Эгрегоры без мистики. Часть №2
Оригинал взят у ms1970
Эгрегоры без мистики. Часть №1
3. Шпенглер. Душа Запада
Я буду называть душу античной культуры, избравшую чувственное наличное отдельное тело за идеальный тип протяженности, аполлоновской. ... Ей противопоставляю я фаустовскую душу, прасимволом которой является чистое беспредельное пространство, а "телом" - западная культура... . Аполлоновским является изваяние нагого человека; фаустовским - искусство фуги. Аполлоновские - механическая статика, чувственные культы олимпийских богов, политически разделенные греческие города, рок Эдипа и символ фаллоса; фаустовские - динамика Галилея, католически-протестантская догматика, великие династии времени барокко с их политикой кабинетов, судьба Лира и идеал Мадонны, начиная с Беатриче Данте до заключительной сцены второй части "Фауста". Аполлоновская - живопись, отграничивающая отдельные тела резкими линиями и контурами; фаустовская - та, которая при помощи света и тени творит пространства.
Шпенглер
При выявлении разницы Шпенглер акцентируется на «восприятии протяженности», которая по-разному видится разными душами. Как дополнительный момент он раскрывает психологическую составляющую западной души. Душа имеет стремление через направление, стремление в направлении. Но чтобы получить это самое стремление, это направление, душе нужно особое видение. Души видят мир по-разному. Души акцентируются на чем-то - например, «тело как идеальный тип протяженности» для античной души. За человеком греки не видели фона, в том числе горизонта. Или «беспредельное пространство» , видимое западной душой - что возможно, но столь же возможно, что неверно акцентировано. Западный человек Шпенглера видит все пространство и в том числе горизонт. Но почему?
Западная душа характеризуется именно психологизмом, т.е. направленностью на психологию человека, в отличие от античной, направленной действительно на восприятие физического совершенства. «Восприятие протяженности» пространства, времени и всего, что можно сравнить с пространством и временем - это следствие психологизма с его высоким уровнем абстрагирования, обратный вариант сложно представить. Душе нужно летать. Куда направиться душе? Естественно, вверх. А если не вверх, если вверх еще рано? Только к горизонту, больше и некуда.
Конечно, античная душа не столь ограничена в восприятии пространства, как показывает Шпенглер. Она видит пространство, но видит его на втором плане, который не находит нужным фиксировать, чтобы не размывать главное - физического человека. Античная душа чужда психологизма - это верно. И тогда противоположность между душой антично-аполлонической и западной-фаустовской звучит как противоположность направлений стремления: на человека как такового и на человека как внутренний психологический мир.
Направленность, обусловленная индивидуальным видением мира, есть у каждой души. Китайская душа стремится к гармонии. Гармония окружающих элементов для китайской души гораздо важнее, чем психологические заморочки или совершенство тела. Совершенство касается связей между воспринимаемыми объектами - и как раз из этого возникает фэн-шуй, конфуцианство как свод правил поддержания гармонии мира и чайная церемония.
Душа перенимается через культуру. Петербург в качестве души города имеет западную душу, психологическую - и отсюда возникает Достоевский, который воспринимается Западом как что-то русское, но на самом деле он потому и воспринимается Западом, что он есть отражение западного психологизма, экспортированного в свое время в Петербург. Русскому «лихому человеку» из «ледяной пустыни» чужды раскольниковские рефлексии.
В романских соборах западной фаустовской душе было «тесно». Там слишком много тяжелых форм. В романских соборах нет «устремления ввысь». В них нет необходимой для этого устремления легкости. А психологическая душа требует легкости, требует, чтобы ей ничто не заслоняло пространство. И это решение найдено в готике. Стремление и пространство подчеркнуты. Формы сведены к стремлению. Поэтому когда душа родилась, архитектура изменилась.
Душа рождается и запечатлевает реальность. Это процесс импринтинга, т.е. запечатления. Это свойственно многим живым организмам. Происходит что-то, что проникает в подсознание как раз на уровне стремления и матрицы восприятия. Утенок идет за тем предметом, который он в жизни видит первым. Хорошо, если это утка. Душа идет тем направлением, которое запечатлено у нее первым.
Можно проследить только одно рождение души культуры - души западной культуры. Это время Темных веков, и это время распространения христианства.
Когда душа рождается, она начинает запечатлевать себя в действиях, в архитектуре, в музыке - и тем самым она начинает себя усиливать и воспроизводить, создавая вокруг себя культурную ауру-среду.
Существуют культуры, где большинство действий предопределяются правилами. Но в Европе Темных веков таких правил не было. Была относительная свобода - от наследия форм, где человек должен был принимать решения, обращаясь прежде всего к себе. На эту почву и было привнесено христианство - именно как набор идей, а не инструкций, поскольку читать никто не умел, к тому же на латыни. Христианство было магией, причем относительно доступной для каждого: оказалось, к душе можно обращаться. Церквей и уставов толком не было, обрядовая форма не мешала раскрытию содержания, поскольку не успела сформироваться. Свобода осталась, и эта свобода уже не просто могла обращаться к внутреннему, она должна была обращаться к внутреннему. А обращаясь к своей психологии, человек не мог не обращаться к психологии иных людей.
Мир был мрачен, страшен, но при этом относительно свободен. «Не греши» и «соблюдай правила» - очень разные подходы. Первый направлен на внутреннее состояние человека, второй - на внешнее поведение. Соответственно, получается акцент на внутреннем.
Запад получил христианство в процессе формирования, как идею, Россия получила христианство как набор инструкций, с готовыми формами и обрядами. Запад крестили в основном миссионеры, Россию крестили князья. Западным людям рассказывали о технологиях спасения, русским рассказывали, как и что нужно соблюдать. Впоследствии это выразилось в западной склонности к свободе, и в русской склонности к формализму. Западный человек спасался сам, в этом он был не только психологичен, но еще и одинок и индивидуален.
Главный элемент западной души - ее психологическая, внутренняя направленность. При этом не ограниченная формами. Шпенглер это тоже отмечает, но именно как вторичное. Из синтеза «Я» и времени возникает судьба как понятие. Из синтеза «Я» и места возникает пространство.
Психологизм первичен. В этом психологизме, направленном на себя, человек индивидуалистичен и одинок. Эти два акцента западной души позднее были выражены в либерализме и гуманизме.
Готическая арка - это сложенные в молитве руки. Молитва акцентирует «Я» из окружающего мира - в результате получается акцентированное «Я», и потому что оно акцентировано, оно хочет стремления, в числе заглянуть за горизонт. Даже когда молитва постепенно проходит в истории, акцентированное «Я» остается. И именно это «Я» и создает весь тот психологизм, отсутствующий в иных культурах.
«Не греши!» А как тут не грешить, когда кругом Темные века!? Давайте Собор какой-нибудь, например, построим, или Гроб Господень освободим. Или хотя бы горизонт нарисуем. А это уже появление внешних культурных атрибутов.
В рождении души несомненно участвуют особенности места ее рождения - национальные особенности, ландшафт, образ жизни; их сочетание обязательно, но недостаточно для рождения. Для столь сложной души, как душа Запада, нужны и соответствующие биологические параметры: способности к абстрагированию, достаточный уровень эмпатии. Любой душе для рождения нужны здоровые инстинкты и энергия, иначе о душе никто и не узнает. Душа, возможно, способна родиться из одних особенностей, но такого примера нет. В основном душа рождается из взаимодействия, когда среди заданных особенностей места происходит событие.
