"... roll those loaded dice"
Источник: alexandrov-g
Всем известна следующая сентенция - History has a habit of repeating itself. И это и в самом деле так. Количество политических комбинаций если и не конечно, то имеет очевидную тенденцию к складыванию в очень схожие зачастую узоры.
Кроме того, похоже, что кружевница История иногда ленится изобретать что-то новенькое и любопытствующий, глянув ей через плечо, может не только подсмотреть процесс, но и догадаться, какое из уже ранее виденных вязаний выходит из под крючка мастерицы.
Сегодня если и не всех поголовно, то точно очень многих занимают события вокруг Украины. Так вот существует не очень отдалённый во времени аналог нынешнего кризиса. И если вы хотите хоть как-то ориентироваться в происходящем, то вам следует внимательнейшим образом изучить Корейскую Войну.
Итак, Quiz:
Как вы считаете, кто выиграл Корейскую Войну?
Кому удалось снять сливки с феномена, известного человечеству как Korean War?
Кто, по-вашему, этот ловкач?
Ответ ожидаем и однозначен - победили США. В этом месте неизбежно недоумение и вопрос к вопросу - зачем спрашивать о том, что и так известно? Ответ на ответ - спрашивать и отвечать приходится потому, что массовым сознанием войной в Корее считается не та война, которая велась в реальности и за победу принимается не вся победа, а лишь проговорённая словами и показанная нам часть её.
То, что известно нам как Корейская Война было всего лишь инструментом, "путём" по достижению цели более высокого порядка.
Целью было перевооружение Германии и членство Германии в НАТО.
Для этого следовало преодолеть сопротивление не корейского народа и даже не китайского вкупе с советским, а следовало для этого сломить сопротивление Англии и Франции.
В далёком уже 1950-м году англичане и французы боялись Германию (даже и побеждённую!) гораздо больше, чем они боялись СССР. Замечу, что тогдашние Англия и Франция представляли собою нечто большее, чем они представляют из себя сегодня и сопротивление они могли оказать тоже посущественнее.
Ведшаяся на Корейском полуострове в наигорячейшем своём изводе война в реальности была войной в Европе. Просто поле боя было вынесено подальше, так как по понятным причинам воевать в самой Европе никто не хотел, ни друзья Европы, ни её враги. И США одержали победу не только непосредственно "на театре", но и всюду, везде, вплоть до закулисья, причём победа эта была не просто победой, а триумфом.
Во вместившийся между 1950 и 1953 годами временной промежуток на пространстве, где предстояло развернуться событиям Холодной Войны, Америка захватила все господствующие высоты, наперёд обеспечив себе очень выгодные позиции, что во многом предопределило её окончательную победу в несопоставимо более масштабной в сравнении с Корейской Холодной Войне с СССР.
Вопрос: почему Корея?
Почему не где-нибудь ещё? Мир-то большой. Всем нам известным итогом Второй Мировой и итогом реальным стало создание двуполярного мира, так что горячая прокси-война на периферии большого мира просто-напросто напрашивалась. Сторонам было необходимо на практике "выработать" правила поведения и определить как далеко они могут заходить не только в мире, но и в войне. "Прокси-война" изобретение очень старое, но в начале 50-х прошлого столетия её предстояло вести в новых, небывалых до того реалиях двуполярья. По причине новизны "ощущений" Корейская Война была куда более ожесточённой, чем, например, Вьетнамская, которая была утыкана гораздо большим количеством красных флажков, ограничивавших не только пространство манёвра, но и пресекавших различные "инициативы с мест". Грубо говоря, к Вьетнаму вместо генерала МакАртура появился генерал Уэстморленд, что само по себе потребовало массы усилий по форматированию не только внешнего по отношению к США мира, но внутриполитических перемен. Но всё вышесказанное не объясняет заданного вопроса - почему именно Корея?
Ответ на этот вопрос интересен до чрезвычайности, так как позволит нам не столько в каком-то приближении понять (это едва ли достижимо, а в деталях и вовсе невозможно), как получить представление о том, что такое Игра.
Словечко это очень любят пускать в ход не только записные конспирологи, но и вполне респектабельные люди, на полном серьёзе рекомендующие себя "аналитиками", а между тем государства и в самом деле вынуждены сосуществовать, они ведь не в безвоздушном пространстве находятся, но поставлены они при этом в очень жёсткие рамки, называемые "границами", а между тем государство это что-то вроде организма, а организмы хотят дышать, они хотят кушать, они, в конце концов, хотят шевелиться.
