АНТОНОВЩИНА - II
НАЧАЛО ЗДЕСЬ
Последний вопрос, которого коснусь - Террор. О масштабах я уже писал - здесь:
«В Тамбовской губернии потери в боевых действиях распределялись следующим образом (пишу по памяти) - около 10-11 тыс. повстанцев против 4-4,5 тыс. красноармейцев. Эти цифры объяснимы лучшей в целом организацией и оснащенностью регулярных частей. Что касается потерь от красного и повстанческого террора - цифры меньше. 1,5 тыс. человек (повстанцев, пособников, дезертиров, заложников), погибли в результате репрессий советской власти, и 2,5 тыс. красноармейцев, советских работников, членов их семей и просто крестьян, уничтоженных повстанцами. При этом отмечу - что значительная часть вторых была уничтожена до середины 21 года, и уничтожена крайне жестоким образом (это увы не только расстрелы), т.е. красный террор во многом был ответной мерой.
Безусловно с точки зрения нынешнего политкорректного времени действия и той и другой стороны представляются жестокими, и часто более чем подпадают под определение военного преступления. Тем не менее для того времени политика Тухачевского отнюдь не может служить образцом кровавости - выложу данные, которые уже выкладывал на некоторых форумах:
«В 1919 году ген. Розанов подавлял восстания в Красноярской губернии с в 5 раз меньшим населением, чем в Тамбовской (цифры численности населения Красноярской губернии взяты из работы Эйхе опрокинутый тыл, Тамбовской - ЕМНИП из сборника документов по антоновскому восстанию). За это время по его приказам (Звягин, «Правоохранительная политика Колчака») было расстреляно около 10 тысяч человек (при Тухачевском и его предшественниках вместе - 1,5 тыс. расстрелянных). Это именно расстрелянные по приказам, а не погибшие в боевых действиях - при этом имели место и расстрелы без приказов, закамуфлированные под боевые действия. Например, согласно белых же документов - потери партизан в одном селе 1000 убитых, потери правительственных войск - 2 легко раненых. По сути речь именно о завуалированных жертвах карательной акции по отношению к мирному (допускаю что нелояльному, но ан масс мирному) населению. При этом тысяча человек по отношению к населению одного села - это значительная часть населения.
Не менее показательна выше и цифра в 12 000 сожженных и разоренных хозяйствиз той же работы Звягина - если просуммировать аналогичные цифры по антоновскому восстанию из отчетов Тухачевского , то там есть цифры сожженных и разобранных изб - ЕМНИП цифры колеблются от 250 до 500. Отмечу еще раз - Красноярская губерния на тот момент по населению впятеро меньше Тамбовской, и относительные цифры потерь и ущерба можно считать впятеро большими. Т.е. 10 тыс. расстрелянных (не убитых в боях) для Красноярска то же самое, что было бы 50 тысяч для Тамбова (где было расстреляно, напомню, 1500), 12 000 сожженных и разоренных хозяйств превращаются в 60 тысяч против пускай 500 в реальности в Тамбовской губернии»»
Добавлю несколько комментариев к выложенному выше тексту:
- «красный террор во многом был ответной мерой» - нужно отметить что формулировка не совсем корректная, факты террора со стороны власти по отношению к населению имели место и до активной фазы восстания - и во время продразверстки и в его начальной стадии. Ровно как имели имел место и обратный террор. Во многом и восстание явилось реакцией на чрезмерно жесткие действия властей во время продразверстки. Тем не менее если рассматривать именно массовый террор, то необходимо отметить, что массовый повстанческий террор по сути предшествовал массовому красному террору. В этой связи известное письмо Антонова с указанием на то, что повстанцы не воюют с крестьянами, не убивают женщин, а лишь коммунистов и то в отместку за взятие заложников представляется не более чем пропагандистским приемом. В документах, и особенно в воспоминаниях приводится немало примеров убийств повстанцами (причем крайне зверских убийств) членов семей коммунистов и советских работников, вплоть до женщин и детей, а также часто и крестьян либо отказавших уйти в лес с бандитами, либо дать продукты/лошадей повстанцам (или наоборот продавших лошадей красноармейцам), и т.п., совершенных в том числе и в конце 1920 года. Не говоря уже о имевших место массовых убийствах пленных красноармейцев, зачастую представленных теми же самыми недавними дезертирами, что и повстанцы.