4. В поисках очевидного
Люди видят жизнь так, как они предрасположены это видеть. «У тебя все друзья пьяницы и наркоманы!» Если человек подобное представляет как реальность, объяснять что-то бесполезно. Человек так видит, и все. Это для него очевидное, и все, что может быть сказано, является подтверждением этого очевидного.
Очевидное потому и очевидное, что не требует доказательств. Преодолеть очевидность доказательствами невозможно. Очевидность перехватывает управление сознанием. После перехвата управления любое явление-феномен рассматривается с позиции очевидности. Оно должно или подтверждать очевидное, или быть обманом.
Люди по-разному видят мир. Одни люди не обращают в общей картине внимания на то, на что обращают внимание другие люди. В картине мира античный человек акцентирован, как утверждает Шпенглер, на теле, а западный человек акцентирован на дали, на горизонте. Первое видится достаточно явно; второе сомнительно, поскольку эта даль - следствие психологизма, направленности в себя, в рефлексию, и взгляд на даль чисто автоматически переводится. И, конечно, чтобы воспринимать горизонт, его нужно минимум видеть.
Учитель поставил на листе точку и спросил учеников, что они видят. «Точку» - ответили ученики. Как жаль, сказал учитель, что все увидели точку, но никто не увидел большой лист бумаги.
Неизвестно
Горизонт - как лист бумаги, кто-то его видит, кто-то - нет. Кто-то видит Рокфеллера, а кто-то - ужин. Папуасы увидели в Рокфеллере ужин и Майкла Рокфеллера съели. Индивидуальное видение присуще и культурам, и цивилизациям, но видение есть всегда и у всех, свое видение есть у народов и племен, у которых никогда не было культуры.
Явное зависит от видения. Душа рождается или душа проявляется? Вселенная конечна или бесконечна? Душа есть иное или направление или энергия или материя или собрание первоэлементов или совокупность проявлений работы нейрофизиологических механизмов мозга, создающая иллюзию позыва к психомоторным действиям, обусловленная наследственностью и факторами среды, принимающая формы активного или подавленного массового психоза? Иногда можно даже понять, почему так, а не иначе. Например, западная душа рождается, индийская душа проявляется. Потому что на Западе космос видится как направление и путь, а в Индии - как цикл. Почему? А потому что так люди видят. Человек не знает, что вселенная, например, ограниченная; человек это видит. Большинство таких феноменов приходится только учитывать, не вникая в подробности.
Шпенглер не пишет про китайское видение, но это легко заметить - китаец видит объекты в соотношении. Даже если китаец рисует только тигра на чистом листе бумаги, у него получится соотношение элементов тигра. И горизонт китаец не видит - точно так, как древний грек. Горизонт не нужен, и потому при любой возможности убирается.
Кто-то видит динамику, кто-то видит статику. Китай - статика. Европа - невидимая динамика. Греция - напряжение, невидимая динамика тела. Что противоречит статике и скрытой динамике - явная индийская динамика. Или танцуют, или дерутся, в живописи то же, что в индийском кино. А кто не скачет - тот буддист, буддисты так протестуют. В индийской культуре акцент распределяется равномерно между психологизмом и телесной динамикой. Горизонт есть, но он не интересен художнику. Индийский художник его не видит; рисует, но не видит. Художник рисует человека во всех аспектах.
Но всему этому ряду изображений противоположен исламский Восток. Он запрещает изображение. Но откуда берется запрет на рисунок? Учитывая, что подобное было в Византии - это назвалось иконоборчество - это не индивидуальная особенность души.
Мысль изреченная есть ложь.
Тютчев
С какой стати? Это вольный перевод с немецкого. Мысль есть ложь в той же степени, как для арабской культуры рисунок есть ложь - потому что западную мысль сложно выразить четко. Психологизм и душевность понятий плохо выражаются.
При низком уровне абстрагирования сознания рисунок видится несовершенным, и потому он оказывается ложным. Уровень абстрагирования кажется национальным; но его изменение сложно заметить, он может меняться. Когда европейцы не умели рисовать, они старались не рисовать - их рисунки были схемами. Уровень абстрагирования большинства в культуре меняется под влиянием биологических параметров, а те в свою очередь меняются под влиянием параметров социальных. Обычно уровень абстрагирования выше в начале культуры; но это не обязательное правило.
Видение лежит в основе изобразительных форм; и потому национальная особенность видения - это базовый уровень приятия или неприятия чего-либо душой. Сначала душа видит мир; только потом в силу внешних факторов добавляется психологизм или формализм.
Если посмотреть на русскую живопись с вышепоказанных позиций, можно распределить русских художников - в основном европейцы, тот грек, тот китаец. Нет только русского. Возможно, он где-то и есть; но вычислить его не представляется возможным.
Видение бога различно. Древние римляне, современные китайцы и русские - атеисты. Русские еще и циничные атеисты: «не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься.» Просто некоторые подвержены религиозным предрассудкам, а некоторые - нет. Но цинизм - он же существует не сам по себе; он есть отношение, происходящее из видения, он относится тоже к душе, которая могла бы быть.
В арабском мире возможна не только вера в бога, но и знание бога; человек не просто верит, он знает, что бог есть - в иных культурах такое возможно только как исключение. Индийский мир весь пронизан божеством. Индийцы это просто видят, относя бога к очевидному, как и арабы. Западный человек, обращенный к своей психологии, все время сомневается, есть бог или нет; западный человек бога не видит, но обычно склоняется к тому, что «что-то есть».
Как люди по-разному видят реальность, столь же по-разному они ставят задачи. В одном и том же пространстве люди разных культур видят по-разному не только решение, но и проблему. Шпенглер отмечал, что западноевропейская классическая философия не понятна никому, кроме западноевропейцев. Но меняются еще и времена - и сейчас эта философия не понятна никому, даже западноевропейцам. Она превратилась во что-то вроде «Текстов пирамид» - слова вроде как понятны, а что сказать хотели, не ясно.
Леопольд Седар Сенгор был африканским философом, создателем концепции негритюда, по совместительству президентом Сенегала.
Согласно его концепции, европеец характеризуется рационализмом и дифференцированным подходом к миру. В противоположность этому, африканец переживает бытие синтетически, как целостность, не выделяя свое личное «Я». Через такой высокий уровень сопричастности к внешнему создается «коллективная личность». Выходит, что африканское «я» - это не только «я», но и еще окружающие. Конечно, насчет европейцев Сенгор ошибся, приняв поздних европейцев за европейцев вообще. Но во остальном он написал то, что видел. Африканец так видит.
Но из этого следует, что индивидуальность обесценивается, а жизнь вместе с ней. «Сегодня я съел соседа, завтра сосед съест меня, послезавтра мои родственники съедят соседа.» Никакого трагизма в этом нет. Это круговорот космоса, он естественен и неизбежен. Важны отношения между людьми в этом круговороте, это есть основа гармонии и это главное. Смерти и загробной жизни африканец не видит; он избегает опасностей, но не видит в неизбежной смерти особого события. Его психологизм сводится к эмоции - положительными эмоциями нужно делиться, плохие нужно забывать; африканцы не копаются в негативе, они его игнорируют. Последнее у них хорошо получается, возможно, это и сформировало столь оригинальное видение.
Часто говорится, что после ухода белых ЮАР и Зимбабве превратились в какой-то кошмар. Да, экономически там большие проблемы. Но для африканского восприятия это не проблемы - это негативные эмоции, от которых нужно отказаться. А белые люди - это главная негативная эмоция, лишняя деталь в их космосе, потому что они лишены души. Кому понравится, если вокруг будут ходить непонятные рациональные зомби, да еще и учить их жизни, да еще и принуждать к этой жизни? Экономические проблемы африканцы не видят, они сосредоточены на окружающих, на позитивном эмоциональном обмене. И никто им в этом не мешает - это и есть счастье и гармония.