Ну вот вам море, кораблик по морю плывёт, да не просто кораблик, а бриг под названием L'espérance, что на языке белых людей означает "Надежда". А в трюме "Надежды" не 193, не подумайте плохого, а всего лишь 183 раба и им хочется дышать, им хочется кушать и им, вы не поверите, но хочется шевелиться. А шевелиться нельзя, тесно у них там - справа негр, слева негр, а сверху переборка. А выше переборки - палуба, а на палубе - мостик, а на мостике стоит капитан Леду. Стоит и в подзорную трубу смотрит. И он всему голова, он за всё на корабле отвечает и он обо всём заранее подумал. Чтобы в трюме дышать можно было он велел пару пушечных портов откинуть, подойдёт назначенный им час и в трюм бак с баландой притащат и каждому дадут, никого не обидят, всем поровну. И о том, что у людей пролежни могут быть капитан тоже знает, а потому время от времени в трюм спускается матросик с кнутом и кричит: "Всем на левый бок!". И все на левый бок переворачиваются. Устанут на левом лежать, а тут уже опять матросик подоспел и кричит: "Всем на спину!" и все, даже и те, кто по-французски ни бельмеса, тут же с превеликим облегчением ложатся на спину. Порядок? Порядок! Почти как при Сталине. А представляете, что было бы, если б каждый шевелился в ту сторону, куда его замлевшей ноге заблагорассудилось? А если бы баланду не каждому в миску по черпаку, по-братски, а просто спустили бы бак с варевом во тьму трюма, да и всё, и люк сверху задраили. "Кушайте на здоровье, приятного аппетита."
Справа чужой потный бок. Слева чужой потный бок. Зловоние. За бортом - океан. Его не видно, а только слышно. Ни конца океану, ни краю. Над головой - палуба. Над палубой - небо. В небе ни облачка. Плывём. Куда? Да тебе-то что. Капитан Леду знает, куда плыть, а твоё дело вовремя с боку на бок перевернуться, замешкаешься - кнутом перетянут. Порядок же, забыл?
Понятно, что порядок нравится не всем. Что можно недовольному сделать? Можно взбунтоваться. Если взбунтуется один, капитан велит его за борт кинуть, и кинут, а что делать. Слово капитана - закон. И вот ты в океане, руками-ногами работаешь вольно, а кораблик вон он, красивый такой, в лучах закатного солнца по морю плывёт. От тебя. "А там сейчас баланду разносят..." Тихо вокруг, благостно, только время от времени не понять сзади ли, сбоку, акула по воде плавником - шлёп. Погодит, погодит, да и опять шлёпнет.
Бывает, что бунтуют все. "Стихия-с". Команду за борт, капитана - туда же, а потом, сбив цепи - гуляй, рванина! Что нашли - съели, что нашли - выпили. Весело! Ну, а дальше - рассвело, надо бы дальше плыть. Куда? Капитан знал как плыть, капитан знал куда плыть, а мы нешто хуже? Да мы лучше! Он умер вчера, а мы умрём через неделю. "Вот эту штуку, белые люди её секстантом называют, капитан брал в руки, смотрел вот так и мы плыли". Берут в руки, смотрят. Корабль на месте. Вертят секстант в руках, ползунки двигают, смотрят и так, и этак, а корабль на месте. Паруса висят, штиль. Вокруг - океан, сверху солнце жарит. Пить хочется. Ну да теперь-то что, хозяин барин, вон вода в бочке, пей, сколько влезет, ну и пьют. Спят вповалку, руки-ноги враскидку, вольнота! Не жизнь, а малина. День, другой, океан, солнце, штиль. Секстант со злости давно уже ногой растоптали, еду всю съели, когда воды в бочке на донышке чуть осталось, сообразили куда всё катится, начали друг дружку резать, уже не до веселья. Кто не дорезался, тот от жажды помре, пусто стало, тихо, не кораблик по морю идёт, а Летучий Голландец.
Может быть по-другому - капитан, что бунт проморгал, в конце концов справился, заводчиков перебил, остальных в трюм загнал, да туда из пушки картечью дал. От души. Ну и дальше чего? Доплыть-то он доплывёт, да только он пиастры-то под всё своё отчаянное предприятие в банке брал, а теперь, когда рабов нету, отдавать чем? Отнимут ведь у капитана Леду бриг "Надежду", хорошо ещё если в долговую тюрьму не посадят. А то ведь может так выйти, что и самому клеймо поставят, да и - на плантации.
"Сложно всё."