- В заслугу Тухачевскому - хотя я понимаю, что это сильно режет слух и вероятно вызовет неприятие, но тем не менее напишу - в заслугу Тухачевскому необходимо поставить упорядочивание террора, когда он стал предсказуемым и понятным. При Тухачевском он стал именно наказанием (не «война против деревни, без разбора правых и виноватых», как отмечалось относительно конца 1920 год в одном из докладов) за нелояльность - даже расстрел заложников, где кара могла коснуться (и касалась) и невиновных по большому счету именно наказание за неготовность сотрудничать с властью в поимке повстанцев. В случае готовности расстрелы сразу же прекращались либо не проводились, и лояльные крестьяне в общем и целом уже могли быть уверены в своей безопасности.
- Про цифры по Сибири - мне в одном месте указывали, и справедливо, на сомнительность первоисточника, на который ссылался Звягин (ЕМНИП какая-то советская газета 20-х годов), тем не менее мне представляется что данные цифры близки к истине - по косвенным данным. Так, в белых же документах встречаются отдельные карательные мероприятия белых в Сибири, несопоставимые по масштабу с мероприятиями красных на Тамбовщине - те же упомянутые выше 1000 убитых в одном селе (при 2 легкораненных правительственных войск, или целиком, за исключением домов, занятых под постой войск, выжженные уезды. На Тамбовщине расстрел уже 80 человек в селе это очень много, сжигались же либо отдельные дома, либо - в редких случаях - отдельные деревни.
Еще несколько штрихов - нужно отметить крайнюю жестокость повстанческого террора по его проявлениям - если со стороны красных все же речь шла как правило об обычном расстреле (хотя тоже имели место и иные вещи), то что касается повстанцев здесь речь идет о куда как более страшных вещах - закалывание вилами и штыками, рубка шашками и топорами, загон живых людей под лед, отрезание различных частей тела и выкалывание глаз и т.д. и т.п. Можно отметить, что официально высшее руководство повстанцев террор в отношении населения не поощряло, и отдельные - выходящие за рамки даже того жестокого времени случаи (например Яков Оплетаев, просто ходивший по деревне и рубивший топором головы своим односельчанам) даже пресекало - но тем не менее справится с его разгулом не могло, да и по большому счету не хотело (отдельные примеры высокопоставленных руководителей повстанческих отрядов более чем характерны, как и общие цифры, и факты изуверств). Ведь по большому счету речь о тех же самых людях, которые уже в 1917 году поднимали на штыки офицеров и чуть позже сжигали заживо священников - при этом о людях, лишь еще более озверевших за 2 года Гражданской войны. Речь идет именно об акте Гражданской войны - войны очень жестокой, со всех сторон. Приведу как характерный пример цитату из ОДНОГО документы, где через абзац чередуются факты красного и повстанческого террора:
«В Рудовской волости наши части сделали налет на лагерь бандитов, в результате набега 20 сожжено живыми и около 30 расстреляно…
28 мая банда Карася произвела налет на Беломестную двойню, где зарубила членов волостного и сельского Советов, уничтожила дела советов и здание Совета разрушила. Всех жертв банды в Беломестной Двойне около 50 человек, зверски убитых. В числе убитых находятся старики, женщины и дети грудного возраста….
Среди бандитов пущена агитация, что 10-я дивизия вся коммунистическая, которая в плен никого не берет, а поэтому и красноармейцев в плен не брать, а рубить на месте, что в действительности и применяется, такою же мерой отвечают на это и красноармейцы».
Ну цитата и к вопросу имеющейся в последнее место тенденции идеализации повстанцев:
Воспоминания самих крестьян, помещенные в сборнике, намечают и другой конфликт внутри сельского мира - между работящим и не склонным к повстанчеству крестьянским ядром и маргинальной, деклассированной частью крестьянства, охотно уходившей в обычный уголовный бандитизм… Уместно вспомнить и споры западных историков, теперь уже 30-летней давности. О. Рэдки в своей книге «Неизвестная гражданская война в Советской России» исходил из обычного для западной идеологии стереотипа, что большевики - это абсолютное зло, антоновцы же - образцы доблести и справедливости, подобные героям древности. В рецензии на его книгу У. Розенберг концептуально оспорил эту версию, указав, что участники восстания - «типичные социальные бандиты в обычном научном понимании этого термина»
Повторюсь - речь идет о тех же самых крестьянах, которые в 1917 году служили в армии и терроризировавших тогда своих офицеров. Стоит отметить - что уже в 1905 году на территории Тамбовской губернии вспыхнуло множество восстаний, причем как раз на территории тех самых уездов - Тамбовского и Кирсановского, которые отметились и в 1921 году. Следующая вспышка массовых крестьянских восстаний произошла в сентябре 1917 года, когда в короткий срок было сожжено свыше 100 помещичьих имений, и власти были вынуждены дополнительно к имевшимся на территории губернии кавалерийским частям прислать из Москвы отряды юнкеров и казаков.