Русское видение ограничено деревней, причем деревня - это не объекты, а люди, община. Правильное состояние мира - статика. Если бытие выходит из статичного состояния, его нужно в него вернуть. Каждое стабильное состояние воспринимается как верное, и чем более оно долговременное, тем более оно верное.
Русский фэн-шуй, в отличие от китайского, это расставить не предметы, а людей; русский видит соотношение между людьми. Расстановка производится на принципах «справедливости», а когда «справедливость» каким-то образом нарушается, должна быть определена вина. «Справедливость» - это статическая схема, рассчитанная конкретным русским; в отношения входит система взаимных «должен» как связей. Русский психологически обращен на окружающих и в этом подозрителен - осматривая свой мир, русский смотрит, нет ли где нарушения «должен». Вина - это глубокая психологическая причина, поскольку пока она не найдена, люди-объекты не будут расставляться справедливо. Один из обязательных механизмов избавления от вины - это ее признание. Недосказанность нарушает гармонию; если что-то можно перевести в явное, это нужно перевести в явное.
Ограничения видения ограничивают возможности, и единственная форма организации для русских людей - это секта. Что бы ни делали - всегда получается секта. Люди подбираются по душевному интересу. Русский человек в современном мире теряется и переносит общинный психологизм на весь мир. Русский создает «свою» общину в собственном сознании и включает людей в «свою» общину произвольно. Царь, который хорош, в общину включается, а бояре, которые плохи, в общину не включаются. Поскольку справедливость у каждого своя, и «община» у каждого своя, каждый русский видит мир по-своему. Общее видение сформировать очень сложно; легче сформировать его на отрицании, чем на позитиве. Оттого и русское взаимонепонимание. Это наиболее вероятная причина множественности русских культур, часто непересекающихся, и отсутствия собственно души России.
Видение существует много дольше, чем культуры и цивилизации. Шпенглер анализируют «Эдду» и находит там западное видение еще до начала западной культуры. И, конечно, видение тоже проходит. Одни варианты человека сменяются другими вариантами человека. Очевидное перестает быть очевидным.
Придет день, когда прекратится существование последнего портрета Рембрандта и последнего такта Моцартовской музыки, хотя, пожалуй, и будет еще существовать закрашенное полотно и нотный лист, так как не будет уже ни глаза, ни уха, которым был бы доступен их язык форм. Гибнет всякая мысль, всякий догмат, всякая наука, когда угасают души и умы, в мирах которых их "вечные истины" с необходимостью переживались как нечто непреложное.
Шпенглер
Шпенглер - это переходник от европейской классической философии к современной практической философии. Все, что было написано по философии до Шпенглера, уже не понятно современному человеку. Современный человек не видит того вопроса, на который отвечает классический философ. Понятной философии не существует. Но если она даже существует - философы не признают ее философией. А вы понимаете Канта? - Да, конечно! - Объясните Канта. - Да как его можно объяснить, он же Кант, его понимать, его чувствовать надо!... И всё.
И последнее видение - видение человека-детали поздней цивилизации. У него вообще нет видения, как у насекомого. У него утрачивается все высокое, потому что у него уже биологически разрушен низший, базовый уровень инстинкта и энергии. Поэтому он не в состоянии понять какие-то предложения, на видении основанные.
В основе души культуры лежит видение. Каждая культура видит что-то свое, и чего-то не видит. Отсюда возникает межкультурное непонимание. Отсюда и происходит, что кто-то видит собор, а кто-то - «чайник». Преодолеть это невозможно. Но учитывать, что очевидное может быть не очевидным, и даже невероятным - необходимо.
5. Душа и суть времени
Душа Запада давно отлетела в лучший мир. Она интересна в первую очередь тем, что ее нет, поскольку это главная практическая информация. А во вторую очередь она интересна тем, что она - единственная описанная и разобранная душа, единственный пример.
Общепринятое понятие души является неоправданно расширенным; когда оно создавалось, многие ее компоненты были известны как метафизические или волшебные; сегодня эти компоненты объясняются в чисто научных терминах. Сюда относятся сила стремлений, их направление, склонность к структурированию или деструкции, энергия и некоторые другие. Биологическое не метафизическое и соответственно убирается - это не душа.
Второе, что нужно убрать из понятия души - биологически-временное, или суть исторического времени. Субъекты истории меняются, переживая молодость, зрелость и старость, как и люди. Это изменение опосредованно-биологическое, поскольку это производная от биологического старения групп.
Что такое суть времени? Это атрибут, максимально короткая и максимально исчерпывающая характеристика временного периода. Это может быть поздняя цивилизация Шпенглера, может быть инерционная фаза Гумилева, может быть просто «времена упадка», время крестовых походов или время войны. После добавления атрибута сути времени все остальные образы автоматически добавляются из ранее созданной аналогии, создавая полную картину. Эту последовательность можно выразить и через душу: рождение души - жизнь души и культура - смерь души и переход к цивилизации - посмертное бытие души и цивилизация - распад остаточных проявлений души.
Есть график цивилизации или нации - от начала до конца. Есть график человека - от начала до конца. А между ними находится их средний график - график национальной цикличности, где весна нации имеет в своем составе меньшие все сезоны, от весны до зимы. Таких графиков на протяжении нации может быть от одного до нескольких. В дополнение картины накладываются графики революций. И вся эта система еще и взаимодействует с другими такими же системами.
В задаче разделения свойств души и свойств исторического времени Шпенглер с немецкой педантичностью выявляет все грабли, лежащие на пути этого вопроса, подробно объясняет, как на них не наступать, а потом по этим граблям проходится.
Античное чувство родины, которое чисто телесно и по-эвклидовски привязывало человеческий индивидуум к полису, противостоит загадочной тоске по родине у северян, имеющей в себе что-то музыкальное, неуловимое и неземное. Античный человек ощущает как родину только то, что он видит с кремля своего родного города. Там, где кончается горизонт Афин, начинается чужое, вражеское - "родина" других.
После разрушения Афин персами все произведения древнего искусства были выброшены на мусорную свалку -..., -- и ни разу не было слышно, чтобы кому-либо в Элладе было дело до руин Микен или Феста в целях разыскания исторических фактов. ... Хотели мифа, а не истории.
Для индуса и грека не существовало картины становящегося мира, и, когда однажды угаснет цивилизация Запада, возможно, никогда уже не появится такая культура и значит, такой человеческий тип, для которого "всемирная история" была бы столь же мощной формой бодрствования.
Шпенглер
Да, античный человек «не историчен». Можно добавить: не географичен, не интересуется внешним миром. Но тогда этот «античный человек» - обычный современный американец; американцы как тип не воспринимают ни истории, ни географии. Американский космос крайне узок, так же как у описанных Шпенглером греков.