Так вот кораблик по морю и идёт. В трюме одни, на мостике другие, и все они друг с дружкой повязаны, опутаны нитями невидимыми, но оттого не менее прочными. "Мирное сосуществование." И отношения между ними - теснее не придумаешь. Даже и притом, что одни из них цепями вместе скованы, а другие вроде нет. Такая на корабле атмосферка, такие связи устанавливаются, такие флюиды перепархивают, ни один писатель описать не сможет, ни один даже и Фёдор Михалыч. И вот так они там и плывут, и вот так они там и живут, сосуществуют, и возникает там некая иерархия отношений, даже и в трюме, даже и среди скованных, а хотят они каждый своего, от раба до юнги и от юнги до капитана, и если они хотят уцелеть, то им приходится играть, всем со всеми, и это переплетенье людей, их судеб, желаний, болезней, смертей, возникающих и разрывающихся взаимоотношений, замкнутого пространства, океана, парусов, чаек и ветра мы вполне можем назвать Игрой.
Они вброшены в неё помимо своей воли. Хотят они того или нет, но они играют. Играют все.
Но не все выигрывают.
Игра подразумевает наличие игроков.
Нет игроков - нет Игры.
В Игре, которую мы взялись рассматривать, игроков было четверо.
Четыре государства - США, Великобритания, Франция и СССР.
Игроки были разными, друг на друга непохожими, каждым из них двигали разные мотивы и куш они надеялись сорвать тоже разный - у каждого из них была своя цель.
Игра, в которую играют государства, это Игра волшебная, она позволяет каждому участнику выиграть то, что хочется именно ему. При том незначительном условии, что он выиграет, конечно.
Стол, за который уселись игроки, был столом очень большим и назывался он так - Пространство. В Пространство попал большущий кусок обоих полушарий планеты Земля к северу от экватора и события, прятавшиеся за коротеньким словом "Корея", имели характер глобальный.
Посмотрим, чего хотел каждый из игроков.
США: Их конечная цель была указана повыше - выигрыш они видели в перевооружении Германии.
С точки зрения остальных игроков позиции США были не то, чтобы слабыми, но в определённом смысле уязвимыми и именно на этом обстоятельстве строили свою стратегию три остальных участника.
Для того, чтобы понять в чём состояла уязвимость такого мощного государства как США следует, сняв парочку слоёв реальности, разобраться с таким вроде бы широко известным элементом американской политической действительности как Isolationism.
У этого элемента глубокие корни, множество не только симпазантов, но и последователей, причём последователей не рядовых, а таких, что могут своим весом менять ту самую политическую действительность, американский "политический ландшафт". В идеологическом смысле сторонники изоляционизма имеют возможность опереться на такого авторитета, как Джордж Вашингтон и при каждом удобном случае ссылаются на знаменитую фразу из политического завещания Вашингтона (George Washington: Farewell Address to the People of the United States) - "It is our true policy to steer clear of permanent alliance with any portion of the foreign world" ("... избегать постоянного союзничества с любой частью внешнего мира.")
Идея проста, доходчива, а в случае американских реалий ещё и выглядящая выигрышной в самом прямом материальном смысле. "Хватит тратиться на других!"
Однако американский изоляционизм как и любое явление, связанное с человеком, отнюдь не так прост, как выглядит, его однозначность обманчива и способна ввести в заблуждение далеко не одних только простых умом людей русских, которые толкуют изоляционизм как железный занавес по периметру границ. Изоляционизм по-американски это вовсе не замыкание в себе к востоку от западного побережья и к западу от восточного, нет, более того, изоляционизм по-американски это даже и не уход от проблем мира.
Изоляционизм как его понимают в США это уход из Европы. И больше ниоткуда.
Американский изоляционизм это сокращение до какого-то необходимого (критического) минимума "присутствия" и "влияния" США в Европе, это предоставление Европы её собственной судьбе. "Пусть решают свои проблемы сами, чай не маленькие." И такая позиция легко объяснима, так как американский обыватель в большинстве своём в том или ином колене выходец из Европы и в его подкорке Европа это не так "священные камни" как невообразимый гадюшник, откуда сбежала в чём была его бабушка или уехал, бросив пожитки, его прадедушка. Европа как место где все против всех и где кто не с нами, тот против нас.
Это об изоляционизме.