Кстати процесс постепенного возникновения банд (именно банд) из дезертиров описан в следующем характерном отрывке:
Например, комбеды начали борьбу со спекулянтами хлебом, но вели ее непоследовательно. Своих односельчан, зажиточных мужиков, а тем более кулаков, комбедовцы не трогали. Борьба со спекулянтами велась за пределами села. На ночь обычно выставляли посты на больших и проселочных дорогах, они задерживали хлебные обозы и одиночек. В этих случаях хлеб, как правило, конфисковался. Под маркой законных властей - комбедовцев такими операциями стали заниматья отдельные вооруженные группы дезертиров. Причем отобранный хлеб делился между участниками таких вылазок, большинство которого расходовалось на самогон. Что касается зажиточных крестьян-домохозяев, то они причитающийся с них по продарзверстке хлеб сдавали лишь частично, а остальной прятали в солому, гноили, но Советской власти не сдавали. А дезертиры в это время безнаказанно все больше и больше распоясывались, наглели, безобразничали. Вечерами совершенно без причин то в одном краю села, то в другом открывалась стрельба из винтовок, обрезов, наганов. Стреляли в воздух, просто забавлялись вышедшие из своих засад. Впоследствии отдельные группы дезертиров превратились в настоящих бандитов. А началось все это с мелких краж: крали кур, баранов, забирались в погреб и амбары своих соседей, начисто обирали сады, овощи с огородов, потом стали организовывать вооруженные налеты на ближайшие хутора, маленькие деревушки.
И далее по тексту уже идут и воспоминания о том, как данные банды приесодинялись к Антонову для участия в боях с Красной армии, но больше в грабежах - поездов, складов и т.п. - показан и процесс постепенного угасания движения с успехами Красной армии и наведением банального порядка, причем практически никакой идеологии не наблюдалось.
Если подытожить, то я напишу наверное коротко - это была Гражданская война, крайне жестокое, сложное, запутанное и противоречивое время, где не было белых и пушистых ни повстанцев (как бы многим сейчас этого не хотелось представить), ни - что уже стало вроде как общим местом - и красных. У всех была своя правда, и объективные причины и объяснения действий и тех и других, были и ошибки и преступления, в общем было много грязи и крови.
Последний вопрос, которого коснусь - Террор. О масштабах я уже писал - здесь:
«В Тамбовской губернии потери в боевых действиях распределялись следующим образом (пишу по памяти) - около 10-11 тыс. повстанцев против 4-4,5 тыс. красноармейцев. Эти цифры объяснимы лучшей в целом организацией и оснащенностью регулярных частей. Что касается потерь от красного и повстанческого террора - цифры меньше. 1,5 тыс. человек (повстанцев, пособников, дезертиров, заложников), погибли в результате репрессий советской власти, и 2,5 тыс. красноармейцев, советских работников, членов их семей и просто крестьян, уничтоженных повстанцами. При этом отмечу - что значительная часть вторых была уничтожена до середины 21 года, и уничтожена крайне жестоким образом (это увы не только расстрелы), т.е. красный террор во многом был ответной мерой.
Безусловно с точки зрения нынешнего политкорректного времени действия и той и другой стороны представляются жестокими, и часто более чем подпадают под определение военного преступления. Тем не менее для того времени политика Тухачевского отнюдь не может служить образцом кровавости - выложу данные, которые уже выкладывал на некоторых форумах:
«В 1919 году ген. Розанов подавлял восстания в Красноярской губернии с в 5 раз меньшим населением, чем в Тамбовской (цифры численности населения Красноярской губернии взяты из работы Эйхе опрокинутый тыл, Тамбовской - ЕМНИП из сборника документов по антоновскому восстанию). За это время по его приказам (Звягин, «Правоохранительная политика Колчака») было расстреляно около 10 тысяч человек (при Тухачевском и его предшественниках вместе - 1,5 тыс. расстрелянных). Это именно расстрелянные по приказам, а не погибшие в боевых действиях - при этом имели место и расстрелы без приказов, закамуфлированные под боевые действия. Например, согласно белых же документов - потери партизан в одном селе 1000 убитых, потери правительственных войск - 2 легко раненых. По сути речь именно о завуалированных жертвах карательной акции по отношению к мирному (допускаю что нелояльному, но ан масс мирному) населению. При этом тысяча человек по отношению к населению одного села - это значительная часть населения.