Шпенглер принял позднюю ограниченность за выражение античной аполлонической души. Хотя у него же и указано, что ограниченность - свойство массы, свойство поздней цивилизации. Действительно, аполлоническая душа ограничена - но она ограничена акцентом на телесные формы. Изначально эта душа видит и пространство, и время - да, не на первом плане, но видит; но с тем, как душа обзаводится культурой, а культура сменяется цивилизацией, с тем, как происходит процесс старения, ограниченность усиливается. Второй план пространства-времени постепенно размывается, тогда действительно аполлоническая душа перестает видеть пространство-время, постепенно теряет к нему интерес. Но точно так размывается и восприятие телесной формы; поскольку эта форма у нее находится на первом плане, эта потеря видения не столь заметна. Путь цивилизации - к потере видения вообще. И как в Древней Греции снижался интерес к пространству-времени, так и в современной цивилизации этот интерес снижается. В цивилизации снижается интерес ко всему вообще. В силу биологических причин - инстинкты размываются, энергия снижается.
Историчность и географичность, интерес к ним и снижение интереса - это свойство и времени, и души, свойство, через которое проходят все человеческие культуры.
Есть два разных видения истории - история как статичный миф и история как поиск истины, иначе - как продолжение любопытства. Любопытство, любознательность - это свойство молодых и здоровых. У греков Шпенглер обнаружил статичный миф. Но история современная - это, как известно, креатив, и значит тоже миф. Уже миф.
Наиболее значительный историк после Ранке, Эд. Мейер*, пишет: «Исторично то, что действенно или было действенно... Лишь посредством исторического рассмотрения единичное происшествие, выделяемое им из бесконечной массы одновременных происшествий, становится историческим событием».
Шпенглер
Отношение к истории - это свойство исторического времени. Были периоды, когда историки действительно хотели докопаться до истины. Но на истину редко когда был заказ. Так что приходится признать, что большая часть официальных исторических документов - фальсификаты, от летописей до родословных. Гумилев раскрывает, как выявлять исторические фальсификации, и в процессе разъяснения создает очередной фальсификат - евразийство. Сейчас история - снова креатив, и поскольку времена идут поздние - то самый отъявленный креатив. И более того, история настолько большая, что никто не может знать всю историю; поэтому приходится обходиться фрагментами, а подбор фрагментов - это ведь тоже креатив. Ее нельзя знать; но ее можно понимать, для этого есть историософия.
Но есть и душевные ограничения. Западное мышление, сформированное душой и культурой стремления к горизонту, не может воспринять историю как совокупность повторяющихся циклов. Западное знание в курсе концепций Тойнби и Шпенглера; но воспринять эти концепции не может, поскольку это противоречит очевидному. И потому не важно, что говорят факты; все равно пространство безгранично, прогресс бесконечен, история линейна, и так далее. Гитлер спросил Шпенглера: «Сколько просуществует тысячелетний рейх?» Шпенглер ответил: «Десять лет». Гитлер обиделся и больше со Шпенглером не разговаривал. Любая тема про завершение США вызывает точно такую же реакцию; западное сознание отвергает и сам вопрос, и ответ еще до ответа.
То, что культура видела - цивилизация видит с трудом. То, что культура видела с трудом - цивилизация вообще не видит; более того, это невидение доходит до патологических форм невидения явных угроз.
Как элемент западной фаустовской души Шпенглер приводит силу стремления, причем сила выражена в стремлении к бесконечному. Но ведь сильные стремления присущи молодым - и людям, и культурам. И тогда сила стремления становится элементом времени, а не души.
Душа живет там, где есть здоровое начало; где нет здорового начала, душа не успевает сформироваться, где его нет, там нет стабильного базового человеческого элемента, позволяющего поддержать относительно длительный процесс создания культуры.
Шпенглер разбирает орнамент как элемент выражения души. Зачем горшку орнамент? А душа требует. Это логично. Но орнамент - это детализация.
Уровень соотношения главное - детали стремится к главному у здоровых групп и к деталям у нездоровых. Детализация в том же искусстве не может считаться проявлением души; скорее она проявление возраста и здоровья. Душа здорового явления стремится к явному выражению чистоты своей идеи, детали ей только мешают. Когда души нет, только детали и остаются.
Готика - это акцент на общем, лишние детали лишние; любая деталь, которая может быть удалена, удаляется. Ренессанс - детали направляют и усиливают, поскольку и идея ослабла, и человек ослаб в идее. Ренессанс и Барокко - стили людей, которые видят и целое, и детализацию, Ренессанс - это больше целого, Барокко - больше детализации. Рококо - акцент на деталях, иногда даже рассматривается не как стиль вообще, а как стиль декора. Параллельно росту детализации идет переход от акцентирования на содержании к акцентированию на форме.
Пустое место - это изображение пространства. Созданное свободное пространство есть выражение пространства вообще и идеи пространства в частности; да и других идей тоже. Орнамент - это именно забивание пространства. Чистая идея требует чистоты выражения, чистого пространства, чистых линий и форм. Чистота отвергает декор. Финал культуры - рококо психопатов Пшенок и подобных постновых русских - это сплошной декор. Как и у нефтяных шейхов. Избыток декора - это как раз пышность.
Детализация, декор и пышность касаются не только архитектурных стилей - они распространяются на все жизненные явления, включая собственно человека, который начинает как человек целостный и заканчивает как человек-деталь. Но они - только временнОе, но никак не душевное. Но как быть с орнаментом на изначальном горшке? А это просто стремление к выражению, к творчеству, когда никаких форм, кроме горшка и одежды, еще не создано. Маленькие дети любят все разрисовывать, и горшки, и обои.
Ограниченность в восприятии мира - свойственна старым и нездоровым.
Акцентирование на похоронной культуре - свойственно старым и нездоровым.
Ориентация на прошлое - свойственно старым и нездоровым, описано как «мемориальная фаза» Гумилева. Здоровые интересуются историей, но они не делают из нее культа, они интересуются из любопытства.
Иерархичность и структурированность - свойственны молодым и здоровым.
Жестокость - свойственна старым и нездоровым. Молодые жестки, но не жестоки; старые жестоки, но не жестки.
Уровень эмпатии выше у молодых и здоровых. Эмпатия снижена у совсем детей, и людей, и культур, это быстро проходит, но может вводить в заблуждение.
Северный европеец рационален в силу своих способностей - это его характер; но душа европейца вовсе не обязана быть рациональной. Строить соборы веками было не рационально. Душа не принимает и не отвергает рациональное - она его не замечает. Она выше этого, потому что душа. Рациональное относится к форме и средству, но не к содержимому.
Психологическая душа проходит, а производные от нее индивидуализм и рационализм остаются.
Рационализм противопоставляется душевности, но это не верно - душевность вполне может быть присуща рациональному. В подобных случаях возникает подмена понятий - отсутствие душевности называется рационализмом. Но, как показано в примере выше, это противопоставление ложно. Точно такая ситуация с потребительством; в потребительстве людей возмущает не собственно потребительство, а отсутствие чего-то, кроме потребительства, возмущает пустота, а не то, что эту пустоту заполняет. Желание поступать рационально и потреблять качественное - это нормальные здоровые желания.
И теперь момент отрицания отрицания. Все отвергнутые явления не души, но времени - они тоже иногда вносят вклад в формирование души. Именно как момент импринтинга. Душа рождается в какой-то момент исторического времени; это совпадает с рождением культуры, как было в чистом в этом плане европейском случае. Но может случиться и так, что рядом может находиться другая культура на своем уровне - тогда вышеперечисленные исторические элементы могут попасть в новую душу именно как заимствованные, в результате импринтинга. Так произошло с романским стилем - Запад был ему привержен, пока не мог дорасти до собственного, пока технические возможности не доросли до стремлений души. Так было с сирийско-византийским стилем в Багдаде: декор был с начала культуры и остался навсегда, поскольку времена византийского упадка очень быстро сменились временами упадка Багдада. Приобретенный импринтинг законсервировался в новой культуре, которая слишком быстро перестала развиваться.