Но это явление (и явление достаточно старое) как и любое другое имеет свою противоположность. "Единство и борьба." Противоположный изоляционизму политический феномен сегодня называется глобализмом, а в рассматриваемый нами исторический момент в ходу были термины Internationalism и Interventionism. Поскольку Интернационализм в голове мира оказался прочно связан с коммунизмом, то по понятным причинам противники изоляционизма в США предпочитали Интернационализму Интервенционизм, но мы живём уже в XXI веке и нам привычнее ничего вообще-то не объяснящее, расплывчатое и похожее на облако в штанах слово "глобализм", так что будем пользоваться им, только попытаемся держать в уме, что в 1950 году в слово "глобализм", даже когда его кто-то употреблял, не вкладывался тот смысл, что вкладывается сегодня, я имею в виду все эти транснациональные корпорации, сверхприбыли, эксплуатацию и прочую наукообразную говорильню.
Так вот позиции "глобалистов" в тогдашней Америке были не менее прочными, чем позиции тогдашних же "изоляционистов" и не только эта прочность, но и это же разделение сохраняется в США до сих пор и это разделение является разделением надпартийным, так как и глобалисты, и изоляционисты имеются в рядах обеих американских партий, вплоть до верхушки политического истэблишмента. Другими словами, политический водораздел между изоляционистами и глобалистами является политическим феноменом более высокого порядка, чем раздел по партийным спискам демократической и республиканской партий.
Поскольку вы уже знаете, чего, в общем, хотели и хотят американские изоляционисты, посмотрим, под каким углом видят мир их визави - глобалисты. Фундамент, на котором они строят свои рассуждения, в сущности прост и выглядит он так: Европу ни в коем случае не следует "отпускать", так как будучи предоставленными самим себе европейцы немедленно вернутся к своему излюбленному занятию, которому они с таким самозабвением отдавались на протяжении веков. А история Европы это история войн. И в том случае если США уйдут из Европы, даже маленькая война там, тем более начавшаяся без участия США, тут же перерастёт в войну мировую и Америка, отдавшая предпочтение благоглупостям и пренебрегшая реальностью, неминуемо и вне зависимости от своего желания окажется в эту войну втянутой и на каком-то этапе будет вынуждена в этой войне принять участие, но только участие на заведомо худших условиях. И от США потребуются куда большие усилия и траты в куда больших объёмах ресурсов (во всех возможных смыслах этого слова) для выигрыша в этой будущей войне. А потому, каким бы тяжёлым ни казалось бремя по поддержанию мирового статус-кво, сбрасывать его с плеч ни в коем случае нельзя, так как под вопросом может оказаться само выживание американского государства.
И в смысле идеологии глобалисты тоже были не лыком шиты, так как полагали (полагают), что бремя (помимо прочего "бремя" понимается ещё и как "ответственность") по поддержанию мирового порядка возложено на них свыше, а это само по себе налагает на несущего и удерживающего вкупе с бременем ещё и вполне определённые обязательства.
В этом месте вам следует узнать, что к 1950 году американские глобалисты одержали эпохальную победу над американскими изоляционистами - в 1949 году было создано НАТО. Впервые (!) в своей истории США (пренебрегши заветом Джорджа Вашингтона!) заключили союз (не какой-нибудь, а оборонный!) с рядом европейских государств и сделали это не в военное, а в мирное ("мирное") время и союз этот не ограничивался никакими временными рамками. "Навечно." В определённом смысле это было революцией, только не внутренней, а направленной вовне. (Почти всё, что происходило в президентство Трумана было революционным, только мало кто это понимает.)
На любое действие имеется противодействие и ответ на одержанную тогдашними глобалистами победу не заставил себя ждать. Изоляционистами был выброшен лозунг, а за лозунгом этим скрывалась альтернативная глобалистской государственная стратегия. Лозунг звучал (выглядел) так - Asia first! Это забытое сегодня словосочетание было вполне официальной декларацией о намерениях.
"Первым делом - Азия!"
Под Азией имелась в виду не Азия вообще, а азиатские государства, расположенные по периметру Тихого Океана. В очередной (не первый раз) была озвучена идея тихоокеанского Рима.
"Первым делом, первым делом Pacific, ну, а girls, а girls потом."
Изоляционисты требовали (и требовали громко) если не ухода из Европы, то всемерного сокращения там американского "присутствия" и концентрации всех усилий на вовлечении азиатских государств в орбиту США.
Эта политика входила в прямое противоречие с целью Белого Дома, а это означало - с целью государства. От лица государства выступали (действовали) президент Труман и государственный секретарь Ачесон и выступали они как глобалисты, а противостоял им сильный человек Америки генерал МакАртур, бывший сильным не только потому, что он и в самом деле был сильным человеком, но ещё и потому, что за ним стояла целая куча может и не столь же громогласных, но зато не менее влиятельных изоляционистов.
Такова была видимая всем заинтересованным лицам диспозиция американцев незадолго до того, как началась Корейская Война.
