Царское Дело - IX. Свидетели и вещдоки
Красноармеец Бобылев
По мере того, как все, связанное с личностью разводящего Медведева (и Медведева несомненного, и Медведева-Бобылева), на наших глазах становится сплошным клубком противоречий, приходит пора поинтересоваться: а откуда изначально следствию стало известно о роли Павла Спиридоновича, а также о прочих чинах охраны?
- Нам уже известно о производстве обыска в домах братьев Летеминых и М.Д. Медведевой (соответственно, 6 и 9 августа 1918 года). Лишь через месяц, т.е. 6 сентября, как мы удостоверяемся, читая итоговый рапорт Н.И. Миролюбова, датированный 12-м декабря 1918 года, к нему поступили известия о результатах обыска и выемки. Прокурор Казанской Судебной Палаты приводит также фрагмент показаний М.И. Летемина, в которых упоминается П.С. Медведев. Но это уже, т.с., post-factum. В промежутке между обыском-выемкой - и рапортом о результатах этих следственных действий, Иван Александрович Сергеев производил тщательный трехдневный осмотр нижнего этажа Дома Особого Назначения, где и обнаружил документальные материалы, кои, как согласно настаивают классическая и реформированная версии Царского Дела, позволяют судить о составе охраны в доме Ипатьева и, в частности, о П.С.Медведеве и Я.Х.Юровском.
Мы приведем только те части протокола осмотра, где речь идет об этих документах.
...1918 года августа 11, 12 и 14 дня в городе Екатеринбурге Член Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеев, прибыв в расположенный по Вознесенскому проспекту дом Ипатьева, в присутствии нижеподписавшихся понятых при Товарище Прокурора Екатеринбургского Окружного Суда Н.И. Остроумове, производил осмотр помещений нижнего этажа означенного дома с соблюдением правил, изложенных в 315-318 ст. Уст. Угол. Суд. По осмотру оказалось: в нижний этаж дома ведут три наружных входа; два входа - со двора (т.н. черное крыльцо) и один с улицы, со стороны Вознесенского переулка (парадное крыльцо). Осмотр начат с дверей, обращенных во двор. Первая дверь находится в расстоянии 5 аршин от левого (при входе во двор) угла дома; дверь деревянная, одностворчатая шириной 1 арш. 4 вер. и высотой 2 1/2 арш.; изнутри запирается на железный крюк; каких-либо пятен или иных особенностей на двери не замечается; на пороге также не усмотрено ни пятен, ни следов замывки или соскабливания. Комната, в которую ведет описанная дверь, служит передней, в длину имеет 11 арш. 4 вер. и в ширину - 5 арш. 6 верш., в этой комнате вправо от входа помешается малый колорафер, заключенный в железный кожух; дверки печи - герметические. В топке печи обнаружено большое количество пепла от сгоревших бумаг, тканей и других предметов. Все содержимое топки было извлечено с соблюдением необходимых предосторожностей и тщательно рассмотрено, а пепел просеян. При просеивании пепла никаких остатков, заслуживающих внимания, не обнаружено. Уцелевшие от распадения клочки сожженных бумаг носят на себе следы рукописных букв, но восстановить содержание рукописей оказалось невозможным. Из сгоревших в печи вещей сохранили свой внешний вид погоны генеральского образца, с вензелями. От действия огня погоны приведены в такое состояние, что при малейшем прикосновении ткань рисунка смещается и рассыпается. В той же печи найдены совершенно не подвергшиеся действию огня два документа: один представляет из себя 1/4 листа белой бумаги, графленой синими линиями; на одной стороне этой бумаги написан черными чернилами текст следующего содержания (с сохранением орфографии): «20 июля 1918 [в который раз усердно просим г.г. читателей следить за датами. -Ред.] года получил Медведев денег для выдачи жалованье команде дома особого назначения получил от коменданта дома Юровского десять тысяч восемьсот рублей 10800 рублей получил Медведев». [ Мы уже знаем: в означенный распиской день Медведев был в отпуске, - и возвратился к служебным обязанностям «в веселом виде», что подтверждается показаниями как его жены (со ссылкой на некую Елизавету Зайцеву), так и Вассы Дрягиной. Примечательно, что согласно М.Д. Медведевой, ее муж уехал с ней домой именно в субботу - и пробыл дома до понедельника, т.е. до 22 июля, тогда как по словам Вассы Осиповны, подвыпивший Павел Спиридонович повстречался им у ДОНа именно 20-го, поясняя, что только что «был у родных». -Ред.].