Эгрегоры без мистики. Часть №1
3. Шпенглер. Душа Запада
Я буду называть душу античной культуры, избравшую чувственное наличное отдельное тело за идеальный тип протяженности, аполлоновской. ... Ей противопоставляю я фаустовскую душу, прасимволом которой является чистое беспредельное пространство, а "телом" - западная культура... . Аполлоновским является изваяние нагого человека; фаустовским - искусство фуги. Аполлоновские - механическая статика, чувственные культы олимпийских богов, политически разделенные греческие города, рок Эдипа и символ фаллоса; фаустовские - динамика Галилея, католически-протестантская догматика, великие династии времени барокко с их политикой кабинетов, судьба Лира и идеал Мадонны, начиная с Беатриче Данте до заключительной сцены второй части "Фауста". Аполлоновская - живопись, отграничивающая отдельные тела резкими линиями и контурами; фаустовская - та, которая при помощи света и тени творит пространства.
Шпенглер
При выявлении разницы Шпенглер акцентируется на «восприятии протяженности», которая по-разному видится разными душами. Как дополнительный момент он раскрывает психологическую составляющую западной души. Душа имеет стремление через направление, стремление в направлении. Но чтобы получить это самое стремление, это направление, душе нужно особое видение. Души видят мир по-разному. Души акцентируются на чем-то - например, «тело как идеальный тип протяженности» для античной души. За человеком греки не видели фона, в том числе горизонта. Или «беспредельное пространство» , видимое западной душой - что возможно, но столь же возможно, что неверно акцентировано. Западный человек Шпенглера видит все пространство и в том числе горизонт. Но почему?
Западная душа характеризуется именно психологизмом, т.е. направленностью на психологию человека, в отличие от античной, направленной действительно на восприятие физического совершенства. «Восприятие протяженности» пространства, времени и всего, что можно сравнить с пространством и временем - это следствие психологизма с его высоким уровнем абстрагирования, обратный вариант сложно представить. Душе нужно летать. Куда направиться душе? Естественно, вверх. А если не вверх, если вверх еще рано? Только к горизонту, больше и некуда.
Конечно, античная душа не столь ограничена в восприятии пространства, как показывает Шпенглер. Она видит пространство, но видит его на втором плане, который не находит нужным фиксировать, чтобы не размывать главное - физического человека. Античная душа чужда психологизма - это верно. И тогда противоположность между душой антично-аполлонической и западной-фаустовской звучит как противоположность направлений стремления: на человека как такового и на человека как внутренний психологический мир.
Направленность, обусловленная индивидуальным видением мира, есть у каждой души. Китайская душа стремится к гармонии. Гармония окружающих элементов для китайской души гораздо важнее, чем психологические заморочки или совершенство тела. Совершенство касается связей между воспринимаемыми объектами - и как раз из этого возникает фэн-шуй, конфуцианство как свод правил поддержания гармонии мира и чайная церемония.
Душа перенимается через культуру. Петербург в качестве души города имеет западную душу, психологическую - и отсюда возникает Достоевский, который воспринимается Западом как что-то русское, но на самом деле он потому и воспринимается Западом, что он есть отражение западного психологизма, экспортированного в свое время в Петербург. Русскому «лихому человеку» из «ледяной пустыни» чужды раскольниковские рефлексии.
В романских соборах западной фаустовской душе было «тесно». Там слишком много тяжелых форм. В романских соборах нет «устремления ввысь». В них нет необходимой для этого устремления легкости. А психологическая душа требует легкости, требует, чтобы ей ничто не заслоняло пространство. И это решение найдено в готике. Стремление и пространство подчеркнуты. Формы сведены к стремлению. Поэтому когда душа родилась, архитектура изменилась.
Душа рождается и запечатлевает реальность. Это процесс импринтинга, т.е. запечатления. Это свойственно многим живым организмам. Происходит что-то, что проникает в подсознание как раз на уровне стремления и матрицы восприятия. Утенок идет за тем предметом, который он в жизни видит первым. Хорошо, если это утка. Душа идет тем направлением, которое запечатлено у нее первым.
Можно проследить только одно рождение души культуры - души западной культуры. Это время Темных веков, и это время распространения христианства.
Когда душа рождается, она начинает запечатлевать себя в действиях, в архитектуре, в музыке - и тем самым она начинает себя усиливать и воспроизводить, создавая вокруг себя культурную ауру-среду.
Существуют культуры, где большинство действий предопределяются правилами. Но в Европе Темных веков таких правил не было. Была относительная свобода - от наследия форм, где человек должен был принимать решения, обращаясь прежде всего к себе. На эту почву и было привнесено христианство - именно как набор идей, а не инструкций, поскольку читать никто не умел, к тому же на латыни. Христианство было магией, причем относительно доступной для каждого: оказалось, к душе можно обращаться. Церквей и уставов толком не было, обрядовая форма не мешала раскрытию содержания, поскольку не успела сформироваться. Свобода осталась, и эта свобода уже не просто могла обращаться к внутреннему, она должна была обращаться к внутреннему. А обращаясь к своей психологии, человек не мог не обращаться к психологии иных людей.
Мир был мрачен, страшен, но при этом относительно свободен. «Не греши» и «соблюдай правила» - очень разные подходы. Первый направлен на внутреннее состояние человека, второй - на внешнее поведение. Соответственно, получается акцент на внутреннем.
Запад получил христианство в процессе формирования, как идею, Россия получила христианство как набор инструкций, с готовыми формами и обрядами. Запад крестили в основном миссионеры, Россию крестили князья. Западным людям рассказывали о технологиях спасения, русским рассказывали, как и что нужно соблюдать. Впоследствии это выразилось в западной склонности к свободе, и в русской склонности к формализму. Западный человек спасался сам, в этом он был не только психологичен, но еще и одинок и индивидуален.
Главный элемент западной души - ее психологическая, внутренняя направленность. При этом не ограниченная формами. Шпенглер это тоже отмечает, но именно как вторичное. Из синтеза «Я» и времени возникает судьба как понятие. Из синтеза «Я» и места возникает пространство.
Психологизм первичен. В этом психологизме, направленном на себя, человек индивидуалистичен и одинок. Эти два акцента западной души позднее были выражены в либерализме и гуманизме.
Готическая арка - это сложенные в молитве руки. Молитва акцентирует «Я» из окружающего мира - в результате получается акцентированное «Я», и потому что оно акцентировано, оно хочет стремления, в числе заглянуть за горизонт. Даже когда молитва постепенно проходит в истории, акцентированное «Я» остается. И именно это «Я» и создает весь тот психологизм, отсутствующий в иных культурах.
«Не греши!» А как тут не грешить, когда кругом Темные века!? Давайте Собор какой-нибудь, например, построим, или Гроб Господень освободим. Или хотя бы горизонт нарисуем. А это уже появление внешних культурных атрибутов.
В рождении души несомненно участвуют особенности места ее рождения - национальные особенности, ландшафт, образ жизни; их сочетание обязательно, но недостаточно для рождения. Для столь сложной души, как душа Запада, нужны и соответствующие биологические параметры: способности к абстрагированию, достаточный уровень эмпатии. Любой душе для рождения нужны здоровые инстинкты и энергия, иначе о душе никто и не узнает. Душа, возможно, способна родиться из одних особенностей, но такого примера нет. В основном душа рождается из взаимодействия, когда среди заданных особенностей места происходит событие.