Не менее показательна выше и цифра в 12 000 сожженных и разоренных хозяйствиз той же работы Звягина - если просуммировать аналогичные цифры по антоновскому восстанию из отчетов Тухачевского , то там есть цифры сожженных и разобранных изб - ЕМНИП цифры колеблются от 250 до 500. Отмечу еще раз - Красноярская губерния на тот момент по населению впятеро меньше Тамбовской, и относительные цифры потерь и ущерба можно считать впятеро большими. Т.е. 10 тыс. расстрелянных (не убитых в боях) для Красноярска то же самое, что было бы 50 тысяч для Тамбова (где было расстреляно, напомню, 1500), 12 000 сожженных и разоренных хозяйств превращаются в 60 тысяч против пускай 500 в реальности в Тамбовской губернии»»
Добавлю несколько комментариев к выложенному выше тексту:
- «красный террор во многом был ответной мерой» - нужно отметить что формулировка не совсем корректная, факты террора со стороны власти по отношению к населению имели место и до активной фазы восстания - и во время продразверстки и в его начальной стадии. Ровно как имели имел место и обратный террор. Во многом и восстание явилось реакцией на чрезмерно жесткие действия властей во время продразверстки. Тем не менее если рассматривать именно массовый террор, то необходимо отметить, что массовый повстанческий террор по сути предшествовал массовому красному террору. В этой связи известное письмо Антонова с указанием на то, что повстанцы не воюют с крестьянами, не убивают женщин, а лишь коммунистов и то в отместку за взятие заложников представляется не более чем пропагандистским приемом. В документах, и особенно в воспоминаниях приводится немало примеров убийств повстанцами (причем крайне зверских убийств) членов семей коммунистов и советских работников, вплоть до женщин и детей, а также часто и крестьян либо отказавших уйти в лес с бандитами, либо дать продукты/лошадей повстанцам (или наоборот продавших лошадей красноармейцам), и т.п., совершенных в том числе и в конце 1920 года. Не говоря уже о имевших место массовых убийствах пленных красноармейцев, зачастую представленных теми же самыми недавними дезертирами, что и повстанцы.
- В заслугу Тухачевскому - хотя я понимаю, что это сильно режет слух и вероятно вызовет неприятие, но тем не менее напишу - в заслугу Тухачевскому необходимо поставить упорядочивание террора, когда он стал предсказуемым и понятным. При Тухачевском он стал именно наказанием (не «война против деревни, без разбора правых и виноватых», как отмечалось относительно конца 1920 год в одном из докладов) за нелояльность - даже расстрел заложников, где кара могла коснуться (и касалась) и невиновных по большому счету именно наказание за неготовность сотрудничать с властью в поимке повстанцев. В случае готовности расстрелы сразу же прекращались либо не проводились, и лояльные крестьяне в общем и целом уже могли быть уверены в своей безопасности.
- Про цифры по Сибири - мне в одном месте указывали, и справедливо, на сомнительность первоисточника, на который ссылался Звягин (ЕМНИП какая-то советская газета 20-х годов), тем не менее мне представляется что данные цифры близки к истине - по косвенным данным. Так, в белых же документах встречаются отдельные карательные мероприятия белых в Сибири, несопоставимые по масштабу с мероприятиями красных на Тамбовщине - те же упомянутые выше 1000 убитых в одном селе (при 2 легкораненных правительственных войск, или целиком, за исключением домов, занятых под постой войск, выжженные уезды. На Тамбовщине расстрел уже 80 человек в селе это очень много, сжигались же либо отдельные дома, либо - в редких случаях - отдельные деревни.
Еще несколько штрихов - нужно отметить крайнюю жестокость повстанческого террора по его проявлениям - если со стороны красных все же речь шла как правило об обычном расстреле (хотя тоже имели место и иные вещи), то что касается повстанцев здесь речь идет о куда как более страшных вещах - закалывание вилами и штыками, рубка шашками и топорами, загон живых людей под лед, отрезание различных частей тела и выкалывание глаз и т.д. и т.п. Можно отметить, что официально высшее руководство повстанцев террор в отношении населения не поощряло, и отдельные - выходящие за рамки даже того жестокого времени случаи (например Яков Оплетаев, просто ходивший по деревне и рубивший топором головы своим односельчанам) даже пресекало - но тем не менее справится с его разгулом не могло, да и по большому счету не хотело (отдельные примеры высокопоставленных руководителей повстанческих отрядов более чем характерны, как и общие цифры, и факты изуверств). Ведь по большому счету речь о тех же самых людях, которые уже в 1917 году поднимали на штыки офицеров и чуть позже сжигали заживо священников - при этом о людях, лишь еще более озверевших за 2 года Гражданской войны. Речь идет именно об акте Гражданской войны - войны очень жестокой, со всех сторон. Приведу как характерный пример цитату из ОДНОГО документы, где через абзац чередуются факты красного и повстанческого террора:
«В Рудовской волости наши части сделали налет на лагерь бандитов, в результате набега 20 сожжено живыми и около 30 расстреляно…
28 мая банда Карася произвела налет на Беломестную двойню, где зарубила членов волостного и сельского Советов, уничтожила дела советов и здание Совета разрушила. Всех жертв банды в Беломестной Двойне около 50 человек, зверски убитых. В числе убитых находятся старики, женщины и дети грудного возраста….