Под этим текстом сделаны синим карандашом размашистым крупным почерком надписи: «Медведев дурак» (sic!), «хорошо», «Соловьев», «Егор Максимов» и некоторые другие недостаточно разборчивые. На оборотной стороне имеются два мастичных оттиска, красного цвета, печати Областного Исполнительного Комитета Советов Р. С. и К. Д. Урала и один оттиск штемпеля «Российская Федеративная Советская Республика. Областной Исполнительный Комитет Советов Рабочих. Крестьянских и Армейских Депутатов Урала. Комендант дома особого назначения г. Екатеринбург». На одной же стороне написано черными чернилами: четыре раза - слово «Петр», восемь раз - «Алексей», один раз -«Софья» и три раза - фамилия, изображенная совершенно неразборчиво. Второй документ представляет собой полулист белой графленой синими линиями бумаги, оборванной по длине на столько, что до полного размера недостает около 1 вершка. На одной стороне этой бумаги серым и синим (химическим) карандашом в четыре столбца сделаны записи фамилий: 1) Лесников 7 смен двух. Вяткин 6, Проскуряков 4, Дроздов 5, Путилов 3. Скорняков 9, Дерябин 8, Добытов (эта фамилия зачеркнута), Хохряков, Варакушев внизу, Фомин 2, Логинов 1; дальше синим карандашом: «до двух», а под этим: «Котегов, Русаков, Зотов, Сафонов, Орлов, Таланов, Подкорытов; 2) 2-я смена шести, а пол этим: «Вяткин, пулемет, Корзухин, Дмитриев пулем. Скороходов 9, Пелегов 3. Клещев 4. Котов 5, Устинов 6. Бруслянин 7; 3) «до десети», а под этим «Турыгин пуле. Чуркин, Алексеев. Теткин. Попов. Содчиков п. Старков. Шевелев и; 4) Варакушев, Путилов. Лестюков. Смородяков, Хохряков, Устинов, Осокин, Клещев, Мудозвонов (sic!), Брус, Прохоров. Романов, Вяткин Дерябин, Скороходов, Дмитриев, Корзухин, Пелегов». Каждая фамилия, значащаяся в четвертом столбце, отмечена крестиком... /.../
Перед нами - основной источник сведений о личном составе охраны ДОНа. Этот перечень получал свое подтверждение (и уточнялся) от свидетеля к свидетелю.
- Непредубежденного читателя должна особо изумить памятливость М.Д. Медведевой; впрочем, как мы уж отметили, ее мнемонические способности интенсивно развивали в течение трех с половиной месяцев тюремного заключения, покуда она не вспомнила чуть ли не весь неопалимый список из ипатьевской печи.
- Если усиленно не обращать внимания на путаницу с датами (а также на то, что расписка Медведева на имя Юровского написана на оборотной стороне испорченного, исчерканного бланка, да и сама украшена неофициальными словесами), то можно продолжать настаивать, будто она сбереглась, т.к. была «в панике» брошена в печь уже после того, как в ней ранее были сожжены Царские бумаги.
Симпатичный вещдок:)
Почему-то во всех без исключения изданиях книги Н.А.Соколова на фотографиях найденной в печи «Расписки Медведева»™ слов «Медведев дурак» не разобрать при всем старании, как ни осветляй снимок, как ни увеличивай контраст. Вероятно, заботясь о том, чтобы внимание читателей не рассеивалось, принято было решение удалить второстепенные детали. Вообще сказать, это в духе всего комплекса мемуарно-публицистической и апологетической продукции по Царскому Делу.
Но как же с расписанием караульных смен? Это ведь и в самом деле документ, если не секретный, то уж для внутреннего пользования, - и он (в отличие от позднейшей расписки) несомненно существовал в те самые дни и часы, когда «уральцы», предположительно, заметали следы совершенного преступления, сжигая все то, что можно было сжечь.
Но, как выразился герой незавершенного романа М.А. Булгакова, «рукописи не горят». Особенно, если их не подвергать действию огня.