4. В поисках очевидного
Люди видят жизнь так, как они предрасположены это видеть. «У тебя все друзья пьяницы и наркоманы!» Если человек подобное представляет как реальность, объяснять что-то бесполезно. Человек так видит, и все. Это для него очевидное, и все, что может быть сказано, является подтверждением этого очевидного.
Очевидное потому и очевидное, что не требует доказательств. Преодолеть очевидность доказательствами невозможно. Очевидность перехватывает управление сознанием. После перехвата управления любое явление-феномен рассматривается с позиции очевидности. Оно должно или подтверждать очевидное, или быть обманом.
Люди по-разному видят мир. Одни люди не обращают в общей картине внимания на то, на что обращают внимание другие люди. В картине мира античный человек акцентирован, как утверждает Шпенглер, на теле, а западный человек акцентирован на дали, на горизонте. Первое видится достаточно явно; второе сомнительно, поскольку эта даль - следствие психологизма, направленности в себя, в рефлексию, и взгляд на даль чисто автоматически переводится. И, конечно, чтобы воспринимать горизонт, его нужно минимум видеть.
Учитель поставил на листе точку и спросил учеников, что они видят. «Точку» - ответили ученики. Как жаль, сказал учитель, что все увидели точку, но никто не увидел большой лист бумаги.
Неизвестно
Горизонт - как лист бумаги, кто-то его видит, кто-то - нет. Кто-то видит Рокфеллера, а кто-то - ужин. Папуасы увидели в Рокфеллере ужин и Майкла Рокфеллера съели. Индивидуальное видение присуще и культурам, и цивилизациям, но видение есть всегда и у всех, свое видение есть у народов и племен, у которых никогда не было культуры.
Явное зависит от видения. Душа рождается или душа проявляется? Вселенная конечна или бесконечна? Душа есть иное или направление или энергия или материя или собрание первоэлементов или совокупность проявлений работы нейрофизиологических механизмов мозга, создающая иллюзию позыва к психомоторным действиям, обусловленная наследственностью и факторами среды, принимающая формы активного или подавленного массового психоза? Иногда можно даже понять, почему так, а не иначе. Например, западная душа рождается, индийская душа проявляется. Потому что на Западе космос видится как направление и путь, а в Индии - как цикл. Почему? А потому что так люди видят. Человек не знает, что вселенная, например, ограниченная; человек это видит. Большинство таких феноменов приходится только учитывать, не вникая в подробности.
Шпенглер не пишет про китайское видение, но это легко заметить - китаец видит объекты в соотношении. Даже если китаец рисует только тигра на чистом листе бумаги, у него получится соотношение элементов тигра. И горизонт китаец не видит - точно так, как древний грек. Горизонт не нужен, и потому при любой возможности убирается.
Кто-то видит динамику, кто-то видит статику. Китай - статика. Европа - невидимая динамика. Греция - напряжение, невидимая динамика тела. Что противоречит статике и скрытой динамике - явная индийская динамика. Или танцуют, или дерутся, в живописи то же, что в индийском кино. А кто не скачет - тот буддист, буддисты так протестуют. В индийской культуре акцент распределяется равномерно между психологизмом и телесной динамикой. Горизонт есть, но он не интересен художнику. Индийский художник его не видит; рисует, но не видит. Художник рисует человека во всех аспектах.
Но всему этому ряду изображений противоположен исламский Восток. Он запрещает изображение. Но откуда берется запрет на рисунок? Учитывая, что подобное было в Византии - это назвалось иконоборчество - это не индивидуальная особенность души.
Мысль изреченная есть ложь.
Тютчев
С какой стати? Это вольный перевод с немецкого. Мысль есть ложь в той же степени, как для арабской культуры рисунок есть ложь - потому что западную мысль сложно выразить четко. Психологизм и душевность понятий плохо выражаются.
При низком уровне абстрагирования сознания рисунок видится несовершенным, и потому он оказывается ложным. Уровень абстрагирования кажется национальным; но его изменение сложно заметить, он может меняться. Когда европейцы не умели рисовать, они старались не рисовать - их рисунки были схемами. Уровень абстрагирования большинства в культуре меняется под влиянием биологических параметров, а те в свою очередь меняются под влиянием параметров социальных. Обычно уровень абстрагирования выше в начале культуры; но это не обязательное правило.
Видение лежит в основе изобразительных форм; и потому национальная особенность видения - это базовый уровень приятия или неприятия чего-либо душой. Сначала душа видит мир; только потом в силу внешних факторов добавляется психологизм или формализм.
Если посмотреть на русскую живопись с вышепоказанных позиций, можно распределить русских художников - в основном европейцы, тот грек, тот китаец. Нет только русского. Возможно, он где-то и есть; но вычислить его не представляется возможным.
Видение бога различно. Древние римляне, современные китайцы и русские - атеисты. Русские еще и циничные атеисты: «не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься.» Просто некоторые подвержены религиозным предрассудкам, а некоторые - нет. Но цинизм - он же существует не сам по себе; он есть отношение, происходящее из видения, он относится тоже к душе, которая могла бы быть.
В арабском мире возможна не только вера в бога, но и знание бога; человек не просто верит, он знает, что бог есть - в иных культурах такое возможно только как исключение. Индийский мир весь пронизан божеством. Индийцы это просто видят, относя бога к очевидному, как и арабы. Западный человек, обращенный к своей психологии, все время сомневается, есть бог или нет; западный человек бога не видит, но обычно склоняется к тому, что «что-то есть».
Как люди по-разному видят реальность, столь же по-разному они ставят задачи. В одном и том же пространстве люди разных культур видят по-разному не только решение, но и проблему. Шпенглер отмечал, что западноевропейская классическая философия не понятна никому, кроме западноевропейцев. Но меняются еще и времена - и сейчас эта философия не понятна никому, даже западноевропейцам. Она превратилась во что-то вроде «Текстов пирамид» - слова вроде как понятны, а что сказать хотели, не ясно.
Леопольд Седар Сенгор был африканским философом, создателем концепции негритюда, по совместительству президентом Сенегала.
Согласно его концепции, европеец характеризуется рационализмом и дифференцированным подходом к миру. В противоположность этому, африканец переживает бытие синтетически, как целостность, не выделяя свое личное «Я». Через такой высокий уровень сопричастности к внешнему создается «коллективная личность». Выходит, что африканское «я» - это не только «я», но и еще окружающие. Конечно, насчет европейцев Сенгор ошибся, приняв поздних европейцев за европейцев вообще. Но во остальном он написал то, что видел. Африканец так видит.
Но из этого следует, что индивидуальность обесценивается, а жизнь вместе с ней. «Сегодня я съел соседа, завтра сосед съест меня, послезавтра мои родственники съедят соседа.» Никакого трагизма в этом нет. Это круговорот космоса, он естественен и неизбежен. Важны отношения между людьми в этом круговороте, это есть основа гармонии и это главное. Смерти и загробной жизни африканец не видит; он избегает опасностей, но не видит в неизбежной смерти особого события. Его психологизм сводится к эмоции - положительными эмоциями нужно делиться, плохие нужно забывать; африканцы не копаются в негативе, они его игнорируют. Последнее у них хорошо получается, возможно, это и сформировало столь оригинальное видение.
Часто говорится, что после ухода белых ЮАР и Зимбабве превратились в какой-то кошмар. Да, экономически там большие проблемы. Но для африканского восприятия это не проблемы - это негативные эмоции, от которых нужно отказаться. А белые люди - это главная негативная эмоция, лишняя деталь в их космосе, потому что они лишены души. Кому понравится, если вокруг будут ходить непонятные рациональные зомби, да еще и учить их жизни, да еще и принуждать к этой жизни? Экономические проблемы африканцы не видят, они сосредоточены на окружающих, на позитивном эмоциональном обмене. И никто им в этом не мешает - это и есть счастье и гармония.