Среди бандитов пущена агитация, что 10-я дивизия вся коммунистическая, которая в плен никого не берет, а поэтому и красноармейцев в плен не брать, а рубить на месте, что в действительности и применяется, такою же мерой отвечают на это и красноармейцы».
Ну цитата и к вопросу имеющейся в последнее место тенденции идеализации повстанцев:
Воспоминания самих крестьян, помещенные в сборнике, намечают и другой конфликт внутри сельского мира - между работящим и не склонным к повстанчеству крестьянским ядром и маргинальной, деклассированной частью крестьянства, охотно уходившей в обычный уголовный бандитизм… Уместно вспомнить и споры западных историков, теперь уже 30-летней давности. О. Рэдки в своей книге «Неизвестная гражданская война в Советской России» исходил из обычного для западной идеологии стереотипа, что большевики - это абсолютное зло, антоновцы же - образцы доблести и справедливости, подобные героям древности. В рецензии на его книгу У. Розенберг концептуально оспорил эту версию, указав, что участники восстания - «типичные социальные бандиты в обычном научном понимании этого термина»
Повторюсь - речь идет о тех же самых крестьянах, которые в 1917 году служили в армии и терроризировавших тогда своих офицеров. Стоит отметить - что уже в 1905 году на территории Тамбовской губернии вспыхнуло множество восстаний, причем как раз на территории тех самых уездов - Тамбовского и Кирсановского, которые отметились и в 1921 году. Следующая вспышка массовых крестьянских восстаний произошла в сентябре 1917 года, когда в короткий срок было сожжено свыше 100 помещичьих имений, и власти были вынуждены дополнительно к имевшимся на территории губернии кавалерийским частям прислать из Москвы отряды юнкеров и казаков.
Кстати процесс постепенного возникновения банд (именно банд) из дезертиров описан в следующем характерном отрывке:
Например, комбеды начали борьбу со спекулянтами хлебом, но вели ее непоследовательно. Своих односельчан, зажиточных мужиков, а тем более кулаков, комбедовцы не трогали. Борьба со спекулянтами велась за пределами села. На ночь обычно выставляли посты на больших и проселочных дорогах, они задерживали хлебные обозы и одиночек. В этих случаях хлеб, как правило, конфисковался. Под маркой законных властей - комбедовцев такими операциями стали заниматья отдельные вооруженные группы дезертиров. Причем отобранный хлеб делился между участниками таких вылазок, большинство которого расходовалось на самогон. Что касается зажиточных крестьян-домохозяев, то они причитающийся с них по продарзверстке хлеб сдавали лишь частично, а остальной прятали в солому, гноили, но Советской власти не сдавали. А дезертиры в это время безнаказанно все больше и больше распоясывались, наглели, безобразничали. Вечерами совершенно без причин то в одном краю села, то в другом открывалась стрельба из винтовок, обрезов, наганов. Стреляли в воздух, просто забавлялись вышедшие из своих засад. Впоследствии отдельные группы дезертиров превратились в настоящих бандитов. А началось все это с мелких краж: крали кур, баранов, забирались в погреб и амбары своих соседей, начисто обирали сады, овощи с огородов, потом стали организовывать вооруженные налеты на ближайшие хутора, маленькие деревушки.
И далее по тексту уже идут и воспоминания о том, как данные банды приесодинялись к Антонову для участия в боях с Красной армии, но больше в грабежах - поездов, складов и т.п. - показан и процесс постепенного угасания движения с успехами Красной армии и наведением банального порядка, причем практически никакой идеологии не наблюдалось.
Если подытожить, то я напишу наверное коротко - это была Гражданская война, крайне жестокое, сложное, запутанное и противоречивое время, где не было белых и пушистых ни повстанцев (как бы многим сейчас этого не хотелось представить), ни - что уже стало вроде как общим местом - и красных. У всех была своя правда, и объективные причины и объяснения действий и тех и других, были и ошибки и преступления, в общем было много грязи и крови.