Продолжение следует.
По мере того, как все, связанное с личностью разводящего Медведева (и Медведева несомненного, и Медведева-Бобылева), на наших глазах становится сплошным клубком противоречий, приходит пора поинтересоваться: а откуда изначально следствию стало известно о роли Павла Спиридоновича, а также о прочих чинах охраны?
- Нам уже известно о производстве обыска в домах братьев Летеминых и М.Д. Медведевой (соответственно, 6 и 9 августа 1918 года). Лишь через месяц, т.е. 6 сентября, как мы удостоверяемся, читая итоговый рапорт Н.И. Миролюбова, датированный 12-м декабря 1918 года, к нему поступили известия о результатах обыска и выемки. Прокурор Казанской Судебной Палаты приводит также фрагмент показаний М.И. Летемина, в которых упоминается П.С. Медведев. Но это уже, т.с., post-factum. В промежутке между обыском-выемкой - и рапортом о результатах этих следственных действий, Иван Александрович Сергеев производил тщательный трехдневный осмотр нижнего этажа Дома Особого Назначения, где и обнаружил документальные материалы, кои, как согласно настаивают классическая и реформированная версии Царского Дела, позволяют судить о составе охраны в доме Ипатьева и, в частности, о П.С.Медведеве и Я.Х.Юровском.
Мы приведем только те части протокола осмотра, где речь идет об этих документах.
...1918 года августа 11, 12 и 14 дня в городе Екатеринбурге Член Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеев, прибыв в расположенный по Вознесенскому проспекту дом Ипатьева, в присутствии нижеподписавшихся понятых при Товарище Прокурора Екатеринбургского Окружного Суда Н.И. Остроумове, производил осмотр помещений нижнего этажа означенного дома с соблюдением правил, изложенных в 315-318 ст. Уст. Угол. Суд. По осмотру оказалось: в нижний этаж дома ведут три наружных входа; два входа - со двора (т.н. черное крыльцо) и один с улицы, со стороны Вознесенского переулка (парадное крыльцо). Осмотр начат с дверей, обращенных во двор. Первая дверь находится в расстоянии 5 аршин от левого (при входе во двор) угла дома; дверь деревянная, одностворчатая шириной 1 арш. 4 вер. и высотой 2 1/2 арш.; изнутри запирается на железный крюк; каких-либо пятен или иных особенностей на двери не замечается; на пороге также не усмотрено ни пятен, ни следов замывки или соскабливания. Комната, в которую ведет описанная дверь, служит передней, в длину имеет 11 арш. 4 вер. и в ширину - 5 арш. 6 верш., в этой комнате вправо от входа помешается малый колорафер, заключенный в железный кожух; дверки печи - герметические. В топке печи обнаружено большое количество пепла от сгоревших бумаг, тканей и других предметов. Все содержимое топки было извлечено с соблюдением необходимых предосторожностей и тщательно рассмотрено, а пепел просеян. При просеивании пепла никаких остатков, заслуживающих внимания, не обнаружено. Уцелевшие от распадения клочки сожженных бумаг носят на себе следы рукописных букв, но восстановить содержание рукописей оказалось невозможным. Из сгоревших в печи вещей сохранили свой внешний вид погоны генеральского образца, с вензелями. От действия огня погоны приведены в такое состояние, что при малейшем прикосновении ткань рисунка смещается и рассыпается. В той же печи найдены совершенно не подвергшиеся действию огня два документа: один представляет из себя 1/4 листа белой бумаги, графленой синими линиями; на одной стороне этой бумаги написан черными чернилами текст следующего содержания (с сохранением орфографии): «20 июля 1918 [в который раз усердно просим г.г. читателей следить за датами. -Ред.] года получил Медведев денег для выдачи жалованье команде дома особого назначения получил от коменданта дома Юровского десять тысяч восемьсот рублей 10800 рублей получил Медведев». [ Мы уже знаем: в означенный распиской день Медведев был в отпуске, - и возвратился к служебным обязанностям «в веселом виде», что подтверждается показаниями как его жены (со ссылкой на некую Елизавету Зайцеву), так и Вассы Дрягиной. Примечательно, что согласно М.Д. Медведевой, ее муж уехал с ней домой именно в субботу - и пробыл дома до понедельника, т.е. до 22 июля, тогда как по словам Вассы Осиповны, подвыпивший Павел Спиридонович повстречался им у ДОНа именно 20-го, поясняя, что только что «был у родных». -Ред.].