Грех было таким подарком не воспользоваться, правда?
Всем известна следующая сентенция - History has a habit of repeating itself. И это и в самом деле так. Количество политических комбинаций если и не конечно, то имеет очевидную тенденцию к складыванию в очень схожие зачастую узоры.
Кроме того, похоже, что кружевница История иногда ленится изобретать что-то новенькое и любопытствующий, глянув ей через плечо, может не только подсмотреть процесс, но и догадаться, какое из уже ранее виденных вязаний выходит из под крючка мастерицы.
Сегодня если и не всех поголовно, то точно очень многих занимают события вокруг Украины. Так вот существует не очень отдалённый во времени аналог нынешнего кризиса. И если вы хотите хоть как-то ориентироваться в происходящем, то вам следует внимательнейшим образом изучить Корейскую Войну.
Итак, Quiz:
Как вы считаете, кто выиграл Корейскую Войну?
Кому удалось снять сливки с феномена, известного человечеству как Korean War?
Кто, по-вашему, этот ловкач?
Ответ ожидаем и однозначен - победили США. В этом месте неизбежно недоумение и вопрос к вопросу - зачем спрашивать о том, что и так известно? Ответ на ответ - спрашивать и отвечать приходится потому, что массовым сознанием войной в Корее считается не та война, которая велась в реальности и за победу принимается не вся победа, а лишь проговорённая словами и показанная нам часть её.
То, что известно нам как Корейская Война было всего лишь инструментом, "путём" по достижению цели более высокого порядка.
Целью было перевооружение Германии и членство Германии в НАТО.
Для этого следовало преодолеть сопротивление не корейского народа и даже не китайского вкупе с советским, а следовало для этого сломить сопротивление Англии и Франции.
В далёком уже 1950-м году англичане и французы боялись Германию (даже и побеждённую!) гораздо больше, чем они боялись СССР. Замечу, что тогдашние Англия и Франция представляли собою нечто большее, чем они представляют из себя сегодня и сопротивление они могли оказать тоже посущественнее.
Ведшаяся на Корейском полуострове в наигорячейшем своём изводе война в реальности была войной в Европе. Просто поле боя было вынесено подальше, так как по понятным причинам воевать в самой Европе никто не хотел, ни друзья Европы, ни её враги. И США одержали победу не только непосредственно "на театре", но и всюду, везде, вплоть до закулисья, причём победа эта была не просто победой, а триумфом.
Во вместившийся между 1950 и 1953 годами временной промежуток на пространстве, где предстояло развернуться событиям Холодной Войны, Америка захватила все господствующие высоты, наперёд обеспечив себе очень выгодные позиции, что во многом предопределило её окончательную победу в несопоставимо более масштабной в сравнении с Корейской Холодной Войне с СССР.
Вопрос: почему Корея?
Почему не где-нибудь ещё? Мир-то большой. Всем нам известным итогом Второй Мировой и итогом реальным стало создание двуполярного мира, так что горячая прокси-война на периферии большого мира просто-напросто напрашивалась. Сторонам было необходимо на практике "выработать" правила поведения и определить как далеко они могут заходить не только в мире, но и в войне. "Прокси-война" изобретение очень старое, но в начале 50-х прошлого столетия её предстояло вести в новых, небывалых до того реалиях двуполярья. По причине новизны "ощущений" Корейская Война была куда более ожесточённой, чем, например, Вьетнамская, которая была утыкана гораздо большим количеством красных флажков, ограничивавших не только пространство манёвра, но и пресекавших различные "инициативы с мест". Грубо говоря, к Вьетнаму вместо генерала МакАртура появился генерал Уэстморленд, что само по себе потребовало массы усилий по форматированию не только внешнего по отношению к США мира, но внутриполитических перемен. Но всё вышесказанное не объясняет заданного вопроса - почему именно Корея?
Ответ на этот вопрос интересен до чрезвычайности, так как позволит нам не столько в каком-то приближении понять (это едва ли достижимо, а в деталях и вовсе невозможно), как получить представление о том, что такое Игра.
Словечко это очень любят пускать в ход не только записные конспирологи, но и вполне респектабельные люди, на полном серьёзе рекомендующие себя "аналитиками", а между тем государства и в самом деле вынуждены сосуществовать, они ведь не в безвоздушном пространстве находятся, но поставлены они при этом в очень жёсткие рамки, называемые "границами", а между тем государство это что-то вроде организма, а организмы хотят дышать, они хотят кушать, они, в конце концов, хотят шевелиться.