Русское видение ограничено деревней, причем деревня - это не объекты, а люди, община. Правильное состояние мира - статика. Если бытие выходит из статичного состояния, его нужно в него вернуть. Каждое стабильное состояние воспринимается как верное, и чем более оно долговременное, тем более оно верное.
Русский фэн-шуй, в отличие от китайского, это расставить не предметы, а людей; русский видит соотношение между людьми. Расстановка производится на принципах «справедливости», а когда «справедливость» каким-то образом нарушается, должна быть определена вина. «Справедливость» - это статическая схема, рассчитанная конкретным русским; в отношения входит система взаимных «должен» как связей. Русский психологически обращен на окружающих и в этом подозрителен - осматривая свой мир, русский смотрит, нет ли где нарушения «должен». Вина - это глубокая психологическая причина, поскольку пока она не найдена, люди-объекты не будут расставляться справедливо. Один из обязательных механизмов избавления от вины - это ее признание. Недосказанность нарушает гармонию; если что-то можно перевести в явное, это нужно перевести в явное.
Ограничения видения ограничивают возможности, и единственная форма организации для русских людей - это секта. Что бы ни делали - всегда получается секта. Люди подбираются по душевному интересу. Русский человек в современном мире теряется и переносит общинный психологизм на весь мир. Русский создает «свою» общину в собственном сознании и включает людей в «свою» общину произвольно. Царь, который хорош, в общину включается, а бояре, которые плохи, в общину не включаются. Поскольку справедливость у каждого своя, и «община» у каждого своя, каждый русский видит мир по-своему. Общее видение сформировать очень сложно; легче сформировать его на отрицании, чем на позитиве. Оттого и русское взаимонепонимание. Это наиболее вероятная причина множественности русских культур, часто непересекающихся, и отсутствия собственно души России.
Видение существует много дольше, чем культуры и цивилизации. Шпенглер анализируют «Эдду» и находит там западное видение еще до начала западной культуры. И, конечно, видение тоже проходит. Одни варианты человека сменяются другими вариантами человека. Очевидное перестает быть очевидным.
Придет день, когда прекратится существование последнего портрета Рембрандта и последнего такта Моцартовской музыки, хотя, пожалуй, и будет еще существовать закрашенное полотно и нотный лист, так как не будет уже ни глаза, ни уха, которым был бы доступен их язык форм. Гибнет всякая мысль, всякий догмат, всякая наука, когда угасают души и умы, в мирах которых их "вечные истины" с необходимостью переживались как нечто непреложное.
Шпенглер
Шпенглер - это переходник от европейской классической философии к современной практической философии. Все, что было написано по философии до Шпенглера, уже не понятно современному человеку. Современный человек не видит того вопроса, на который отвечает классический философ. Понятной философии не существует. Но если она даже существует - философы не признают ее философией. А вы понимаете Канта? - Да, конечно! - Объясните Канта. - Да как его можно объяснить, он же Кант, его понимать, его чувствовать надо!... И всё.
И последнее видение - видение человека-детали поздней цивилизации. У него вообще нет видения, как у насекомого. У него утрачивается все высокое, потому что у него уже биологически разрушен низший, базовый уровень инстинкта и энергии. Поэтому он не в состоянии понять какие-то предложения, на видении основанные.
В основе души культуры лежит видение. Каждая культура видит что-то свое, и чего-то не видит. Отсюда возникает межкультурное непонимание. Отсюда и происходит, что кто-то видит собор, а кто-то - «чайник». Преодолеть это невозможно. Но учитывать, что очевидное может быть не очевидным, и даже невероятным - необходимо.
5. Душа и суть времени
Душа Запада давно отлетела в лучший мир. Она интересна в первую очередь тем, что ее нет, поскольку это главная практическая информация. А во вторую очередь она интересна тем, что она - единственная описанная и разобранная душа, единственный пример.
Общепринятое понятие души является неоправданно расширенным; когда оно создавалось, многие ее компоненты были известны как метафизические или волшебные; сегодня эти компоненты объясняются в чисто научных терминах. Сюда относятся сила стремлений, их направление, склонность к структурированию или деструкции, энергия и некоторые другие. Биологическое не метафизическое и соответственно убирается - это не душа.
Второе, что нужно убрать из понятия души - биологически-временное, или суть исторического времени. Субъекты истории меняются, переживая молодость, зрелость и старость, как и люди. Это изменение опосредованно-биологическое, поскольку это производная от биологического старения групп.
Что такое суть времени? Это атрибут, максимально короткая и максимально исчерпывающая характеристика временного периода. Это может быть поздняя цивилизация Шпенглера, может быть инерционная фаза Гумилева, может быть просто «времена упадка», время крестовых походов или время войны. После добавления атрибута сути времени все остальные образы автоматически добавляются из ранее созданной аналогии, создавая полную картину. Эту последовательность можно выразить и через душу: рождение души - жизнь души и культура - смерь души и переход к цивилизации - посмертное бытие души и цивилизация - распад остаточных проявлений души.
Есть график цивилизации или нации - от начала до конца. Есть график человека - от начала до конца. А между ними находится их средний график - график национальной цикличности, где весна нации имеет в своем составе меньшие все сезоны, от весны до зимы. Таких графиков на протяжении нации может быть от одного до нескольких. В дополнение картины накладываются графики революций. И вся эта система еще и взаимодействует с другими такими же системами.
В задаче разделения свойств души и свойств исторического времени Шпенглер с немецкой педантичностью выявляет все грабли, лежащие на пути этого вопроса, подробно объясняет, как на них не наступать, а потом по этим граблям проходится.
Античное чувство родины, которое чисто телесно и по-эвклидовски привязывало человеческий индивидуум к полису, противостоит загадочной тоске по родине у северян, имеющей в себе что-то музыкальное, неуловимое и неземное. Античный человек ощущает как родину только то, что он видит с кремля своего родного города. Там, где кончается горизонт Афин, начинается чужое, вражеское - "родина" других.
После разрушения Афин персами все произведения древнего искусства были выброшены на мусорную свалку -..., -- и ни разу не было слышно, чтобы кому-либо в Элладе было дело до руин Микен или Феста в целях разыскания исторических фактов. ... Хотели мифа, а не истории.
Для индуса и грека не существовало картины становящегося мира, и, когда однажды угаснет цивилизация Запада, возможно, никогда уже не появится такая культура и значит, такой человеческий тип, для которого "всемирная история" была бы столь же мощной формой бодрствования.
Шпенглер
Да, античный человек «не историчен». Можно добавить: не географичен, не интересуется внешним миром. Но тогда этот «античный человек» - обычный современный американец; американцы как тип не воспринимают ни истории, ни географии. Американский космос крайне узок, так же как у описанных Шпенглером греков.
Шпенглер принял позднюю ограниченность за выражение античной аполлонической души. Хотя у него же и указано, что ограниченность - свойство массы, свойство поздней цивилизации. Действительно, аполлоническая душа ограничена - но она ограничена акцентом на телесные формы. Изначально эта душа видит и пространство, и время - да, не на первом плане, но видит; но с тем, как душа обзаводится культурой, а культура сменяется цивилизацией, с тем, как происходит процесс старения, ограниченность усиливается. Второй план пространства-времени постепенно размывается, тогда действительно аполлоническая душа перестает видеть пространство-время, постепенно теряет к нему интерес. Но точно так размывается и восприятие телесной формы; поскольку эта форма у нее находится на первом плане, эта потеря видения не столь заметна. Путь цивилизации - к потере видения вообще. И как в Древней Греции снижался интерес к пространству-времени, так и в современной цивилизации этот интерес снижается. В цивилизации снижается интерес ко всему вообще. В силу биологических причин - инстинкты размываются, энергия снижается.