Под этим текстом сделаны синим карандашом размашистым крупным почерком надписи: «Медведев дурак» (sic!), «хорошо», «Соловьев», «Егор Максимов» и некоторые другие недостаточно разборчивые. На оборотной стороне имеются два мастичных оттиска, красного цвета, печати Областного Исполнительного Комитета Советов Р. С. и К. Д. Урала и один оттиск штемпеля «Российская Федеративная Советская Республика. Областной Исполнительный Комитет Советов Рабочих. Крестьянских и Армейских Депутатов Урала. Комендант дома особого назначения г. Екатеринбург». На одной же стороне написано черными чернилами: четыре раза - слово «Петр», восемь раз - «Алексей», один раз -«Софья» и три раза - фамилия, изображенная совершенно неразборчиво. Второй документ представляет собой полулист белой графленой синими линиями бумаги, оборванной по длине на столько, что до полного размера недостает около 1 вершка. На одной стороне этой бумаги серым и синим (химическим) карандашом в четыре столбца сделаны записи фамилий: 1) Лесников 7 смен двух. Вяткин 6, Проскуряков 4, Дроздов 5, Путилов 3. Скорняков 9, Дерябин 8, Добытов (эта фамилия зачеркнута), Хохряков, Варакушев внизу, Фомин 2, Логинов 1; дальше синим карандашом: «до двух», а под этим: «Котегов, Русаков, Зотов, Сафонов, Орлов, Таланов, Подкорытов; 2) 2-я смена шести, а пол этим: «Вяткин, пулемет, Корзухин, Дмитриев пулем. Скороходов 9, Пелегов 3. Клещев 4. Котов 5, Устинов 6. Бруслянин 7; 3) «до десети», а под этим «Турыгин пуле. Чуркин, Алексеев. Теткин. Попов. Содчиков п. Старков. Шевелев и; 4) Варакушев, Путилов. Лестюков. Смородяков, Хохряков, Устинов, Осокин, Клещев, Мудозвонов (sic!), Брус, Прохоров. Романов, Вяткин Дерябин, Скороходов, Дмитриев, Корзухин, Пелегов». Каждая фамилия, значащаяся в четвертом столбце, отмечена крестиком... /.../
Перед нами - основной источник сведений о личном составе охраны ДОНа. Этот перечень получал свое подтверждение (и уточнялся) от свидетеля к свидетелю.
- Непредубежденного читателя должна особо изумить памятливость М.Д. Медведевой; впрочем, как мы уж отметили, ее мнемонические способности интенсивно развивали в течение трех с половиной месяцев тюремного заключения, покуда она не вспомнила чуть ли не весь неопалимый список из ипатьевской печи.
- Если усиленно не обращать внимания на путаницу с датами (а также на то, что расписка Медведева на имя Юровского написана на оборотной стороне испорченного, исчерканного бланка, да и сама украшена неофициальными словесами), то можно продолжать настаивать, будто она сбереглась, т.к. была «в панике» брошена в печь уже после того, как в ней ранее были сожжены Царские бумаги.
Симпатичный вещдок:)
Почему-то во всех без исключения изданиях книги Н.А.Соколова на фотографиях найденной в печи «Расписки Медведева»™ слов «Медведев дурак» не разобрать при всем старании, как ни осветляй снимок, как ни увеличивай контраст. Вероятно, заботясь о том, чтобы внимание читателей не рассеивалось, принято было решение удалить второстепенные детали. Вообще сказать, это в духе всего комплекса мемуарно-публицистической и апологетической продукции по Царскому Делу.
Но как же с расписанием караульных смен? Это ведь и в самом деле документ, если не секретный, то уж для внутреннего пользования, - и он (в отличие от позднейшей расписки) несомненно существовал в те самые дни и часы, когда «уральцы», предположительно, заметали следы совершенного преступления, сжигая все то, что можно было сжечь.
Но, как выразился герой незавершенного романа М.А. Булгакова, «рукописи не горят». Особенно, если их не подвергать действию огня.
Продолжение следует.