Ну вот вам море, кораблик по морю плывёт, да не просто кораблик, а бриг под названием L'espérance, что на языке белых людей означает "Надежда". А в трюме "Надежды" не 193, не подумайте плохого, а всего лишь 183 раба и им хочется дышать, им хочется кушать и им, вы не поверите, но хочется шевелиться. А шевелиться нельзя, тесно у них там - справа негр, слева негр, а сверху переборка. А выше переборки - палуба, а на палубе - мостик, а на мостике стоит капитан Леду. Стоит и в подзорную трубу смотрит. И он всему голова, он за всё на корабле отвечает и он обо всём заранее подумал. Чтобы в трюме дышать можно было он велел пару пушечных портов откинуть, подойдёт назначенный им час и в трюм бак с баландой притащат и каждому дадут, никого не обидят, всем поровну. И о том, что у людей пролежни могут быть капитан тоже знает, а потому время от времени в трюм спускается матросик с кнутом и кричит: "Всем на левый бок!". И все на левый бок переворачиваются. Устанут на левом лежать, а тут уже опять матросик подоспел и кричит: "Всем на спину!" и все, даже и те, кто по-французски ни бельмеса, тут же с превеликим облегчением ложатся на спину. Порядок? Порядок! Почти как при Сталине. А представляете, что было бы, если б каждый шевелился в ту сторону, куда его замлевшей ноге заблагорассудилось? А если бы баланду не каждому в миску по черпаку, по-братски, а просто спустили бы бак с варевом во тьму трюма, да и всё, и люк сверху задраили. "Кушайте на здоровье, приятного аппетита."
Справа чужой потный бок. Слева чужой потный бок. Зловоние. За бортом - океан. Его не видно, а только слышно. Ни конца океану, ни краю. Над головой - палуба. Над палубой - небо. В небе ни облачка. Плывём. Куда? Да тебе-то что. Капитан Леду знает, куда плыть, а твоё дело вовремя с боку на бок перевернуться, замешкаешься - кнутом перетянут. Порядок же, забыл?
Понятно, что порядок нравится не всем. Что можно недовольному сделать? Можно взбунтоваться. Если взбунтуется один, капитан велит его за борт кинуть, и кинут, а что делать. Слово капитана - закон. И вот ты в океане, руками-ногами работаешь вольно, а кораблик вон он, красивый такой, в лучах закатного солнца по морю плывёт. От тебя. "А там сейчас баланду разносят..." Тихо вокруг, благостно, только время от времени не понять сзади ли, сбоку, акула по воде плавником - шлёп. Погодит, погодит, да и опять шлёпнет.
Бывает, что бунтуют все. "Стихия-с". Команду за борт, капитана - туда же, а потом, сбив цепи - гуляй, рванина! Что нашли - съели, что нашли - выпили. Весело! Ну, а дальше - рассвело, надо бы дальше плыть. Куда? Капитан знал как плыть, капитан знал куда плыть, а мы нешто хуже? Да мы лучше! Он умер вчера, а мы умрём через неделю. "Вот эту штуку, белые люди её секстантом называют, капитан брал в руки, смотрел вот так и мы плыли". Берут в руки, смотрят. Корабль на месте. Вертят секстант в руках, ползунки двигают, смотрят и так, и этак, а корабль на месте. Паруса висят, штиль. Вокруг - океан, сверху солнце жарит. Пить хочется. Ну да теперь-то что, хозяин барин, вон вода в бочке, пей, сколько влезет, ну и пьют. Спят вповалку, руки-ноги враскидку, вольнота! Не жизнь, а малина. День, другой, океан, солнце, штиль. Секстант со злости давно уже ногой растоптали, еду всю съели, когда воды в бочке на донышке чуть осталось, сообразили куда всё катится, начали друг дружку резать, уже не до веселья. Кто не дорезался, тот от жажды помре, пусто стало, тихо, не кораблик по морю идёт, а Летучий Голландец.
Может быть по-другому - капитан, что бунт проморгал, в конце концов справился, заводчиков перебил, остальных в трюм загнал, да туда из пушки картечью дал. От души. Ну и дальше чего? Доплыть-то он доплывёт, да только он пиастры-то под всё своё отчаянное предприятие в банке брал, а теперь, когда рабов нету, отдавать чем? Отнимут ведь у капитана Леду бриг "Надежду", хорошо ещё если в долговую тюрьму не посадят. А то ведь может так выйти, что и самому клеймо поставят, да и - на плантации.
"Сложно всё."