Историчность и географичность, интерес к ним и снижение интереса - это свойство и времени, и души, свойство, через которое проходят все человеческие культуры.
Есть два разных видения истории - история как статичный миф и история как поиск истины, иначе - как продолжение любопытства. Любопытство, любознательность - это свойство молодых и здоровых. У греков Шпенглер обнаружил статичный миф. Но история современная - это, как известно, креатив, и значит тоже миф. Уже миф.
Наиболее значительный историк после Ранке, Эд. Мейер*, пишет: «Исторично то, что действенно или было действенно... Лишь посредством исторического рассмотрения единичное происшествие, выделяемое им из бесконечной массы одновременных происшествий, становится историческим событием».
Шпенглер
Отношение к истории - это свойство исторического времени. Были периоды, когда историки действительно хотели докопаться до истины. Но на истину редко когда был заказ. Так что приходится признать, что большая часть официальных исторических документов - фальсификаты, от летописей до родословных. Гумилев раскрывает, как выявлять исторические фальсификации, и в процессе разъяснения создает очередной фальсификат - евразийство. Сейчас история - снова креатив, и поскольку времена идут поздние - то самый отъявленный креатив. И более того, история настолько большая, что никто не может знать всю историю; поэтому приходится обходиться фрагментами, а подбор фрагментов - это ведь тоже креатив. Ее нельзя знать; но ее можно понимать, для этого есть историософия.
Но есть и душевные ограничения. Западное мышление, сформированное душой и культурой стремления к горизонту, не может воспринять историю как совокупность повторяющихся циклов. Западное знание в курсе концепций Тойнби и Шпенглера; но воспринять эти концепции не может, поскольку это противоречит очевидному. И потому не важно, что говорят факты; все равно пространство безгранично, прогресс бесконечен, история линейна, и так далее. Гитлер спросил Шпенглера: «Сколько просуществует тысячелетний рейх?» Шпенглер ответил: «Десять лет». Гитлер обиделся и больше со Шпенглером не разговаривал. Любая тема про завершение США вызывает точно такую же реакцию; западное сознание отвергает и сам вопрос, и ответ еще до ответа.
То, что культура видела - цивилизация видит с трудом. То, что культура видела с трудом - цивилизация вообще не видит; более того, это невидение доходит до патологических форм невидения явных угроз.
Как элемент западной фаустовской души Шпенглер приводит силу стремления, причем сила выражена в стремлении к бесконечному. Но ведь сильные стремления присущи молодым - и людям, и культурам. И тогда сила стремления становится элементом времени, а не души.
Душа живет там, где есть здоровое начало; где нет здорового начала, душа не успевает сформироваться, где его нет, там нет стабильного базового человеческого элемента, позволяющего поддержать относительно длительный процесс создания культуры.
Шпенглер разбирает орнамент как элемент выражения души. Зачем горшку орнамент? А душа требует. Это логично. Но орнамент - это детализация.
Уровень соотношения главное - детали стремится к главному у здоровых групп и к деталям у нездоровых. Детализация в том же искусстве не может считаться проявлением души; скорее она проявление возраста и здоровья. Душа здорового явления стремится к явному выражению чистоты своей идеи, детали ей только мешают. Когда души нет, только детали и остаются.
Готика - это акцент на общем, лишние детали лишние; любая деталь, которая может быть удалена, удаляется. Ренессанс - детали направляют и усиливают, поскольку и идея ослабла, и человек ослаб в идее. Ренессанс и Барокко - стили людей, которые видят и целое, и детализацию, Ренессанс - это больше целого, Барокко - больше детализации. Рококо - акцент на деталях, иногда даже рассматривается не как стиль вообще, а как стиль декора. Параллельно росту детализации идет переход от акцентирования на содержании к акцентированию на форме.
Пустое место - это изображение пространства. Созданное свободное пространство есть выражение пространства вообще и идеи пространства в частности; да и других идей тоже. Орнамент - это именно забивание пространства. Чистая идея требует чистоты выражения, чистого пространства, чистых линий и форм. Чистота отвергает декор. Финал культуры - рококо психопатов Пшенок и подобных постновых русских - это сплошной декор. Как и у нефтяных шейхов. Избыток декора - это как раз пышность.
Детализация, декор и пышность касаются не только архитектурных стилей - они распространяются на все жизненные явления, включая собственно человека, который начинает как человек целостный и заканчивает как человек-деталь. Но они - только временнОе, но никак не душевное. Но как быть с орнаментом на изначальном горшке? А это просто стремление к выражению, к творчеству, когда никаких форм, кроме горшка и одежды, еще не создано. Маленькие дети любят все разрисовывать, и горшки, и обои.
Ограниченность в восприятии мира - свойственна старым и нездоровым.
Акцентирование на похоронной культуре - свойственно старым и нездоровым.
Ориентация на прошлое - свойственно старым и нездоровым, описано как «мемориальная фаза» Гумилева. Здоровые интересуются историей, но они не делают из нее культа, они интересуются из любопытства.
Иерархичность и структурированность - свойственны молодым и здоровым.
Жестокость - свойственна старым и нездоровым. Молодые жестки, но не жестоки; старые жестоки, но не жестки.
Уровень эмпатии выше у молодых и здоровых. Эмпатия снижена у совсем детей, и людей, и культур, это быстро проходит, но может вводить в заблуждение.
Северный европеец рационален в силу своих способностей - это его характер; но душа европейца вовсе не обязана быть рациональной. Строить соборы веками было не рационально. Душа не принимает и не отвергает рациональное - она его не замечает. Она выше этого, потому что душа. Рациональное относится к форме и средству, но не к содержимому.
Психологическая душа проходит, а производные от нее индивидуализм и рационализм остаются.
Рационализм противопоставляется душевности, но это не верно - душевность вполне может быть присуща рациональному. В подобных случаях возникает подмена понятий - отсутствие душевности называется рационализмом. Но, как показано в примере выше, это противопоставление ложно. Точно такая ситуация с потребительством; в потребительстве людей возмущает не собственно потребительство, а отсутствие чего-то, кроме потребительства, возмущает пустота, а не то, что эту пустоту заполняет. Желание поступать рационально и потреблять качественное - это нормальные здоровые желания.
И теперь момент отрицания отрицания. Все отвергнутые явления не души, но времени - они тоже иногда вносят вклад в формирование души. Именно как момент импринтинга. Душа рождается в какой-то момент исторического времени; это совпадает с рождением культуры, как было в чистом в этом плане европейском случае. Но может случиться и так, что рядом может находиться другая культура на своем уровне - тогда вышеперечисленные исторические элементы могут попасть в новую душу именно как заимствованные, в результате импринтинга. Так произошло с романским стилем - Запад был ему привержен, пока не мог дорасти до собственного, пока технические возможности не доросли до стремлений души. Так было с сирийско-византийским стилем в Багдаде: декор был с начала культуры и остался навсегда, поскольку времена византийского упадка очень быстро сменились временами упадка Багдада. Приобретенный импринтинг законсервировался в новой культуре, которая слишком быстро перестала развиваться.