодично поют что-то литовское. Актер, играющий Данте, оказывается среди застывших статуй, которые, тем не менее, дразнят его своими касаниями. Среди них выделяется Беатриче, с ней он, наконец, сольется воедино после нескольких фаз попадания в вечность (фирменный някрошюсовский пробег вокруг сцены среди них). Очень эффектна метафора слияния с возлюбленной: сабля (до этого использовавшаяся как нож, разрезающий книгу) и ножны (из которых Беатриче высыпала по кругу "персть земную") соединяются в одно целое руками Данте и Беатриче, стоящими вплотную друг к другу и тоже как бы вдавливающимися друг в друга.
Райское состояние передается серией простых метафор: герой стоит на голове - вроде бы соединяя невесомость и свободу, мыслью включает и выключает светила-софиты, переносит вещи мысленно-материально, проверяя свои новые способности.
В финале Данте и Беатриче плывут в потоке света. Последняя реплика героини "Рай есть!" вызывает в зрителе улыбку своей наивностью, но, в то же время, заставляет вспомнить о том, что в раю все просто. Минимализм режиссерских решений последовательно соответствует общему замыслу.
Радует, что Някрошюс вернулся к собственной формуле успеха: поэтическая бессюжетность, котороткий спектакль, простота и минимализм метафорического ряда при минимуме текста. И тогда все получается - как в "Песни песней", так и в "Раю".
Театр Мено Фортас (Вильнюс) на сцене театра Балтийский дом
Фестиваль Балтийский дом
Новый спектакль Эймунтаса Някрошюса - небольшое дополнение к большой "Божественной комедии", впервые представленной на фестивале прошлого года (http://evg-ponomarev.livejournal.com/tag/Божественная%20комедия) и повторенной на бис накануне, 7 октября. "Рай" есть и в "Божественной комедии", но режиссер, по-видимому, чего-то в большом спектакле не договорил - времени не хватило, и сделал послесловие.
Спектакль смотрится легко и кажется много интереснее предшественника. Во-первых, Някрошюс не успевает утомить зрителя: действо продолжается всего-то 1 час 20 минут. Во-вторых, спектакль практически освобожден от текста Данте (стихи звучат всего чуть-чуть, маленькими открывками) - это дает свободу конструирования метафорического ряда. А главная проблема Някрошюса в "Божественной комедии" и многих других спектаклях - несоответствие личных метафор режиссера звучащему тексту. В этот раз противоречие практически снято, и даже выиграли те, кто вообще не надевал наушник с переводом - студенты, сидевшие в проходах.
К Данте показанный нам рай практически никакого отношения не имеет - это личный рай Някрошюса, и этим он интересен. Первые 10-15 минут артисты готовятся к раю: очень живо и остроумно освобождаются от привычек земной жизни (удовольствия от еды, желания смотреться в зеркало, одежды, материальности и пр.). Все земные вещи сдаются перед входом в рай: камни, зеркала, ложки (потом камера хранения превратится в музей)... Девушки на сцене несколько раз мелодично поют что-то литовское. Актер, играющий Данте, оказывается среди застывших статуй, которые, тем не менее, дразнят его своими касаниями. Среди них выделяется Беатриче, с ней он, наконец, сольется воедино после нескольких фаз попадания в вечность (фирменный някрошюсовский пробег вокруг сцены среди них). Очень эффектна метафора слияния с возлюбленной: сабля (до этого использовавшаяся как нож, разрезающий книгу) и ножны (из которых Беатриче высыпала по кругу "персть земную") соединяются в одно целое руками Данте и Беатриче, стоящими вплотную друг к другу и тоже как бы вдавливающимися друг в друга.
Райское состояние передается серией простых метафор: герой стоит на голове - вроде бы соединяя невесомость и свободу, мыслью включает и выключает светила-софиты, переносит вещи мысленно-материально, проверяя свои новые способности.
В финале Данте и Беатриче плывут в потоке света. Последняя реплика героини "Рай есть!" вызывает в зрителе улыбку своей наивностью, но, в то же время, заставляет вспомнить о том, что в раю все просто. Минимализм режиссерских решений последовательно соответствует общему замыслу.
Радует, что Някрошюс вернулся к собственной формуле успеха: поэтическая бессюжетность, котороткий спектакль, простота и минимализм метафорического ряда при минимуме текста. И тогда все получается - как в "Песни песней", так и в "Раю".