Так вот кораблик по морю и идёт. В трюме одни, на мостике другие, и все они друг с дружкой повязаны, опутаны нитями невидимыми, но оттого не менее прочными. "Мирное сосуществование." И отношения между ними - теснее не придумаешь. Даже и притом, что одни из них цепями вместе скованы, а другие вроде нет. Такая на корабле атмосферка, такие связи устанавливаются, такие флюиды перепархивают, ни один писатель описать не сможет, ни один даже и Фёдор Михалыч. И вот так они там и плывут, и вот так они там и живут, сосуществуют, и возникает там некая иерархия отношений, даже и в трюме, даже и среди скованных, а хотят они каждый своего, от раба до юнги и от юнги до капитана, и если они хотят уцелеть, то им приходится играть, всем со всеми, и это переплетенье людей, их судеб, желаний, болезней, смертей, возникающих и разрывающихся взаимоотношений, замкнутого пространства, океана, парусов, чаек и ветра мы вполне можем назвать Игрой.
Они вброшены в неё помимо своей воли. Хотят они того или нет, но они играют. Играют все.
Но не все выигрывают.
Игра подразумевает наличие игроков.
Нет игроков - нет Игры.
В Игре, которую мы взялись рассматривать, игроков было четверо.
Четыре государства - США, Великобритания, Франция и СССР.
Игроки были разными, друг на друга непохожими, каждым из них двигали разные мотивы и куш они надеялись сорвать тоже разный - у каждого из них была своя цель.
Игра, в которую играют государства, это Игра волшебная, она позволяет каждому участнику выиграть то, что хочется именно ему. При том незначительном условии, что он выиграет, конечно.
Стол, за который уселись игроки, был столом очень большим и назывался он так - Пространство. В Пространство попал большущий кусок обоих полушарий планеты Земля к северу от экватора и события, прятавшиеся за коротеньким словом "Корея", имели характер глобальный.
Посмотрим, чего хотел каждый из игроков.
США: Их конечная цель была указана повыше - выигрыш они видели в перевооружении Германии.
С точки зрения остальных игроков позиции США были не то, чтобы слабыми, но в определённом смысле уязвимыми и именно на этом обстоятельстве строили свою стратегию три остальных участника.
Для того, чтобы понять в чём состояла уязвимость такого мощного государства как США следует, сняв парочку слоёв реальности, разобраться с таким вроде бы широко известным элементом американской политической действительности как Isolationism.
У этого элемента глубокие корни, множество не только симпазантов, но и последователей, причём последователей не рядовых, а таких, что могут своим весом менять ту самую политическую действительность, американский "политический ландшафт". В идеологическом смысле сторонники изоляционизма имеют возможность опереться на такого авторитета, как Джордж Вашингтон и при каждом удобном случае ссылаются на знаменитую фразу из политического завещания Вашингтона (George Washington: Farewell Address to the People of the United States) - "It is our true policy to steer clear of permanent alliance with any portion of the foreign world" ("... избегать постоянного союзничества с любой частью внешнего мира.")
Идея проста, доходчива, а в случае американских реалий ещё и выглядящая выигрышной в самом прямом материальном смысле. "Хватит тратиться на других!"
Однако американский изоляционизм как и любое явление, связанное с человеком, отнюдь не так прост, как выглядит, его однозначность обманчива и способна ввести в заблуждение далеко не одних только простых умом людей русских, которые толкуют изоляционизм как железный занавес по периметру границ. Изоляционизм по-американски это вовсе не замыкание в себе к востоку от западного побережья и к западу от восточного, нет, более того, изоляционизм по-американски это даже и не уход от проблем мира.
Изоляционизм как его понимают в США это уход из Европы. И больше ниоткуда.
Американский изоляционизм это сокращение до какого-то необходимого (критического) минимума "присутствия" и "влияния" США в Европе, это предоставление Европы её собственной судьбе. "Пусть решают свои проблемы сами, чай не маленькие." И такая позиция легко объяснима, так как американский обыватель в большинстве своём в том или ином колене выходец из Европы и в его подкорке Европа это не так "священные камни" как невообразимый гадюшник, откуда сбежала в чём была его бабушка или уехал, бросив пожитки, его прадедушка. Европа как место где все против всех и где кто не с нами, тот против нас.
Это об изоляционизме.
Но это явление (и явление достаточно старое) как и любое другое имеет свою противоположность. "Единство и борьба." Противоположный изоляционизму политический феномен сегодня называется глобализмом, а в рассматриваемый нами исторический момент в ходу были термины Internationalism и Interventionism. Поскольку Интернационализм в голове мира оказался прочно связан с коммунизмом, то по понятным причинам противники изоляционизма в США предпочитали Интернационализму Интервенционизм, но мы живём уже в XXI веке и нам привычнее ничего вообще-то не объяснящее, расплывчатое и похожее на облако в штанах слово "глобализм", так что будем пользоваться им, только попытаемся держать в уме, что в 1950 году в слово "глобализм", даже когда его кто-то употреблял, не вкладывался тот смысл, что вкладывается сегодня, я имею в виду все эти транснациональные корпорации, сверхприбыли, эксплуатацию и прочую наукообразную говорильню.
Так вот позиции "глобалистов" в тогдашней Америке были не менее прочными, чем позиции тогдашних же "изоляционистов" и не только эта прочность, но и это же разделение сохраняется в США до сих пор и это разделение является разделением надпартийным, так как и глобалисты, и изоляционисты имеются в рядах обеих американских партий, вплоть до верхушки политического истэблишмента. Другими словами, политический водораздел между изоляционистами и глобалистами является политическим феноменом более высокого порядка, чем раздел по партийным спискам демократической и республиканской партий.
Поскольку вы уже знаете, чего, в общем, хотели и хотят американские изоляционисты, посмотрим, под каким углом видят мир их визави - глобалисты. Фундамент, на котором они строят свои рассуждения, в сущности прост и выглядит он так: Европу ни в коем случае не следует "отпускать", так как будучи предоставленными самим себе европейцы немедленно вернутся к своему излюбленному занятию, которому они с таким самозабвением отдавались на протяжении веков. А история Европы это история войн. И в том случае если США уйдут из Европы, даже маленькая война там, тем более начавшаяся без участия США, тут же перерастёт в войну мировую и Америка, отдавшая предпочтение благоглупостям и пренебрегшая реальностью, неминуемо и вне зависимости от своего желания окажется в эту войну втянутой и на каком-то этапе будет вынуждена в этой войне принять участие, но только участие на заведомо худших условиях. И от США потребуются куда большие усилия и траты в куда больших объёмах ресурсов (во всех возможных смыслах этого слова) для выигрыша в этой будущей войне. А потому, каким бы тяжёлым ни казалось бремя по поддержанию мирового статус-кво, сбрасывать его с плеч ни в коем случае нельзя, так как под вопросом может оказаться само выживание американского государства.
И в смысле идеологии глобалисты тоже были не лыком шиты, так как полагали (полагают), что бремя (помимо прочего "бремя" понимается ещё и как "ответственность") по поддержанию мирового порядка возложено на них свыше, а это само по себе налагает на несущего и удерживающего вкупе с бременем ещё и вполне определённые обязательства.
В этом месте вам следует узнать, что к 1950 году американские глобалисты одержали эпохальную победу над американскими изоляционистами - в 1949 году было создано НАТО. Впервые (!) в своей истории США (пренебрегши заветом Джорджа Вашингтона!) заключили союз (не какой-нибудь, а оборонный!) с рядом европейских государств и сделали это не в военное, а в мирное ("мирное") время и союз этот не ограничивался никакими временными рамками. "Навечно." В определённом смысле это было революцией, только не внутренней, а направленной вовне. (Почти всё, что происходило в президентство Трумана было революционным, только мало кто это понимает.)
На любое действие имеется противодействие и ответ на одержанную тогдашними глобалистами победу не заставил себя ждать. Изоляционистами был выброшен лозунг, а за лозунгом этим скрывалась альтернативная глобалистской государственная стратегия. Лозунг звучал (выглядел) так - Asia first! Это забытое сегодня словосочетание было вполне официальной декларацией о намерениях.
"Первым делом - Азия!"
Под Азией имелась в виду не Азия вообще, а азиатские государства, расположенные по периметру Тихого Океана. В очередной (не первый раз) была озвучена идея тихоокеанского Рима.
"Первым делом, первым делом Pacific, ну, а girls, а girls потом."
Изоляционисты требовали (и требовали громко) если не ухода из Европы, то всемерного сокращения там американского "присутствия" и концентрации всех усилий на вовлечении азиатских государств в орбиту США.
Эта политика входила в прямое противоречие с целью Белого Дома, а это означало - с целью государства. От лица государства выступали (действовали) президент Труман и государственный секретарь Ачесон и выступали они как глобалисты, а противостоял им сильный человек Америки генерал МакАртур, бывший сильным не только потому, что он и в самом деле был сильным человеком, но ещё и потому, что за ним стояла целая куча может и не столь же громогласных, но зато не менее влиятельных изоляционистов.
Такова была видимая всем заинтересованным лицам диспозиция американцев незадолго до того, как началась Корейская Война.
Грех было таким подарком не воспользоваться, правда?